***
В очередной раз, проснувшись рано до восхода, Ума неожиданно для себя заметила, что начала прихорашиваться. Вместо того чтобы убрать волосы в хвост, чтобы они не мешали, она заплетала косы, которые ей очень шли, но дело это ужасно муторное. Этого не мог и не заметить отец. «Для кого ты прихорашиваешься?» – ехидно заметил отец, проплывая мимо неё. «Ни для кого. Я что, не могу заплести себе косы?» – возмутилась в ответ Ума. «Конечно, можешь. Только вот ты каждый день утром уплываешь к рифам и возвращаешься под ночь. Мне уже стоит беспокоиться о том, чтобы ждать потомство?». «Папа!». «Я же шучу дорогая. Будь осторожна. Я слышал, там начал появляться человек». «Хорошо». Конечно же, его должны были заметить. Было бы глупо, если бы никто не увидел его. И всё же ей нравилась мысль о том, что это был только её секрет. Жизнь под водой и так не кипела разнообразием, а нахождение рядом человека делало его привлекательным развлечением. Особенно для темных личностей, как её мама. Уж она то больше всех не любила людей, и никто не знал почему. Собрав всё же волосы в косы, Ума попрощалась с отцом и поплыла в сторону рифов. Океан, на удивление, был спокоен. Где-то вдалеке ощущалось приближение бури, но это скорее будет ближе к ночи. И вдруг она почувствовала нечто, что не пробовала никогда. Запах крови, несколько отличавшийся от рыб и прочих созданий. В голове сразу мелькнула мысль, что это может незнакомец был ранен. «Надеюсь, это не он». Она ускорилась, как могла, ведь осьминоги не славятся скоростью, как русалки с рыбьими хвостами. Она подплыла к самому ближайшему течению, которое проходит мимо рифов. Это позволило ей хоть немного ускориться и, выпрыгнув в нужном месте, отправится к бассейну. Запах только усиливался, и Ума уже думала, что найдет труп мужчины. И, когда она проплыла по туннелю, то увидела до боли знакомые тела. Акулиты. Наполовину акулы, наполовину люди. Папа говорил, что они взяли от каждого вида всё самое вредное. Обычно они не приближались к местам обитания русалок, но видимо новое развлечение, в виде человека, не могло ни привлечь их внимание. Они кружили вокруг незнакомца, у которого из раны на ноге шла кровь. Она одним рывком подплыла к ним, отталкивая одного акулита, собиравшегося схватить мужчину. «А ну ушли от него», – взревела она, и они остановились. «Что осьминогу понадобилось от этого дохляка? Съесть его хочешь?». «Не ваше рыбье дело! Убирайтесь! Или вы хотите, чтобы я позвала отца?». Акулиты замерли: все в этой части океана знали, что русалки-осьминоги могли быть только от Кракена. Самого страшного создания не только на суше, но и здесь. И в больший ужас всех приводила Ума, являясь дочерью его и подводной ведьмы Урсулы. Хорошая родословная, ничего не скажешь. «Ладно. Всё равно мертвеца не вкусно есть», – усмехнулись они и поплыли прочь. Ума резко обернулась и увидела, что незнакомец уже шел на дно. Ухватив его руками, она выбралась на поверхность. Она абсолютно не знала, что делать. Отец часто говорил, что люди не могут дышать под водой, и, если в них попадет много воды, они задохнутся. Возможно, это сейчас и происходило. Но как вытолкнуть из него воду? Она крепко его сжала от волнения, и он дернулся, выплюнув всю воду. Ума тут же разжала объятия. Он начал болтать руками и ногами, будто его ударил угорь. И всё же он был жив, а, значит, ей нужно поспешить спрятаться. — Стой! Стой! - закричал он. — Я знаю о вас! Знаю. Ума обернулась. Он уже был более-менее на плаву и смотрел прямо на неё. И он не был таким старым, как её отец. Возможно, был её возраста или старше. Он не был напуган, и его лицо озаряла искренняя улыбка. — Ты понимаешь меня? Ты знаешь английский? - прокричал он. Она была в смятении и просто кивнула. —Помоги, пожалуйста, мне добраться до лодки, - и, увидев её озадаченное лицо, указал в сторону деревянной посудины. — Лодка. На том, на чем я приплыл. Помочь ему, означало нарушить правила, которые она и так нарушила, оставшись тут. Но, если он знал о них, то может, это не было опасно. Так ведь? Она подплыла к нему и обхватила одним из щупалец его за талию. Он ойкнул, но не сопротивлялся, когда она поплыла в сторону лодки. Теперь она знала, как это называлось. Ума помогла ему взобраться, и, пока он копошился там, ей следовало уплыть, но она осталась. — Спасибо, - произнес он, обматывая ногу некой белой тканью, которую он достал из коробочки. — За всё спасибо. Если бы не ты, я был бы закуской для акулитов. Значит, он действительно знал об их мире. Это было странно — видеть двуного так близко. Его кожа была светлее её и всё же темноватой. Черные мокрые волосы лежали абы-как, напоминая ей саму себя, когда она поднималась наверх. Он был в разы меньше любой акулы, но производил впечатление крупного создания. Кажется, её любопытство пересилило