Любовь во время Зимы

      Никто не догадывался о том, каково было Бейлишу в эту ночь, когда Санса ступила на борт его корабля. Её каюта находилось прямо под ним, стоило только спуститься вниз, закрыть за собой дверь, и никто не смог бы остановить его. Никто, кроме самого себя. Представляя её бледную кожу на дорогой парче покрывала, расшитого золотыми нитями, он метался от стены к стене, словно зверь, оказавшийся в ловушке. Столько месяцев он ждал этого момента, корректировал планы, уточнял детали, улаживал проблемы, а теперь просто не мог спуститься и взять то, чего хотел. И всё из-за того, что в какой-то момент в нём всколыхнулась задетая гордыня. Он захотел, чтобы она пришла к нему сама, сделала чёртов шаг навстречу. Старковская честь, долг Талли и желание мести, перенятое от Ланнистеров – всё это должно было стать для неё пустым звуком. Он хотел, чтобы она осознала – в этом мире, кроме него, никто не станет рисковать ради неё всем. Никто никому не был нужен в бесконечной погоне за выгодой и величием. Не стань она его личным наваждением, где она была бы сейчас?              Усмехнувшись, Петир сделал глубокий вдох-выдох и уговорил себя отдохнуть. Впереди у них было чуть меньше недели до Чаячьего города. Недели, которая дастся ему тяжело. Но цель, к которой он шёл, оправдывала все эти трудности.              Поэтому, на следующее утро, спускаясь в её каюту, он был относительно спокоен, убедив себя, что Сансе нужно время, дабы привыкнуть к его присутствию и перестать бояться. Ведь отданный им приказ убить Донтоса испугал и шокировал её.              Насколько Петир мог судить по её внешнему виду и напряжённой позе, она вообще не ложилась спать, предпочтя гонять по кругу одни и те же мысли. И он был не уверен, что в них содержалась хоть капля здравого смысла. Поймав встревоженный взгляд синих глаз, который она тут же устремила на него, едва под его ногой скрипнула ступенька, Бейлиш, уже не скрываясь, медленно спустился по последним и, стряхнув с рук несуществующую грязь, приблизился к ней. Но не успел и слова сказать, как она, отбросив воспитание, взволнованно выдала:              — Куда вы меня везёте?              Прислонившись плечом к балке, он с притворным воодушевлением объявил:              — Я женюсь на вашей тёте Лизе. Она ждёт нас в Орлином Гнезде. — Довольный её изумленным видом, он доверительно добавил: — там безопасно.              Сделав для себя какой-то вывод, будто бы мысленно соглашаясь с его словами, Санса кивнула. В задумчивости она отошла от окна и приблизилась к кровати, до которой было всего несколько шагов. В этой маленькой клетке, она пыталась держать себя в руках, но как только он спустился к ней, это стало куда сложнее.              Бейлиша забавляли её метания вплоть до тех пор, пока она, прислонившись к кровати, не озвучила мучавший её вопрос:              — Джоффри убили вы?              Если бы она отринула страх, то наверняка заметила бы, как Петир за одну секунду изменился. Расслабленность преобразилась в гибкость, а довольство во взгляде заменил странный блеск, словно идущий изнутри. Не отрывая от неё глаз, он с улыбкой полюбопытствовал, медленно делая шаг в её сторону:              — Как я мог убить Джоффри? — став между ней и выходом, он поднял руку и небрежно опёрся о перекрытие. — Всё это время я был в Долине.              — Я знаю, что это вы, — уверенно возразила она, не давая сбить себя с толку.              — И кто же был причастен к моему заговору? — не скрывая ехидства, спросил он, решив выяснить, как далеко в своих размышлениях зашла Старк, и как много разгадала.              — К примеру, Сир Донтос, — почти без раздумий выдала она догадку. — Он вывез меня из Королевской Гавани, — бойко начала она. — Но вы бы не доверили ему убийство короля.              — Почему нет? — неожиданно серьёзно задал вопрос Бейлиш, позабыв о необходимости удерживать на лице улыбку.              