Любовь во время Зимы

      Внутренний двор Винтерфелла был освещён факелами, когда Санса спустилась по широкой лестнице и направилась к псарне. По дороге она с довольной улыбкой отметила, что со стен теперь свисают её знамена с лютоволком, воинственно оскалившим пасть. Вглядываясь в тёмные провалы переходных галерей, дабы убедиться, что никто за ней не следует, Старк повторяла себе, что должна быть такой же яростной, как символ её Дома. Она говорила себе, что предки не поймут её, если она откажется от мести, позволив другим разобраться с предателем и врагом. Отец всегда говорил, что тот, кто выносит приговор, сам заносит меч. Вот только что он сказал бы, если бы узнал о сотворённом ею? Принял бы он безжалостность, с которой она вершила возмездие?              Когда она подошла к решётке псарни, то первым делом увидела привязанного к стулу, избитого Болтона, который пребывал где-то между реальностью и беспамятством. Чувствуя, как в груди нарастает гнев на тех, кто посмел тронуть его без её приказа, она раздумывала над тем, как привести его в сознание. Но пока размышляла, ублюдок зашевелился, а после закашлялся, сплёвывая кровь на пол. С трудом приподняв голову, он посмотрел на неё исподлобья и удивлённо выдохнул:              — Санса, — даже сейчас в его голосе слышалась издёвка, — кто бы мог подумать, что ты способна отравить целый замок. Хотя, после того, как ты перерезала глотку Теону, я понял, что образ тихой и послушной девушки – враньё.              Не шевельнувшись, она молча смотрела в блёклые, призрачно-серые глаза. Два осколка грязного льда на окровавленном лице. Затем она медленно скользнула взглядом по его согнутой фигуре и остановилась на верёвках, которыми его накрепко привязали к подлокотникам, спинке и ножкам стула.              Восприняв её молчание по-своему, Болтон похотливо протянул:              — Как жаль, что я не успел тебя попробовать. Я хотел, — будто бы оправдываясь за этот промах спешно добавил он, — но отец прикончил бы меня, если бы я поставил под угрозу брак. — Ухмыльнувшись, он провёл языком по разбитой губе. — Видят боги, я хотел зажать тебя в углу в первый же день нашей встречи. Закрыть тебе рот ладонью и трахнуть так, чтобы у тебя искры из глаз сыпались. Чтобы ты потом ещё долго чувствовала мой член в себе.              Спокойствие Сансы не нарушилось ни на миг, какие бы слова не вылетали из его поганого рта. Она понимала, что как любому паразиту, ему нужны были эмоции. Любая ошибка была бы для него в радость. Поэтому она не позволяла себе ошибок.              — Ты жалок, — тихо прошептала она под завывания ветра. — Ты и твой отец. Вы хотели возвыситься над другими. Думали, сможете контролировать Север. А в итоге от вас ничего не осталось, — помолчав, она едва уловимо изогнула уголок губ. — Ни одного Болтона.              — Ты ведь не могла тронуть Уолду? — неверяще ухмыльнулся Рамси. А потом, когда он посмотрел в её глаза, улыбка исчезла. — Эта корова ведь была беременна.              — Талиса тоже была беременна, — спокойно заметила Старк.              А в следующий момент, словно чувствуя её ненависть, из клеток зарычали псы. Только тогда ублюдок заметил, что замки не заперты.              Стоило ему посмотреть на огромных злых тварей, как они вышли из клеток. Санса же, впитывая его страх от осознания её замысла, испытала момент тёмного торжества. Прикрыв глаза, она приказала собакам приблизиться к Рамси.              — Ты решила запугать меня собаками? — тяжело сглотнув, он попытался всем своим видом показать, что не боится.              Вот только Старк чуяла его страх. На миг она опустила голову, будто бы собираясь с силами, а когда подняла её, он увидел, что синие глаза заволокло белым, как молоко, туманом.              Принимая неизбежность смерти в лице неумолимо приближающихся к его плоти псов, ублюдок полубезумно расхохотался. Поверх собак смотря на застывшую каменным изваянием Старк, он выкрикнул:              — Все считали меня чудовищем, но Санса, ты – настоящий монстр!              Слова Рамси ещё не отзвучали, когда самый большой пёс с рычанием бросился на него, а за ним последовали и другие два. Поначалу Старк хотела только дать псам команду и уйти. Она не желала ни чувствовать, ни видеть, как его плоть разрывают мощными клыками. Но, не имея опыта варга, не успела покинуть животное сознание вовремя, и почувствовала металлический сладкий вкус крови на губах.              Разодравший ночь мужской крик вонзился в низкое чёрное небо. Он разрезал тишину и покой замка, и вместе с вторящим ему лаем и рычанием собак переполошил всех, кто был поблизости. Некоторые слуги и рыцари Долины, что были неподалеку, подбежали к псарне и увидели, как Старк стоит у решётки и со зловещей улыбкой на губах наблюдает за тем, как псы жрут Болтона. Нескольким мужчинам сделалось плохо, одного вывернуло наизнанку. А Старк всё стояла и смотрела, как кусок за куском животные жрут ублюдка, и вместе с его плотью забирают её страх перед жестокими предателями. Пронзительно синие глаза были пусты, словно в ней больше не осталось ни чувств, ни эмоций.              — Застрелите псов, когда от него ничего не останется, — приказала она, ни к кому конкретно не обращаясь.              Ещё с минуту постояв у решётки, она развернулась и неспешно направилась прочь от этого места. С каждым шагом чувствуя, как на душе становится легче, она позволила себе довольную улыбку. А когда подняла взгляд, то вдруг наткнулась им на Пересмешника. Донельзя серьёзный, он стоял в пяти шагах от неё и был мрачно задумчив. Он словно не узнавал её. И в голове Сансы вдруг пронеслись последние слова Рамси. Она стала монстром. Чудовище – вот кем все они её сделали. Прошитая, словно ледяным шипом, осознанием этого, она прошла мимо Бейлиша, не сказав ему ни слова. Она будто вовсе не заметила его. А он, поглощённый тяжёлыми мыслями, не окликнул её.