Любовь во время Зимы

       Он отчётливо помнил момент, когда осознал, что время Джоффри подошло к концу. Испорченные шлюхи, выпотрошенные животные, звериная грубость к слугам, презрение ко всем остальным – всё это не имело значения для Бейлиша. Но когда он узнал о прилюдном избиении Сансы и унижении, от которого её в последний момент спас Тирион, в душе развернула крылья голодная тьма. Стоило отлучиться из замка, как на понравившуюся ему малышку налетели падальщики. Холодная ярость топила сознание в картинах того, как именно он мог бы расправиться с жестоким, дурно воспитанным мальчишкой. Хотелось вернуться в Королевскую Гавань и разделаться с ним в тот же день. Вот только нечто внутри вернуло трезвость рассудка, напоминая о том, что если он уберёт эту фигуру с доски до срока, то тщательно сплетённое кружево разорвётся, все планы с тонким пронзительным звоном разобьются, придётся спешно продумывать иные. А действовать в спешке Пересмешник не любил.              Одна хуже другой вести настигали его в дороге к Харренхоллу. Лорд Тайвин был единственным Ланнистером, общение с которым доставляло Бейлишу некого рода удовольствие. Петир давно продумал то, о чём поведёт разговор со старым львом, поэтому мысли его занимало другое. Он тревожился за врагов в Королевской Гавани, не теряющих зря времени, за бордели, оставленные на смышлёных людей, за Тиреллов, способных передумать в любой момент, и за полубезумную Лизу, теряющую терпение. Но больше всего его беспокоило, что во время бунта в столице Сансу едва не изнасиловали какие-то оборванцы. Девочка была слишком похожа на Кэт, чтобы потерять её. Она будто бы являлась вторым шансом, подаренным ему Безымянным богом взамен множества жизней, отданных ему.              Игра начинала становиться всё интереснее, и вместе с этим отныне ему придётся быть внимательнее к безопасности Пташки Старк. И первым шагом к этому станет расторжение её помолвки с недоноском Джоффри.              Старки были склонны рыть сами себе могилу, зная об этом, Петир не исключал, что рядом с ним она может оказаться последней из них. Но на этот раз его интересовало не только то, что он может получить с помощью человека, но и сам человек. Когда стало ясно, что Кейтилин осталась в прошлом, он решил полностью переключить внимание на невинную малышку. Кэт сама отказалась от помощи, оттолкнула его руку, не ведая о том, что в зарождающемся хаосе только он мог бы помочь. Впрочем, выбор был сделан и самим Бейлишем.              Громадина Харренхолл показался вдали, когда до него оставалось около четырёх часов пути. Самая маленькая из пяти башен замка была в полтора раза выше винтерфеллских. Когда-то у пяти башен были гордые, красивые названия, но после гибели Харрена, они канули в лета, а потом оказались заменены глупыми прозвищами: башня Страха, Вдовья башня, башня Плача, башня Призраков и Королевский Костёр. Спустя столетия все они выглядели уродливыми, щербатыми и скособоченными, напоминая узловатые старческие пальцы, ловящие пролетающие по небу облака. Не удивительно, что о некоторых из них стали ходить забавные байки наподобие того, что в Башне Плача жутко завывает ветер в стенах, а Башня Призраков, больше других пострадавшая при атаке дракона, оставалась необитаемой, даже когда замок был полон народу, ибо там обитают неупокоенные души.              Тысяча лошадей вмещалась в конюшни замка, богороща покрывала двадцать акров, кухня была величиной с Великий Чертог Винтерфелла, а сам Великий Чертог, превосходящий тронный зал в Красном замке, пышно именовался Залом Тысячи Очагов, хотя их там было всего тридцать пять, и был столь громаден, что в нём можно было задать пир большому войску. Не стоило забывать и о бане Харренхолла. Настолько огромной, что в каменных ваннах могут мыться семь человек сразу, хотя для Вестероса совместные купания непривычны, являясь скорее обычаем Вольных городов.              