Любовь во время Зимы

      После тяжёлого подъёма по ступенькам каменной тропы, врезанным в склон горы, и оставленных позади Каменного, Снежного и Небесного замков, оказаться в Великом чертоге для Сансы было огромной радостью. Она с жадностью рассматривала расположенный с севера на юг длинный, строгий зал, украшенный ковром из синего шёлка, со стенами, окаймленными тонкими резными колоннами, мозаиками из самоцветов и подвесными светильниками с витражными стеклами. Весь из белого мрамора с голубыми прожилками. В конце его на возвышении, к которому вели ступени, находился вырезанный из Чардрева внушительный трон Арренов. Через узкие арочные окна, между которыми находилось более двадцати факелов, установленных на железных или серебряных подсвечниках, в чертог лился свет. Но Сансе он, почему-то показался холодным. Тень недоброго предчувствия сжала сердце, но тут же отпустила его. Старк не успела толком рассмотреть тётку с кузеном, как услышала восхищённый вскрик мальчишки:              — Дядя Петир!              Маленький, явно нездоровый Робин Аррен сорвался из-под матушкиного крыла и неловко побежал к Бейлишу, сияя при этом, словно маленькое солнце.              — Милорд! — с улыбкой отозвался Пересмешник и, дождавшись, когда Робин сбежит по лестнице, раскрыл для него объятия, поймал мальчишку и немного покружил. — О! — потрепав его по волосам, опустил на ноги. — Я привёз вам подарок.              Ловко достав из потайного кармана мантии тёмно-синий бархатный мешочек, Мизинец вытащил из него хрустального сокола, которого тут же схватил Аррен. Не зная, что сказать от восторга, он вновь набросился на Петира с объятиями. А Сансе вдруг подумалось, что, должно быть, именно так выглядела она с Арьей и братьями, когда отец возвращался домой из вынужденных поездок. Вот только Нэд Старк любил своих детей, а Бейлиш лишь притворялся. После того, каким она видела его на корабле и в течение всего того времени, которое они поднимались в Орлиное Гнездо, это стало отчётливо заметно. Пусть она ошибалась во многом другом, пусть едва знала Бейлиша, но в эти минуты она видела перед собой Мизинца, а не Петира.              — Лорд Бейлиш, — в тихом голосе тётушки Сансе почудилось предвкушение.              — Миледи, — учтиво поклонился тот, поднимая взгляд на Лизу.              — Смотри, что мне привёз дядя Петир! — восхищённо воскликнул Робин, обернувшись к матери.              — Чудесный подарок для чудесного мальчика, — с нежностью выдохнула женщина и, приподняв подол, неспешно направилась к ним по ступеням.              Пользуясь случаем, Санса с почтением поклонилась родственнице и представилась:              — Рада познакомиться с вами, Леди Аррен. Меня зовут Ал…              — Сними свой капюшон, дитя, — недослушав, перебила Лиза. — Думаешь, что я не знаю, кто ты? — позабавленная, вскинула брови она. — Стала бы я отпускать моего наречённого, по срочному делу, не зная, с чем оно связано? Я позволила ему уехать, чтобы он привёз тебя сюда, ко мне. — Подойдя к Сансе, она сняла с неё капюшон и взяла её лицо в ладони. Глядя в синие глаза, она улыбнулась: — моя плоть и кровь.              Стоило тётушке обнять её, как Пташка улыбнулась. После пережитых испытаний, опасения ещё не отпустили её. И всё же она осмелилась обрадованно произнести:              — Я так рада вас видеть, тётя Лиза.              — Не называй меня так при посторонних, — отпрянув от неё, с опаской произнесла Леди Аррен.              — Конечно, я понимаю, — тут же заверила её Старк, но Лиза не слушала.              — Никто не знает, что ты здесь, — встревоженно продолжала она. — Это может навлечь на нас беду.              — Я буду молчать, — покорно пообещала Санса.              — Ланнистеры хотят нас уничтожить. Они годами пытались, — превосходство и злость слышались в обманчиво спокойном голосе тётушки. — Теперь они сами знают, каково это.              — Мамочка сказала, они убили твою мать и отрубили брату голову? — оживлённо поинтересовался Робин, подходя ближе к Пташке.              — Да и… — удивлённая тем, с какой лёгкостью мальчишка допытывается об этом, с любопытством гладя в её глаза, кивнула она и тихо добавила: — моему отцу тоже.              — Они и моего отца убили. Отравили, — со спокойствием, больше похожим на равнодушие поделился Аррен. Он словно не понимал, что говорит о смерти собственного отца. Или ему просто было всё равно. — Я хотел, чтобы тот человечек – Ланнистер, полетал, — весело усмехнулся он, а потом с сожалением вздохнул. — Но мама сказала, что нельзя.              — Полетал? — недоумённо переспросила Санса.              — Через Лунную Дверь, — добавил Робин так, словно это должно было всё объяснить.              Но Старк продолжала находиться в растерянности, пока мальчишка не подошёл к своеобразному люку, через который можно было провалиться в долину, и который она только сейчас рассмотрела внимательнее. На его приоткрытых створках, сделанных из белого чардрева, был вырезан полумесяц. Выбросив в него подарок Бейлиша, Аррен весело засмеялся, отчего у Сансы по позвоночнику прошёл холод. Хрустальному соколу лететь было метров двести, прежде чем он разобьётся на осколки. О том, что было бы с человеком, упади он через Лунную Дверь, думать не хотелось.              — И в довершении ко всему, они заставили тебя выйти за гнусного карлика, — возмущённо нахмурилась Лиза, отчего между бровей у неё залегла глубокая морщина.              — Да, — кивнула Санса, — нас обоих заставили. Лорд Тирион не хотел.              — Я ни на мгновение не поверю, — полный скептицизма голос Аррен сочился ядом. — Он принуждал тебя к близости? — не обращая внимания на Бейлиша и Робина, прямо спросила она, чем смутила Старк.              — Нет, — выдохнула девушка, поражённая унизительной небрежностью родственницы, — мы никогда…              Мельком взглянув на Бейлиша, она всё ждала, что он вмешается в разговор. Но Петир молчал.              — Хорошо, — сухо заключила Леди Аррен, после чего обернулась к сыну. — Робин, это – твоя кузина Санса, — наконец-то, вспомнила о приличиях она. — Но не зови её так не при ком, кроме меня и дяди Петира. Понял? — дождавшись, когда он кивнёт, она вновь обратилась к племяннице: — Санса, это – мой сын Робин.              — Рада познакомиться, Робин, — с милой улыбкой произнесла Старк, отчего мальчишка горделиво распрямил плечи и робко улыбнулся.              — Робин, покажи Сансе её покои, — велела Лиза. — Идите по задней лестнице.              Вопреки приказу Леди Аррен Санса не сдвинулась с места, даже когда Робин взял её за руку. Она выжидающе смотрела на Бейлиша, пока тот не кивнул:              — Ступайте, мы скоро увидимся.              Глядя вслед удаляющимся мальчишке и Пташке, Пересмешник мысленно усмехнулся тому, насколько Санса вверила себя в его руки. Однако при ревнивице Леди Аррен ей как раз не стоило показывать этого. Впрочем, Лиза могла и не обратить внимания на данный маленький нюанс, так как сгорала от нетерпения. Она едва дождалась, чтобы они остались одни, как тут же бросилась ему на шею, обвила руками и жадно впилась в губы. Ему не оставалось ничего другого, кроме как обнять её за талию и ответить на чересчур настойчивый поцелуй. Петир считал её ограниченной, злобной безумицей и относился к ней со снисхождением, но пока она была нужна ему, он готов был играть роль страстного любовника и преданного наречённого.              — Что тебя так задержало? — с трудом оторвавшись от его губ, недовольно прошептала она.              — Воцарение короля Томмена I, освобождение Сансы и доставка её сюда живой, — не отрывая взгляда от её губ, перечислил он.              — Она здесь, — небрежно отмахнулась Аррен. — Мы потратили на неё слишком много времени, — недовольство распирало её. Но она тут же отвлеклась, вновь с жадностью впившись в губы Бейлиша. — Давай поженимся сегодня же!              Едва услышав эти слова, Пересмешник напрягся. Он планировал, что на их торжестве соберётся вся знать Долины, дабы потом ни одна собака не посмела лаять на него. Все должны были не только стать свидетелями того, что он стал Лордом Долины, но признать его таковым. Отсутствие их при бракосочетании подрывало его авторитет, как ничто другое.              — Разве не следует, — помедлил он, подбирая самую безобидную формулировку, — известить о церемонии Лордов Долины?              — Здесь только один Лорд Долины, — жёстко отрезала Лиза, и тут же с ненавистью пожелала: — остальные пусть удавятся! После смерти мужа эти подлые интриганы пытаются вонзить в меня когти. Словно стервятники.              — Мы могли бы подождать, пока… — тщетная попытка увещевать её провалилась в зачатке.              — Я устала ждать, Петир! — измученно воскликнула Лиза. — Наша брачная ночь была много лет назад! — Раздражённо добавила она, но тут же преобразилась, взглянув в серо-зелёные глаза, и вкрадчиво произнесла: — или ты не помнишь?              — Словно это было вчера, — не отводя взгляда, кивнул он.              — Какая жена сделала бы для тебя то, что сделала я? — напирала Аррен, становясь слишком болтливой. — Какая жена верила бы тебе так, как верю я? — прищурившись, она вспоминала всё содеянное и ни капли не раскаивалась. Наоборот, она напоминала о своих маленьких подвигах, желая доказать свою нужность. И совсем не думала о том, что кто-то может их подслушать. — Когда ты дал мне эти капли и сказал вылить их в вино Джона, в вино моего мужа, когда ты велел написать письмо Кэт и обвинить Ланнистеров…              Чтобы заткнуть этот бесконечный поток слов Мизинец подался вперёд и накрыл её губы своими, увлекая в глубокий поцелуй, от которого она, пошатнувшись, застонала. Удерживая за затылок и плечо, он не давал ей отстраниться, пока не ощутил, как она полностью расслабилась в его руках. Так просто было бы свернуть ей шею и отправить в долгий полёт… так просто и так безрезультатно. Жаль, что он не мог позволить себе этого.              — Дело сделано, — тихо, вкрадчиво прошептал он в её губы, ловя на себе затуманенный взгляд, — и давно забыто, а разговоры лишь будоражат память.              Глядя, как Лиза бездумно кивает, подтверждая его слова, он смирился с тем, что придётся каждого Лорда Долины лично облизывать с ног до головы, потчуя ложью и Борским золотым. Рано или поздно, так или иначе, они примут его. Или будут отданы во славу Многоликому.              — Значит, сегодня вечером? — улыбнувшись, когда она ликующе усмехнулась и направилась к закрытым дверям из залы, он развёл руками, указывая на одежду, в которой преодолел подъём до Орлиного Гнезда. — Позволь мне принять ванную и нарядиться. Когда я буду готов, немедленно пошлю за септоном.              К тому, что за распахнутыми ею дверями окажется тот самый септон, Бейлиш был не готов. Запоздало догадавшись, что Лиза велела послать за ним сразу же, как только вернётся наречённый, Мизинец понял, насколько недооценил её одержимость.              — Предупреждаю: я буду кричать, когда мой муж будет любить меня, — подойдя вместе с безразличным септоном под руку к Бейлишу, она тут же прильнула к боку будущего супруга и обвила его руками за плечи и поясницу. Сгорающая от предвкушения, она была, словно в бреду, возбуждённо обещая: — я буду кричать так громко, что будет слышно за Узким Морем.              Петир позаботился о том, чтобы она действительно кричала почти всю ночь напролёт. Кричала так, словно её режут. Он припомнил Лизе всё, что пришлось вытерпеть по её воле, беря её так жёстко, как не все его девочки позволяли трахать себя. Когда после очередного оргазма, она сорвала голос, а потом и отключилась, он с брезгливостью окинул её тело и, хорошенько отмокнув в ванной, принялся за дела. Вместо того чтобы спать рядом с новоиспечённой женушкой, от которой его тошнило, Мизинец писал письма Лордам Долины, прося принять его и выражая своё искреннее уважение, которого на самом деле в нём не было и на грамм.              Слушая эти полубезумные вопли, Санса куталась в шкуры и никак не могла уснуть. Тесные, узкие покои, выделенные ей, были хорошо протоплены, но всё равно казались темницей, клеткой, в которой было всего два небольших окна на уровне двух метров от пола. Но как бы неуютно ей ни было, всё равно здесь было куда лучше, чем в Красном Замке, где каждую минуту приходилось бояться за свою жизнь.              Успокоенная этими мыслями, Санса перевернулась на бок и уставилась на свечу. Постепенно крики тётушки будто бы стали отдаляться, и она уснула, оставив позади долгий путь к единственной выжившей родственнице, которая, как в эти минуты казалось, могла ей помочь.