My fucking life with fucking you

Конечно, сначала вы везде его ищете. Ну или скорее случайно находите, чем осознанно ищете: его лицо мерещится вам в каждом пролетающем вагоне метро, из его рук вы берете чек в супермаркете, его тень неотступно следует за вами по фасадам домов. Его след - на каждом тротуаре, голос - в новостных выпусках по радио, смех - в пустых коридорах театра. Запах - в полотенцах, в мебели, в стенах. Им пахнет кофе, хлеб, мыло, двери, автобусы, небо и асфальт. Вы закрываете глаза и мотаете головой. Стараетесь не думать и не задумываться, ваша задача сейчас предельно проста: выполнять минимальный набор движений, рутинных действий, привычных ритуалов. И при этом не сбиваться: подъем по будильнику, чистка зубов до завтрака, после - ополаскиватель. Завтрак: один сэндвич, одна чашка кофе, молока на одну треть. Молоко - цельное, проверить срок годности. Затем - затем… затем... Затем проходит время, и вы постепенно избавляетесь от его вещей. То одна, то другая - они выпрыгивают на вас из ящиков и шкафов каждый раз неожиданно: его футболки, которые он успел оставить, его туалетные принадлежности - их вам давным-давно следовало выбросить, его чашка с собачьей мордой. Лохматая псина неизвестной породы смотрит на вас с керамической поверхности, вы смотрите на нее лишнюю секунду, зачем-то говорите вслух “вуфф-вуфф” и суете ее в черный мусорный пакет. “Вуфф-вуфф” - и туда же отправляются старые квитанции китайской доставки, бумажные салфетки, где он, разговаривая по телефону, машинально рисовал кривые рожицы, постельное белье, полотенца, его подушка. Его подушка. Важный момент: вы больше мысленно не выделяете слова курсивом. Как ни крути, это значимое достижение. “Вуфф-вуфф” “Вуфф-вуфф-вуфф”. Псина на чашке отчего-то все трепыхается, все никак не хочет закрыть глаза, сопротивляется… хотя и сама она, и чашка уже высоко, на конвейере станции по переработке мусора, лента движется к прессу… сначала будет немного… совсем чуть-чуть... но зато потом станешь, как новенькая - тарелкой или вазой, да, может быть, той же чашкой - как знать!.. Новой, отличной, прекрасной чашкой!.. И нечего жалеть!.. Слышишь?! … А она не верит, скулит, слепо озирается вокруг, тычется сухим носом… старая, глупая, вонючая псина… закрой глаза, ну же… успокойся, все будет хорошо... глупая, добрая псина... В Икее на кассе вам приходится взять четыре здоровых пакета, да и то - в автобусе вы жалеете, что не взяли пять: содержимое вашей новой жизни того и гляди вывалится людям под ноги. Вы меняете марку зубной пасты, переходите на спортивный гель для душа с непознаваемым запахом, находите личного тренера и покупаете абонемент на футбольные трансляции. Определенно, начало вашей новой жизни выходит отличным. Отличным, энергичным, продуктивным, позитивным. Иногда вечерами вам кажется, что для человека, которому еще далеко до двадцати, вы как-то слишком часто ее начинаете - новую жизнь. Или нет?.. Впрочем, это нетрудно. Совсем нетрудно. Продолжать старую - вот что вам не по силам, а новую - раз, два!.. Так что утром все снова в порядке. Но это потом, позже. Сначала вас, конечно, пасут. Это неизбежная фаза (особенно, учитывая все те забавные цирковые номера, что вы выкидывали в прошлом), и вы вступаете в нее покорно. Друзья по очереди водят вас выпить, развлекая при этом беседами на отвлеченные темы. Несмешно шутят. Вы благодарны и цените все их попытки сделать вид, что это ничего, образуется - и на этот раз тоже, буквально очень быстро. На воскресных обедах родители тщательно избегают любого упоминания вашей личной жизни и переглядываются друг с другом, когда думают, что вы не видите. Выставляют на стол одно за другим ваши любимые блюда, по случаю “просто так, почему бы и нет” мама делает шоколадный торт, а отец снова упоминает, как гордился бы вашими достижениями дед. Еще вас хвалят. За все: за школу (за то, что вы ее до сих пор не бросили?), за театр (за то, что вас пока оттуда не выгнали?), за новую рубашку (за то, что вылезли из пижамы?) и за то, что после ужина помогли убрать грязную посуду в посудомойку (страшно представить, какой же вы на самом деле раздолбай, если вас хвалят даже за такое). - Тебе надо больше развлекаться, - говорит отец, подкладывая вам в тарелку еще один кусок торта (им все время кажется, что вы исчезаете на глазах, и что пробоины в личной жизни можно залатать гораздо быстрее, если хорошо кушать). - В каком смысле? - вы бодро орудуете десертной вилкой. Бодро - потому что сейчас нельзя давать слабину, это вы очень хорошо понимаете. Надо завязать себя в узел и излучать позитив. Позитив. Позитив. Позитив. В конце концов, лишние расспросы и разговор “по душам” - нет, только не это. Итак, позитив. - Что ты имеешь в виду? - Ну, - отец напускает на себя нейтрально-доброжелательный вид, подыгрывая в “позитив”, - что ты либо в школе, либо в театре, а в твоем возрасте должно быть время и для развлечений. - Я развлекаюсь, еще и как, - вы