I am scared but I dont carе, cause...

      Кастинг прошёл ужасно. Зейн капризничал, как только мог. Гарри старался терпеть, выслушивая жалкие попытки Луи, — под силой проклятья который превратился в подсвечник, — успокоить его. Приходилось делать это тихо, чтобы посетители не заметили, что Хранитель Покоев, — уважаемый человек, — разговаривает сам с собой; представьте только, какой бы был переполох, если бы люди видели, что подсвечник, чайник, чашки, шкафы и другая мебель в замке разговаривает.       Когда терпение Гарри уже окончательно подошло к концу, он просто начал игнорировать все замечания Зейна по поводу кандидатур, и все пошло «как по маслу».       Закончив, Гарри с довольным видом собрал бумаги и вышел из комнаты, запираясь в своём кабинете и полностью игнорируя Принца. Малик был в недоумении и бешенстве.       Брюнет побежал в заветную комнату и в самом углу начал смотреть на себя в зеркало. Зейн знал, что ничего не изменилось, знал, что при каждом таком случае он начинает сильнее ненавидеть себя, но каждый раз прибегал, продолжая разрушаться изнутри.       На него смотрело отражение большого чёрного беспорядка: невообразимое тело, больше человеческого, со странными изгибами в позвоночнике, уродливая шерсть, которая, почему-то, была неоднородной и показывала многочисленные татуировки, огромные торчащие клыки, ужасный хвост чертёнка… Все это — он. Этот ужас. И так каждый раз…       От розы медленно отпадает один лепесток, и Зейну кажется, что с этим лепестком откололась и частичка его сердца, души. Ему кажется, с каждым днём он все больше теряет свою человечность.       В моменты такой слабости к нему приходит Гарри — единственный, кто не боится Малика, и говорит, что когда подобные мысли закрадываются, нужно посмотреть в глаза.  — Они — отражение души, Зейн. Я вижу в них тебя. Прежнего тебя. Ты не изменился. Ты такой же добрый и чистый балбес, которого я знал.       И это помогает. Правда помогает. Легкая улыбка играет на лице Принца, и вот ему уже кажется, что учитель — не такая уж плохая идея. Возможно, он обретёт нового друга?

***

— Лиам Пейн — имя твоего нового учителя и собеседника. — важно начинает Гарри, — Он не местный, но живет здесь уже около года. Интересуется мифологией, — осторожно говорит он, слыша недовольный вздох с тихим: «Ну, конечно…», — Но он замечательный. Правда. — И ты понял это за пять минут вашего общения, — саркастично говорит Зейн, чистя зубы. — Он лучший специалист в истории мирового искусства, — продолжает кудрявый, пропустив слова Принца мимо ушей, — владеет скрипкой, гитарой и пианино. Закончил курс сольного пения, получив диплом с отличием. Брал несколько занятий танцами и регулярно тренируется. Любит гигиену и порядок, — Зейн фыркает, — Очень мил и дружелюбен с соседями, никогда не откажет в помощи. — Это он тебе так сказал? — насмешливо спрашивает брюнет, пытаясь найти свою рубашку.       Стайлс фыркает, закатывая глаза, и кидает рубашку Зейну в лицо, получая недовольную гримасу. — Нет. Я навёл справки.       Малик удивлённо застывает. Что ж, он впечатлён. — Ты, что же, всю ночь не спал? — недоверчиво шепчет Принц.       Гарри сияет своей фирменной улыбкой, хихикая. — Ох, Зейн. Я — Хранитель Покоев. Моя работа — знать все про всех, кто будет находится в замке хоть малейшую долю секунды. — Поэтому я никогда не был в твоём кабинете, ты там хранишь тайные досье на всех жителей планеты. Вот я и узнал твой грязный секрет! — слишком подозрительно и драматично говорит Зейн.       Кудрявый смеется, качая головой, и его смех подхватывает чудище. Это продолжается около тридцати секунд, после чего они просто стоят и мило смотрят друг на друга. — Вот тот Зейн, которого я знаю… — тихо говорит Гарри.       Улыбка Зейна вмиг сменяется на грустную, а его плечи поникают. Он присаживается, смотря в одну точку. В мир его возвращает рука Гарри на плече. — Зейн?.. — Так,...кто этот Лиам…Пейн? — Я думал, Принцы обладают замечательной памятью. — Гарри… — Ахах, ладно, ладно. Ну это тот шатен, он ещё так мило быстро разговаривает, и улыбаетс-… — Что?! — рёв Зейна можно было услышать, наверное, во всем замке.       Гарри застыл, — Он не испугался, он не боится Зейна, тем более, такое с ним часто происходит, Малик — не тот, кто умеет сдерживать эмоции.       Проблема в том, что Зейн помнит. Он помнит этого Лиама. Этого невероятного шатена с самыми добрыми карими глазами и очаровательной улыбкой. Он, наверное, его ровесник, может, Зейн чуть старше, — не считая того времени, что он под проклятьем, благо, оно не даёт обитателем замка стареть. — Почему ты выбрал его?! — не унимался Зейн.       В его взгляде не было злости, лишь недоумение и… страх? — Он лучший, — просто ответил Гарри, пожимая плечами, — И он мне понравился, он хороший.       Зейн болезненно застонал, опустив голову на руки. — Га-арри… Тебе все нравятся… — Не правда. Как бы это не звучало оскорбительно к вашей семье, но я искренне недолюбливал вашего брата. — Все не долюбливали Хаан’а. — Кроме вас,.. — тихо произнёс Стайлс. — И поплатился… — так же тихо ответил Зейн.