Снова и снова вперёд

Как только было объявлено о предстоящей свадьбе, Оклина стала прилетать в Холд как можно более часто, чтобы помогать шить наряд. Сначала она беспокоилась, потому что знала о любви её брата к Морите. Сама же Морита отнеслась к этому трезво. «Алессан выбрал саму лучшую женщину из возможных, чтобы разделить с ней будущее, Оклина. Я искренне считаю, что им хорошо, и дорожу тем, что у нас было». Оклина хотела найти способ, чтобы узнать, что об этом думает Нерилка, и использовала платье в качестве подходящего повода. Ханната стала уже достаточно сильна для полётов, и Руат был подходящим ориентиром для того, чтобы начать учиться летать в Промежутке. Она нашла Нерилку в приподнятом настроении. Та разрывалась между обязанностями управляющей и подготовкой Холда к свадьбе. — Я не знаю, зачем эта суматоха. Ни он, ни я не хотим этого, — призналась Нерилка Оклине, когда они работали над её платьем. — Тайрон сказал, что мы обязаны это сделать для Перна. Ты бы видела лицо Алессана и слышала, как он гневался! — Я могу представить. Но он сдался? — Оклина не могла вообразить бесцеремонность Тайрона. — Капайм объяснил это лучше. Да, мы устроим большую свадебную церемонию для наших новых холдеров, которые придут, посмотрят на неё и отпразднуют вместе с нами, — сказала Нерилка. — Я просто… это забота больше о внешнем, чем о наших чувствах, не так ли? — Алессан не... — нахмурилась Оклина. — Нет, нет, Оклина… Не с его стороны, сестра. — Нерилка мягко улыбнулась. Она стала ценить спокойные минуты с Алессаном, благодаря которым она могла лучше его узнать, проникнуть в его сокровенные мысли.. — Я имею в виду только холд. — Да, даже… свадьба Макфара праздновалась открыто, как и все союзы наших братьев и сестёр, — расслабилась Оклина. Она нахмурилась, её прекрасные черты исказились. Нерилка придвинулась поближе и обняла её, осторожно избегая булавок в ткани, над которой они вместе работали. — Это иногда так трудно, осознавать, что мы потеряли их всех, — сказала Оклина мгновение спустя. — Но жизнь продолжается, и это событие как раз то, что необходимо всем. — Да, так и объяснил Капайм, — Нерилка подалась вперёд, чтобы назвать еще одну причину, о которой она подозревала. — Это также помогает заглушить какие-либо подозрения о чувствах Алессана, не так ли? — Она встретилась взглядом с Оклиной, показывая, что знает о его любви к Морите. — Он бы никогда не сделал предложение ради долга, — начала Оклина, Нерилка улыбнулась. — Я знаю. Только… как мне дать понять ему, что я… принимаю его чувства к ней? Что мне хватит для счастья только одной стороны его души? Нерилка долго и упорно думала над этим, и её чувство справедливости говорило, что это было бы неправильно — отнимать у Алессана его любовь. Оба перенесли так много… Морита могла погибнуть в том прыжке, если бы допустила еще большую ошибку. Оклина, которая приспособилась к жизни Вейра и поняла, что отношения души и тела могут быть сложными, но не должны приводить к обидам, удивлённо посмотрела на избранницу брата. — Ты должна стать его леди, Рилл. Он не захочет пренебрегать тобой. Он не такой, как некоторые лорды. — Ты имеешь в виду, как мой отец? — Или как наш собственный, если на то пошло, — ответила Оклина, — Они с Моритой — друзья. — Больше… И я хочу, чтобы им было легко, — глубоко вздохнула Нерилка. — Алессан будет всегда любить мою приемную сестру. Он всегда будет любить Мориту. И я начинаю понимать, что он любит меня. Нужно ли делать главной одну из этих привязанностей, чтобы решительно пожертвовать остальными? Будет ли это справедливо? — Ты говорила об этом моему брату? — С одной стороны, Оклина была немного поражена, но восхищалась Нерилкой, способной на такую откровенность и такие чувства. — Я не знаю, как это сделать. Я знаю, каким сильным было бы осуждение, если бы их связь стала известна всем, а не только тем немногим, кто о ней знает. Но я могу видеть только добро. — Нерилка улыбнулась и покачала головой. — Может быть, потому, что я наполовину любила твоего брата, когда он был с Сурианой, я способна поделиться, или, может быть, это любовь позволяет мне видеть и чувствовать больше. — Она посмотрела на Оклину в ожидании, что та сделает. — Потому, что мы пережили столько боли, и теперь нуждаемся в радости? — тихо спросила всадница королевы. И обе женщины снова обнялись, а затем опять принялись прикреплять булавки к платью.