пожимаете плечами и улыбаетесь. - Мы ходим иногда с ребятами на футбол (вранье), в кино (кинотеатры вы обходите десятой дорогой, один только запах попкорна вызывает у вас тошноту), иногда выпить по пиву (а вот это больше похоже на правду: когда пьешь, можно не разговаривать). Отец удовлетворенно кивает. - Это очень хорошо. Очень хорошо. Надо уметь и работать, и отдыхать. - Да. Они снова переглядываются друг с другом. Вы старательно пережевываете, попутно раздумывая, не попросить ли еще кусок (от сладкого уже мутит, но лучше безостановочно жевать, чем отвечать на вопросы). - Выходить чаще, - продолжает отец отчего-то с середины фразы. - Встречаться с новыми людьми. А, вот это к чему. Еще немного, и мама скажет: - Кстати, у одной моей коллеги сын тоже только что расстался с бойфрендом - такое совпадение, надо же!.. Очень хороший мальчик, учится на одни шестерки, старшим помогает, футболом увлекается - совсем как ты. Может, вам после уроков на компьютере вместе поиграть?.. Вы пока немного не готовы к новым мальчикам, как бы хорошо они ни учились в школе и с какой бы радостью ни таскали старушек с одной стороны дороги на другую. Вы только-только нашли в себе силы выходить из дома и разговаривать с людьми свободно, а не через сжатые зубы. Только-только научились просыпаться по утрам - до этого вы спали, даже если бодрствовали. Нет, на этот раз в мерцающие дали вы не уходите, звездную пыль столбом не поднимаете. Потому что - ну сколько можно. Если глотать колеса после каждого разрыва (вы, судя по всему, неподходящий материал для постоянных отношений, так что сколько еще вам этих разрывов предстоит) - так вот: если каждый раз глотать колеса, то их запас во вселенной очень быстро подойдет к концу: занятые в мировой наркоиндустрии хоть и работают, не покладая рук, но даже им нужны перерывы на кофе и послеобеденный отдых, не говоря уже о рождественских каникулах. Кроме того, вы ведь не один такой любите разглядывать смешные рожицы на таблетках, правда?.. Остальному человечеству тоже необходимо как-то расслабляться, и лишить его этого удовольствия, этой витальной нужды вы просто не вправе. Поэтому вы справляетесь так. Без новинок фармакологии. Потихоньку. Бейби степс. Сначала вы таращитесь в потолок посреди ночи, обдумывая, в какой конкретно момент времени все полетело в ебеня. Случилось ли это, когда вы первый раз послали его на хер и бросили трубку? Или еще раньше, когда он вдруг стал получать слишком большое удовольствие от работы, а вас не оказалось рядом - вы тогда катались в собственном парке эмоциональных аттракционов и банально не обратили внимания? Или когда он впервые не ощутил потребности делить это удовольствие вообще с кем бы то ни было, когда он вдруг захотел иметь что-то только для себя?.. Это очень важный момент: решить, с чего все началось. От этого зависит, кто из вас больше виноват. Это тоже очень важно: правильно распределить вину. Уж что-что, а ее-то вы чувствуете отлично: в конце концов, это вы прыгаете по чужим кроватям, не так ли?.. Вы, конечно, вы - он на такое просто не способен. Это все вы, ваше блядство и неумение держать член в штанах. Но… Но не он ли толкает вас туда - в чужую кровать?.. Своими ночными звонками издалека, особенными взглядами в зоне отправки аэропорта, давным-давно набившими оскомину уговорами в духе “все это временное, осталось совсем немного потерпеть”?.. Своими обещаниями?.. Теми самыми лживыми обещаниями, которые он раз за разом мурлычет вот этим вибрирующим, низким голосом и - как будто одного этого голоса мало! - целует при этом вашу шею, прихватывает губами и лижет, так что вы напрочь теряете жалкие остатки разума и готовы дать ему все, что он только пожелает?.. Не он ли толкает вас на преступление? Не он ли, ухмыляясь и потирая руки, стоит за вашей слабостью? Не он ли провоцирует вас на нее?.. И кто тогда виноват больше - заказчик или исполнитель? А может, вы вообще не виноваты!.. Может, вы - жертва. Это он преступник и злодей, он затащил вас в капкан своей кровати, защелкнул на ваших запястьях наручники своих рук!.. Это он затянул жгуты своих волос на вашем горле и заткнул вам рот своими губами, он выжег на вас извилистое клеймо принадлежности - вот этим своим синим взглядом! Это он!.. Он виноват во всем. Это же ясно как божий день!.. А вы - нет. Вы - жертва. Вы вообще еще слишком молоды, это он старше, он должен был знать, как лучше. Должен был знать!.. Потому что вам-то - откуда вам знать, что это такое - быть в отношениях?! У вас их не было никогда, отношений этих, а у него были, очень даже были: с ней. Может, позвонить ей и спросить?.. Она же тоже должна знать, что это такое - быть в отношениях… с ним. Позвонить?.. Блять, ну что у вас в голове, что за бред?! Куда вас только не несет иногда!.. Совершенно неудивительно, что он вас бросил. Он… Он вас бросил. Стоп, подождите!.. Что за ерунда - ничего он вас не бросил. Ничего не бросил! Он имел в виду, что вы должны “взять