Жгучая боль. Связки уже почти сорваны. Нервы на пределе. Сил больше нет кричать и сопротивляться, но это не ты сам, это инстинкты. Вся кожа зудит, безумно хочется почесать её, но ты не можешь дотронутся, — её как будто режут: тысяча иголок по одному месту, задевая каждый нерв. А вокруг лишь туман и тьма. От этого не спрятаться. Ты просто ждёшь утра, чтобы повторить все снова и снова…
Глаза быстро бегают под закрытыми веками, дыхание участилось, брови беспокоенно хмурятся, губы бормочат что-то тревожное, а тело напряжено. Это все, что происходит с Принцем Зейном, до того момента пока он не вскакивает с кровати, смотря в пустоту и пытаясь перевести дыхание. Удостоверившись, что он в своих покоях, Принц устало проводит рукой по лицу, вспоминая, что это не рука, а лапа, и не лицо, а морда. Зейн тяжёло вздыхает и качает головой. «Нет. Я никогда не сниму проклятье. Мы никогда не будем счастливы, прости, Гарри. Я больше не могу бороться». С этой мыслью Малик бредёт в башню восточного крыла, лениво волоча за собой дъявольский хвост. Он бездумно смотрит вперёд, идя по знакомым коридорам, с ничего не выражающим лицом. Он устал. Слишком много лет прошло. Слишком велик срок его проклятья, и слишком короток одновременно. Ему не спасти всех и не быть спасённым. Он не знает сработает ли задуманное, но попробовать стоит. Он знает, что поступает эгоистично. Другие, возможно, счастливы, и правильно — у них может быть жизнь…, а Зейн… Зеркало трескается, когда он пытается в него посмотреться (не трескается, но могло). Он больше не вынесет. Тяжело нести груз проклятия, этот груз слишком велик, когда из-за тебя страдают другие, но ещё ты — единственный, кто может их спасти. Он доходит до заветной двери. Комната прекрасна, — «Как и всегда», — хмыкает Принц. В ней темно, но при этом все видно: старые картины, висящие на стенах, мелкие детали которых невозможно рассмотреть из-за нехватки света, мебель, которая давно не использовалась, вечно открытый балкон в конце комнаты напротив двери, шторы которого постоянно развиваются ветром, но в комнате не дует, там всегда свежо: ни жарко, ни холодно. За окном медленно падают снежные хлопья, а в центре комнаты стоит маленький пьедестал, на котором стоит заветная красная роза под хрустальным куполком. Растение держится с помощью магии на расстоянии десять сантиметров от поверхности, оно излучает слабое свечение, а внизу лежат уже упавшие лепестки. Зейн знает, что будет делать. Он не знает, каков итог, но ему все равно, он должен попытаться. Малик зачарованно смотрит на цветок, мысленно повторяя, как мантру, что он должен, что так правильно, но крепкая ладонь опускается ему на плечо, сжимая, так привычно. Слышится отчаянное и тихое: — Зейн… И Принц опускает взгляд вниз, понимая, что снова собирался сделать глупость. Он опускает голову и стоит, понурив плечи, мысленно карая себя. В это время Хранитель обходит его и встаёт прямо перед ним, беря его лицо в ладони, заставляя смотреть на себя. Грустные карие глаза, полные ненависти к себе, встречаются с сочувствующими зелёными, которые, как всегда, по-доброму смотрят на Принца. — Я… я… — лихорадочно начал Зейн, заикаясь, — Я д-думал… думал, что… — его плечи беспомощно тряслись, а слезы стекали по уродованному лицу. Сэр Стайлс с сожалением смотрел на своего Господина, мягко поглаживая его плечи и кивая, посылая тем самым знак, мол «Я понимаю». И он понимал, все понимали, но слова не значат много, и он лишь мог шептать примитивное «тшшш… все нормально, я понимаю».***
