***
Бэкхён пребывал между реальностью и снами. Он то приходил в себя, то снова падал в бездну. Она была радужной, красивой, но где-то в подсознании жил страх, а от наркотиков тошнило, как от переизбытка сладкого. Джихан кормил Бёна собственноручно, пока тот не сопротивлялся. Однако порезов на коже становилось всё больше. В один из дней, когда Бэкхён немного протрезвел, он понял, что, как только он начинает впадать в истерику, которая всегда продолжалась довольно долгое время, Су усыплял его тем средством, но если он не реагировал совсем, терпел, то мужчина приходил в ярость. Этому психу просто необходимо было видеть отклик на лице мальчишки. Реакцию в виде страха и боли. Поэтому Бэкхён решил для себя больше не пытаться отстраняться. Ненадолго он будет позволять своему ужасу и отвращению выходить наружу, а потом во что бы то ни стало он будет собирать себя по кусочкам обратно. Бэкхён не хотел, чтобы его продолжали пичкать этими наркотиками. Когда придёт Чанёль, он хотел быть в трезвом уме. В том, что страж придёт за ним, у Бёна не было сомнений. Он не позволял себе мыслить, что, раз он пропал за границей, все перестанут его искать. Чондэ уж точно не успокоится. А если верить всем словам, что говорил ему Чанёль, то мужчина обязательно должен прийти на помощь. Несколько дней подряд повторялось одно и то же: Джихан оставлял на его коже несколько неглубоких порезов, какое-то время смотрел, как Бэкхён истекает кровью и корчился от боли, дрочил на это зрелище, затем привычное мытьё в ванной, в которой мужчина исправно заставлял парня кончать от своей руки, а после спасительный сон. Бён будто отстранился от всего происходящего, он лишь отсчитывал минуты и часы, ждал прихода Чанёля. Наверное, единственное, что радовало в данной ситуации, так это то, что мужчина не совокуплялся с ним, ограничиваясь лишь дрочкой. Но радоваться долго не пришлось. Видимо, удовлетворившись тем, что Бэкхён, по его меркам, якобы стал чистым, через два дня Джихан, проделав обычные процедуры с ним и положив на кровать, предварительно пристегнув его ремнями, не ушёл из комнаты, как это делал ранее. Руки мужчины стали блуждать по телу мальчишки, и Бэкхён, будучи в рассудке, еле удержал очередной порыв тошноты. — Ангел мой, сегодня знаменательный день в наших с тобой отношениях, — ласково пробормотал Су. Этот тихий голос, который Джихан всегда старался сделать излишне мягким, будет долго сниться ему в кошмарах. — Сегодня, мой ангел, мы станем единым целым. Бэкхён дёрнулся так сильно, что ремни впились в его руки и ноги, причиняя ужасную боль. — Прости, но тебе будет больно. Не люблю всяких прелюдий и растяжку. Куда более приятно и красиво, когда твоя кровь послужит нам смазкой, не правда ли? До Бёна дошёл смысл сказанного. Этот грёбаный псих хотел его изнасиловать, причём в грубой форме, чтобы пошла кровь. Лучше уж умереть, чем испытать такое! У Бэкхёна началась истерика, какой не было прежде. Мальчишка метался на кровати, кричал, проклинал Джихана до тех пор, пока не охрип голос, а на руках и ногах не проступила кровь от ремней. — Кажется, ты ещё не готов по собственной воле отдаться мне, — решил мужчина. — В таком случае придётся прибегнуть к нашему любимому лекарству, да? Но Бэкхён практически не слышал маньяка, он пытался вырваться. Джихан взял знакомый для обоих пузырёк, намочил им тряпочку обильнее, чем прежде. Несмотря на попытки парня освободиться, он зажал ей его нос и рот. По мере того как наркотик проникал в лёгкие, протесты Бэкхёна утихали, пока он совсем не успокоился и затих. Сонный возбуждающий дурман поглотил разум парня. Тело горело в любовной лихорадке, требуя лишь одного.***
Чанёль заметил хижину издалека. Он оставил средство передвижения, которое одолжил ему бывший страж, который сейчас возглавлял поселение людей, живших отдельно от островов и «Совета». Как уточнил мужчина, средство передвижения называлось автомобилем, которое активно использовалось предками ещё до падения их империи. Оно было гораздо удобнее дилижанса и лошадей, но создавало некий шум, который мог услышать псих. Вокруг было тихо, словно эта лачуга была необитаема. Страж пробрался к окну, не создавая шума, заглянул внутрь лишь краем глаза, чтобы не привлечь к себе внимания. Он сразу заметил Джихана. Тот копался в ящике, вытаскивая какие-то предметы, напевая незнакомую мелодию. — Я включу нам пластинку, мой ангел, — громко говорил мужчина, видимо, чтобы услышал его заложник, которого Чанёль не видел. Значит, тот находился в другой части лачуги. — Это создаст романтическую атмосферу. Хочу, чтобы всё было правильно в наш первый раз. Хотя тот