паузу”. Взять паузу и разобраться, как вам дальше строить ваши отношения. Да. Вот так. Паузу - а никакое не “бросил”. … А сколько обычно длится пауза?.. Дни? Недели? Месяцы? Сколько? Кто-нибудь знает ответ?.. Потому что время идет, а вы так ничего и не решили - ни сами, ни уж тем более вместе. И все равно. Он вас не бросил, и это не конец. Это же очевидно. Почему очевидно?.. Потому что он – это он, а вы – это вы, и ваша история не может так нелепо закончиться. Такие истории так не заканчиваются. Вот так: «я не знаю, что делать» и «ничего не получается», и «оказывается, отличного секса недостаточно для поддержания отличных отношений». Вот так “ой, все!” - не заканчиваются. Это же все знают, спросите любого. Такие истории, как ваша (такие выдающиеся истории, истории на века, такие эпические истории – по их мотивам снимают высокобюджетное кино, ставят помпезные балеты в декорациях римских развалин, и глухими ночами при свете единственной энергосберегающей лампочки обезумевшие женщины средних лет пишут по ним бесконечный и безудержный фанфикшен) – такие истории, если и заканчиваются, то непременно как-то торжественно и высоко. Скажем, авария. Реальная авария, а не… Словом, авария. Один лежит на земле, захлебываясь кровью и стеклянной крошкой, а другой в это время держит его за руку и обещает в случае благоприятного исхода отныне всегда-всегда убирать за собой посуду в посудомойку, а не бросать ее на столе (хотя ему уже триста раз говорили, что поел - убери). Или вот, например, страшная болезнь – рак, облысение, вросший ноготь на большом пальце ноги (патологическое блядство и неумение держать себя в руках после пары бутылок пива не в счет). Или если в картонных коробках действительно имеется фотография Дональда Трампа в рамочке с сердечками. Тогда – да. Тогда это трагический финал и неминуемый конец, без вариантов. Но у вас-то ведь не так!.. У вас-то это только лишь временное затруднение, не более. И когда он уходил от вас вниз по улице, когда вы беспомощно провожали взглядом его спину, это совсем не чувствовалось, как конец, не так ли? Не так ли?.. Нет, конечно, нет. Просто на гравийной дорожке ваших охуительных отношений, усаженной по бокам вечноцветущими розовыми кустами, вы нечаянно вступили в дымящуюся кучу свежего коровьего дерьма - ну не трагедия же это, в самом деле! Никакая не трагедия, а всего лишь локально расположенная куча, и разговоров-то не стоит. Ну вступили вы в нее - ну и подумаешь!.. Это только досадная мелочь, вы вытрите ботинок и вот уже готовы идти дальше. С кем не случается, будете умнее, будете в следующий раз смотреть под ноги, всего делов-то... Всего делов. И то, что вы лежите ночь за ночью, уставясь в потолок, слушая звуки сирен и неясный гул самолетов вдалеке - а вдруг как раз сейчас заходит на посадку тот самый самолет, где сидит он - сидит и смотрит в иллюминатор, и слушает эту старую дурацкую песню A-Ha (ей же сто лет в обед, как и ему, надо будет не забыть и рассказать ему эту шутку) - ту самую песню, которую – вы знаете точно – он слушает каждый раз в самолете, потому что она значит для него что-то особенное, и вы уже сто раз спрашивали, что именно, но он никогда не отвечал прямо, только улыбался, притягивал вас к себе и обнимал - именно так, как вам хотелось бы, чтобы он обнял вас сейчас, как вам невыносимо хотелось бы) - слушает и думает, что сказать. Или нет!.. Нет, он уже придумал: все придумал, он знает, что делать, он нашел выход для вас обоих (вы его даже представить не могли, как ни старались, а он нашел легко, он очень умный, он всегда что-то придумает) - нашел и теперь просто слушает музыку, закрыв глаза, и вы четко видите, как подрагивают его ресницы, а пальцы слегка барабанят по подлокотнику кресла в такт, и вам хочется просто прислониться к нему лбом, накрыть его ладонь своей, и чтобы он ничего не говорил, а только обнял вас, только это. Так вот: то, что вы лежите и прислушиваетесь к гулу самолетов (на самом деле, вы прислушиваетесь, не раздадутся ли на лестнице шаги - лежите ночь за ночью и слушаете, но признавать именно это отчего-то совсем уж жалко) - это ерунда и ничего не значит, это пройдет, это временное. Отношения не заканчиваются так банально – из-за того, что вы вдруг обнаруживаете себя в тупике. Нет, конечно нет. Вы оба взрослые люди и что-нибудь придумаете. Все будет хорошо. Вот так, а теперь – спать, потому что завтра школа и очередная репетиция, кроме того, надо зайти в домоуправление и получить какие-то бумаги, еще на почту и… и вообще. Завтра – жизнь, еще один день в ожидании того самого «все будет хорошо», и вам надо прожить его достойно. И, конечно, вы звоните ему. Или он звонит вам - это, в сущности, одно и то же, не устраивать же соревнование, кто кому чаще звонит, хотя вы, очевидно, звоните чаще, но это совсем неважно. Вы звоните друг другу, потому что это не конец, и, разумеется, нет никакой причины не разговаривать. Вы звоните и спрашиваете, как дела. Он говорит, что