Арес

29. Счастливые дни пролетали мгновенно. За повседневной суетой, многочисленными встречами время ускользало незаметно. Со многими дипломатами из эльфийских королевств Эмиль был знаком по сделкам, связанным с торговлей в колонии, и это оказалось очень кстати. Он-то казался эльфам более приятным и понятным, чем столичная элита. А приятное общение, всё-таки, помогает заключить не просто хорошую, а чрезвычайно выгодную сделку. Хотя консул относился к удачным переговорам и сделкам более скептически: "Торговать с эльфами хорошо, но поддерживать союз в случае войны - совсем другое... Во-первых, в экстренных ситуациях расстояния играют против нас. Во-вторых, их военная техника не всегда сработает так, как нужно, в наших условиях. Ну и, понятно, им выгоднее в случае войны в системе Глан ни во что не вмешиваться. Они имеют полное право сохранять нейтралитет. В лучшем случае, они дадут нам займ под вменяемый процент...". Арес еще надеялся, что войны в ближайшее время не будет. Пока что у федералов были связаны руки необходимостью ремонта сразу нескольких крупных военных и гражданских космопортов на Нью-Юте. Внутренняя диверсия, религиозные противоречия и конфликты. Многие в Эос склонялись к мнению, что трудно ожидать чего-то иного в стране, где столько религиозных фанатиков. Странно даже, что бедствие такого масштаба случилось сейчас, а не гораздо раньше. Камиль предполагал, тем не менее, что фанатикам запросто могли помочь. Однажды, обедая в столовой в Эос, Арес услышал, как за соседним столиком Рафаэль Дин со смехом возражал сб-шнику: - Ками, неужели ты меня подозреваешь, что я мог профинансировать кого надо? Скажу тебе честно, хотел, еще как! Но увы. Все свободные деньги в выгодные дела вложены. К тому же, если бы подставу нашим любимым соседям организовал я, ты бы об амойском следе в деле и не подумал бы. Со своего места Арес видел, как Камиль греет руки о чашку, улыбается. Но ни Ареса, ни, наверное, Рафаэля, не обманывали эти жесты и мурлыкающий голос. - Какого ты высокого мнения о себе, Лис! Неужели ты думаешь, я так плохо знаю собратьев и кто на что способен? А если говорить о деле... Я обсуждал ситуацию на Нью-Юте с Юпитер, - сказал Камиль.- Мать считает, что если всплывет амойский след, нам следует прибегнуть к дезиноформации, выставить всё так, будто нас дискредитируют противники. Те же нео-иезуиты. Вряд ли они так просто смирились, что Джейд увел у них из-под носа выгодный договор. Дин кивнул. - Ну да. Ты хочешь, чтобы, если понадобится, информационную кампанию провел я? - Было бы неплохо. Дела такого рода твой конек. - Сделаем. Но признайся, Камиль, если б не воля Матери, ты бы постарался выяснить, кто предоставил деньги тем диверсантам? - иронично спросил Рафаэль, не скрывая, что считает веру молодого Барса в неизбежное торжество честности и справедливости не то чтобы наивной, но явно неуместной для главы СБ. Зави ответил не сразу. Помолчал, подумал, допил кофе и отставил чашку в сторону. А потом сказал: - Если бы была возможность выделить достаточно денег и персонала, я бы быстро выяснил, кто причастен и почему он это сделал. Я уверен, сработал не профессионал. Начать с того, что профессиональный военный, разведчик или сб-шник на такое самоуправство не способен. Даже при Гилберте его ребята хоть и буянили, но в рамках того, что разрешал командир. Опять же, если бы работал профи, сплетни бы не пошли. А так выходит, что заказчик диверсии или житель Амой, или выбрал Мидас как нейтральное место встречи для заключения сделки, и где-то кому-то попался на глаза. Лично мне не нравится, когда наша элита действует вот так исподтишка, даже в благих целях... но раз Юпитер считает, что диверсия на Нью-Юте нам выгодна в любом случае и следствие себя не оправдает, так тому и быть. Арес какое-то время размышлял над услышанным. Мог ли кто-то из блонди или сильверов решиться на такой поступок? И этот кто-то спокойно живет, делает вид, что ни при чем, хотя во время несчастных случаев пострадали люди... Но даже с самым близким другом он об этом не говорил, по всё той же привычке держать все тяжелые мысли при себе. Тем более, вскоре Эмилю предстоял рейс обратно, на Астэру. Так зачем омрачать эти немногие дни перед разлукой.... 