Просить

Портал был низким и неровным, пришлось извернуться, чтобы в него втиснуться. При повороте Антон заметил, что в комнате инквизиторов прибавилось, и даже Шиндже лично пожаловал. Антон видел его всего раз, давным-давно, но теперь узнал сразу же. А тот заинтересованно испепелял взглядом его спину. Ну что ж, если такие фигуры в игре, значит, она того стоит. Антон обхватил пальцами свой амулет силы на шее и, глубоко вдохнув, шагнул за светящуюся границу… И словно разом провалился в глубокий колодец. Воды, конечно же, не было, откуда ей тут взяться. Но темень окружала кольцом, а над головой глубокое-глубокое иссиня-черное небо с миллионами звезд. Антон поозирался, покрутился вокруг себя, в итоге застыл с запрокинутой головой. Ощущение было… странным. Как будто не он смотрел на звезды, а, наоборот, те в него вглядывались, причем все разом. Жутко, когда бесконечность пытается «прочитать» тебя со всех уголков своей необъятности. Антон передернул плечами, попытался применить сканирующее заклинание — бесполезно. Осветительный магический шар тоже не пожелал воспроизвестись. — Свет и тьма, — прошептал он. Пограничное состояние. Тени тут точно не было. Ей тут не место. Антон, кажется, сюда тоже не вписывался. Вот как Иные — это совсем не люди, так и Антон-Иной был чужеродным для этого места. И казалось, что еще чуть-чуть и он растворится в этой бесконечности, растает, как грязный лед по весне… Магия не работала. И даже амулет на шее был лишь бесполезной безделушкой. Антон сделал над собой усилие и повернулся в поисках выхода, но граница портала казалась недостижимой, была даже дальше, чем все эти звезды над головой. — Как я тут вообще дышу — не понятно, — удивился он. — Это что же? Что-то типа межслойного пространства? Или правильнее сказать — подложка, подкладка? Эй, — позвал он, — есть кто живой? Минуты утекали. Ничего не происходило. Никто не откликался. А звезды впитывали и впитывали в себя, скоро так от Антона вообще ничего не останется. Но парадоксально: уходить отсюда не хотелось. Теперь уже вообще ничего не хотелось. Антон последним усилием опять повернулся к границе портала. Но сил сделать шаг в ту сторону уже не осталось. И тут что-то мелькнуло с той стороны границы портала. Антон ощутил, как натянулась какая-то нить силы. Он кому-то нужен. Его не отпускают. Нагло, напористо не отпускают. Амулет на шее трепыхнулся. Антон пришел в себя, апатия отпустила. Он сделал шаг вперед. Неясные силуэты проступили сквозь пелену проема. Силуэты были странными: будто кто-то обвел цветными карандашами неумелой рукой человеческие фигурки, а некоторые — даже дважды. Антон еще ближе придвинулся. И вроде даже узнал, чьи это силуэты: Гесер тускло светился белой линией, Шиндже казался прорисованным сажей. Инквизиторы, что были неподалеку, куда больше удивили Антона: силуэты напоминали смазанный след от тончайшей красной линии, они будто дублировали ее. Завулон же, напротив, ярко полыхал этой красной нитью, а смазанный контур стелился ему под ноги, назад, за спину, он будто был первичен по сравнению со своим контуром. Остальные — как раз-таки вторичны. Антон нахмурился, ничего не понимая. Почему стойкое ощущение, словно за контуром остались подделки? Ксерокопии настоящих инквизиторов? Ну хоть Гесер настоящий — и то счастье. Теперь бы еще почувствовать себя снова живым и выбраться обратно. И большой такой вопрос: как объяснить этим ксерокопиям, что звезды тебя чуть не вывернули наизнанку и не впитали в себя? Кто в такое поверит? — Всё, отпустите, — велел Антон непонятно кому. — Меня там ждут. Его будто и не слышали. Настойчивая нить силы тянула и тянула назад. Антон даже догадывался, чья это сила. Подумаешь, он не вернется, так Гесер же остался, они с Завулоном сами справятся. Шиндже тоже зачем-то подобрался ближе к границе портала, влил свою силу, пропитанную сажей. Антон в бессилии прикрыл глаза, вздохнул — жить все-таки хотелось. А звезды были слишком безжизненными и холодными. Оставаться с ними страшно. Они были даже холоднее колючего взгляда Завулона в первый год их знакомства. Холоднее презрения Дикаря, когда тот узнал, кто именно отнимает у него раба. Досада, что не успел никому ничего доказать, немного расшевелила Антона. И он сделал еще один шаг к границе портала. И тогда нить силы жадно и хищно впилась в него, вгрызлась, словно зубами, и потащила прочь из колодца… ** Антон долго привыкал к яркому свету в комнате инквизиторов: непрестанно моргал, загораживался рукой и тряс головой. Гесер даже перепугался, что Антон ослеп. Шиндже приставал с расспросами. Антон закашлялся — показалось, что запах сажи забивает легкие. А в ушах пульсировала красная нить, изводя своим дерганным ритмом. Вот ведь досада: как визуализация красного контура фигуры Завулона могла превратиться в звук? Или Антон еще и оглох плюс ко всему? Вроде нет. Но родной мир долго еще казался чужеродным и каким-то неуютным. Антон близко к себе смог подпустить лишь Завулона. Тот, в отличие от других, не суетился, просто вцепился сзади в плечи — как прирос, — и согревал-согревал-согревал… Гесер оказался сообразительнее прочих: принял удар на себя и старательно заговаривал инквизиторам зубы, отвлекал внимание от Антона, давая ему передышку. Интересно, сколько прошло времени? Четверть часа? Год? Главное, что здесь не было тех голодных звезд. А холод постепенно отступал… — Спалите этот гребаный портал, — выдавил Антон из себя. — Сотрите с лица земли… Но инквизиторы, кажется, его не понимали.