хорошо, и интересуется, как ваши, какие новости, как в школе, как чувствуют себя родители, передавай им большой привет, что интересного у ребят, как у Румена с девушкой - ах, вот как, они разошлись, очень жаль, еще в прошлом месяце, ну надо же - да, здесь похолодало, всю неделю идет снег, как репетиции, как прошли выходные, что будешь делать на следующих. Вы рассказываете ему, он рассказывает вам, вы разговариваете, снова и снова цепляясь за привычные темы и повседневные события - совсем как все, как любая пара, чьи отношения не закончены, а очень даже продолжаются - разговариваете и заканчиваете привычным “скучаю, я тоже, хорошей недели, до связи”. Иногда вы даже занимаетесь сексом по телефону - почему нет. Вы все еще можете довести его до оргазма, а он - вас, так что: почему нет. Потом снова разговариваете - о прогнозе погоды. Краткосрочном, “на завтра”. Единственная тема, которую вы не поднимаете ни при каких условиях - это тема будущего. Тема “послезавтра”. Что будет между вами дальше и будет ли что-то. Потому что зачем вам думать о будущем, если у вас есть настоящее. Да, в этом настоящем он далеко, он теперь все время далеко, все время занят… С другой стороны - ну и что?! Ну и что, у некоторых и такого нет. У некоторых раз - и все. Конец. А у вас - нет, у вас - настоящее. Жить минута за минутой, здесь и сейчас - это ли не главное?! Здесь и сейчас вы, к слову, знакомитесь с Кристианом. Кристиан работает в осветительной бригаде. У Кристиана волнистые волосы, собранные в хвост, и серые глаза (кажется, серые - вы, в общем-то, не сильно приглядываетесь). На какой-то вечеринке он предлагает вам пиво, а потом выясняется, что вы работаете в одном и том же театре (это все же очень маленький город). Вы неплохо проводите время, у вас достаточно общих тем для разговора, и сам он ничего, очень даже ничего, и явно заинтересован, и в других обстоятельствах вы, возможно, были бы ровно так же заинтересованы, но это в других обстоятельствах. До которых в данный момент вам нет никакого дела: в данный момент вы состоите в отношениях. Самых невозможных отношениях на свете, с самым невозможным человеком - у него синие глаза и ваша улыбка. Да, по-прежнему в отношениях: в бесконечных, прекрасных, самых лучших, единственно-возможных отношениях, и никакие Кристианы вам не нужны. Может быть, в иных обстоятельствах вы бы и подумали - немного, самую малость: в конце концов, вы все же не железный, вы в расцвете сил, вы так устали засыпать и просыпаться в компании салфеток (с бальзамом, “мягкие и нежные для чувствительной кожи”, они всегда к вашим услугам на столике у кровати, ваши понимающие, одноразовые друзья - вы ненавидите их всей душой и берете в супермаркете экономичную упаковку из трех). В других обстоятельствах, вы все же не железный, вы скучаете, вы постоянно скучаете - по нему, по его прикосновениям, по его дыханию рядом, по тому, как он утром открывает сначала один глаз, а потом другой, и улыбается вам сонно, и тянется - (хотя, куда уж ему больше тянуться, еще немного - и он просто перестанет помещаться в кровати, вы и так дразните его каждый раз, когда он бьется головой о низкую притолоку в ванной, и он тогда шипит, ударяет по ней рукой, а затем шутливо надвигается на вас с намерением отомстить за ваш издевательский смех и подначивания, вы хохочете и сопротивляетесь, но он сильнее, и вы предсказуемо оказываетесь на полу среди разбросанной одежды), - и тянется, и двигается ближе, и целует вас мягкими губами (при этом никому из вас не приходит в голову вылезти из постели и отправиться сначала чистить зубы, вы забираете себе его бактерии, а взамен отдаете своих, и нет ничего естественнее и проще). По всему этому вы скучаете, вы каждый день делаете вид, что все в порядке, что нет причин для беспокойства, что это никакие не перемены, не новый порядок вещей, а просто затяжная командировка - и только. Что он вот-вот появится на пороге, вот-вот вернется в вашу жизнь - повернет ключ в замке, распахнет дверь и шагнет внутрь, и вы с дурацким всхлипом броситесь ему навстречу, и вцепитесь в его губы, и станете ласкать его язык, и тогда он глухо застонет прямо в ваш рот, и от этого звука вас пробьет жаркая дрожь, прошьет насквозь, будто разрядом, вы вплетете пальцы в его волосы и потянете вниз... он безвольно откинет голову, и вы сможете дотянуться до его обнаженной шеи... и станете вылизывать ее жадно и нетерпеливо, пока он не начнет срывать с вас одежду еще там, в коридоре, не доходя до спальни... и вы будете бесстыдно извиваться под его руками, под его прикосновениями по всему телу, по груди, животу, бедрам, потом он сожмет… сожмет ваш член, и, опаляя дыханием ваши губы, прошепчет... какой вы мокрый для него, всегда только для него... как вы всегда для него готовы... и вы задохнетесь, и тогда он двинет рукой... вниз и вверх, вновь, еще, быстрее, резче, по выступающей смазке, не спуская с вас взгляда, снова, еще, еще, захватывая ваш