Любовь во время Зимы

      Санса проснулась с чувством тревоги. Оно прорвалось сквозь расслабленность и ударило по нервам. Распахнув глаза, она тут же осмотрелась в почти полной темноте. Бейлиша рядом не было, но почти сразу же она услышала его тихий голос, неподалёку от кареты.              — Неужели в этом богами забытом городе больше негде остановиться?              — Нет, милорд, — покорный голос одного из суровых наёмников, которые всегда сопровождали Мизинца, удивил Старк. — Простите, милорд.              Неужели Лорд Бейлиш мог быть настолько устрашающ, что эти головорезы старались угодить ему во всём? Ведь таких не всегда останавливали даже уговоры и уплаченное золото.              Стараясь не заострять на этом внимания, она осторожно и как можно более тихо выбралась из кареты и приблизилась к мужчинам.              — Что-то не так? — невольно проскользнувшее в голосе волнение разбилось о несколько раздраженную улыбку Бейлиша.              Повернувшись к ней, он не стал ходить вокруг да около, вываливая всё так, как было:              — Во всём Викендене есть только один постоялый двор, в котором свободна только одна комната, в которой было бы не стыдно расположить высокородных гостей. — Слова так и сочились сарказмом, вместе с которым он выплёскивал раздражение. Но потом, напомнив себе, что вины Сансы в сложившейся ситуации нет, он глубоко вздохнул. — Моим людям вообще придётся спать в амбаре.              Ещё не до конца сбросившая с себя путы сонливости, Старк чуть склонила голову к плечу. Если бы не вынужденная остановка на ночь, она так бы и продолжила спать под размеренный скрип колёс.              Уловив её состояние, он отослал своих людей заняться лошадьми и вещами, после чего пояснил:              — Нам придётся остановиться в одной комнате.              Наверное, ради приличия ей стоило бы возмутиться. Возможно, именно этого и ждал Петир, когда внимательно смотрел в её глаза, но Санса чувствовала себя настолько вымотанной от бесконечных переездов и тревоги, что просто пожала плечами.              — Выбора ведь всё равно нет.              Когда она это говорила, то полагала, что в той комнате будет хотя бы несколько кроватей, но когда переступила порог и увидела одну большую у дальней стены, стол под окном и пару стульев, а так же небольшой столик и кресла у камина, то невольно сделала шаг назад. Бейлиш в этот момент как раз закрыл дверь, оставив снаружи двух своих людей, которых через несколько часов сменят другие.              — Я предупреждал, — с сарказмом протянул он, обходя неподвижно застывшую девушку.              Не сразу, но она смогла взять себя в руки и, сняв дорожный плащ, бросила его на массивный сундук у двери. После, старательно игнорируя кровать, прошла к одному из кресел и нервно сцепила руки, опустившись в него. Бейлиш же в это время зажёг свечу на столе у окна и разложил на нём письменные принадлежности. Через плечо глянув на Сансу, он пояснил:              — Скоро нам принесут ужин, а пока что мне нужно заняться неотложными делами.              Старк ничего ему не ответила. Она не пыталась выяснить, чьи письма он внимательно читал, и кому должны были улететь послания, которые он спешно писал. Некоторых деталей ей лучше было не знать, осознания этого давно и прочно поселилось в её голове. Было ли это ошибкой с её стороны доверить ему свою жизнь? Время покажет, а пока что она пыталась не уснуть, наблюдая за движением изящных кистей рук и тонких пальцев, унизанных перстнями.              Как давно она перестала мечтать о молодом красивом рыцаре, который унёс бы её на прекрасном коне в свой замок, в котором она подарила бы ему кучу очаровательных детей? После того, как узнала, что Сир Лорас предпочитает возлежать с мужчинами, или с тех пор, как отцу отрубили голову на её глазах, а блистательные Лорды и Леди вокруг оказались не более чем стервятниками? Теперь уже было не вспомнить.              Она понимала, что, в какой-то мере, Мизинец был тем, кто запустил череду ужасных событий, последствия которых до сих пор сеяли хаос в Семи Королевствах. У неё не было иллюзий по поводу того, что многие беды, свалившиеся на её семью, были случайностями. Скорее всего, он спланировал изрядную их долю.              Была ли она для него военным трофеем? Он хотел её. Это было ясно, как день. Но почему тогда всё ещё сдерживался? На этот вопрос ответа у неё не было.              — О чём вы задумались, моя дорогая? — воспользовавшись моментом, когда Санса перестала рассматривать его и обернулась к огню, он неслышно приблизился к ней и опустил ладонь на плечо.              — О том, что хотела бы, чтобы все дни были такими же, как этот, — снизу вверх посмотрела она на него, отмечая, как затейливо пламя отражалось в серо-зелёных глазах.              — В бесконечной тряске, вдалеке от дома и в одной комнате с владельцем борделей? — весело уточнил он.              А Старк вдруг стало неприятно то, насколько он вывернул сказанное ею.              — Я жива и здорова, — резко произнесла она, — и нахожусь в компании человека, который несколько раз спас меня от смерти. — Думать об остальном она не хотела, как и признаваться в этом. — А что до прочего…, — помедлив, она отвела взгляд и признала, прежде всего, перед самой собой: — дома у меня нет. — Потом, будто не желая останавливаться на этой мысли, усмехнулась: — да и не нам ли с вами знать, как быстро владелец борделей может стать Лордом Харренхолла, а после и Лордом-Протектором Долины.              Замолчав, она некоторое время смотрела, как языки пламени затейливо переплетаются в танце, охватывая поленья. Петир не ждал от неё каких либо слов, она – не считала их важными. Но всё же какая-то часть её отчаянно желала быть услышанной.              — Что королевства, что бордель, — тихо и горько произнесла она, — мне кажется, в наше время разница между ними не велика.              — Её всегда почти что не было, — приглушённо отозвался Петир, сместив руку и нежно коснувшись ею шеи Сансы.              Он хотел добавить что-то ещё, но стук в дверь прервал его. Направившись к ней, он приоткрыл её ровно настолько, чтобы можно было забрать поднос из рук прислуги. Не давая молоденькой девушке проникнуть в комнату и рассмотреть Старк, он отослал её и приказал своим людям никого не впускать.              Когда с поздним ужином было покончено, Санса налила себе пряного вина, сделала несколько глотков и задумчиво скользнула взглядом по Бейлишу, откинувшемуся на спинку кресла спиной. Его расслабленная поза демонстрировала открытость, но Старк не была уверена, что он расскажет ей о каких-либо планах, даже если она применит всё своё обаяние. Ещё через несколько глотков она вспомнила, как он сорвался в последнюю ночь в Орлином Гнезде. Она должна была бояться этой его стороны. Должна была вести себя благоразумно. Но ей казалось, что всё вокруг будто бы искусственно создано для того, чтобы они остались вдвоём, Многоликий ведает в какой дыре. В комнате с вином и одной-единственной кроватью.              Как нельзя кстати вспомнились слова Серсеи, твердящей, что главное оружие женщины – между её ног. Где-то на краю сознания им отчаянно противостояли другие, голосом матери строго вещающие о важности девичьей чести. Вот только матери с её благородным нравом давно не было в живых, а Серсея по-прежнему держала в своих руках Семь Королевств.              Едва вино в бокале закончилась, Санса потянулась налить себе ещё. Она уже коснулась кувшина, когда Бейлиш опустил свою руку поверх её.              — Не замечал за тобой раньше тяги к вину, — мягко произнёс он, намекая, что ей достаточно.              Смотря в его глаза, она всё же налила себе ещё, а потом, сама до конца не понимая, что делает, плавно поднялась и, сделав несколько шагов, села к нему на колени. Собственный поступок пьянил, пожалуй, даже сильнее вина. Прежде чем Петир успел предупредить её или поинтересоваться тем, какого иного она делает, Санса прильнула к его груди боком и опустила голову на плечо, тихо попросив:              — Расскажите мне о своей родине. — Чувствуя замешательство, охватившее мужчину, она прикрыла глаза, вдыхая его аромат, в котором смешались мята и горький мёд, и уточнила: — что-нибудь о Браавосе. Мне мало что известно о нём.              Первым его порывом было столкнуть девчонку с колен и приказать ей не приближаться. Одним богам было известно, как тяжело ему было сдерживаться в этой тесной клетке, в которой они оказались в эту ночь. Её безрассудный поступок мог обернуться для них катастрофой. Однако какая-то часть его вдруг спросила, с каких пор он бережёт эту девочку больше, чем она себя сама. Тогда, обняв Сансу одной рукой, он опустил ладонь на её бедро, а другой забрал бокал. Но не отставил его, а сделал пару глотков и вернул.              — Расскажу в обмен на твой поцелуй, — вкрадчиво предложил он сделку.              Ей не нужно было смотреть на его лицо, она и без того знала, что в этот момент на его губах царит лукавая улыбка. Позволив себе подобную, она чуть поёрзала, устраиваясь поудобнее и шепнула:              — Хорошо, но сперва ваш рассказ.              Кивнув, Бейлиш задумался. Он не знал, что было бы самым безобидным из всего узнанного им о вольном городе, в котором он научился убивать и выживать. Хотела ли она слышать о рынке, на котором можно было купить что угодно? Или, быть может, о странствующем театре, каждый раз возвращающемся в Браавос? А, возможно, её стоило припугнуть рассказами о Чёрно-Белом доме. Но сейчас, в те минуты, когда она доверчиво свернулась у него на коленях, Петир отмёл все эти варианты, как скучные и излишние.              — На входе в гавань вольного города стоит гигантская статуя, называемая Титаном Браавоса, — негромко начал он, проводя кончиками пальцев по щеке Сансы. — Поговаривают, что в древние времена, когда Браавосу грозила опасность, глаза Титана загорались огнём. Он сходил в море и сокрушал врагов, — поведанное таинственным тоном рождало причудливые образы.              Поймав на себе любопытный взгляд Пташки, он ощутил укол светлой грусти. Как бы сильно не изменили её испытания, где-то глубоко внутри в ней жило то, что осталось от наивной девушки, мечтающей о своей собственной сказке. Вот только в жизни сказкам не было места.              Подводя этим черту, Бейлиш насмешливо выдохнул:              — Это просто статуя. Гудение трубы которой всего лишь возвещает о прибытии корабля. А глаза его служат в качестве маяка, направляющего приближающиеся судна. — Переведя взгляд на камин, он вспомнил, как в последний раз видел Титана с борта корабля, уносящего его за Узкое море. — Наверху сидит дозорный, при необходимости извещающий остальных о надвигающейся опасности. В теле статуи расположены незаметные камеры. Там прячутся лучники, которые могут обстреливать врага, и другие воины, которые, например, могут скинуть камни или бочки с горящим маслом на проплывающие под Титаном судна.              — Мне больше нравилось начало рассказа. Пусть даже оно и было всего лишь чьей-то фантазией, — с неожиданной печалью призналась Старк. После выпила до дна остатки пряного вина и отставила бокал. — Фантазии всегда куда лучше омерзительной реальности.              — И что же тебе так не нравится в ней? — едко отозвался Бейлиш, пальцы которого неосознанно крепче сжали бедро девушки. — Моя компания?              Пытаясь отмахнуться от смущения и страха, предостерегающе царапнувшего её, Санса ответила правду. В этот вечер ей не хотелось лгать. Хотя бы не в те минуты, когда она была так близко к нему.              — Скорее то, что в реальности я всего лишь одна из ваших фигур на доске, — уловив, как от этих слов он едва ощутимо дрогнул, она выпрямилась и посмотрела в его глаза. — Вы двигаете мною так, как вам угодно. Быть может, даже дорожите, — неясная усмешка искривила уголок её губ. — Но пожертвуете, не раздумывая, чтобы спасти короля, которым являетесь вы сами.              — Однако, — хрипло выдохнул Петир, не ожидавший подобной откровенности, — не весёлые мысли бродят в твоей голове.              Она не стала ничего отвечать. Ни к чему это было, когда оба понимали истинность её слов. Вместо этого она долго смотрела в серо-зелёные глаза, пытаясь найти хоть что-то, что дало бы ей надежду на ошибочность сделанных выводов. Тень сомнения или сожаление. Но зацепиться было не за что. Тогда, она, приказав себе не думать об этом, подняла руку и коснулась пальцами его губ, медленно провела ими по контуру, запоминая непривычное ощущение покалывания от чётко выровненных бородки и усов, а потом подалась вперёд и поцеловала его. Легко касаясь его губ своими, она прикрыла глаза, а когда начала отстраняться, он потянулся за ней, захватывая её губы жадным поцелуем. Замерев, Санса чувствовала, как его пальцы сминают тяжёлую ткань платья, не позволяя ей ускользнуть из объятий, как он судорожно делает вдох, притягивая её ещё ближе к себе, и как кровь набатом бьёт в висках. А потом вдруг, в какой-то момент, она послала всё в бездну и неумело, но пылко начала отвечать на его поцелуи, обвив его шею и зарывшись хрупкими пальцами в волосы. Не пытаясь что-либо анализировать, отмахнувшись ото всех мыслей, она прихватила его нижнюю губу своими и провела по ней кончиком языка. Поймала его судорожный выдох и укусила за верхнюю, упиваясь ощущениями его рук, ласкающим тело через ткань. Но неожиданно ощутив бедром его напряжённую плоть, стеснённую одеждами, вдруг растерялась и резко отстранилась.              Глядя в замутнённые желанием глаза, она ещё какое-то время позволила себе любоваться эмоциями, кипящими на дне его зрачков, прежде чем неверным голосом произнести:              — Спасибо за историю, — помедлив, отвлеклась на то, как он провёл языком по своим губам, и завороженно впервые назвала его по имени: — Петир.              Смятённый волной чувств, всколыхнувшихся между ними, Бейлиш, не доверяя голосу, кивнул. Он не стал удерживать её, когда Пташка выпорхнула из его рук и поспешно отошла на другую половину комнаты. Заставляя себя остаться на месте, тогда как безумно хотелось настигнуть её и вновь прижать к груди, он прикрыл глаза и напомнил себе о том, что не может разрушить собственные планы, что уже слишком поздно для этого.              — Ложись спать, Санса, — прошептал он, подавив тяжелый вздох. — Впереди будет тяжёлый и долгий день.