— Га-арри, перестань, — закатывая глаза, протягивает брюнет, поворачиваясь к Хранителю, отводя взгляд от окна, — У тебя не получитс-… — Почему Вы так не уверены во мне? — по-детски злясь, пискнул кудрявый, на что Принц поднял одну бровь. Гарри обращался к нему на «вы», только когда они обсуждали что-то в присутствии других, или дело касалось государства, но сейчас они одни и обсуждают увы не дела Королевства. — Почему я думаю, что у тебя не получится «излечить» мою депрессию? ДА ПОТОМУ ЧТО У МЕНЯ НЕТ ДЕПРЕСИИ! — Не надо так кричать, — недовольно буркнул Стайлс тихим голосом, но Зейн слышал, — Отрицание — первый признак-… — О Боги! — Принц закрывает лицо ладонями и плюхается на кровать. Малик уже было думал, что остался один, так как в покоях было относительно тихо, но, почувствовав как рядом прогибается кровать, понял, что это не так. Чтобы убедиться он делаете щель из пальцев и, увидев своего Хранителя, снова закатил глаза, демонстративно простонав. — Зейн… — уже тихим и спокойным голосом произнёс Гарри, начиная утешающе поглаживать его руку, — Я не прошу о многом. Черт, я же не прошу тебя влюбляться и влюблять, не прошу флиртовать или что-то подобное. Я прошу просто найти какого-нибудь ученого человека для бесед. Это не будет врач, обычный, достаточно квалифицированный молодой человек. Все! Он просто будет приходить, вы будете мило беседовать, и он будет уходить. Тебе нужно общение, ты же не выходишь. — Милый, бедный Гарольд… Как же ты не понимаешь, что я не смогу общаться ни с кем. Точнее они не смогут. Ты же видишь меня. Не получится. Ничего не выйдет, плохая идея. Хранитель Покоев закатил глаза, громко вздыхая, и поник, смотря в одну точку. Просидев так минуты две, он напрягся, глаза его расширились, зрачки загорелись, а улыбка расплылась по всему лицу. Он восторженно взглянул на Зейна, и тот уже боялся новой идеи своего друга. — Это будет учитель! Ну… То есть, тебе же всегда нравилась история, не только мира, а история искусства, театра и так далее. Мы найдём учителя, который мог бы все это рассказывать. Вы будете учится за магической ширмой, ну помнишь ту, которая позволяет одному видеть все, а другому ничего? Вот. Именно. Принц уже было хотел начать ворчать о том, какая это плохая идея, перечислять её минусы и причины, по которым он не будет в этом участвовать, но идея действительно была не плоха. Тем более энтузиазм Стайлса здорово заражал, а его безумная улыбка кажется передалась Малику. Он неуверенно пожал плечами, неловко улыбаясь, и Гарри завизжал, бросившись обнимать друга. — Спасибоспасибоспасибо, — как мантру повторял кудрявый, но потом отпрянул, быстро встав с кровати и выпрямившись. Лицо его приняло серьёзный вид, и он произнёс официальным тоном: — Я поручу задание ответственным людям, и мы начнём поиски уже через час. Все будет в лучшем виде. Вечером я предложу вам несколько кандидатур, а, если все пройдёт хорошо, завтра проведём кастинг претендентов. Я составлю расписание и велю подготовить комнату для занятий. Зейн в шоке смотрел на Гарри, не зная, что ответить. Он настолько отвык от светских бесед, что сейчас чувствовал себя амебой и просто открывал-закрывал рот, глупо глотая воздух. Стайлс тем временем послушно поклонился и направился к выходу. Остановившись в дверях он повернулся и произнёс: — Боже, Зейн, ну у тебя и вид, книжку хотя бы почитал, как ты собираешься разговаривать с образованными людьми? Ты Принц в конце концов! Малик недоуменно нахмурился, уже собираясь ответить, но Гарри лишь начал смеяться и, игриво подмигнув Принцу, покинул покои.