рот, слизывая, проглатывая теперь уже ваши стоны, а вы… вы станете толкаться ему в ладонь и говорить, говорить, не отдавая себе отчета, бездумно, бессвязно, безостановочно, говорить, выдыхать слова, исторгать из себя, как вы любите его, как соскучились, каким пустым он оставляет вас каждый раз, как уезжает, каким бесконечно пустым вы чувствуете себя без него… и что никто не трогал вас с тех самых пор, как в последний раз до вас дотрагивался он - никто, никакие Кристианы, какими бы приятными в общении они ни были. И что вам не нужно никакое будущее, пусть только будет настоящее, вот этот самый момент, когда он раскрывает ваши губы и одновременно входит в вас, и вы чувствуете, как он заполняет вас до отказа, вы больше не пусты, он двигается и живет внутри вас, он дышит, и стук его сердца отдает эхом в вашем сознании, самые последние секунды задерживающимся на краю реальности. Вот о чем вы думаете. Об этом. Об этом, об этом, об этом, об этом. Ночи идут одна за другой, и вы думаете, думаете, думаете, думаете. Вам бы, наверное, стоило перестать или, по крайней мере, задуматься о другом: у вас скоро экзамены, а с этим всем, что происходит в вашей жизни (или правильнее сказать, чего не происходит) - с этим у вас даже конспектов нет, вы ничего еще не открывали, и репетиции идут не так, чтобы гладко, и даже не гладко совсем, и в этом только ваша вина: вы все никак не можете найти в себе достаточно сил, чтобы вечер за вечером проживать на сцене чужую жизнь, вам бы со своей как-то справиться, как-то собраться, завязать себя в узел и справиться, хоть как-нибудь. Вы не можете сосредоточиться, не можете отвлечься, не можете продолжить - жить продолжить не можете (ваша жизнь встала на паузу там, у бара, и вы никак не найдете ту кнопку, которая вернет ее в нормальный режим воспроизведения). Не можете сосредоточиться, вам столько всего надо передумать, столько вспомнить и представить себе - у вас нет ни секунды свободной, ваши ночи забиты под завязку. Но вообще-то… Вообще-то - сколько можно?.. Сколько так будет продолжаться, никто не знает?.. Действительно: ну сколько можно?! Всему должны быть пределы, в том числе и безумию (этого вам, конечно, никто не обещал, но чисто теоретически - должны же, где-то же они есть!) Сколько можно сидеть и ждать - и чего?! Никто из вас ничего не решил - а время идет; не выработали никакого плана - а время бежит; вы ровно там же, на том же месте, с которого разошлись в разных направлениях - а время мчится вперед, ускользает, дразнит иллюзией непрерывности: ведь вы же не ставили точку, не так ли?.. Не разрывали сплошную линию, не произносили вслух слово “конец”, у вас этого времени должно быть еще завались!.. Как у дурака фантиков - вот сколько у вас еще должно быть времени, чтобы все снова стало хорошо!.. Или?.. Время - ваш худший враг, оно притворяется бесконечным, лжет вам, ухмыляется и лжет, и с каждой ночью это все более очевидно. Так какого черта?! Сколько, скажите на милость, вам сидеть в четырех стенах и ждать?! Сколько? И ладно бы знать, чего ждать - тогда да: можно было бы задвинуть подальше всех Кристианов вместе взятых, наплевать на то, что жизнь идет вперед, а вы стоите на месте, по-прежнему на ночной, заиндевевшей улице, и дрожите, как перо на ветру. Наплевать на то, что все, что вы делаете - день за днем, час за часом, одна сраная минута за другой - это только ждете. Ждете и ждете - то ли приговора, то ли помилования, то ли “возрадуйтесь и возликуйте”, то ли “да пропади ты пропадом, сатанинское отродье”. Ждете и ждете, а вам не сто лет, между прочим, и вы не монах какой-то, вы хотите жить, просто жить - как все, и желательно в компании чуть повеселее, чем закрытые картонные коробки с неизвестным содержимым - впрочем, и их нет у вас больше, вы отправили их обратно, на его старый адрес, как он и просил. Но вообще-то это он... Он первый отправил ваши отношения обратно! Он, а вы сидите тут, как привязанный, пока он получает удовольствие от жизни, от работы, от новых знакомств, загородных домов и посиделок в барах, которые ему, разумеется, радостно советует Мари - помощник режиссера Мари, чудная Мари, такая охереть какая услужливая Мари, уж она-то всегда знает, что ему посоветовать, конечно!.. А вы не знаете. Не знаете, а она - знает, эта Мари. У него всегда найдется такая Мари - про запас, в рукаве, на всякий случай… Милая и приятная, с длинными волосами и тихим голосом - она не орет, не бьется в падучей, не посылает его нахуй по телефону; она всегда может ему чем-то помочь, такая хорошая Мари. У вас вот такой нет. А у него, блять, есть. Да и… Да и пошла она! И он туда же, вместе с ней!.. Пошел он! Да, вы не идеал, вы не херово совершенство, у вас нет нимба, вы - живой человек! Вы просто человек, у вас скверный характер, вы совершаете ошибки. Ну и что?! Ну и что, все имеют на них право! Вы - живой! Вы хотите жить, вы хотите быть счастливы - и вы тоже! И если ваша вина состоит только в том, что вы не