30. Арес стоял у витрины, на которой были выставлены драгоценности, и беседовал с дипломатами с Эллании. Разговор о ценах на аукционе, редких товарах и мастерстве ювелиров в другом случае не так утомлял бы его. Но эти нео-иезуиты... с ними всегда приходится держаться настороже! Глава посольства, сеньор Хосе Эрнандес, производил впечатление человека либерально настроенного и готового к сотрудничеству. В дипломатическом ведомстве надеялись, что молодой и энергичный кадр хотя бы из чувства противоречия не станет во всем продолжать политику своего предшественника. И все же что-то в словах и манерах собеседника Аресу очень не нравилось. Эрнандес восхищался достижениями амойских ювелиров, способных органично внести в современные изделия что-то, напоминающее о старине, говорил, что не во всем согласен со строгими правилами, которые устанавливает церковь. А вдруг и это "несогласие" продиктовано как раз необходимостью войти в доверие? Правда, что бы Арес ни думал о нео-иезуитах, он не жалел, что вечер на аукционе приходится проводить в такой довольно неприятной компании. Он хотел помочь отцу, взять самые неприятные из светских обязанностей на себя. Ведь Пауль в последнее время так быстро устает... от людей особенно - а для блонди их линии это нехороший знак. Вдруг разговор прервал громкий, резкий грохот. Арес насторожился, но заставил себя сохранять спокойствие. - Не беспокойтесь, господа. Если это и землетрясение, вряд ли оно будет сильным... на Амой такое случается довольно редко. Но наши здания устойчивы, нам с вами ничего не угрожает, - сказал он. - Позвольте, я проведу вас к выходу, предназначенному специально для таких случаев. Там вас встретят сотрудники охранной службы аукциона. Судя по тому, что к запасным выходам направлялось немало людей, вероятно, о землетрясении подумали многие. Но ни стены, ни пол не дрогнули снова, как обычно бывает во время стихийного бедствия. Зато вскоре Арес услышал шум, похожий на то, как если бы где-то неподалеку боролись люди. Глупый, нерациональный порыв - но первым делом он позвонил Каспару, предупреждая того об опасности, и только затем покинул выставочный зал, чтобы присоединиться к коллегам по ведомству. Наемников оказалось много: Арес даже половины коридора не прошел, когда на него напали сразу четверо. Причем противники оказались довольно сильны даже как для блонди. И тут послышался резкий свист клинка, вынутого из ножен, блеснуло лезвие, до поры до времени спрятанное в трости... Каспар нападал на врагов так, будто был создан для битвы, будто именно такие схватки и были его родной стихией. Первым же ударом полоснул по горлу противника, и не испугался вида хлынувшей крови. Напротив - уходил от ответных ударов, легко и изящно, как в танце, и снова бил по самым уязвимым точкам. Так змея безошибочно вычисляет слабые места своей жертвы. Он убивал - и радовался этому. От такого зрелища невозможно было отвести взгляд. Арес сразу понял: ему теперь делать нечего. Вскоре все четверо лежали, будто поверженные вихрем, а Каспар счастливо улыбался. На бледном лице и темно-золотистых волосах темнели пятна крови, кровь текла из разбитой губы... но во взгляде светилось такое счастье, от которого одновременно становилось хорошо и страшно. - Я их сделал... - тихо сказал Каспар. - Идем. И Арес улыбнулся ему в ответ. А позже, когда они сидели в машине экстренной помощи и услышали о гибели нескольких старших блонди, Арес обнимал Каспара, цеплялся за истрепавшуюся ткань его сьюта... почему, почему всё так?!.. как же это больно, терять близких... в эту минуту любимый казался ему единственной надеждой и опорой, а сдержанное: "Всё как-нибудь будет. Выстоим..." - почти словами утешения и привязанности.