Incurable

Брюс уже довольно долго его не навещает. К его чести, Кларк полагает, что это всё-таки не неприкрытая грубость с его стороны. Дело тут в стремительном круговороте вечерних обязательств из списка Брюса Уэйна, одно или два мероприятия имеют реальную ценность с тактической точки зрения, а некоторые добавлены для прикрытия. Это не показалось бы подозрительным, если бы не своевременность – и если не считать того, что Кларк не может перестать думать о выражении лица Брюса, когда он развернулся и ушёл, и о том, как он улыбался прямо перед этим. Но Кларк не хочет давить. Не… не прямо сейчас. В конце концов, вряд ли он в том положении, чтобы читать Брюсу нотации о том, как не надо себя вести, или о том, как не принимать плохих решений, потому что он сам понятия не имеет, как принять хорошее. В каком-то смысле странно о таком размышлять. Он явился сюда, потому что нуждался в помощи и потому что знал, что при самом худшем раскладе Бэтмен сможет с ним справиться. Ему не приходило в голову, что, возможно, Брюс позволил ему остаться в основном по тем же причинам: потому что при худшем раскладе Кларк тоже мог справиться с Бэтменом и потому что… И потому что Брюсу нужна помощь, даже если он не в состоянии заставить себя о ней попросить. Так что когда Альфред передаёт ему отговорки Брюса с нейтральной интонацией, намекающей, что они и правда такие неубедительные, какими кажутся Кларку, Кларк их не оспаривает. Если он чему-то и научился в результате всего этого, так это тому, что нормально, что некоторые вещи требуют времени. Порой не существует быстрого способа всё исправить или лёгкого средства. Иногда с тобой просто какое-то время происходит что-то плохое. Он сосредотачивается на попытках проводить чуть больше времени вне комнаты. Уговорить себя подниматься на крышу каждый день он не в силах – не тогда, когда он продолжает бить током верстак, и не пока молния появляется немного быстрее, чем он ожидает, больше чем в половине случаев, когда он находится в пещере. Но, начиная ощущать беспокойство, раздражение, он берёт книгу и устраивается на капоте бэтмобиля; или находит Альфреда и сидит с ним перед мониторами, присматривая за Брюсом. Потому что, по-видимому, даже когда вечерняя отлучка не является операцией Бэтмена, Альфред всё равно отслеживает сигнал Брюса. – Вы поразитесь, узнав, в какое количество неприятностей способен угодить мастер Уэйн, – сухо сообщает Кларку Альфред, – даже когда он не старается. Или, – поправляется он, – пожалуй, вы совершенно не будете удивлены. Похоже на Брюса. Так что Кларк не чувствует себя совсем уж не имеющим оправданий, когда тоже держит ухо востро. Брюс хорош в попадании в передряги. И в эту ночь в патруле Кларк же и правда ему капельку пригодился. (Если бы только он мог быть так же уверен в том, что иметь под рукой какую-нибудь его помощь – это именно то, в чём Брюс больше всего нуждается.) Конечно, на экранах есть множество других штук. Что-то вроде автоматического пеленга координат звонков в 911 и нечто, смахивающее на «живую» беглую расшифровку трёпа местной полиции. Но это и рядом не лежало с возможностью преодолеть расстояние до дыхания Брюса, сердцебиения Брюса и узнать наверняка, что с ним ничего не случилось. Слушать, как он звенит своим бокалом о чужие, прислушиваться к слегка снисходительному тону Брюса Уэйна, к которому он прибегает для светской болтовни, – Кларк даже себя не может убедить в том, что это необходимо. Но так он оказывается ближе всего к Брюсу за последние несколько дней. Он слишком эгоистичен, чтобы от такого отказаться. И в итоге он так сильно сосредотачивается на Брюсе и исключительно на Брюсе, что почти ухитряется всё проморгать. Это Альфред наклоняется вперёд и хмурится: – У нас звонок в 911 прямо возле места проведения раута, чересчур близко, чтобы обнадёживать, мистер Кент. И вот тогда Кларк достаточно раздвигает границы своего внимания, чтобы разобрать, что там как-то многовато армейских ботинок для торжественного приёма. – Вооружённые люди, – озвучивает