знали заранее, с чем придется столкнуться, и поэтому не оправдали его надежд… да пошел он! Он очень удобно забыл, через что вам - лично вам, одному! - пришлось пройти, с чем смириться и на что закрыть глаза ради того, чтобы он, сука, мог воплощать в жизнь свои мечты!.. Конечно, хрена ли, ему все доставалось легко и просто: вы не задавали лишних вопросов, не выходили из тени, вы, блять, задницу рвали, чтобы облегчить ему жизнь… А теперь он, видите ли, не знает, что делать и как быть!.. А вы знали - тогда?! Вы знали, как с этим справляться?! Когда человек, которого вы любите, и который, вроде как, любит вас - когда этот человек спит с кем-то другим, и этого другого предъявляет на всех перекрестках, а вы - вы так, позади, в темноте, на тот случай, когда (и если) ему станет одиноко или когда (и если) он проголодается, или когда (если вдруг случится такое чудо) ему надоест трахать ее, и тогда - о, счастье! - настанет ваша очередь доступа к телу - согласно, блять, принципу очередности и купленным билетам!.. Вы знали тогда, как с этим жить?! Знали?! Нихуя вы не знали, вы просто жили, как могли, просто продирались сквозь время, день за днем, пока он кормил вас всяким говном в стиле “потерпи немного”! Нихуя вы не знали, вам никто ничего не объяснял, вы просто ждали… Вы, блять, всю жизнь!.. Вы всю жизнь только и делаете, что ждете: пока он придет, пока прилетит, пока соизволит, пока найдет время! Пока ему станет до вас, пока вы впишетесь в его охуительные планы!.. Да вы посмотрите на себя - в кого вы, блять, превратились?! Что это за нахуй жизнь такая?! Вам сколько лет?! Сколько лет - чтобы вот так сидеть и ждать, и неизвестно сколько, неизвестно чего?! Чем занимаются ваши друзья, пока вы тут сидите, в четырех стенах, и пялитесь на закрытую дверь?! Чем?! Они живут! Своими жизнями живут, как все нормальные люди, и уж явно не смотрят на чужие коробки и не гадают, что там, блять, спрятано, какие такие невъебенные секреты?! Какого хера?! Какого хера вы должны сидеть и мучаться, пока он там - в этом своем Копенгагене, пропади он там пропадом вместе со всей съемочной бригадой?! Нет, вы так… вы… вы… Вы так больше не можете, вы просто, блять, так больше не можете - какого хера?! Какого хера, когда вы звоните ему, он рассказывает, как проходит его день, как проходит его время там, как там идет его жизнь - там, где вам нет места?! Да вам похуй, как она там идет, понятно?! Похуй - она идет без вас! И без всяких признаков того, что эта ситуация, этот гребаный порядок вещей изменится в ближайшее столетие! И так было всегда - сколько вы его знаете, все, блять, это время, с тех самых пор, как вы с ним впервые трахнулись!.. Вот что вам надо было продолжать делать: тупо с ним трахаться - и все, и только, и никаких эмоций. Только трахаться - потому что ну на что, блять, он еще способен?! Он давит вам сердце раз за разом, сжимает его в кулаке, пока оно не лезет окровавленными кусками сквозь пальцы - это все, что он делает, и ни о какой любви тут не может быть и речи, а вы - вы сами виноваты, вы идиот и мазохист, раз позволяете ему это раз за разом. Раз за разом!.. Вам надо было просто трахаться с ним, трахаться и никогда не смотреть в его глаза, никогда не трогать его рук, никогда не дышать его запахом - тогда вам не пришлось бы в одиночку разгребать все это дерьмо! А вам мало!.. Вам все, блять, мало… Вы все тянетесь, все просите: еще, еще дерьма - больше, еще больше!.. Да пошел он нахуй! Вот с этими его глазами и руками, которыми он переламывает вам кости раз за разом, нахуй он вам сдался вообще?! Вы не на помойке себя нашли, в конце концов, вы - гребаный человек, вы живой, вам больно, вам страшно, вам… Вам страшно, очень страшно засыпать, но еще страшнее просыпаться по утрам - вдруг это будет тот самый день… Тот самый, когда он наберется, наконец, смелости сказать, что между вами все кончено, что он любит вас и всегда любил, но жить с вами он не может, не хочет, не представляет, как - по крайней мере, сейчас, а что там будет дальше, как знать, но сейчас - сейчас, в этот момент, он не может, у него нет на это ни сил, ни времени, и поэтому - поэтому. сейчас. между вами. все. кончено. Вдруг он скажет это?.. Утром, после обеда, завтра к вечеру?.. Вдруг? Ну и… Ну и пусть, ради бога! Ничего, проживете как-нибудь! Как-то сможете, вас тоже не пальцем делали. Вы тоже, между прочим, чего-то добились - и давайте будем смотреть правде в глаза: если бы не вы, не факт еще, что чего-то добился бы он. Да. Вот так. Это вы повлияли на то, чтобы он получил ту роль и известность, это с вашей легкой руки он теперь снимается самостоятельно, это благодаря вам теперь он херова звезда! Благодаря вам!.. А вы сидите тут… и задыхаетесь подступающей к горлу кровью, и сердце у вас стучит, как у мыши под ковром. Нет, надо что-то делать!.. Надо что-то, блять, срочно делать, надо позвонить ему и… И просто послать его нахуй - самому послать! - нахуй, потому что так невозможно, так