самый наркотик, что я тебе дал, всё равно сделает своё дело, и если ты не получишь разрядки, то тебе, мой ангел, будет совсем худо. Услышав исповедь психа, Чанёль вмиг испытал чувства тошноты и удушья. Этот маньяк издевался над Бэкхёном, и стражу нужно было действовать немедленно и очень осторожно. Второго такого шанса у него может попросту не быть. Но как выманить этого ублюдка из дома? Мозги Пака заработали в два раза быстрее, чем обычно. У него за поясом висел нож и была пара патронов в револьвере, что он захватил с собой с острова. Мужчина решил: одна пуля для привлечения внимания, другая — чтобы снести башку этому чокнутому психу. А если это не удастся, то он перережет ему глотку своими руками. Чанёль как можно тише отошёл на небольшое расстояние и, хорошенько прицелившись, выстрелил в сторону. Раздался оглушительный звук, который не мог не услышать Джихан. Если всё пойдёт в правильном направлении, то маньяк должен будет выйти и проверить. Как и ожидал Чанёль, дверь с тихим скрипом отворилась. В её проёме показался мужчина. Пак заставлял себя выжидать. Сумерки сгущались, если не найти удачного ракурса, то пуля может не убить, а лишь ранить. Чанёль хотел, чтобы Джихан отошёл от лачуги, тогда у стража появится возможность перекрыть ему доступ к дому и к Бэкхёну. Постояв какое-то время у двери, Су всё же вышел и медленным шагом направился по тропе, по которой Чанёль прибыл сюда. Она была единственной, которая могла привести к хижине, и, поняв это, Джихан, видимо, решил всё-таки проверить. По мере того как маньяк отдалялся от двери, Пак мелкими и совершенно беззвучными шагами перебегал от одного дерева к другому, всё приближаясь к заветной для него двери. Когда до неё оставалось совсем немного, Джихан, заметивший автомобиль, скрывавшийся за кустами, развернулся и галопом помчался обратно. У Чанёля больше не было времени и выбора. Либо первым добежит до двери этот ублюдок, либо он и перекроет ему доступ. Страж тоже рванул с места, пальцем одной руки снимая револьвер с предохранителя. Чанёль вскинул руку вперёд и нажал на курок. Но выстрел лишь немного задел плечо маньяка. Мужчина оказался слишком расторопным и в нужное время сделал выпад в сторону. Понимая, что у него больше нет патронов, Чанёль выкинул оружие в сторону, намереваясь вытащить из ножен лезвие. Ему не хватило всего пары секунд. Джихан налетел на Пака, выбивая из рук стража нож. Мужчины сцепились. Эта борьба была не на жизнь, а на смерть, и каждый из них понимал это. Как бы хорошо не был сложен маньяк, у Пака всё ещё за плечами оставались годы тренировок. Тело реагировало и действовало на инстинктах. Джихан рванул к валяющемуся в стороне ножу. Чанёль, даже не думая, сделал подножку своему противнику, сбивая того с ног. Маньяк повторил его маневр, и оба оказались на земле. Внезапно бедро стража опалило огнём болью. У психа в запасе был свой нож. Понимая, что если сейчас Пак не соберёт все свои силы в кулак, то умрёт и он, и Бэкхён. Чанёль с невероятной силой сжал руку Джихана, что тот был вынужден выронить своё оружие. Теперь противник был под Паком. Страж оседлал его, обрушивая на психа шквал ударов. Чанёль бил со всей силы, со всей злостью, что в нём была. Лицо Су заливалось кровью. И, пока тот пытался сопротивляться, Пак нащупал что-то твёрдое под рукой. Что это было, он не знал. Страж просто сжал этот предмет в ладони, обрушивая на голову противника новые удары. Уже через несколько таких выпадов сопротивление заметно ослабло, пока совсем не исчезло. Джихан лежал под Чанёлем с окровавленной головой и лицом, в руке у стража был окровавленный камень. Перед глазами Пака всё плыло и мигало, дыхание сбилось. Вдохнув поглубже, мужчина выдохнул холодный воздух с хрипом. Страж даже не осознавал, что в этот момент находится в состоянии аффекта. Откинув камень в сторону, он схватился за тот нож, который принадлежал Джихану и, не колеблясь, всадил его прямо в грудь мужчины, хотя тот и так был мёртв. Когда с маньяком было покончено, Пак свалился на землю рядом с трупом, пытаясь отдышаться и прийти в себя. Сколько он так лежал, не знал. Разум медленно прояснялся, блики, что вспыхивали в голове и перед глазами, утихли. Вот тогда-то мелькнула новая мысль: «Бэкхён!» Чанёль вскочил на ноги, не замечая боли в бедре от ранения, и забежал в дом. Первая комната оказалась гостиной. Мельком осмотрев её, Пак заметил несколько дверей и рванул к той, что находилась ближе всего. Именно она и оказалась спальней. Страж всегда думал, что его ничего не может напугать сильнее, чем осознание того, что Бэкхён был похищен. Он не готов был увидеть младшего