Просить

Спустя час Антон все-таки пришел в себя. Он сидел в кабинете главного по инквизиторскому подразделению и пытался письменно изложить, что же видел. Голова нещадно болела. Изъяснялся он уже внятно, слова задом наперед не выворачивал. Раз обещал написать про портал, придется держать слово. Но сначала — собственный интерес. Гесер увел куда-то Завулона, и, значит, можно говорить напрямую. — Чем быстрее выполните мою «просьбу», тем быстрее моя память заработает, — обронил Антон, пытаясь расписать ручку на клочке бумаги. — А просьба ваша… небось касается?.. Завулона? — Отчего же? Она напрямую повязана на мой собственный интерес, — пояснил Антон. — Я семейный человек, на работе занят, а тут приходится еще и за рабом следить. Давайте уже вернем Завулону статус свободного, и всем будет счастье. Инквизитор так скривился, будто ему предложили ревоплотить родную тещу. Антон поспешил смягчить свое предложение: — Немного урежем его права, контролировать продолжим, но уже в более комфортной для всех форме. Формально он все еще будет отбывать наказание, искупать, так сказать. Чем схема наказания времен Дозоров вас не устраивает? Не постучавшись, зашел Шиндже. Уселся во главе стола. Антону снова показалось, что кругом сажа. Интересно, как долго тот колодец будет напоминать о себе? — Снять рабский статус с Завулона мы не можем, — сказал инквизитор. — Лишь сменить ему хозяина. Да и то лишь в случае острой необходимости. Если вам это в тягость, Максим изъявил желание принять его назад. — Не настолько в тягость, чтобы отдавать его Дикарю, — вздохнул Антон. Он вспоминал, как видел этого инквизитора из рамки портала. Там, в колодце, сравнение с ксерокопией казалось логичным и разумным. Теперь же воспринималось бредом воспаленного сознания. Как сильный Иной, пусть и серобалахонщик, может быть чьей-то копией? Шиндже, вон, ею не был. И Гесер. А у Завулона вроде как копия болтается где-то поблизости. Интересно, какая она? Контур зеленого карандаша? Или еще какая абстракция? У Гесера спросить бы про весь этот бред. А инквизиторам такое писать в бланке точно не стоит. — Выйди, — велел Шиндже инквизитору. Тот хотя и неохотно, но подчинился. — Антон, — сказал Шиндже, — понятно, что ты хочешь оградить Завулона от лишних унижений. И то, что ты сделал, не побоялся исследовать портал — очень ценно. Мы готовы прописать дополнительные бонусы для всей семьи Городецких. И учесть любую твою просьбу, но не касательно Завулона. Антон нахмурился: сдаваться без боя он не собирался. — Гесер тоже поначалу настаивал, но, когда понял в чем дело, смирился. У Завулона сейчас два пути: или оставаться под полным контролем и без доступа к сумраку, или - в могилу. Потому как если почувствует свободу, непременно рискнет сыграть свою партию, а это было бы… опасно. Пока он на голодном пайке, никому мешать не станет. Антон вздрогнул. Не думал, что все настолько серьезно. — А если с него взять клятву не вмешиваться? Не проще ли? Шиндже не ответил. — Тогда почему именно я должен его контролировать? — Твою кандидатуру мы не рассматривали. Так получилось. Впрочем, если совсем прижмет и станет действительно опасно, Абсолютная всегда учует это и сможет его остановить. Так ведь? — Возможно, — уклончиво ответил Антон. Ему не нравилось, что пытались вмешать и дочь. — Вот и славно. Так мы поняли друг друга? Что ты хочешь в обмен на информацию о портале? — Внятнее вы все равно не объясните же? Так же как и о причинах роспуска Дозоров и прочего? — Какова твоя просьба, Антон? У меня не так много времени, если честно. Антон задумался, постарался взвесить все «за» и «против». — Если я продолжу контролировать Завулона и не стану запрещать Наде предсказывать его опасные замыслы, вы лично гарантируете, что никто впредь не станет пытаться убить Завулона и как-либо навредить моей семье? Шиндже не удивился, значит, был в курсе телефонного шантажа. — Я прослежу за этим. — И чтобы больше никаких вредительств и заговоров ведьм. Не то чтобы я сам был не в состоянии их обезвредить, но лишние хлопоты утомляют. Говорю же, у меня кроме прочего еще и семья. — Обещаю. Антон подумал, не спросить ли у него про ксерокопии, но все-таки не рискнул. Подумал еще раз и со вздохом придвинул к себе листок. Там он написал про портал лишь одну фразу: «Уничтожьте портал, это сбой сумрака, любая жизнь там чужеродна». Все честно: инквизиторы сделали вид, что выполнили свою часть договора, а Антон — что не понял природу Замороженного портала. И пусть теперь кусают локти…