невозможно жить, вы так сдохнете, просто сдохнете!.. А он будет слишком, мать его, занят, чтобы прилететь на ваши убогие похороны, он вам венок пошлет с ленточками, и все вокруг скажут: какой он молодец, этот Хенрик Холм, как он переживает о кончине коллеги по съемкам, вы только посмотрите на него, давайте подпишем с ним новый, блять, контракт. Надо что-то делать. Прямо сейчас: дышать на счет и делать. Позвонить. Надо ему позвонить. Прямо сейчас, вот сейчас, сей… Хотя, справедливости ради - сейчас звонить нет особого смысла: он явно занят на этом своем сете, надо подождать немного, собраться с мыслями и тогда - … тогда… … тогда спросить его - спросить: что с вами произошло? Что случилось, где вы ошиблись в первый раз?.. Вы же не спрашивали его никогда, чем конкретно он недоволен, когда он перестал быть счастлив, чем вы, может быть, его обидели. Вы замечали только его проебы - да, их было немало, и да - вы были терпеливы, но и вы… Вы-то ведь тоже не херувим, ну давайте смотреть правде в глаза. Где-то проебались и вы тоже - и не тогда, не в ту ночь, когда оказались с чужим членом во рту... (это у вас, блять, что за привычка такая, скажите на милость?! чуть что - и в рот?! у вас в голове-то есть что-нибудь?! неудивительно, что он считает вас идиотом, с которым нет смысла связываться - вы же и шагу, блять, ступить не можете, чтобы на чужой член не упасть!) - нет, вы проебались где-то раньше, значительно раньше, и не заметили. Но где?! И если сейчас вы поймете это и исправите ту давнюю ошибку, сделаете все возможное и невозможное, чтобы ее исправить… Может быть, это все изменит?.. Может, сейчас - хотя бы сейчас - сработает тот самый “эффект кино”, за которым он бежит каждый раз, как за уходящим поездом? Вдруг все еще можно вернуть? Переделать, исправить, склеить?.. Снять заново?.. Что вам для этого надо сделать? Что? Вы сделаете, конечно, сделаете - вы все сделаете!.. Меньше пить? Пожалуйста. Перестать скандалить по пустякам? Готово. Находить себе самостоятельные развлечения на выходные? Не вопрос. Заполнять свою жизнь чем-то, кроме ожидания? Вы попробуете. Меньше нуждаться в нем? Меньше зависеть? Меньше хотеть?.. Это трудно. Трудно, но, наверное, выполнимо. Вы постараетесь. И если вы будете стараться достаточно хорошо - это поможет?.. Как вы думаете? Наверное, поможет, правда?.. Вы постараетесь, и он тоже - вы оба. Постараетесь, исправитесь, и все снова станет хорошо. … А что если вам устроиться на работу? Тогда будут деньги на авиаперелеты... Тогда вы сможете лично тряхнуть за руку эту милую Мари и даже, может быть, действительно выпить по бокалу в одном из тех баров, что она порекомендует? (подождите, вы только что обещали не пить!..) Что если Мари, на самом деле, довольно милая, и приносит ему кофе, и что если с ней он разговаривает о вас - о том, как он по вам скучает? Что если ему и поговорить-то там не с кем, кроме этой Мари?.. А вы тут скандалы закатываете. Что если вы постараетесь ей понравиться? Ради него, чтобы ему было приятно представить вас в приличном обществе, не стыдно связать свое имя с вашим? “Мари, познакомься, это Тарьяй. Тарьяй, представляю тебе Мари. Мари - ассистент режиссера, мы вместе работаем. Тарьяй - не вульгарная истеричка, а взрослый, умный, приятный человек и по совместительству мой бойфренд”. Если бы вы вели себя хорошо, он гордился бы вами? Помимо некоторых профессиональных достижений (неплохих для вашего возраста, но в отношениях совершенно бесполезных, так что не считается) - наверное, ему было бы приятно вами гордиться?.. Если вы изменитесь, если постараетесь по-другому взглянуть на вещи, как-то осознанно, что ли, по-взрослому, контролируя себя, сдерживая - это изменит ситуацию? Сделает вас ближе?.. Как вы считаете? Если вы будете вести себя хорошо, устроитесь на работу и станете прилетать к нему сами вместо того, чтобы дергать его по поводу и без - может быть, тогда все наладится? … Правда, для этого придется что-то бросить - либо школу, либо театр - и уж, конечно, не школу. Театр, придется бросить театр. Потому что, к сожалению, вы не успеете все и сразу. С другой стороны, ну бросите вы его - ну и что?! Это же ненадолго, на время, только пока он отработает эти свои два контракта. Потом он вернется, вы, наконец, съедетесь (как нормальные люди), и, когда все нормализуется, вернетесь в театр. Неизвестно, правда, возьмут ли вас туда после такого перерыва, но вы будете стараться. Будете стараться - и возьмут. Пусть не сразу, со временем. Но должны. В конце концов, у вас есть имя - какое-никакое, вы играли Исака, вам даже нет необходимости упоминать, где именно играли: Исака все знают, Исака и Эвена, таких, черт возьми, замечательных парней. Все будет хорошо. В конце концов, вы же любите его, а он любит вас. А когда люди любят, это ли не залог "долго и счастливо"?.. Это ли не гарантия того, что на самом деле он не уйдет от вас по ночной улице - если только на время, на очень короткое