Смертельно привлекательный парень

Как нам друг без друга прожить и дня?

Если говорить максимально честно, то Никита сам от себя не ожидал, что так поступит. Просто взять и сказать, что их больше ничего не связывает — никогда такого не было. Ни с кем он так не поступал, а теперь — страдал от этого, потому что считал свой выбор неправильным. Да, он был ранимым и робким, гордым и очень требовательным, и если первые два ушли на второй план, то вторые — точно нет. Он понимал, что, возможно, срубил сгоряча, не разобравшись, но извиняться он не собирался, ибо что-то внутри мешало сделать снова первый шаг навстречу. Казалось, что его могут высмеять, чувства отвергнуть и все, чем жил Никита, обрушилось бы с моментальной скоростью, что было страшно. Ведь каждый привык жить в своем мире, в котором комфортно. Неделю Киоссе не ходил в школу, от чего Святослав переживал. Так непривычно было не видеть карие глаза, которые горели, когда он в них заглядывал. Кажется, что в душу. Принято решение, и в его исполнении Степанов не медлит. Попытка вытащить себя из дома, чтобы не сидеть в депрессии. Шатен собирается поехать в самый центр, к Кремлю, на Арбат, на Тверскую, к Москве-Сити, снова хотел вдохнуть воздух, который успел забыть, — запах красоты и шума. Уехать, чтобы на минуты забыть о своих проблемах и окунуться в мир архитектуры, которую с рождения любил. Пофотографировать, а потом можно распечатать и вложить в альбом лучших работ. Из тысячи снимков точно будут удачные. Ноги голубоглазого бегут к дому Никиты, к той парадной, в которой он был счастлив. Он только сейчас осознал, как дорог ему мальчишка. Дыхание сбивается от волнения, потому что знает, что накосячил. И пусть они едва знакомы, но он чувствует связь между ними. Он должен объяснить, кто они на самом деле друг другу. Бедра перед зеркалом качаются в такт музыке, и жизнь кажется не такой плохой. С музыкой все автоматически становится лучше, вы же знаете. Еще пара минут, чтобы завязать шарф красивый, и можно выходить. Секунда, и статный парень в подъезде. Думал позвонить в дверь, но что-то не давало этого сделать. Шум за дверью, который, Святу показалось, с другого этажа. Стоит на этаже, облокотившись о стену холодную, и думает о том, стоит ли это все возвращать или нет, оценят ли его «первый шаг» в принципе. Звон ключей, и Никита, собравшийся ехать в центр, выходит из квартиры и, сфокусировав зрение, поскольку в подъезде было темновато, увидел тень напротив своей двери. — Свят? — прошептал Никита, и по стенам пошла вибрация, вскоре послышалось эхо. — Да, — ответил блондин, после чего Киоссе увидел в полумраке его неширокую улыбку. — Что-то забыл? Я спешу. — Забыл, — легкие шаги в сторону Никиты, и у того дыхание замирает. Голова сейчас закружится, это уже можно ощущать. Спирает все внутри. — Тебя. После этого хрупкое тело прижимают к холодной поверхности, а губы старшего дышат в шею шатену. — Что тебе нужно? — глаза карие правда заблестели, от близости в голове хаос. И вот он вернулся, совсем рядом, человек, кем заняты все мысли. Но вновь сложно переступить через себя, чтобы быть им вместе. И мысль, что это все шутка и издевка, не отпускает. Из головы не выходит. — Я не знаю как сейчас это все сказать, — почти прорычал голубоглазый, после чего кулак полетел в стену. — Прекрати вести себя, как баба, и обижаться на всякую чушь. Я не кукла, чтобы вечно за тобой бегать, чтоб ты знал, если ты этого добиваешься, — горечь выходит изнутри, Святослав сейчас настоящий, не укрывает ни одной буквы, которая в голове крутится. — Нет, блять, я этого не добиваюсь, -шикнул Никита, пытаясь оттолкнуть от себя светловолосого. — Я не собираюсь объяснять… Хотя… Стоит, ведь ты не понимаешь, что происходит, да? Мне плохо от того, что ты достаточно долго не интересовался мной, и если ты думаешь, что ты в любой момент можешь прийти ко мне и получить мое расположение, то ты ошибаешься, потому что я не игрушка! Много слов, которых он не сказал, но этого сделать невозможно, ведь кислород перекрыт поцелуем. Грубым, собственническим. У кареглазого сейчас не хватило бы словарного запаса, чтобы высказаться о том, какой Свят наглый, и о том, что сейчас чувствует он сам, Никита. Сердце забилось быстро, и от этого чувства, кажется, можно все простить. С кем еще ему было так хорошо? — Успокоился? — услышал он спустя полминуты, когда легкие уже горели от нехватки кислорода, как будто в них сигарета тлела и пепел ложится на стенки. — Ты офигел? — сказал мальчишка вопреки тому, что чувствовал. — Ты думал, что силой все решишь? Своими милыми глазками? Не стоит со мной мучиться, если ты не готов делать ради меня что-то большее, потому что любовь — это поступки, в первую очередь. — Ты многого не знаешь, кто мы друг другу, дай мне обьяснить, — прошептал Степанов, снова снизив тон, еще не отошедший от касания губами приятных губ напротив. — Я не хочу слушать, — ответил Киоссе уже на лестнице, слегка улыбнулся, и его улыбка была видна даже в полумраке. Красота Москвы не кажется магической без человека, который шел бы рядом и говорил с тобой о каких-то глупостях, забавляющих тебя. Каждый имеет право на любовь. Каждый ее найдет. Важно знать, что если она прошла мимо, на это есть причины. Будет ли так у Никиты со Святом? Расстает та связь, которой у них не было ни с кем до встречи друг с другом? Меньше, чем три.