skjebnespill

－Почему? Ты действительно хочешь знать? －Вскинула брови рыжая. －Да.－Коротко бросил Шистад не поднимая глаз. －Тогда слушай, и мне плевать, что это может разлететься по всей школе.－Уверенным голосом говорила девушка. Теперь главная она, а не Шистад. Теперь все по ее правилам. －Как думаешь, как живется ребенку в семье, которой фактически нет? Это риторический вопрос. Да никак, он не чувствует себя любимым, нужным, желанным. Я расту в такой семье уже 17 лет. Я привыкла ко всему относиться с холодом, осторожностью и опасением. Я никогда не испытывала взаимных добрых чувств, для меня весь мир скучный и серый. Какого это? А я отвечу, поначалу хреново, мысли о суициде ночами и горькие слезы. А потом ты привыкаешь ко всему этому и для тебя это становится совершенно обыденно. Да, тебе обидно, смотря на то, как родители гуляют с хохочущими детьми, а ты в своем детстве сидела дома с братом. Я понимаю, ты этого не поймешь, но знаешь, когда все детство кроме четырех стен ничего не видишь, радуешься каждому лучику солнца. А знаешь ли ты, какого ходить в младшую школу каждый божий день, зная, что никто тебе ни скажет ни единого доброго слова, каждый день я выслушивала высмеивания и обзывательства в мою сторону из－за внешности, из－за голоса, из－за недостатка знаний, они находили причину посмеяться во всем. Единственной моей опорой являлся брат, －Захлебываясь слезами, Мун закрыла лицо ладонями, －Брат, который меня предал, человек, которому я доверяла всю свою жизнь, предал меня. С каждым словом Эва говорила тише и тише. Слезы, текущие ручьем, пробивались меж пальцами и холодными каплями падали на пол. Холод от собственных мыслей пробежался мурашками по коже рыжеволосой, маленькая льдинка где－то рядом с сердцем, становилась большой глыбой льда с каждой секундой, и с каждой слезинкой, которая оставляла холодный мокрый след на щеках девушки. Она уже ничего не слышала и не видела, мир рухнул в момент, с последними словами, жизнь, которая, казалось, начала заполнятся красками, будто сама Эва достала свой рисунок, нарисованный еще в детстве и, достав старую палитру красок, неуверенно коснулась листа кистью с голубой краской, вроде бы и нашелся художник, который увидел в Эве что－то необычное и решился взяться за ее реставрацию, но собравшись с мыслями, вскоре утратил вдохновение и убрал картину обратно под черную ткань, так и не приступив к работе. Кто же этот художник? Шистад. Может быть он однажды и решиться закончить начатое, но ведь это может случиться и завтра, а может не случится и вовсе.