Отодвинувшись от окна кареты, Петир прикрыл глаза, представляя, как мог бы стать великолепен самый большой замок Вестероса. На континенте не было бы уголка, где не знали бы и не говорили о красоте высочайших башен, подпирающих небосвод. Вот только сам хозяин обновлённого Харренхолла никогда бы не появлялся в нём, потому что с древними проклятиями шутки плохи. Кому, как не последователю Многоликого знать об этом?              После гибели Харрена Хоара, его родовое гнездо оказалось запущено, обветшало и убого. И это при том, что замок оставался жилым и обитаемым. Точнее, только нижние этажи Королевского Костра и башни Плача. Петир представлял, как выглядят остальные помещения: гниющая мебель, крысы в подвалах, летучие мыши, гнездящиеся в башнях. Благо Тайвин отремонтировал большинство нетронутых драконьим пламенем, некоторые из них используя под склады, а остальные заселив воинами. Сам он неизменно останавливался в Королевском Костре.              Многие стремились к обладанию этим замком, и многие не знали, что с ним делать, получая его в собственность. На благоустройство этих стен нужно было целое состояние, сравнимое, разве что, с размером казны какого-нибудь королевства. Такой практичный человек, как Тайвин Ланнистер прекрасно понимал это. Он вкладывал в Харренхолл, поскольку тот находился в стратегически важном месте. Но не собирался восстанавливать его целиком. А вот Бейлиш бы занялся этим.              Прибыв в Харренхолл во время совещания Ланнистера, Петир дождавшись, когда о нём объявят и, когда зал покинут доверенные лица старого льва, вошёл внутрь.              — Лорд Тайвин! — с улыбкой на губах приветствовал он, едва заметно склонив голову.              — Бейлиш, — довольно сухо прозвучало в ответ.              Будь на то его воля, Ланнистер ни за что не стал бы общаться и уж тем более иметь дела с таким, как Мизинец. Вот только Пересмешник умел добывать золото из воздуха, тогда как в их рудниках его почти не осталось. Оба знали это, а посему отбросили излишние условности.              Когда Тайвин сел во главу стола, за которым один за другим проводил военные советы, пытаясь разгрести всё то дерьмо, что успели натворить дети и внук, Бейлиш опустился в кресло по правую его руку.              — Вина? — как гостеприимный хозяин предложил Лорд, и Петир не стал отказываться.              — Благодарю.              Краем глаза скользнув по юному чашнику, Бейлиш устроился поудобнее. Ему предстояло не только подробного доложить о положении дел, но ещё и выдвинуть заманчивое предложение Тиреллов, к которому он аккуратно подвёл их у остывающего трупа Ренли.              — Какие новости в столице? — издалека начал Тайвин, желая посмотреть, станет ли лгать Бейлиш, о прибытии которого в лагерь младшего Баратеона докладывали несколько дней назад.              Вот только Петир не был глупцом, чтобы размениваться на столь глупое враньё.              — Я приехал сюда из лагеря Ренли Баратеона.              Это была истинная правда. То, чего старый лев мало ждал от него.              — Ааа, покойный король Ренли, — скучающе протянул Лорд. — Довольно краткое правление, — если бы Петир не знал его, подумал бы, что тот сожалеет. — Я слышал, он убит женщиной?              — Так говорят, — уклончиво согласился Пересмешник. Уж он-то знал кто, а точнее что стало причиной смерти молодого Баратеона. Потянувшись за чашей с вином, он отвернулся от Тайвина, скрывая лукавый блеск глаз. — Ходят слухи, что это происки других сил, — прищурившись, он насмешливо улыбался. — Тёмных сил.              Дав пищу для размышления, а заодно прощупывая почву на счёт того, верил ли во всё это Тайвин, он отпил глоток вина. Когда Лорд окликнул прислугу, протягивая чашу, Петир понял – это девчонка. Одетая и ведущая себя, как парень, девчонка. Странно знакомая. Заставившая, забыв об извечной улыбке, сосредоточенно пытаться вспомнить, где он мог видеть её. И это при том, что на детей и подростков он редко обращал внимание.              Глядя на то, как из кувшина льётся кроваво-красное вино, Тайвин задумчиво протянул:              — Люди любят винить демонов, когда их великие планы рушатся.              — Я полагаю, что эта неразбериха даёт возможности, которые не стоит упускать, — расплывчато намекнул Бейлиш, перебирая в памяти лица и имена.              — Звучит так, будто вы первый до этого додумались, — раздражённый отсутствием конкретики в словах собеседника, бросил Ланнистер. — Да, кризис – это возможность. Какие ещё озарения вас посетили?              Бейлишу не нравился снисходительный тон и пренебрежение. Но он знал, ради чего терпел. Поэтому он вернул на лицо сдержанную улыбку, не желая раздражать Тайвина.              — После Ланнистеров и Старков, у Тиреллов самое большое войско, и их земли самые плодородные. Они кормят лошадей и солдат.              — Да, да, да, — закатил глаза Лорд, давая ему шанс сказать нечто, чего он ещё не знает. Что-то ценное.              И Петир дал ему это.              — Тиреллы ещё не присягнули ни одному из живых королей, — весомо произнёс он и помолчал, давая оценить новость. — Лорас хочет мести, он винит Станниса в смерти Ренли. А Маргери…              — …хочет быть королевой, — сам догадался Тайвин, отпив вина. Впрочем, желания юной розы лежали на поверхности.              — Да, хочет, — согласился с очевидным Петир, поднёс бокал к губам и позволил себе приподнять бровь, давая понять, что ход на Тайвином.              Выпил вино он уже под потеплевшим взглядом Ланнистера, почти сразу же вернувшего себе строгий вид.              — Дом Тиреллов восстал против Железного трона, против моего внука, — сурово напомнил он о том, что не мог так просто помиловать их, тем самым предлагая Бейлишу найти выход.              — Верно. И их придётся наказать за измену, — по тому, с какой лёгкостью тот согласился, стало понятно, что у Пересмешника уже есть план. — Когда-нибудь. После победы над Станнисом и Роббом Старком.              Острый ум и способность находить выходы там, где их не было – вот благодаря чему Пересмешник так высоко летал. Вот почему Тайвин терпел его.              — Ещё вина лорду Бейлишу, — довольно щурясь, приказал он.              Взглянув на засуетившуюся чашницу, Бейлиш вдруг уловил в ней сходство с Нэдом Старком. Лишённые блеска каштановые волосы, серые глаза и вытянутое лицо, кажущееся скорбным – она была невероятно похожа на него. Следя за северянкой взглядом, он раздумывал над тем, известно ли Тайвину, кто эта девочка. Знал ли он, кого пригрел под боком?              Удивлённый своим открытием, он без особого энтузиазма предложил:              — А если вы позволите мне представлять интересы вашей семьи, я смогу заключить более выгодное…              — Войско Тиреллов вернулось в Хайгарден? — не стал дослушивать его Тайвин, и без того понимая, какой роли хотел добиться Мастер над Монетой.              — Это так.              Судя по тому, как нервничала девчонка рядом с Петиром, было ясно, что и она его узнала. А теперь боялась быть обнаруженной. Глупый маленький волчонок. Дрожащей рукой наливая вино, она наклонила кувшин слишком сильно и облила руку Бейлиша.              — Простите, Милорд, — виновато сорвалось с её губ.              — Это всего лишь вино.              Утешение далось легко. Отработанное на собственных слугах, оно звучало с равной долей равнодушия, снисхождения и мягкости. Так, как он обратился бы к ней, не узнав. И всё же, пользуясь тем, насколько близко она находилась, вытирая со стола, он пригляделся в её лицо. Но Тайвин, как на зло, отвлёк его, вынуждая повернутся к себе.              — Вы поедете туда сами?              — Сегодня же, — уверенно подтвердил Петир, после чего учтиво добавил: — с вашего позволения.              — Я дам ответ на закате. — Кивнул Лорд и бросил чашнице: — на этом всё, девочка. — Дождавшись, когда та отойдет, он проницательно посмотрел в глаза собеседнику. — Что ещё?              — О приказе вашего сына Тириона, — чуть наклонился вперёд Петир. — Я встречался с Кейтилин Старк.              — Зачем?              — У него было к ней интересное предложение, — вкрадчиво пел Пересмешник. — На счёт её дочерей.