Ошибка идентификации

      Слабость — безжалостная и всесильная — подобно снежной лавине вдавливала его в постель, превращая в своего раба. Безмолвного, неподвижного, абсолютно покорного. Брок ненавидел ее всем сердцем и готовился к боли. Но время шло, а боль не спешила заявить свои права. Он не знал, сколько времени прошло в отчаянных попытках не свалиться на дно очередного беспамятства, прежде чем его коснулись руки. Удивительно бережно прошлись по телу, длинные пальцы деликатно скользнули внутрь между ягодиц. Брок хотел помешать, но слишком медленно приходил в себя. Ему смазали зад, сделали пару восстанавливающих инъекций — Брок помнил их действие по тому времени, что провел в больнице — и оставили в покое, не мешая соскользнуть в непроглядную тьму безмятежности. Последнее, что он ощутил, отключаясь — тепло на коже у виска и уверенность в том, что точно знает, где находится, просто не успел еще вспомнить.       В следующий раз ощущения были ярче. Вода. Много-много теплой воды и удерживающие его руки. Под щекой твердость и жар грудных мышц и размеренные тихие вдохи. Широкая ладонь скользила по телу не жестко, не едва касаясь — деловито и нежно одновременно. Брок отказывался верить самому себе, но телу нравилось такое отношение, он ощущал себя расслабленным и довольным, даже собственная беспомощность не воспринималась уже настолько мерзко. Мокрые пальцы пробрались в волосы, массируя кожу головы, вынуждая Рамлоу счастливо вздохнуть и потереться кончиком носа о гладкую мощь груди, поощряя и нечаянно сбивая с ритма чужое дыхание.       Большое пушистое полотенце и крепкое объятие окутали Брока как до этого вода. Он почти уже спал, когда чистый аромат свежих простыней наполнил легкие. Потревоженный им Рамлоу вздрогнул, тут же получая успокаивающее поглаживание сухой и твердой ладонью между ключиц. Брок чуть выгнулся, словно кот, напрашивающийся на ласку. Он настолько не в себе, что ему даже не стыдно, но, похоже, для кого-то это оказалось последней каплей. Жар дыхания опалил Броку лицо, оседая на губах жестким, требовательным поцелуем. Чужие губы слишком сильно прижались к его, целуя, напирая до тех пор, пока не кончился кислород. Рамлоу кусался в ответ, толкался языком навстречу, превращая поцелуй в схватку. На нее он растратил последние силы, но ощущал себя совершенно счастливым.       Закончив поцелуй, они выдыхали друг другу в лицо, неровно и часто. Затем уже Брок забывал как дышать, стоило грубоватым подушечкам пальцев погладить его губы. Он только теперь заметил, какие они чувствительные и влажные от слюны. У Рамлоу ныло и дергало в груди от простой и слишком откровенной нежности, обрушившейся следом в виде неуверенных легких прикосновений к лицу. Нерешительные, благоговейные касания пальцев и губ под едва различимый, полный обожания шепот. «Только не уходи», — мысленно попросил Брок, принимая мягкие объятия сна. — «Останься со мной…»       В комнате приятный полумрак, плотные шторы надежно защищали от яркого света. Он открыл сначала один глаз, потом другой, почти сразу заметив стакан с водой на краю прикроватной тумбочки. Весомый повод отодрать тело от простыней. Руки дрожали, часть воды оказалась на полу, стекала по голому бедру, украшенному фиолетовыми синяками. Брок морщился скорее по привычке, чем от боли, но в спальне он был один и мог себе позволить не держать лицо. Он жадно глотал, задевая стекло зубами. Злость вспыхивала яркими угольками, и мелкая дрожь по всему телу только распаляла ее сильней. При мысли, что сейчас придется встать на ноги и встретиться с последствиями, было немного боязно.       