таким. Психика Пака готова была дать сбой. Мальчишка лежал на кровати, прикованный ремнями. Руки и ноги были окровавлены. По всему телу виднелись порезы, из которых сочилась кровь. Он был абсолютно голый, к тому же его так сильно лихорадило, что тело потряхивало на поверхности кровати. Не мешкая ни секунды, мужчина подбежал к Бэкхёну, аккуратно освободил его от пут, завернул в простынь, что лежала под ним, и поднял на руки. — Бэкхённи, это я, Чанёль. Как ты? Младший не отвечал. Его продолжало лихорадить. Пак понимал, что тому требуется медицинская помощь, но дорога до острова слишком долгая. Ближе было только поселение отшельников. Чанёль вышел из комнаты со своей ношей, заглянул в другую и не ошибся. Там располагалась ванная. Завидев её, Бэкхён застонал и стал вырываться из рук. — Нет, нет, не надо. Пожалуйста, отпусти меня. Я не хочу… — Тшшш, — стал успокаивать его Чанёль. — Я просто промою твои раны. Но парень продолжал плакать, не соображая, кто его держит. Тогда Чанёль положил его на пол, ожидая, что он попытается сбежать. Однако, видимо, силы мальчишки были совсем исчерпаны. Бэкхён даже не смог встать. То, что называлось ванной, Чанёль видел вживую впервые, но, проходя историю в Школе Стражей, он изучал общие черты прошлого мира. Исходя из своих логических заключений, он предположил, что нужно повернуть вентили. Мужчина так и сделал. Он не ошибся, и из крана полилась вода. Оторвав кусок от простыни, страж намочил её и как можно бережнее стал обтирать тело Бэкхёна, только сейчас заметив, что у самого руки были перепачканы в крови убитого. Чанёль испытал небольшое облегчение, замечая, что те раны, которые были на теле мальчишки, похожи на царапины, большая часть из которых почти зажила, а вот запястья и ноги пострадали совсем недавно. Пак, омывая и обтирая тело Бэкхёна, погруженный в свои мрачные мысли, только через какое-то время заметил, что, прикасаясь к бёдрам и паху парня, вызывает в нём тихие стоны, напоминающие всхлипы. Чанёль не заметил, что член мальчишки стоит почти колом и мокрый от смазки. Сразу вспомнились слова мёртвого Джихана, который что-то упоминал про наркотик, которым был напичкан Бён, и если он не получит разрядку, то могут быть последствия. Чертыхнувшись, мужчина всего на минуту оставил Бэкхёна в ванной и ринулся в комнату, стаскивая с кровати одеяло и возвращаясь в ванну, завернул в него младшего. Оставаться в этом доме больше не было сил. Чанёль подхватил мальчишку на руки, быстрыми шагами вышел на улицу. Бэкхён не заметил рядом со входом своего мертвого похитителя, а страж, переступив через труп, направился к автомобилю. Уложив Бёна на заднее сидение, он залез следом. Места было мало, но тут было спокойнее и безопаснее, чем в чёртовой лачуге психа. Мальчишка ёрзал, корчился, зажимал ноги, стонал и всхлипывал одновременно. Пак пытался успокоить его, гладя по голове, шепча обещания и слова любви, но это мало помогало. Чанёлю ничего не оставалось, как освободить его тело от наркотических мук, заставляющих тело младшего изнемогать от возбуждения. Рука мужчины скользнула под одеяло к паху парня, а губы стража накрыли сухие, потрескавшиеся губы возлюбленного. В эту секунду глаза Бэкхёна распахнулись. Он все ещё мутным взглядом уставился на лицо перед собой. Чанёль отстранился, наблюдая, как во взоре Бёна блеснуло понимание, что перед ним не маньяк, а его спаситель и любимый, страж из Высшего Мира. — Чанёлли, — прошептал мальчишка охрипшим голосом, и из глаз потекли слёзы. Он говорил тихо, не в силах сдерживать рыдания. — Я тебя ждал. Так долго. А ты всё не приходил. Мне так больно, Чанёлли. Кажется, я сейчас взорвусь. Слушая слова младшего, Пак физически ощущал на себе его боль, и она была такой мучительной, что страж так же, как и мальчишка, не смог сдержать слёз. — Прости меня, Бэкхённи. Прости, что не пришёл сразу и тебе пришлось терпеть. Но теперь всё позади. Я не оставлю тебя больше. Никогда не оставлю! Позволь мне помочь тебе? Мужчина продолжил целовать Бэкхёна, а рука под одеялом возобновила ласки. Хватило всего несколько десятков фрикций, и мальчишка застонал. Но то не было похоже на стон удовольствия. Казалось, что Чанёль снова причинил ему боль. Крепко обнимая младшего, мужчина не переставал шептать нежности, пока тот не заснул. Ровное дыхание наполнило салон автомобиля. Удостоверившись, что Бэкхён крепко спит, Пак вышел из машины и направился обратно к лачуге психа. Отворив пошире дверь, он втащил труп Джихана внутрь, нашёл на кухне спички и поджёг в этом доме всё, что только мог. Лачуга догорала, на горизонте маячил рассвет, Бэкхён крепко спал в автомобиле.