Любовь во время Зимы

      Вернуться в Королевскую Гавань вместе с объединённым войском Тиреллов и Ланнистеров для Бейлиша было весьма показательно. Пока одни Лорды бежали из столицы, словно крысы, с корабля, а другие дрожали от страха перед лицом беснующейся толпы и ужасами сражений, он находился в безопасности и фаворе. Самое любимое из его положений, потребовало усилий и изворотливости, но Пересмешнику было не привыкать, лавировать меж нескольких огней.              Довольный тем, что игра развивалась по его плану, он, тем не менее, почувствовал себя полностью удовлетворённым, лишь когда узнал, что сражение никак не затронуло Сансу. Волновался ли он за неё? Петир предпочитал не отвечать на этот вопрос, говоря себе, что жаль было бы потерять девчонку, так и не попробовав получить от неё то, чего не смог добиться от её матери.              В последнюю их встречу, она едва смела поднять голову от страха, хотя и старалась держаться с достоинством. Маленькая глупая волчица в окружении врагов, она пыталась выжить любой ценой, но взгляд выдавал её с лихвой. В нём Бейлиш отчётливо видел обещание смерти всем тем, кто причинил боль и горе семье Старков, а так же унижал и издевался над ней. Каждую насмешку, каждый удар она запоминала, чтобы потом отплатить сполна. Было ли это действительно так, или он лишь обманывал себя, пытаясь разглядеть то, чего не существовало? Выдавал ли он желаемое за действительное? Ошибиться в выборе во второй раз Петир не хотел, поэтому медлил приближаться к Сансе.              Даже через половину Тронного зала он заметил в ней едва уловимые изменения, на которые другие могли и не обратить внимания. Отныне она пряталась за застывшим взглядом и выпрямленной фигурой, скрывая помыслы и желания ото всех вокруг. Что ж, по крайней мере, она выучила урок о том, что никому нельзя верить. Хотя, наверняка, он был не единственным из предоставленных судьбою за последнее время. Насколько Бейлиш слышал, Пташка достойно пережила ночь Битвы на Черноводной, подбадривая других девушек и беседуя с королевой, до тех пор, пока обстановка не накалилась, и не пришлось прятаться.              Пока Дайнерис пыталась вернуть себе украденных драконов и разбиралась с предателями среди приближённых; Арья разбиралась с тем, кем хочет стать, принимая монету от безликого; Робб совершал одну ошибку за другой, ослеплённый любовью к заморской лекарке; а в Дорне лелеяли месть к Ланнистерам – Санса училась выживать в золотой клетке со львами и гиенами. Иногда он задумывался, не было бы лучше, если бы он спрятал её от всех невзгод, окружив заботой, дорогими подарками и своим вниманием? Но потом вспоминал, с каким восторгом она смотрела на Лораса Тирелла на турнире Десницы, и отметал эти мысли. Пташка мечтала о молодом прекрасном принце, которым он никогда не был. В этом она была похожа на свою мать. Но Кейтилин в столь юном возрасте была лишена невзгод, столь щедро выпавших на долю девчонки, в тревожном ожидании глядящей на Джоффри. В этот раз Петир собирался сделать всё, дабы Санса поняла – кроме него ей положиться не на кого. Только он один во всём мире готов на что угодно ради неё. А так ли это на самом деле – не важно. Главное убедить в этом девчонку. Только у него она могла попросить о помощи. И только для него её жизнь имела значение, в отличие от тех других, кого интересовал лишь "ключ от севера".              Под мерный цокот копыт белоснежной лошади главы дома Ланнистеров, Джоффри Баратеон провозглашал Тайвина спасителем города и десницей короля. Торжественная сцена между дедом и внуком выглядела довольно внушительно, если не знать о том, что дела их давно идут хуже некуда. А Петир располагал такой информацией, являясь связующим звеном между Железным банком Браавоса и Тайвином.              Однако он предпочитал до поры выглядеть покорным и верным союзником Ланнистеров, стоя в почётном первом ряду перед троном.              — Лорд Петир Бейлиш, выйдите вперёд, — подозвал его король, небрежно поманив жестом руки.              Тут же сорвавшись с места, Мастер над монетой преклонил колено перед Джоффри и опустил голову, ожидая награды, обещанной Тайвином.              — За вашу верную службу и…, — король на несколько секунд замешкался, подбирая более лестный синоним словам, крутящимся на языке, — находчивость в объединении Домов Ланнистеров и Тиреллов, я жалую вам в награду замок Харренхолл со всеми его землями и доходами. Сии права унаследуют ваши сыновья и внуки до конца времён.              Чувства, которые в этот момент испытывал Петир, сложно было передать словами. Они не выразили бы всю глубину тёмного ликования, сладким ядом расползающегося по телу.              Низкородный мальчишка, испытавший множество унижений и познавший отказ из-за своего происхождения, наконец-то, добился своего, получив титул Лорда Харренхолла. Отныне он станет достойной партией для Леди из любого Дома. Вот только никто из них не догадывался, что его игра только начинается.              — Это несказанная честь, ваша милость, — не скрывая довольного блеска глаз, почтительно отозвался Петир. Легко и изящно выпрямляясь, он разбавил серьёзность момента шутливым замечанием, дабы не выйти из образа улыбчивого хозяина борделей: — придётся мне обзавестись сыновьями и внуками.              Ещё раз поклонившись улыбающемуся шутке королю, под смех, сменивший поражённую тишину, он вернулся на своё место в рядах Лордов и Леди, которое сегодня было подле Маргери Тирелл.              Даже не глядя на Пицеля и Вариса, он знал, что на их лицах застыли удивление и недовольство. Ведь пока один из них выполнял любой каприз Серсеи, а другой пытался наладить контакт с Тирионом, он заручился покровительством Тайвина, что на деле оказалось куда выгоднее, ведь старый лев сдержал своё обещание. В отличие от своих дочери и сына.              Последовавшее награждение Лораса Тирелла медленно, но верно превращалось в фарс. Петир видел, как рыцарь переступает через себя, произнося заготовленную Оленной речь, как ему противно каждое слово, слетающее с губ. И всё же он был доволен тем, что мальчишка вполне сносно сыграл свою роль, прося Джоффри объединить дома путём брака с Маргери, чьё актерское мастерство было выше всех похвал. Она столь умело выражала восхищение и влюблённость, что у Серсеи скулы свело от ненависти. А юный король был вполне доволен тем, что видел, на пару мгновений дольше обычного задерживая взгляд на едва прикрытой груди Леди. Однако куда больше его привлекали льстивые слова, мёдом льющиеся в уши.              Когда Маргери вышла вперёд и заслонила его, Петир бросил мимолетный внимательный взгляд на Сансу, взволнованно переглядывавшуюся с Серсеей. Ему крайне не понравилась странная связь, возникшая между королевой-матерью и девчонкой Старк. Увидела ли Серсея в Сансе себя? Хотела ли она для неё другого брака, в котором всё могло оказаться не так печально, как с неуправляемым жестоким королём? Что бы это ни было, Бейлишу это не нравилось. А вот то, как Старк старательно делала вид, будто огорчена происходящим – являлось отрадой для глаз.              Удивительно, но в этом дешёвом представлении единственным, кто вызвал нечто отдалённо похожее на уважение, оказался Джоффри. Только он один помнил, что король должен держать слово и быть верным священному обету, по которому обещан другой. Чувствуя, как глубоко внутри закипает злость, Петир мог поклясться, что ублюдок не был безразличен к Сансе, пусть даже она интересовала его исключительно как игрушка.              И тогда в представление вступила Серсея. С её уст слетали жестокие слова о том, что королю не престало жениться на дочери человека, обезглавленного за измену, на девице, чей брат возглавил открытый мятеж против трона. Её ложь было не отличить от правды, когда она говорила о том, как советники умоляют его расторгнуть помолвку с Сансой Старк. И это при том, что на лице советников явно читалось, что они слышат это впервые. Хотя мейстер Пицель довольно быстро сообразил, как подтвердить слова Серсеи.              В этот момент страх и тревога Сансы были настолько сильны, что, казалось, ещё один миг, и она лишится чувств. Держась на самой грани, она была близка к тому, чтобы переиграть. Покрасневшие глаза, полные непролитых слёз, мечущийся взгляд, мольба, обращенная в нём, к королю – всё это было очень трогательно. Но Пересмешник умел различать ложь даже на расстоянии, чувствуя её, словно гончая, берущая след.              