время, просто чтобы собраться с мыслями, а зато потом, когда он вернется, вы всюду и всегда будете ходить вместе. И однажды наступит день, когда вы переплетете пальцы и отправитесь вместе к морю. Ведь так же всегда бывает, разве нет?.. Когда люди любят друг друга? Разве любовь не побеждает все?.. И если сейчас вы позвоните ему и скажете: “Я все придумал, все будет в порядке, я познакомлюсь с Мари, я сделаю, как ты скажешь (или не сделаю, как ты говоришь не делать)” - он… Он положит тогда руки вам на лицо? Заглянет в глаза? Обнимет вас? Вам так хочется, чтобы он вас обнял... Вы будете хорошим. Вы будете смирным. Вы будете послушным. Вы обещаете. Вот только… Только... Только ничего не получится. Ничего у вас не получится… Вы склеивали уже эту историю один раз, и она разошлась снова, по тем же самым швам: то ли клей был плохого качества, то ли клеить вы не умеете… может, не дано вам - склеивать… а может, и склеивать уже больше нечего: на слишком мелкие куски все разлетелось, слишком их много хрустит под ногами. Кто тут разберет?.. И сколько ни клей, вы все равно будете по разные стороны взлетно-посадочной полосы. Тогда к чему это все? К чему стремиться что-то исправить, что-то поменять, мысленно посылать ему, точно птиц, картинки светлого и легкодостижимого (важный момент) совместного будущего? Какой теперь в этом смысл?.. У него свои картинки, свои птицы - он улыбается им по утрам и кормит хлебными крошками с ладони (вы ее целовали тогда, помните - слизывали с кожи каждую из двух тысяч двухсот восьмидесяти минут, которые он купил вам в Duty Free вместе с киллограмовой упаковкой карамели Daim, помните?..) Поэтому нет, ничего у вас не выйдет… Ни-че-го... Себя вы не переделаете, свой характер - тем более. Вам всегда будет мало, вам вообще всегда его мало, даже когда он внутри вас - вам и тогда мало, вы все время стараетесь запихнуть его в себя как можно глубже. А он хочет себя - себе, в этом-то и проблема. Он хочет свободы. Раньше он не был свободен, его всегда что-то держало, всегда кто-то висел на его руках, кто-то давил на него ожиданиями, контрактами, договоренностями, а теперь он хочет свободы - разве можно его за это упрекнуть?.. Он хочет делать то, что хочет. Так долго, как ему хочется. С теми, с кем ему комфортно и легко. Он хочет жить - так, как хочет. А не так, как хотите вы. Вот и все, вся премудрость. И вам хотелось бы быть хорошим. Вам хотелось бы быть послушным. Но вы не будете. Вы не сможете. И поэтому ничего у вас не получится. Признайтесь. Произнесите эти слова - в сущности, это не так уж трудно. Это ведь просто слова. Вот так. А теперь позвоните ему. Прямо сейчас - да, поздно и да, он, наверное, спит, но вы позвоните все равно. Это важно, он простит. Наберите номер, вам даже не нужно искать его в списке входящих, просто наберите по памяти. Сядьте на краешек кровати. Подождите немного, совсем чуть-чуть: пара гудков - и вы услышите его голос. Сейчас он скажет вам "привет", и вы вдруг вспомните, как увидели его в самый первый раз - там, на сцене, в той его клетчатой рубашке. Как он стоял, заслоняя рукой глаза, как вы шли к нему на ватных ногах, а он стоял и улыбался, и ждал, пока вы подойдете. Или ту ночь в ноябре и его холодные, мокрые пальцы в вашей руке, впервые по-настоящему, для вас двоих, а не для камеры. Или два дня за городом. Была сильная гроза, помните?.. Или как он ждал на другой стороне дороги, когда вы вышли из театра после премьеры. Совсем недавно, будто бы вчера. Или как он смотрел на вас - на площадке, на сцене в Бергене, через стол на воскресном ужине у родителей. Как он смотрел на вас украдкой и как он смотрел на вас открыто, как он раздевал вас взглядом перед камерами или, наоборот, укутывал, успокаивал, согревал. Как давал прикурить, как обнимал сзади. Как терся щекой и тепло дышал в затылок. Как слушал вас и как рассказывал что-то сам. Как вы смеялись. Как вы все время смеялись... Гудки идут один за другим, однообразной чередой, и вдруг, в бессмысленно короткий промежуток между сигналами, вы видите самого себя: вы стоите на пустой, ночной улице, под светом фонаря, и все эти счастливые мгновения вашей памяти летят откуда-то сверху, порхают, кружат разноцветным, легким конфетти… Падают, падают - на волосы, на лоб… падают… Вы запрокидываете голову, ловите их губами и смеетесь от счастья. И он тут же, рядом, обнимает вас за плечи и улыбается. Вы протягиваете руку, чтобы убрать с его лица цветные капли, ласково проводите по щеке… У него теплая кожа, он наклоняет голову, прижимается губами к вашей ладони и тогда... - Привет, - голос в трубке чуть охрипший, немного сонный, такой его, такой знакомый голос. - Как ты? Как дела? Вы медлите последнюю секунду. Она очень нужна вам, эта секунда. Целая секунда, пока он все еще с вами. Пока вы все еще с ним. - Отпусти меня, - говорите вы потом. - Пожалуйста, отпусти. На следующий день в отделе бытовой химии супермаркета кладете в корзину новый тюбик зубной пасты.