***
Предсказуемо проспав будильник, звенящий, наверное, уже минут двадцать, словно неистовый избалованный ребёнок, Дженнер вскакивает с кресла, временно заменившего ей её постель, сразу же пожалев об этом. Шея и спина противно хрустят, от чего хозяйка сех частей тела невольно вскрикивает, тут же начиная проверять себя на возможные переломы или ушибы. Единственным признаком повреждений в безупречной фигуре стал небольшой светло-фиолетовый синяк на внешней стороне локтя, появившийся после «случайного» резкого контакта с грудью какого-то идиота из спортзала. А в остальном, всё просто шикарно. Тёплая вода и вкусно пахнущий гель для душа немного облегчают раннее пробуждение в начале недели, переменяя настроение девушки с убийственного на более игривое. Мысль о том, что сегодня ей снова предстоит встретиться с той русоволосой подгоняла Кен, которая в спешке чуть ли не добавила в свой кофе сахар, перепутав его с чаем. Она тщательно подбирает сумочку, что будет подходить и к настроению, и к обуви, позволяя бросать попеременные взгляды на витрины, мимо которых приходится проходить по дороге в университет, чтобы полюбоваться собственной безупречностью. Посылает самой себе воздушный поцелуй в зеркале прежде чем выйти из квартиры, обставленной по советам матери и сестёр, как и вся её жизнь. Молча удивляется своему везению, когда по пути не попадает ни в одну пробку, хоть это и довольно-таки характерно для густонаселённых городов в это время суток. Кто-то спешит на работу, кто-то — на спортивные занятия, кто-то — в школу. Тысячи людей перебегают дорогу там и сям, мешая интенсивному движению машин, в которых сидят такие же спешащие попасть куда-либо водители, что злятся и со всей силы упирают ладони в руль, громко сигналя бедолагам, вынужденным передвигаться на своих двоих или на общественным транспорте. Просто невероятно. Похоже, она не то, что не опоздает сегодня, а приедет раньше необходимого. Кофе казался как нельзя хорошо приготовленным — ещё одна странная хорошая вещь, произошедшая с ней в утро понедельника, коих бывает слишком мало в иных случаях. Эти ранние везения натолкнули Дженнер на мысль о возможном ужасном происшествии, ожидающем её, дабы «уравновесить» Вселенную и её работу. Она тщательно проверяет все швы её строгих брюк и ажурной полупрозрачной рубашки на наличие дефектов, затем — смотрится в зеркало, ища неисправности в макияже или волосах. Всё просто идеально. И это явно не к добру. Паркуется в квартале от нужного ей здания, чтобы устроить себе утреннюю прогулку — размяться, так сказать. Ни головной боли, ни усталости, ни синяков под глазами, даже нос не забивается! Грядёт что-то из ряда вон выходящее… Типа зомби апокалипсиса или великого потопа, может, что-нибудь страшнее. Кантри-концерт прямо в холле университета? Отмена лондонской недели моды? Кендалл старается не думать о возможных событиях, что способны разрушить её жизнь, продолжая гордо шагать мимо сотен пока что пустых и тёмных витрин магазинов, выстроившихся вдоль улицы. Через пару минут она наконец прибывает к месту назначения, неизвестно чему ярко улыбаясь, как ребёнок на Рождество. Сидя в практически пустом помещении, где, по идее, должна пройти первая лекция психологии на этой неделе, Кенни не знает чем себя занять, попеременно анализируя свой почерк в одной из толстенных тетрадей для конспектов, иногда резко вскидывая голову, устремляя взгляд на массивную дверь, когда за ней слышатся шаги. Она уже смирилась с её необъяснимой тягой к незнакомой девчонке, что может своим проницательным взглядом залезть к ней в душу, но ждать кого-то, как милая собачонка — это через чур. Не в силах прекратить пялиться на дверь с детским ожиданием, девушка начинает щёлкать ручкой, тут же завладевая вниманием парочки ботанов, сидевших в самом начале кабинета. На половину повернувшись к ней лицом, эти чудики синхронно шикнули, приложив тощие пальцы к губам, сразу получив в ответ изящный средний палец. До начала остаётся только две с половиной минуты, а её всё нет. Ни девочки-загадки, ни её блондинистой подружки, любящей закидывать ноги на колени к своей компаньонке. Ни Чипа, ни Дэйла… Она что, придумала для них прозвище? Блестяще, Дженнер делает успехи в обуздании своего нового образа — образа высокомерной стервы. Резко захлопнув тетрадь, бросает её в сумку и, не сказав ни слова, вылетает из лектория, учтиво не хлопнув дверью.***