Не отрывая от неё взгляда, он жадно изучал каждый её жест, каждый вздох. Мало чего ещё зная о ней, он собирался проникнуть к ней под кожу, стать всем, чего она хочет. Вот только приручение дикого зверька требовало времени, как и дрессировка. Но, заинтересовав его, у неё почти не оставалось шанса вырваться на волю.              Незаметно растворяясь в толпе, Бейлиш поспешил к Сансе, желая перехватить, прежде чем она ускользнула бы из зала. Перед тем, как окликнуть её, он услышал, как отойдя от дам, она радостно всхлипнула, подрагивая от едва слышного смеха. Конечно, другие будут считать, что Леди расплакалась и поспешила уйти, став опостылевшей куклой для Джоффри. Другие, но не он.              — Миледи!              Стоило позвать её, как смех оборвался на полу звуке. Испуганная, Старк слишком резко повернулась к нему и едва успела натянуть маску потрясения. Вот только страх, который она испытывала перед ним, был настоящим. Он кружил голову. Но Петир держал себя в руках, подходя ближе и язвительно замечая:              — Примите мои искренние соболезнования.              — Они правы, я не гожусь для него, — смиренно признала Санса.              Её глаза при этом наполнились слезами, готовыми вот-вот пролиться. Но прежде чем это случилось бы, Бейлиш поспешил поправить её:              — Не говорите так. Вы годитесь для многого, — удостоверившись, что она внимательно ловит каждое его слово, он был убедителен, как никогда, смотря ей в глаза. — Он по-прежнему может бить вас, — мешая правду с домыслами, он хотел, чтобы нигде во всём мире, кроме как с ним, она не чувствовала себя в безопасности. — И, поскольку вы стали женщиной, вы пригодитесь ему и для других утех.              Это был безошибочный удар, ибо именно других утех Санса боялась даже больше, чем избиения. Глаза выдали её страх. Мельком взглянув на короля, она вновь посмотрела на Петира и растерянно произнесла:              — Но, если он не женится на мне…              — Он отпустит вас домой? — с лёгкостью угадал её наивное и до невозможности глупое предположение Бейлиш. Усмехнувшись, он отрицательно покачнул головой, давая понять, что в Королевской Гавани её не ждёт ничего хорошего. — Джоффри не из тех мальчиков, что отдают свои игрушки.              Сейчас, когда она была так близко, он не сдержался от того, чтобы не коснуться её. Пусть даже мог позволить себе только лёгкое прикосновение к плечу. Соблазн был настолько силён, что Петир едва контролировал себя, видя перед глазами копию Кэт. Настигнутый видением из прошлого, он незаметно перешёл на "ты".              — У тебя нежное сердце, как у твоей матери, — мягко признал он, намекая на её слабость перед другими. И вместе с этим он по крупице завоевывал шаткое доверие, давя на то, что был другом Кейтилин. — В твои годы ты так на неё похожа. Она была мне, как сестра, — сжав чуть сильнее пальцы на её руке, он на миг опустил взгляд, будто глубоко задумавшись о чём-то, а потом пронзительно посмотрел на Сансу. — И ради неё, я помогу тебе попасть домой.              Он чувствовал, как после прозвучавшего обещания её пульс зачастил с удвоенной силой. Вот только она не осмеливалась поверить ему, поэтому, справившись с собой, глубоко вздохнула и произнесла заученные наизусть слова:              — Теперь мой дом – Королевская Гавань.              Резко выдохнув, Бейлиш с трудом сдержал хищную ухмылку, которая показала бы ей, насколько опасно было ему лгать. Но на первый раз он готов был простить Пташку, хотя бы потому, что она понятия не имела, с кем задумала играть.              И всё же, прежде чем уйти, он решил предупредить Сансу в своей излюбленной манере, делая тонкие намёки и оставляя додумывать самой. Повернув голову к центру Тронного зала, он окинул взглядом всех присутствующих в нём Лордов и Леди.              — Посмотри вокруг. — Дождавшись, когда она устремит свой взгляд туда же, куда и он, Петир с мрачным наслаждением признал: — мы здесь все лжецы. — А потом перевёл взгляд на неё и с усмешкой добавил: — и каждый из нас лжёт лучше тебя.