Ошибка идентификации

      — Вы издеваетесь надо мной, док? Если это шутка, то совсем не смешная.       Брок толком не готовился к тому, как вести себя с очередным белым халатом: практики в его жизни хватало. Он легко менял правила игры по ходу дела, если они ему не нравились.        Привычно демонстрировал максимальную степень открытости и заинтересованности, искусно избегая чрезмерности и хорошо усвоив правило «никогда не быть собой до конца». Полуправда — все равно ложь, но ей всегда верят охотнее. Вот только сегодня все шло абсолютно не так, без привычного, годами отлаженного контроля.       — Мистер Рамлоу, я понимаю… — пугающе-недовольная гримаса Брока вынудила умника в белом халате тщательнее подбирать слова в его сторону, — догадываюсь, как Вам приходится тяжело, но постарайтесь увидеть положительные стороны Вашей ситуации.       — Меня только что окрестили безмозглой текущей жопой, — рыкнул Брок, раздражаясь на собственную несдержанность — слишком много личного прорывалось наружу. — Определенно, здесь нет ничего положительного.       — А Вы, оказывается, сексист, мистер Рамлоу.       — Я просто бета, док, на грани смертоубийства.       Удачные и не очень шутки, в которые он обычно прятал притворное волнение на грани нервозности, на поверку оказались не привычными заготовками, а теми самыми защитными реакциями загоняемого в угол сознания.       — Во мне нет ничего особенного, — ему не нужно было подтверждение, Брок и сам не дурак. Но все, что ранее врачом сказано — с акцентом на альфу, а он здесь ради себя — и только. — Так объясните-ка, причем здесь я?       — Особенный не Вы, а Ваш… мистер Барнс.       Красноречивая заминка непроизвольно цепляла — ведь в этой жизни у Брока нет ничего своего. Даже собственное тело воспринималось через призму долга.       — Так это его вина?       — Вам стоит воздержаться от навешивания ярлыков и принять ситуацию…       — Звучит так же здорово, как те пять адских стадий до гробовой доски. И умерли в один день — сюда же?       — К сожалению, на данный момент этот вопрос остается открыт. Уникальность ситуации обусловлена…       — Да пох мне на ее уникальность! — взвился Брок, с веселой злостью отмечая, что начинает постепенно справляться со стрессом. — Лучше избавьте меня от нее!       — Вы не понимаете, о чем говорите.       — Вы очень рискуете здоровьем, проверяя границы моего терпения, док.       — Не стоит угрожать мне, мистер Рамлоу. Я искренне хочу Вам помочь.       — В то, что Вы искренне хотите помочь — я верю. А вот мне ли — это вряд ли.       — Не знаю, что наводит Вас на подобные мысли, но…       — Капитан Америка и его однояйцевый близнец Барнс.       — Мистер Барнс не однояй… Все шутите, мистер Рамлоу.       — Скажите мне честно, док, если бы наш прекрасный, как рассвет, капитан пришел к Вам и сказал: «Я верю в тебя, сынок, ты все сделаешь правильно», Вы бы не сделали все от вас зависящее, чтобы только его не разочаровать?       — Я никогда ничего не делал во вред своим пациентам — и впредь не собираюсь. И я также не верю в способность мистера Роджерса сделать что-то подобное.       «Вы просто не знаете, на что он способен ради своего Баки», — подумал Брок, говоря вслух совсем другое:       — Тогда Вы заслуживаете безграничного уважения. Я бы не сумел отказать самому капитану.       — Сдается мне, Вы не так просты, как хотите казаться. У Вас очень хорошо получается изображать мистера Роджерса, хотя между вами и нет ничего общего, кроме, пожалуй, реакции на случившееся. Откровенно говоря, я думал, что Ваша реакция будет столь же благосклонной, что и у мистера Барнса. Но Вы воспринимаете ситуацию в штыки, так же как и мистер Роджерс.       — Все просто, док. Барнс — травмированный на всю голову, вряд ли стоит его считать образцом здравомыслия. Чего не скажешь о капитане.       — Здравомыслие — последнее мерило там, где правит эмпатия и эмоциональная вовлеченность.       Брок глумливо оскалился.       — И мы опять возвращаемся к этим недееспособным понятиям — как любовь, связь и прочая романтическая ху… чепуха.       Врач сидел напротив и смотрел сквозь прозрачные линзы узких очков все так же спокойно и доброжелательно. И как Рамлоу ни старался отследить хоть какие-то изменения в позе, в глазах, в жестах — не вышло. Ни тени усталости или раздражения — даже в интонации.       — Омегаверсология — это наука, вполне доступно объясняющая химические процессы, протекающие у нас в голове.       — И я проходил ее в школе, — нахально перебил в который уже раз Брок.       Ему начала нравиться эта игра, хотя и приходилось играть по чужим правилам. Похоже, он нарвался на свою «лягушку». Так и подмывало сказать: «Док, мне тут птичка нашептала, что у Вас докторская в области физиологии и омегаверсологии. Сдается мне, психологию Вы тоже не обошли».       — Тогда из базового курса ОВГ Вы должны помнить, что омеги и альфы настроены друг на друга определенными участками мозга. Беты находятся вне этой системы. Их сигналы поступают из других уголков головного мозга, и поэтому не воспринимаются омегами и альфами — как и они сами не способны распознать их сигналы, — заметив готовность Брока броситься в атаку, врач предостерегающе поднял руку. — Мистер Рамлоу, я пытаюсь объяснить, что Вы из этой системы выпадаете благодаря мистеру Барнсу. Ведь он не просто альфа, он — суперальфа. Сыворотка в его организме повышает восприимчивость и выводит ее на кардинально новый уровень, что позволяет ему без труда улавливать сигналы не только омег, но еще и бет. Он обладает удивительной способностью устанавливать связь с бетой, будучи альфой.       — Дьявол его раздери, почему я?!       — Почему этот омега для того альфы, а не другой? И наоборот. Если хотите — все дело в феромонах. Вы — его идеальный партнер. Настолько подходящий по всем основным критериям, насколько ему нужно. Его удивительная способность помогла распознать это с первой встречи. Он почувствовал Вас, а Вы — его.       — Это невозможно.       Мысль не укладывалась в голове.       — Но это так.       — То, что Вы не нашли другого объяснения, не значит, что его нет.       — Хорошо, — спокойно продолжил врач, словно и не было намека на его некомпетентность. — Что из ОВГ Вы помните о реакциях организма на идеального партнера на первом этапе?       — Неконтролируемое желание видеть, быть вместе, тактильный голод, концентрация большей части мыслительных процессов на одном объекте, сексуальная активность, эйфория, физический и эмоциональный подъем — если вкратце.       — Что из всего вышеперечисленного Вы испытываете из-за мистера Барнса?       — Я могу себя контролировать, — выплюнул Брок и тут же принялся крыть про себя матом, увеличивая счет не в свою пользу.       «Большую часть времени — и на расстоянии», — у него хватило ума вынести за скобки их, похожей на тир, беседы.       — Потому что Вы бета. Установившаяся связь не настолько гладкая и ровная, как в классическом случае. Отсюда все Ваши проблемы.       — Этой связи быть не должно. Это ненормально! Вот откуда у меня проблемы.       — Вас когда-нибудь привлекали в сексуальном плане беты или омеги? Нет? А ведь классическими партнерами для бет является их же пол или омеги. Альфы не такое уж характерное сексуальное предпочтение. Но Вы же не считаете себя ненормальным. Мистер Барнс признался в том, что беты и раньше привлекали его не меньше, чем омеги.       — Убью суку, — прошипел Брок достаточно тихо.       — Ваше положение — шанс на счастье. На втором этапе закрепленная связь превращается в прочный союз, полный доверия, нежности и заботы. Чем больше коэффициент физической составляющей, тем прочнее связь. Эмпатия достигает своего пика. Ее называют даром, благословением.       — А я считаю проклятьем. Эта долбаная зависимость меня убивает. Я не привык — и не хочу привыкать. Помогите мне избавиться от нее.       — Даже зная как, я бы не замахнулся на святое. Чего Вы так боитесь? Потерять себя? Зависимость пройдет. Стоит только перестать сопротивляться. Это все стресс. Ваш организм на инстинктивном уровне паникует, находясь вдали от своего альфы. Он чувствует Ваш страх также инстинктивно и пытается защитить единственно доступным альфе способом — собой.       — Мой альфа… — Брок покатал непривычное словосочетание на языке, прислушиваясь к себе. — С чего Вы взяли, что зависимость пройдет? Откуда Вы вообще хоть что-то знаете? Вы просто накладываете шаблон существующей модели и подгоняете факты.       — Я уверен, как только Вы примете связь, все наладится — и Вам станет легче. Это долгий и трудный процесс. Какие-то изменения неизбежны, какие-то незначительны, каких-то не будет вовсе. Но я обещаю Вам одно: идите навстречу и не пожалеете.