Просить

Завулон выглядел все хуже и хуже. И понятно почему: браслет бездействовал, а как это изменить, Антон все никак не мог придумать. Ночь на дворе, раба в магазин не выгонишь, кофе остогоблинел, а про Гесера с Завулоном говорить не хотелось. Антон попытался полчаса назад разговорить его, надеялся, что так решится вопрос с подпиткой для раба. И вроде вопросы задавал безобидные, о прошлом, об их привычках, да только разговор слишком быстро перерос в неприятный спор, а браслет тут же решил, что правильнее будет силы у раба пить, а не наоборот. В итоге Антон теперь отвлекался рандомной музыкой в своем плеере, а Завулон бродил туда-сюда, в окна темные пялился. — Если ты прав, и инквизиторы кого-то ловят на живца, — прервал тишину Антон, — в наших интересах ускорить процесс. Сами в инквизиторскую контору утром поедем, посмотрим, чем это закончится. — Решил следовать оставленным инструкциям? Выкачать из меня все силы и отдать на растерзание инквизиторским горе-целителям? Не могу осуждать за шкурный интерес. — Можно поколдовать и создать лишь видимость твоего полного истощения. Думаю, у меня получится. И все время буду рядом. Подстрахую, если что. — Как скажешь, — слишком уж равнодушно согласился Завулон. Пока Антон просчитывал, сколько можно защитных амулетов понавесить на Завулона и чтобы это в глаза не бросалось, тот затих, прислонившись к стене. Глаза прикрыл. Дыхание замедлилось. Антон ругнулся на себя, подскочил от досады: как умудрился прошляпить момент, когда рабу совсем плохо стало? Просканировал состояние Завулона — и как еще душа в теле теплилась? И почему не сказал про боль в сердце, почему не пожаловался? Как по пустякам огрызаться — так запросто, а как по делу — не дождешься. Гордость не позволяет. Завулон медленно сполз на пол, Антон едва успел подхватить, придержать. На простую лечебную магию, понятное дело, его застаревшая рана не реагировала. Подпитка напрямую не помогала. Антон на нервах и в наобум попробовал применить фильтрованную силу. Такую обычно к детям применяют, когда по каплям силу вливают, одновременно адаптируя ее на легкоусвояемую. Завулон задышал ровнее. Антон сидел на полу, обхватив его поперек и положив ладонь ему на грудь. Сердце глухо стучалось в ребра. Антон в панике не понимал — его или же свое. Хотел было позвонить Гесеру, но отчего-то почуял, что лучше не рисковать. Если враги поймут, что Завулон на грани, непременно атакуют. А Гесер хотя и умеет отвадить следящие и подслушивающие чары, но кто знает, насколько сильные инквизиторы сели им на хвост? Антон вливал понемногу адаптированную силу, перехватив рабский браслет своими пальцами, чтобы сразу учуять, если тот решит опять пить магию. Скрежетать зубами от боли Завулон перестал. Открыл глаза. Антон не был уверен, что сердечная мышца регенерирует как надо, потому как и сам был выжат, словно лимон, и сумрак казался враждебным и голодным. Как бы им не стать его обедом. Или ужином, что там по времени? Скорее уж ранним завтраком. — Ты дурак, Городецкий, — ворчливо и глухо огрызнулся Завулон. — Хотел же от меня избавиться, так чего не отсиделся в стороне? Просто не вмешивался бы — и дело с концом. — Может у меня на тебя планы? И про Гесера ты мне еще не всю подноготную выдал. Завулон помолчал. Вырываться не спешил. Даже позу ничуть не сменил. Можно подумать, сидеть на полу было удобно. У Антона, вон, уже вся спина затекла. И вроде ж магии ему уже с избытком, а все тянул и тянул ее из Антона. Но Городецкий так перепугался, что не рисковал ему что-то запрещать. Потом еще и нагло занял диван Антона, стоило лишь спросить, не надо ли чего. На диване, кстати, устраивался с таким страдальческим видом, что Антону сразу стало понятно: полегчало Завулону давно и основательно, иначе не актерничал бы так откровенно. Еще и подушку Антона облапал, вцепился, как в спасательный круг. Обошлись без кофе. Чай заваривал Антон, правда, сахара в чашки сыпанул так, что язык к губам прилипал — но было в самый раз, требовалось побыстрее силы за счет глюкозы восстановить. Завулон пил и даже против обыкновения не морщился. И выглядел вполне себе счастливым. Антон незаметно следил за ним из кресла, которое обычно занимал по ночам раб. Похоже, ролями они все-таки поменялись. Дурдом. До утра дожить бы как-то. Хоть как-то бы…