Направляясь к своей машине по всё той же улице, мимо всё тех же витрин, всё тех же магазинов, но уже работающих, но уже в другую сторону, Кен размышляет над возможными причинами отсутствия незнакомки на сегодняшней лекции, — она приходила всегда, хоть и ничего не делала, проматывая все полтора часа на досматривание снов на задней парте или, как скорее всего эта интереснейшая особа считала, «незаметнейшее» рассматривание брюнетку с ног до головы, будто экспонат в музее. Стуча невысокими каблуками по тротуару, девушка уверенно идёт к своему автомобилю, что находится уже в паре шагов, как ярко-зелёно-сине-красно-розовая неоновая вывеска привлекает её внимание. Стоя посреди улицы около минуты, тщетно пытаясь разобрать слишком замысловатый шрифт названия, очевидно, паба, находящегося в подвальном помещении какого-то дома-ветерана, она замечает знакомую серую шапку, что вприпрыжку направляется к этому самому пабу, только на противоположной от неё стороне. Кендалл, сразу же узнав хозяйку шапки, спешит отойти немного правее к столбу, откуда будет удобнее тихо проследить за действиями той, оставшись незамеченной — то, чем она была занята последнюю неделю, совершенно забив на учёбу, хоть год только начался. Неужели Дженнер теперь походит на тех чудиков-придурков, что следят за понравившимися им людьми? Стоп, понравившимися? «Я теперь Сталкер Дженнер» Эта забавная на тот момент мысль проскакивает в голове брюнетки, заставив небольшую улыбку расцвести на милом личике, уже успевшем украсить с десяток обложек модных и немодных журналов. Она терпеливо провожает так называемого «Дэйла» взглядом, прежде чем вышеупомянутый бурундук не исчез в дверях паба, перепрыгивая через ступеньки, как маленький ребёнок. Кенни сосредотачивается и представляет на своих плечах двух маленьких Кендалл: одна — в красном комбинезончике и острыми рожками, другая — в длинном белом платье и золотым нимбом над головой. Первая советует ей проследовать прямо за милой девушкой, не выходящей из её головы вторую неделю, вторая — развернуться и валить домой, а лучше обратно в универ, ведь первая пара уже началась. Тряхнув головой и немного придя в себя, она уверенной поступью спускается в паб, толкая тёмную дверь, которую оставил открытой предмет её пристального внимания. Будто знала, что за ней хвост. Не лучшее предположение, однако. Не успела Кен получше осмотреть тускло освещённое помещение, как почувствовала, что об её ногу трётся что-то пушистое и живое. Что-то пушистое, живое и мурлыкающее. Это создание определённо являлось котом, возможно даже талисманом этого заведения или типа того. Не долго думая, она взяла милейшее животное на руки, нежно поглаживая его чуть ниже шеи. Слишком увлёкшись забавным котиком, заставившим Кенни забыть за чем, а точнее за кем она сюда вошла, девушка не замечает трёх пар глаз, пристально следящих за ней, расположившись около барной стойки. — Ты уверена, что это Рэсти? — шепчет Джиджи ей на ухо, не выпуская из рук коктейль, мастерски приготовленный самим барменом-хозяином, с таким же удивлением поглядывающим на новую гостью. — Это точно он. И точно она. — Кара не отрывает взгляда от Дженнер, что идёт к одному из свободных столиков с котом на руках. — Кто? Это та Кендалл? Ты шутишь? И Рэсти так легко ей доверился, запрыгнув на руки так, будто это его мать родная?! — восклицает Хадид, не веря своим глазам. — Как думаешь, она что-то скрывает? — Делевинь с беспокойством смотрит на подругу, закусывая губу из-за непонятного волнения. Брюнетка уже в миллионный раз удивляет её, хотя это не так уж легко, а знакомы, то есть незнакомы они только несколько дней. Сначала грубит в коридорах, потом шарахается, как от привидения, затем мило краснеет, чувствуя на себе её взгляд во время очередной скучнейшей лекции, теперь ладит с Рэсти, что само по себе звучит как синоним к слову «чудо» или «магия», так как испокон веков известно, что кот даётся только британке, как одной из того малого количества людей, с которыми он знаком дольше парочки недель. — Я думаю, что она станет твоей лучшей пассией. А Рэсти может быть вашим пушистым ребёнком, если захочешь. — Джиджи хохочет, не испытывая никаких угрызений совести из-за издевательств над лучшей подругой. Кара только закатывает глаза, не удивлённая таким поведением Джи, частенько подкалывающей всех и вся вокруг. Когда ты умудряешься выглядеть лучше всех вокруг тебя в любых ситуациях, я повторюсь — в любых ситуациях — появляется такой приоритет как автоматическое прощение всех мелких обид и издёвок, даже заковыристых прозвищ, сфабрикованных в специальном отделе мозга, который имеется только у таких людей, как Хадид, — Стервозное отделение. Махнув рукой на прощанье, Делевинь встаёт с места, неуверенно направляясь в сторону темноволосой девушки, всё ещё играющей со своим, похоже, новым другом, бессовестно бросившим её. Каждый шаг становится всё короче и неувереннее, а на лбу выступает испарина, будто она только что пробежала стометровку быстрее Усейна Болта. Когда остаётся лишь парочка столиков, Кара поворачивается к подруге, до этого следившей за каждым её шагом. Джиджи улыбается и показывает ей два больших пальца, подбадривая её. Британка делает глубокий вдох и натягивает наверняка жутковатую улыбку, прежде чем наконец осмелиться и отвлечь брюнетку от Рэсти, подсев за её столик.