Он думал, что, когда Пташка научится делать выводы, его это обрадует. Однако сейчас, на короткие несколько секунд им овладели сомнения. Хотел ли он, чтобы она стала похожа на него? Какая-то его часть с уверенностью ответила отрицанием.              Почти одновременно с этим, Санса изящно вернула ему его же слова, сказанные накануне:              — Вы слишком умны, чтобы доверять пьянице.              — Тогда, может быть, ваш муж? — скрывая истинные эмоции, улыбнулся Бейлиш.              — Нет, — уверенно отмела предположение она.              — Откуда вы знаете? — чередуя насмешки и серьёзность, в этот раз он вновь прибёг ко второму.              Петир не был готов к тому, насколько его заденет её глупая, но совершенно верная уверенность в непричастности Тириона к убийству. Бейлиш знал, что с карликом Сансу не связывало ничего, кроме насмешек, кои обоим приходилось терпеть при дворе, и фиктивной церемонии. Брак не был консумирован. Волноваться было не о чем. И всё равно Пересмешник был недоволен.              — Просто знаю, — растеряв запал, тихо обронила Старк, осознав, что весь этот разговор может быть слишком опасен для неё. Однако, затеяв его, она сама ступила на тонкий лёд.              Бейлиш заметил в ней эту перемену. И ему бы стоило сбавить обороты, вновь притвориться кем-то безобидным, да только необоснованная ревность будила в нём ту его часть, которую он предпочёл бы оставить для недругов.              — Вы правы, — коротко кивнул он. — В смерти Джоффри он не замешан. А вот вы – да, — не заметив, как отбросил притворство, он поймал её взгляд. — Помните ту чудесную сеточку – подарок Донтоса?              Санса не выдержала и отвела его, когда улыбчивый хитрец на её глазах превратился в опасного противника, по лицу которого трудно было угадать какую-нибудь эмоцию. Этого Петира Бейлиша она не знала. Однако именно на его судне она плыла, и всё, что ей оставалось – довериться этому новому мужчине, который смотрел так, что у неё проходила дрожь по позвоночнику.              — Яд… — шёпотом сорвалось с её губ. Память услужливо подбросила момент, когда Бейлиш раздробил поддельный аметист, и из него высыпался порошок.              Мимолётом взглянув на Лорда, Санса испугалась голодного любопытства, с которым он наблюдал за ней. Ей подумалось, что, наверное, так удавы смотрят на кроликов, прежде чем совершить смертельный бросок. Но что его останавливало? Он мог обвинить её в убийстве короля, мог сдать её Ланнистерам, он дал сполна понять это, и при всём том, продолжал держать подле себя. Была ли она для него всего лишь ключом к Северу и копией матери? Санса не знала ответов. Это смущало и пугало. Она до дрожи боялась, что едва вырвавшись из одних жестоких рук, попадёт в другие. Но в поступках Бейлиша должен был быть мотив, причина, которой она никак не находила.              — Я не понимаю, — тихо начала Старк, но нервное возбуждение взяло своё, и постепенно она осмелела. — Ланнистеры дали вам богатство, власть, Джоффри отдал вам Харренхолл.              — Если нет мотива, нет и подозрений, — как ни в чём не бывало, парировал Пересмешник. Сейчас, когда он отбросил притворство, он был будто другим человеком. Тем, кто знал наперёд, кто и какой сделает шаг. Этот Бейлиш пугал и завораживал. — Всегда держите врагов в замешательстве, — наставлял он. — Если они не знают кто вы, или чего хотите, то им не разгадать ваших намерений.              — Я вам не верю, — обдумав его слова, решительно заявила она, чем вызвала недоумение.              Скептично вскинув бровь, этот иной Петир с интересом ждал, что она объяснится, и Санса продолжила:              — Если всё откроется, вашу голову насадят на пику, как голову моего отца! — Эмоционально произнесла она на одном дыхании, а затем с изрядной долей скептицизма добавила: — и вы рискуете этим, чтобы всех запутать?              