Любовь во время Зимы

      Эти слова ещё стояли в ушах Петира уже после того, как он проснулся. Они настолько крепко вросли в память, что не выжечь теперь. С теплом вспоминая учителя, уроки которого помогли ему достичь всего, что он теперь имел, Бейлиш провёл рукой по заспанному лицу.              Он так и не стал Никем. Зато стал кем-то другим.              В мастерство Безликие посвящали злого щенка. Из Браавоса же в свет отпустили матёрого зверя. Хотя, некоторые из них не одобряли подаренной ученику свободы, настаивая на том, что либо он должен служить вместе со всеми посредством заказов, либо умереть. Хорошо, что в большинстве оказались те, кто предоставил молодому человеку возможность отплатить Многоликому богу другим способом. Небывалая удача.              Смотря на первые солнечные лучи, вместе с рассветом забравшиеся в комнату, он вспоминал, как с опаской открыл шкатулку, подаренную Сирио Форелем, уже находясь на борту быстроходного корабля, направляющегося в Чаячий город. Пересмешник – так впервые назвал его наставник. И именно серебряный пересмешник находился внутри. Маленькая птичка, подражающая чужим голосам, сложив крылья, сидела на тонкой веточке. Рассудив, что раз Сирио подарил ему новое имя, отныне справедливо будет пользоваться им, Бейлиш приколол брошь к горловине камзола. С того момента он никогда и никуда не выходил без неё. Хитрая птичка стала его талисманом, хранящим от бед. Она приносила удачу, служа живым напоминанием о том, если ты не обладаешь ни физической силой, ни положением от рождения, то остается лишь петь лживые песни, настойчиво пробиваясь к цели.              Через некоторое время, Бейлиш выскользнул из дома и отправился прогуляться по городу и территории Красного замка. Ранним утром можно было услышать много интересного от жителей и слуг.              До королевского сада Петир добрался только через неполных два часа. Утро уже вовсю вступило в свои права. Прогуливаясь по чистым дорожкам между ровных рядов высаженных роз, можжевельника, кустов жасмина и сосен, он уже собирался свернуть налево, как вдруг резко остановился. Ворчливый женский голос, который ему приходилось слышать до этого несколько раз, принадлежащий суровой септе, приставленной к старшей дочери Эддарда, заставил его прислушаться. Женщина, как всегда была недовольна воспитанницей и высказывала ей это. Но если раньше девчонка беспрекословно слушала, опуская голову, то теперь училась дерзить. Занятнейшая метаморфоза. Ради того, чтобы стать невестой маленького зверёныша она была готова меняться. И главный вопрос был в том, насколько. Как далеко готова была зайти северянка, чтобы стать королевой?              Украдкой выглянув из-за живой стены из стриженых буков и туй, Пересмешник увидел Сансу. Прекрасная, словно ожившая мечта, она улыбалась своим мыслям, не обращая внимания на слова септы. От его взгляда не укрылось ни то, что она стала укладывать волосы, как южанка, ни то, что на хрупкой шее она теперь носила кулон Ланнистеров. Несомненно, Серсея надоумила своего жестокого сына сыграть раскаяние, подарить подарок и заверить, что он не причинит больше девчонке вреда. Стоило признать, львица поступала умно. Она знала, как заманить пташку в клетку. И ей это удалось, так как теперь та не собиралась покидать Королевской гавани. Она хотела быть королевой. Но видят боги, Старые и Новые, только слепой мог поверить маленькому чудовищу, когда он кормил Сансу обещаниями, попадающими точно в цель. Он заверял её, что их свадьба будет проходить в Тронном зале Красного замка. Говорил, что на неё съедутся все Лорды и Леди со всех Семи Королевств от Последнего Очага на севере, до Солёного берега на юге. Джоффри обещал, что она станет их королевой. Вот только вместо этого девочке грозила совсем другая участь. Красивая и наивная, внешне она была, как две капли воды похожа на Кейтилин. Но внутри являлась совсем другой. Насколько сильно ослепляла юношеская влюбленность, Мизинец помнил прекрасно. Поэтому собирался понаблюдать со стороны, как малышка со временем прозреет. В том, что это случится совсем скоро, он ни капли не сомневался.              Сменив покрой платьев и причёску, хотела ли таким образом Санса угодить королеве? Если да, то зря. Старк никогда не стать ближе к львице. Как знать, быть может, ей стоило бы помнить, откуда она родом. Вот только в стремительном вихре раскручивающихся событий, ничего уже не смогло бы помочь маленькой копии Кейтилин. Она стала заложницей своих желаний.              Он не мог оторвать взгляда от волос, цвета осенней листвы, не мог перестать смотреть на её стройную фигурку, замершую на скамье у фонтана. Что станет с ней, когда прекрасный принц перестанет притворяться таковым? Что с ней сделают? Какие унижения ей придется вытерпеть?              С неожиданной для себя грустью Бейлиш подумал, что Сансе стоило бы послушать отца и покинуть Королевскую гавань. Стоило вернуться под материнское крыло в родной замок, где её окружили бы братья и защитили от многих бед. В Винтерфелле её миновала бы доля приманки и предательницы, коей девочку непременно нарекут в ближайшем будущем. Впрочем…              Через несколько секунд грусть в серо-зелёных глазах Пересмешника сменилась, предвкушением, а губы изогнула хищная усмешка. Сансе нужно было расстаться с наивностью и верой в сказки. И если для этого нужно провести её сквозь унижения, предательство и ужасы, он сделает это. Он всегда будет рядом, чтобы не дать ей погибнуть. Станет её другом, братом, отцом, защитником и покровителем. Он будет свидетелем того, как она каждодневно будет меняться. Кем она станет после? Бейлишу хотелось верить, что эта рыбка Талли будет принадлежать ему.              А пока пусть кричит отцу о том, что Джоффри станет золотым львом, а она подарит ему светловолосых сыновей. Пусть будет так, если тугодум Старк только после этого может понять, что у Серсеи не было ни одного ребёнка от Роберта. Вот почему она так рьяно бросалась за защиту Джейме. Вот почему никогда с ним не расставалась. Вот почему умер Джон Арррен. Ведь Эддард действительно только после слов дочери залез в «Историю великих домов Семи Королевств» ещё раз. И убедился, что все Баратеоны всегда были темноволосыми.