Ошибка идентификации

      Брок распластался на столе, переживая один из самых сильных оргазмов в своей жизни — без преувеличения — и пытаясь примириться с мыслью, что он опять потерял голову. Барнс лежал сбоку, тяжело выдыхая ему в бицепс и клеймя ладонью мокрый от пота и спермы пресс.       — Я мог бы сделать с тобой все что угодно, — глухо заверил Джеймс, медленно отстраняясь и оглядываясь вокруг в поисках салфеток. — Прямо сейчас.       — Пошел ты… — вяло отмахнулся Рамлоу, с трудом сглатывая.       Хотелось лежать и не двигаться оставшуюся вечность, наблюдая, как аккуратно касаются его тела руки альфы, тщательно стирая общие следы клинического помешательства с вспотевшей кожи.       — В другой раз, — абсолютно серьезно предупредил он Брока, застегивая на нем джинсы. — Не затягивай с этим.       Небольшой прямоугольник лег в нагрудный карман. Барнс машинально погладил его грудь, остановив ладонь на соске. Через ткань она ощущалась такой же приятной как и на коже. Он находился слишком близко, слишком откровенно смотрел в глаза. Стало вдруг так страшно от осознания полной его правоты. Барнс мог выдрать его, как шлюху, а все, что сделал бы Рамлоу — послушно кончил в который уже раз. Злость, ослепительно яркая, полыхнула перед глазами, и единственный, кто мешал ей включить дурнину — упорно-навязчивый свет маяка, от которого тянуло холодом и болью. Удивленный, Брок прислушался к себе, упуская из вида альфу. Тот отстранился и спешно покинул кабинет, оставляя бету одного в своих мыслях. Свет бледнел, постепенно отдаляясь на привычное расстояние, но холод в душе, как отпечаток подошвы, продолжал давить на сердце. Хотелось избавиться от него, встряхнуться. Рамлоу не знал лучшего способа отвлечься, чем поработать кулаками.       Он не стал переодеваться для тренировки — запасной комплект вещей хранился в шкафчике его личной подсобки. Любимая пневмогруша ждала в дальнем углу зала. Рисуя руками маленькие круги, Брок погружался в пьянящее чувство ритма, скорости и контроля.       — Почему ты здесь?       Рамлоу не сбился с темпа, не отвлекся, но его маленькой нирване пришел конец. Роджерс будто поставил цель отыграться за прошедшую неделю. Второй раз за один день быть удостоенным чести лицезреть Капитана Америка — то еще удовольствие.       — Почему бы нет?       — Баки же сказал…       — А я насрал.       Роджерс сжал кулаки и подался к нему. Брок мгновенно перетек в боевую стойку. Они замерли на приличном расстоянии друг от друга, но это не помогало. Гнев альфы давил на Брока и гнул его к земле, а он все так же упрямо задирал голову вверх, как в той их последней встрече в другой уже жизни.       — Зачем ты здесь, Кэп? — вкрадчиво заговорил Брок.       Он действительно старался, чтобы в голосе не проскользнуло ничего от настоящих эмоций, что он испытывал. Отчаяние, уязвимость, страх — не то, чем Рамлоу привык щеголять в открытую. Каменную мину Роджерса исказила неприязнь.       — Не зови меня так.       — А как мне тебя звать? Сэр?       От показной дипломатичности не осталось и следа. В душу будто вцепились когтистые кошачьи лапы. Он, конечно, знал, что прошлого ему не простили и забывать не собирались, но до сегодняшнего дня Брок верил, что ему на это плевать. Резко захотелось развернуться и уйти, больше не видеть кривящееся в отвращении лицо, словно один факт существования Брока являлся чем-то противозаконным. Капитан продолжал молчать, и ожидать ответа казалось бессмысленным.       — Как бы мне ни хотелось, — холодно заговорил Стив, — но нас связывает Баки…       — Расслабься, Роджерс, — перебил его Брок. — Твой Баки наиграется, и ты сможешь выдохнуть.       — Бак не играет, чего не скажешь о тебе.       — Отвали-ка, лады?!       — Послушай, Рамлоу!       — Не надо. Ничего не выйдет, если никто не старается. Не стоит и начинать.       Что бы там Кэп ни хотел — ему только дай мученика поиграть, пострадать за возвышенные идеалы — уж это он усвоил хорошо. Вот только Брок не хотел подачек — не после того как Капитан Америка жал ему руку при встречах.       — Думаешь, самый умный? — скривил губы Стив. — Если я узнаю, что ты намеренно делаешь Баки больно…       — В своей весовой категории — определенно, — игнорируя открытую угрозу, хмыкнул Брок и, обогнув Роджерса по широкой дуге, покинул зал.       Ему нужны были ответы. Пора уже выяснить, во что невезучий Барнс втравил их обоих. Вот только поводов доверять предложенному источнику не было никаких. Брок, сколько себя помнил, был параноиком, потому и прожил относительно долго, учитывая специфику своей работы. И это свое качество он ценил не меньше, чем пресловутое шестое чувство, не раз спасавшее жизнь ему и его команде. С другой стороны, верить на слово никто не заставлял.       Вымывшись тут же на базе и переодевшись, он решил разыскать своего непутевого альфу. Можно было воспользоваться камерами слежения, но Рамлоу хотел проверить догадку. Мысленно потянувшись к свету внутри себя, Брок вошел в лифт и, недолго думая, выбрал первый этаж. Маяк никак не отреагировал. Выругавшись, Рамлоу раздраженно уставился на цифровую панель.       — Где же ты… — пальцы замерли в нескольких миллиметрах от кнопок, — Барнс?       Он несколько раз провел рукой вверх-вниз и уже отчаялся, обругав себя за глупую идею. Стоило выбрать камеры и не терять время. А еще лучше — раздобыть номер телефона.       На капитанский этаж он прибыл неохотно, зато, как оказалось, прямо куда нужно. В этот раз оба альфы находились в кабинете Роджерса, о чем-то увлеченно беседуя и не замечая визитера. Брок удивленно приподнял брови, всматриваясь в них. Кэп стоял лицом ко входу и выглядел виновато и обижено одновременно.       — Эй, — шепнул Брок, не выходя из лифта.       Стив тут же перевел взгляд в его сторону, а Баки обернулся, мгновенно теряя грозный вид. Суперсолдаты, чтоб их. Рамлоу посмотрел в глаза Барнсу — и тот, не говоря больше ни слова, пошел к нему. Поджавший губы Роджерс отвернулся к окну.       Брок отступил вглубь лифта, позволяя альфе последовать за ним. Закрывшиеся двери отрезали их от капитана.       — Ладно, — протянул Брок, откинувшись спиной на холодный металл. Запах альфы щекотал ноздри, — веди к своему мозгоправу.       — Он не… — Джеймс оборвал сам себя, распахнув и без того большие глаза. — Когда?       — Хоть сейчас.