Что ж, пожалуй, он мог гордиться Сансой хотя бы в том, что она пыталась думать своей головой. Однако, дремавшее до этого сердце, встрепенулось, от другого. В её голосе он уловил беспокойство, явную тревогу за его жизнь. Петир не помнил, чтобы кто-нибудь когда-нибудь тревожился за него. Это подкупало. Разум подсказывал, что возможно эти её чувства связаны исключительно со страхом за свою шкуру, но некстати проснувшееся сердце было неукротимо.              Не давая его голосу стать громче, он двинулся к ней, шагая медленно и неотвратимо. Двусмысленность положения очаровывала. Он мог опрокинуть её на кровать, и никто не посмел бы прибежать на её крик. Она делала вид, что не боится, не двигаясь с места, пока он не остановился непозволительно близко напротив неё.              — Многие люди вообще рискуют редко, — скучающе выдохнул. — Всю свою жизнь они избегают опасностей. — Стоя почти вплотную к Сансе, он давал ей запомнить себя таким, каким был в эти минуты, дабы после она осознавала разницу между тем, кем он был с другими и тем, кем он был с ней. — И всё равно умирают. — Близость, в которой они оказались, волновала обоих, одному даря предвкушение, а другой тревогу. Пытался ли он успокоить её или доставлял наслаждение себе, касаясь хрупкого плеча, Бейлиш не знал. Слова, произнесённые уверенным тихим тоном, прозвучали будто обещание, которое он давал ей. Они стали точкой невозврата, подведя черту подо всем, что было сделано и чему ещё только предстояло сбыться: — я же рискну всем, чтобы получить желаемое.              — И чего же вы хотите? — не дыша, спросила она, подняв на него взгляд.              Это было бы идеальным моментом, чтобы податься вперёд и накрыть её губы поцелуем. Прижать к себе, обняв за тонкую талию, и отпустить свои желания на волю. Петир чувствовал, что она вполне осознавала шаткость своего положения. Держать себя в руках было невероятно сложно, поэтому он позволил себе погладить её по плечу сквозь ткань платья, после чего отнял руку.              — Всё, — чуть хрипло выдохнул он и, вдоволь насладившись её замешательством, сделал шаг назад, после чего вовсе повернулся к ней спиной. — Моя дружба с Ланнистерами была плодотворной, — заставил он себя продолжить, дабы отвлечься, — но Джоффри – этот злобный мальчик с короной на голове, был ненадёжным союзником. — Остановившись на противоположной стороне каюты, он обернулся к ней и сложил перед собой руки, скрестив пальцы. — Кто бы доверился такому другу?              — А кто доверится вам? — дерзнула Санса, давая понять, что сделала выводы о том, насколько он был опасен как в качестве противника, так и в качестве союзника.              — Мне не нужны такие, как я, — постерёг он, не соврав ни словом. — Мои новые друзья предсказуемы. Они благоразумные люди, — из уст другого человека это звучало бы, как похвала, но Бейлиш говоря о благоразумии, подразумевал совсем иное. Для него оно было не более чем ограничителем. И там, где другие останавливались, следуя ему, Пересмешник двигался дальше. — Что же до смерти Джоффри, — сделал он паузу, дабы подобрать наиболее верную и подходящую формулировку, — скажем так: мои новые друзья очень этого хотели, — выгнув бровь, он наблюдал за реакцией на Старк. — Нет ничего лучше удачного подарка, чтобы новая дружба, вырастая, крепла.              В какой-то момент ему показалось, что она не выдержит груза той правды, что он обрушил на её голову. Но Пташка, хоть и была шокирована, внимательно слушала каждое оброненное им слово и делала выводы. Она вспомнила тот момент, когда Оленна подошла к ней, выразить своё сочувствие и, якобы невзначай, коснулась её волос, поправляя причёску. Сопоставив его с девизом Дома Тиреллов, упомянутым Бейлишем, всё стало на свои места. А она, глупая, действительно поверила в то, что Леди Хайгардена добры к ней.              В свете открывшихся подробностей, она спрашивала себя, кто поступал честнее: высокородные Лорды и Леди, лгущие в глаза и прикрывающиеся благими намерениями, или добившийся всего сам Мизинец, который не скрывал от неё того, что готов пойти на всё ради достижения цели?