Просить

Гесер долго молчал в трубку после того, как Антон по настоянию Завулона сообщил ему о ведьмином вмешательстве. Красноречиво так молчал, совсем-совсем беззвучно, даже не подкашливал, не барабанил пальцами по столу, не бурчал себе под нос ругательства. — Странно, — в итоге резюмировал он. — Есть способы воздействия попроще. — И я о том же, — поддакнул Завулон из-за плеча Антона. — Птица точно наколдованной была, — сказал Антон. И почувствовал, как Завулон дернулся за его спиной. — Какая птица? — голос Гесера тоже стал эмоциональнее. Антон описал, что видел. Теперь выругались. Оба. Антон даже телефон подальше от себя отставил — уши поберечь. — Заказ чей-то. Точно, — еще подумав, решил Гесер. — Проверить бы, кто из старых да аккуратных недавно в Москву наведывался. Следы хорошо подчистила: ни одно следящее заклинание не сработало, даже инквизиторское, — лениво и тихо обронил Завулон, но так, чтобы Гесер его точно расслышал. — Тебе-то откуда знать? — съязвил Антон, впервые за весь разговор развернувшись и глянув на Завулона в упор. — Не можешь ведь ничего чувствовать. Завулон молчал и думал. — Если инквизиторы учуяли бы, — пояснил за него Гесер, — непременно нанесли бы визит. Чтобы проверить. И подстраховаться. — Понятно. Тогда они тоже замешаны, получается. Кто сможет переплюнуть их технику отслеживания? — Я, — обронил Завулон. — И я, — не отстал от него Гесер. — А ведьме пришлось еще и пробивать твой «ватный» кокон. — Что пробивать? — не понял Антон. — Кокон отторжения. Ты как на раба защиту квартиры зациклил, так сразу и все пространство от внешнего мира удвоенной силой отгородил. Даже я теперь тебя там с трудом улавливаю. Приходится как сквозь вату пробиваться. Словно дракон свое сокровище припрятал. Допускаю, что ты это неосознанно, но все же… А ведьма смогла и это пробить. Улавливаешь? — Антон сначала решил, что Гесер так шутит, но нет, тот был серьезен как никогда. — И что теперь делать? — Да все то же. Кто-то хочет, чтобы раб твой загнулся из-за хозяйского недосмотра. И если возникнут какие-то вопросы, так все они будут адресованы только тебе. И обязательно найдется кто-нибудь, утверждающий, что с самого начала был против того, чтобы Завулона отдавать в столь ненадежные руки. Так что хотите не хотите, а выживайте теперь совместными усилиями. Я тем временем кое-что уточню у кое-кого. Выживайте. У одного на это должно хватить мозгов, а у другого… — договаривать Гесер не стал, досадливо отключился. У Антона сложилось впечатление, что слово, которое так и не прозвучало, — это «дурости». Хотел было обидеться на шефа, но вовремя передумал. Не привыкать ведь. Еще и Завулон усмехался во всю свою пасть. Не при нем же проклинать Гесера? И все-таки, когда эти двое общаются, всегда кажется, что озвучивают они лишь десятую часть, а остальное улавливают каким-то седьмым или, может, даже тридцатым, неизвестным пока никому, чувством. Ведь сейчас и не переглядывались даже, так, на слух тупо ориентировались — а поняли куда больше самого Антона. Ведьма, значит? Усиленная какими-то амулетами? Очень-очень старая? Выходит, черных слизких птиц умеют наколдовывать лишь такие ведьмы? Даже думать не хотелось, как такие ведьмы сами выглядят в сумраке. И что Завулон мог с таким ведьмами делать. Раз быстро понял все, значит, раньше весьма тесно общался. Надюшке позвонить, что ли? Ничего не объяснять, а лишь попросить проверить, не осталось ли какого-то крючка или метки. Но Антона передернуло, когда он понял, что могла бы Надя учуять помимо возможных крючков, — и сразу передумал. Гесер назвал это ватой? Ага, как же. Больше похоже на громадный такой сугроб, обрушившийся на всю многоэтажку, — прямо-таки трясет от пронзительного взгляда Завулона и заодно морозит от мысли, чем все закончилось бы, не сработай амулет Гесера вовремя. — Кофе? — предложил Завулон как-то напряженно. Силы у него опять на пределе, что ли? Антон кивнул. Скоро этот кофе станет ненавистной панацеей, причем — одной на двоих.