Арес

23. На Амой редко приходило такое лето - приятно теплое, без изнуряющей жары, светлое, тихое... разве что где-то далеко в заповедниках, где еще сохранилась не обезображенная несколькими цивилизациями природа, элита и граждане могли наслаждаться свежим веяньем ветерка, буйством зелени, слышать птичьи трели. И то, эти простые радости были доступны тем, кто в заповедниках работал, жизнь горожан проходила в железных тисках Мидаса и Танагуры. А на Астэре дары планеты существовали в равной мере для всех. - Я еще в Академии слышал, что на Амой тоже проводились какие-то раскопки, да вот не помню, чем дело закончилось, - упомянул Эмиль, когда повез Ареса посмотреть на работы в археологическом лагере. - Да почти ничем, по сути... дело было под конец правления консула Винсента, он любил всякие опасные вылазки, и, когда в секторе О-202 строили исследовательскую станцию и откопали остатки какого-то древнего то ли дома, то ли храма, ездил лично, - рассказал юный Минк, отвлекшись от созерцания группы, сосредоточенно копающейся в глинистой почве. - Тогда нашли и остатки посуды, и украшения. Консул надеялся найти хотя бы следы других поселений, хотел побывать в экспедиции, хоть здоровье и подводило. Но он внезапно умер, а мой отец продолжать исследования не хотел. - Почему? - удивленно спросил Лорентье. - Неужели в бюджете не хватило денег? Ведь Мидас приносит огромные доходы, да и губернаторы колоний исправно платят свою долю. А мы на Астэре тем более могли бы выделить и деньги на раскопки, и прислать специалистов, которые работали во многих странах. Если бы только кто проявил интерес! Разве никому в Танагуре не интересно, что было на Амой до того, как там высадились колонизаторы? Арес вздохнул. - У нас предпочитают жить настоящим и будущим, а не прошлым... к тому же... знаете, когда мой отец стал консулом, он закрыл несколько проектов, начатых при прежнем составе Синдиката. Причем с полного одобрения Юпитер. Я подозреваю, Мать тоже была бы против, если бы элита отважилась на что-то большее, чем собирать в музеях старинные диковинки, которые нашлись случайно. - Хм. Всё это странно выглядит, - Эмиль задумался. - Я не хочу ничего плохого говорить об отце и Матери, - поспешно сказал Арес. - Но в этой инспекции я уже не раз слышал, что о некоторых закрытых проектах элита жалеет... что были довольно полезные предложения, от которых отказались консул или Юпитер. Не знаю, как к этому относиться. Пока я просто собрал все данные, которые мне известны. Буду думать, наблюдать. Должна же быть причина. - Не беспокойтесь, Арес. Я понимаю, вы желаете людям и элите только добра, - тихо сказал Эмиль. - Если у вас есть что обсудить сейчас или будет в дальнейшем, я всегда готов вам помочь. - Благодарю вас... я подумаю... * Что-то особенное было в этих тихих днях, в неспешных обсуждениях самых разных вопросов. Арес замечал, что ему проще говорить о многих вещах с Эмилем, чем с отцом - может, потому, что губернатор Астэры еще молод и не успел забыть, как трудно приходится юноше, только-только принимающему на себя ответственность. А еще... Эмилю понравилось рассматривать рисунки юноши, он часто подсказывал Аресу, где еще можно найти уютные уголки, где хорошо в тишине порисовать пейзажи, знакомил с парнями и девушками разных рас и с полукровками - ведь для художника важно видеть и изображать самые разные типажи. Им двоим времени в сутках казалось мало, столько хотелось увидеть и успеть. Показалось ли? Или в самом деле, когда они прощались, Арес видел во взгляде Эмиля сожаление и боль, как будто тот боялся отпустить того, к кому прикипел всей душой? - Я навещу вас, как только получится, - пообещал Арес. Эмиль ничего не ответил, лишь глянул так, как если бы в столице будущего консула ждало бремя, слишком тяжелое для его души. Но вскоре Арес забыл об этой смутной тревоге. Разве дома, где он родился и вырос, его могла ждать опасность?..