Снова и снова вперёд

Орлита взметнулась в песке, вращая глазами, где билось оранжево-красное пламя, полное ярости — ведь только что от неё ускользнула связь со всадницей. Но не одна она испытала шок. Лери, находившаяся рядом с Площадкой Рождений, почувствовала, как разорвалась связь, длившаяся всю жизнь. Она лишилась поддержки, помогавшей ей бороться с течением лет, и силы оставили ее. Рогет беззвучно проник в разум К’лона, побуждая всадника действовать. Орлита начала голосить и извиваться, но оставалась рядом с яйцами, которые так нуждались в ее внимании. «Они не могут почувствовать Холту или её нынешнюю всадницу», — мысль Рогета пробивалась сквозь горестные крики безутешной королевы, привязанной к яйцам невидимыми, но прочными нитями. — Я не могу заставить её жить! — запротестовал К’лон, но настойчивые мысли дракона заставили его броситься на помощь Лери и с силой вдохнуть воздух в её изголодавшиеся лёгкие. От всех драконов Вейра пришёл мощный объединенный сигнал, чтобы позвать свою королеву, где бы она ни находилась. «Тихо», — это было необходимо, чтобы драконы, объединив свои мысленные усилия, смогли услышать что-то, не доступное ментально связанной паре. Насиживающая яйца королева продолжала скулить, но все более тихо, и К’лон уже не воспринимал это столь болезненно. И тем сильнее отзывались в его душе срывающиеся ужасающие крики женщины, которую он держал на руках. Её хрупкое тело била сильная дрожь. «Они живы… так тихо…», — сказал Рогет, — «Эхо? Их голоса… Мы слышим их, но так далеко…» Подошли Яллора и Лидора; вместе с ними и Камиана. Она присмотрелась к золотой, стараясь понять, что ей нужно, и в конце концов решила приблизиться к страдающей королеве и помочь ей исцелиться, а другие всадники пришли на помощь бывшей Госпоже. Орлита шипела и пятилась, но она по своему характеру не стремилась избегать контакта, и в конце концов согласно опустила голову так, что Камиана смогла успокаивающе погладить надбровья. — Эхо? — спросил К'лон так громко, как мог, чтобы побороть страх от того, что помешал оправданному самоубийству. — Мы слышали их весь день сегодня, когда развозили вакцину, — мягко сказала Лидора. — Они не ушли. Послушай меня. Холта и Морита живы! Они… должно быть, очень устали и заблудились в Промежутке между временами. Но мы до сих пор слышим эхо от них. Тебе придётся быть сильной, сильной для Орлиты, как этого хотел бы Л’мал. К’лон видел, как Лери кивнула, постепенно беря себя в руки и прекращая рыдать, видел, как Хаура и С’пирен прорвались через толпу жителей Вейра, ожидающих за Площадкой. Хаура направилась помочь Орлите, а С’пирен, долго друживший с Лери и Л’малом, подошёл поддержать её. Теперь К’лон мог уйти, освободиться от груза событий, произошедших прямо у него на глазах. Но перед этим он еще увидел, как К’дрен и С’лигар привели Ш’гала. Тот был бледен и напуган, но при этом возмущен тем, что по возвращении оказался не в курсе того, что происходит в его Вейре. Вскоре появился Кадит и устроился рядом с подругой, переплетя свой хвост с её хвостом, пока приглушённые крики Орлиты не утихли полностью. Сейчас оставалось только ждать. * Рилл была благодарна обществу Десдры и Тьеро, и то, что Б’лерион оставался в холде, тоже не вызывало у нее протеста, тем более, что день продолжался. День, начавшийся с обморока Оклины и болезненного крика Алессана, измотал ей нервы. Все, что могла понять Рилл из объяснений, которые много раз повторял Б’лерион, — Морита и Холта, развозившие вакцину, потерялись, и это сразу и определенно почувствовали оба наследника Руатанской крови. Не оставалось никаких сомнений, что Оклина должна отправиться на Площадку Рождений, и что лорд Лииф лишил Перна сильного всадника, когда отказался расстаться со своим вторым сыном. Наконец Тьеро уговорил Алессана поспать, и Б’лерион отвел Оклину отдохнуть. Рилл смогла послушать от Десдры всю историю целиком. Бывшая обитательница Форта не удивилась, что Морита и Алессан стали любовниками, но не догадывалась, когда это произошло, пока Десдра не рассказала, как удалось быстро развезти чудотворную вакцину по всему миру. — Драконы путешествуют межвременным Промежутком, — сообщила по секрету Десдра, а потом приступила к дальнейшим объяснениям. Рассказывая эту чудесную историю, странствующая целительница-подмастерье сияла, и Рилл не надо было объяснять, что в тот украденный день Десдра нашла утешение с Мастером-Целителем. — Б’лерион и другие всадники говорят, что драконы слышат и Мориту, и Холту, но как эхо в широком каньоне. Мы просто должны дождаться, когда они найдут дорогу к нам сквозь время. — Но Алессан? Он выглядит всё ещё бледным, даже после объяснения Б'лериона, — возразила Рилл. — Нерилка, — произнесла Десдра, и голос её стал тверже, когда Рилл покачала головой, отказываясь от этого имени. — Никто не знает, почему они испытали такое же потрясение, как всадники и драконы, но любовь к Госпоже Вейра – это сложность, к которой нужно отнестись с большой осторожностью. У Алессана есть холд, до сих пор приносящий прибыль, и другие, подобные твоему отцу, хотели бы захватить его. — Это еще одна причина для того, чтобы он не узнал, кто я, — сказала Рилл твёрдо. Десдра поглядела на неё и покачала головой. — Ты делаешь гораздо больше чести своему роду, чем когда-либо заслуживал твой отец. Долг позовёт, и из-за любви на стороне его Леди будет трудно жить с ним рядом. — Любой другой Леди — да. Меня бы устроило оставаться его холдером, и никем более, — твёрдо сказала Рилл, отказываясь признавать искорку, поселившуюся в ней еще в те времена, когда Суриана рассказывала ей о любимом муже. Десдра ничего не сказала, а отправилась спать, оставив Рилл размышлять о положении человека на грани большой беды, которую ещё полностью не предотвратили. Рилл пришлось согласиться с Десдрой в том, что касалось чувств Алессана. Любой будущий брак стал бы делом долга, а не любви, кого бы он ни выбрал, независимо от того, выжила сейчас Морита или нет. Этот человек потерял слишком много, чтобы снова впустить кого-нибудь в свою душу. Рилл останется только попытаться быть другом матери его наследников и надеяться на то, что они получат столько мира, сколько смогут сберечь.