Оттолкнувшись руками от постели, Брок поднялся, не ощущая головокружения или боли — только слабость, как после едва перенесенной болезни. Голыми ступнями ступая по полу, он дошел до двери, уверенно распахнув ее, чтобы добраться до знакомой уже ванны. Тихие голоса доносились до него как сквозь вату. В неожиданно наступившей тишине дверная ручка ванной комнаты щелкнула преувеличенно громко. Брок с несвойственной его состоянию прытью захлопнул за собой дверь и привалился к ней спиной, облегченно выдыхая.       Напротив него на стене висело зеркало. Рамлоу поднял глаза на свое отражение, которое очень живо напомнило шкуру далматинца. Чистая, если не считать многочисленных следов от пальцев, зубов и губ, кожа; взлохмаченные, торчащие в разные стороны волосы и загнанный взгляд. Больше всего Броку был неприятен именно он. Приближающиеся из коридора шаги только усилили это впечатление. Брок замер, перестал дышать, абсолютно уверенный, что за дверью не Кэп.       — Помощь нужна? — низким обволакивающим голосом поинтересовался Барнс.       — Нет, — слишком зло отозвался Рамлоу, навалившись на дверь всем телом, будто это могло помешать или как-то отсрочить неизбежное.       Он не мог не дышать вечно. С учетом того, что к альфе вернулся его запах — от одного воспоминания о нем Брока скручивало в остро-сладкой истоме — он простится с рассудком за секунды. В бессильной ярости сжимая кулаки, бета уперся невидящим взглядом в свое до тошноты жалкое отражение. Минуты безвозвратно исчезали одна за другой. В разделяемой им с Барнсом тишине было слышно, как на кухне гремел посудой Роджерс, шкварчал на сковороде подрумянившийся бекон. Такой аппетитный, с коричнево-золотистой корочкой, заставляющей урчать пустой желудок. Брок сглотнул накопившуюся слюну, медленно моргая и постепенно осознавая, что так ярко представшую перед глазами картину спровоцировал умопомрачительный запах хорошо прожаренного мяса. Резко развернувшись, Рамлоу наткнулся на висевший на крючке белый халат с приглушенным еле слышным запахом Роджерса. Шалея от мыслей, Брок рванул на себя дверь, встречаясь с домашним, совершенно незнакомым ему Барнсом, и жадно втянул воздух. В коридоре пахло беконом, немного хозяином квартиры и цитрусовым освежителем. И никакого долбаного Джеймса Барнса с его суперальфовыми феромонами. Рамлоу сложило в истерическом хохоте почти пополам.       — Ты в порядке? — раздалось над головой очень тихо.       — Лучше всех, — стирая выступившие от смеха слезы, ответил Брок, не делая попыток прикрыться. — Вызови такси.       Он закрыл дверь, даже не взглянув на своего случайного любовника, не спеша умылся холодной водой, наслаждаясь чувством абсолютной свободы. Он снова был предоставлен сам себе.       — И ты дашь ему уехать? — негодующим шепотом уточнил Стив у вернувшегося на кухню друга. Вместо ответа Джеймс набрал номер службы такси. — Поверить не могу, — повысил голос Роджерс, — тебе надо рассказать ему все прямо сейчас!       Барнс закончил разговор и, отложив телефон, тяжело опустился на стул. Где-то в спальне Рамлоу натягивал свои вещи, желая как можно скорее вырваться из квартиры.       — Тебе трудно поверить, но не все мечтают о том же, о чем и ты, Стиви.       — О, это такая чушь, Бак…       — Ему не нужно, — перебил Джеймс, грустно улыбнувшись. — Если бы ты только мог почувствовать связь…       — А тебе? — не дождавшись окончания фразы, спросил Стив, опустившись на соседний стул и заглядывая в глаза. — Тебе тоже не нужно?       — Какая разница? Он не станет слушать.       — Если для тебя это важно, ты не сдашься, Бак, я тебя знаю. Ты найдешь способ его убедить.