Incurable

Кларк был в курсе, что этот дом со странностями. Он не терял время. Торопливо объяснился с мамой, будучи уже на полпути к двери, и потом просто взлетел… не было никаких причин задерживаться, не так ли? Ему было необходимо это исправить, необходимо убедиться, что он не навредит маме или не нанесёт ещё больший урон, и у него наконец появились основания полагать, что всё получится. Поэтому он просто запулил собой в воздух, и это сработало. Путь в Метрополис был ему отлично известен, и после приёма у Лютора он отыскал все объекты недвижимости и владения Уэйна в округе. Было несложно открыться и вслушаться, чтобы выяснить, в котором из них Уэйн в данный момент находится… или, как оказалось, на котором. И такое прослушивание позволило легко понять, что озёрный дом Уэйна был не совсем тем, чем казался. В иное время, с кем-то другим Кларк попытался бы уважать личные границы, которые он обычно старался сохранить за людьми. Но это был Уэйн… Уэйн, который влез в системы Лютора; который не хотел, чтобы кто-нибудь другой убил Кларка до того, как он сможет сделать это сам; который, судя по тому, что знал Кларк, мог пойти до конца и сделать это, если бы мамино имя было Мойра или Мэрибет, если бы Кларк на полсекунды не ввёл его в замешательство, выдохнув «Марта». Уэйн, который остался жив только потому, что Кларк умер. Уэйн, который чертовски задолжал Кларку… и Кларк, думая об этом, позволил своему восприятию вторгнуться в личное пространство Уэйна, в каждый укромный уголок и в каждую щёлочку, с горячим самодовольным удовлетворением. Это было оправдано. И едва ли являлось чем-то, чего Уэйн не заслужил. Так что он не особо удивился, когда последовал за Уэйном ниже уровня пола и дальше. И дальше, и дальше, и дальше. Хорошо, может, он всё же немного удивлён. Иисусе. У Уэйна действительно должна быть прорва денег, раз он смог отгрохать такой подвал развлечения ради. Он чувствует комнату… жильё, подготовленное Уэйном, задолго до того, как они до него добираются. Сперва это всего лишь покалывание. Но оно постоянное и усиливается, пока они продолжают идти, обостряется, время от времени вызывает всплески чего-то… не боли, ещё нет. И Кларк ждёт, что станет хуже, но этого не происходит. Он снова воспринимает себя тяжёлым, нетвёрдо стоящим на ногах, вместе с этим то, что он теперь распознаёт как ощущение силы, скорости и полёта, ускользает из него. Но покалывание криптонита останавливается близко к границе настоящего дискомфорта, но не пересекает её. – Вот мы и на месте, – вежливо произносит Уэйн и распахивает дверь, которая снаружи выглядит как какой-то армированный люк секретного хранилища, и… И внутри неуместно нормально. Уэйн распространяется о криптоните, вделанном в стены в каком-то количестве, разделённом на порции по столько-то и сколько-то микрограммов. Кларк позволяет словам обтекать его и просто осматривается. Это… это неплохо. На удивление. Кровать, надёжная, «королевских» размеров, сработанная на совесть. Стол, кресло, светильники… и полки, полные книг. – Боюсь, телевидения нет, – сообщает Уэйн, практически извиняясь. – Мебель укреплена и устойчива к повреждениям, и, если вы подожжёте книги… – Он пожимает плечами. – Я куплю вам ещё. – Ага, я помню, – бормочет Кларк, – ты оказываешь поддержку книгам. – Оказываю, – мягко соглашается Уэйн и улыбается. – Я хочу, чтобы вам было удобно, насколько это возможно. Я не животное, мистер Кент, я всего лишь одеваюсь как одно из них в свободное время. В ответ на это Кларк не может не рассмеяться. Он шагает внутрь и прикладывает руку к стене, только чтобы проверить: она не поддаётся, не крошится, даже когда он вдавливает пальцы в стену до тех пор, пока они не начинают болеть. Кресло такое же: когда он хватается за спинку и с усилием нажимает, она не ломается. Даже не сгибается. – Как я и сказал, вы не сможете повредить дом, мистер Кент. И я полагаю, что вы способны проявлять необходимую осторожность, чтобы не навредить себе. Кларк отводит взгляд: – Большую часть времени. Мгновение тишины – и потом Уэйн выходит и закрывает за собой дверь. Кларк облокачивается на спинку кресла и протяжно медленно выдыхает. Под вызванным криптонитом нервным возбуждением он… он почти разочарован. Уэйн ненавидел Супермена, хотел, чтобы он умер. Кларк полагал, что он будет готов швырнуть его в яму и выбросить ключ. И какая-то часть Кларка желала этого. Мама была мамой, заботилась о нём, даже когда ей не следовало бы, потому что любила его; она бы и за миллион лет никогда не причинила ему боль, даже если бы он этого заслуживал. Но Уэйн… Уэйн, который, как он думал, станет относиться к нему так, как он себя ощущает. Уэйн должен был относиться к нему как к чему-то тёмному, злому и ужасному. И почему-то, каким-то непостижимым образом это сделало бы всё правильным… Кларк сглатывает и сильнее стискивает спинку кресла, чувствует, как мышцы дрожат от напряжения, и закрывает глаза. Мама была в опасности. Но Уэйн не будет. Уэйн знает, что необходимо держать дистанцию, что Кларку нельзя доверять. Он не выдвигает обвинений, он не собирается пришпилить Кларка к лабораторному столу и разрезать, чтобы посмотреть, что внутри. Наверное. Он – единственный вариант. Это всё, что имеет значение.