Кларк для Альфреда. – Повсюду в здании, они… – а потом кто-то начинает стрелять, и Кларк даже с суперсилами не может слушать и описывать одновременно. Но ему требуется всего пара предложений, чтобы уловить общий смысл. – Заложники. Они берут заложников. Они хотят чего-то от… от кого-то по фамилии Фальконе? – Да, – Альфред мрачно кивает. – Уверен, что они с мастером Уэйном пересекались. Насколько я помню, его дочь фигурировала в списке гостей сегодняшнего мероприятия, однако другие члены семьи оказались заняты, мастер Уэйн счёл риски приемлемо невысокими. – Значит, он ничего с собой не взял? – Он ничего с собой не взял, – подтверждает Альфред. – И хотя я убеждён, что со временем мастер Уэйн придумает, как обезвредить их, используя только бокалы для шампанского и предметы обстановки в стиле рококо, было бы более предпочтительно, если бы… Его прерывает тихое жужжание телефона. Кларк может точно сказать, что это не у Брюса. Брюс в центре группы людей, которых ничком уложили на пол, частично благодаря его глумливому замечанию о бесполезности Готэмского Департамента полиции. Поблизости от него нет ничего, что могло бы звонить. У кого-то ещё в том здании есть номер Альфреда? Не похоже, но Кларк просто на всякий случай немного расширяет восприятие, и, когда Альфред смотрит на экран, приподнимает брови и отвечает, Кларк слышит его «мисс Принс, какое неожиданное удовольствие» с удвоением. – Альфред, – тёплый голос ему знаком, и Кларк роется в памяти в поисках имени; щит, лассо, сверкающие доспехи и улыбка, и Брюс называл её… – Диана, – повторяет он вслух, и Альфред кидает взгляд в его сторону. – Кларк, – отзывается она. О, конечно, она тоже может его слышать. В трубке или, наверное, даже без неё. – Вы, часом, сейчас звоните мне не с приёма, который этим вечером проходит в Готэме? – интересуется Альфред. – Я услышала, как они приближаются, и… отлучилась, – сообщает Диана и легкомысленным тоном добавляет: – Мне нужно было припудрить носик. – Разумеется, – Альфред непринуждённо улыбается. – Значит, у вас имеется скромный запас времени, прежде чем они вас обнаружат и избавят от вашего телефона. – Да. Или, если так будет удобнее, я могу добраться до крыши. – Хмм, – Альфред нажимает несколько клавиш, и на одном из мониторов неожиданно появляются чертежи, схемы и спутниковые снимки, сделанные в солнечный день. – Вы же осведомлены о том, что вас не было в списке гостей, – рассеянно замечает он, всё ещё изучая поэтажный план здания. – Я встретила молодого человека, который с готовностью склонился к тому, чтобы пригласить меня его сопровождать, – поясняет Диана. – Брюс позвонил, чтобы рассказать мне о тебе, Кларк, и сказал, что у меня нет необходимости приезжать, так что, конечно, я устроила свой приезд так быстро, как сумела. Я посчитала, что будет вежливо дать ему увидеть меня здесь в качестве небольшого заблаговременного предупреждения. – О, вы само воплощение любезности, мисс Принс. Если мастер Уэйн попытается уверить вас в обратном, умоляю вас с ним не соглашаться. – И затем мгновенно его голос холодеет, становясь сугубо профессиональным: – Ваши доспехи при вас? – Я могла бы добыть их… – Я могу принести, – перебивает Кларк. Альфред оборачивается, чтобы взглянуть на него. – Если ты объяснишь мне, где они, – продолжает Кларк. – Я могу… я могу использовать скорость и захватить их по пути. Пока слова не сорвались с языка, он не до конца осознавал, что он… что он намерен отправиться туда. И выражение лица Альфреда подсказывает, что и он тоже такого не предполагал. Но он это сделает. Молнии не было весь день, и он стал лучше понимать, когда она приближается. Он может использовать скорость и, если придётся, умение летать, и подняться повыше в небо, если почувствует, что она на подходе, так он никому не навредит. Если это вообще произойдёт. И он… Он не может просто сидеть тут и слушать. Он должен что-то сделать. Он хочет что-то сделать. – Это будет замечательно, – горячо убеждает Диана, и, когда она так говорит, Кларк практически в это верит.