инстинкт самосохранения. — Я – Клэй, - его звонкий голос выбил её из раздумий. — К Л Э Й. А как тебя зовут? Она смотрела на него с недоверием, не зная стоит ли заводить беседу. Её английский был ужасен, и она понимала лишь большую часть его слов. И всё же решив, что-либо сейчас она заводит с ним беседу, либо уплывает и навсегда забывает дорогу сюда. Вдох. — Ума, - отвечает она выдохе. Её собственный голос оказался хриплым. В горле запершило, как если бы там застряла кость рыбы. — Ума, - повторил он за ней так нежно. — Прекрасное имя. Кто научил тебя языку? — Отец, - теперь голос стал мягче. — Он научить меня немного говорит. — Что ж у тебя хорошо выходит. Ты тут живешь? — Нет. Я живу дальше. Здесь отдых. — Да, это отличное место для отдыха. И давно ты за мной следишь? — Ты меня видеть? - Ума полагала, что хорошо пряталась, учитывая, что могла слиться с окружающим. — Не совсем, - усмехнулся Клэй. — Скорее, чувствовал чей-то взгляд, - Ума вновь уставилась на него в непонимании. — Я ощущал тебя рядом. Когда она поняла смысл слов, которые до неё хотели донести, то залилась краской. Кажется, это и было началом чего-то, что она могла бы назвать своей первой любовью. Их встречи происходили каждый день, и Клэй рассказывал ей о жизни на поверхности, о других монстров и учил языку. Впервые её жизнь наполнилась смыслом, и она не влачила свое бесполезное существование на дне океана. Он был таким понимающим, смешным и от его улыбки щупальца Умы всегда дрожали. И, конечно, это не могло продолжаться долго. Его работа с рифами заканчивалась, а, значит, ему предстояло вернуться обратно на сушу. Это вызывало болезненное жжение в груди — мысль о том, что она его больше не увидит, приводила в ужас и отчаяние. В последний день она не явилась навстречу. Лучше не прощаться вовсе, чтобы не было больно. С тех пор она начала чахнуть день за днем, напоминая медузу. Её отец совершенно не знал, что делать с дочерью. Он узнал, что она общалась с этим неизвестным, но и подумать не мог, что она влюбится в него. «Дорогая», – произнес он, подходя к дочери. — «Ты себя изводишь». «Со мной всё хорошо», – безразлично ответила она. «Я не хотел тебе это предлагать, думая, что ты оправишься от этого. Но с каждым днем тебе лишь хуже». «О чем ты?» – всё также в никуда смотрела Ума. «Как насчет того, чтобы отправится на сушу и найти своего человека?». «Что?» – она поднялась с места, изумлённо смотря на отца. «Я предлагаю тебе человеческие ноги и приключения в новом мире», – улыбнулся он. «Но ноги может дать только мама…» «Я с ней договорюсь», – он подплыл и взялся за её руки. — «Пойми, дорогая, я желаю тебе только счастья. И если ты тут несчастна, то я лишь могу помочь начать тебе новую жизнь. Будет сложно привыкнуть к другим обычаям, к людям и прочему. У меня там есть друзья, они возьмут тебя к себе. Так как по человеческим меркам ты подросток, то должна будешь закончить школу». «Школу?». «Да. Там учатся такие же монстры, как и ты. Дрэгон-Холл».Глава девятая
21 июля 2018 г. в 20:01
Купить кофе на вынос в соседней кафешке – 3,25 баксов. Перекусить яблоком с рынка – 25 центов. Подать бездомному – 5 баксов. Сфотографировать Иви, Бена и Харри, спящих в обнимку – бесценно.
Сначала Ума хотела возмутиться, что её не позвали на встречу (пусть она и отказалась идти на шоу), но такой вид она бы не смогла застать, если бы развлекалась с ними. На эти шоу она перестала ходить ещё на первом курсе обучения, но на веселье после она всегда приходила с удовольствием. В этот раз её Харри не позвал, что вызвало неприятное чувство. Ума ожидала, что, когда у него появится кто-то, то она может уйти на второй план. Но не думала, что так скоро. И, когда ребята не появились ночью в общежитии, она сразу поняла, где они были. Это задело её самолюбие, и план мести был хорошо продуман, пока Ума не увидела их втроем на диване.
Что больше всего её поражало, так это то, что все они смогли уместиться. Лицом к спинке лежала Иви, чьи волосы удобно расположились на голове Бена, который обнимал её. Его вторая рука была скрыта под телами, и, возможно, это его пальцы торчали из-под головы Иви. Харри же балансировал на краю и цепкой хваткой обнимал этих двоих. Картина поистине была милой, Ума не сдержалась и сфотографировала их.
— Что ты делаешь? - прошептала девушка.
Ума оглянулась в поисках, откуда шел голос, пока не посмотрела на пол и не увидела маленькую девчушку в спальном мешке. Её рыжие волосы были так завязаны, что торчали, как у Пеппи Длинныйчулок.
— Девочка, тебе разве не надо быть дома? - ехидно заметила Ума.
— Мне восемнадцать! - буркнула девочка, вылезая из мешка.
— Ну, а я осьминог. И что я кричу об этом на всю округу? - прошипела Ума, боясь, что ребята проснутся. — Как тебя зовут? - поинтересовалась она, когда поняла, что ребята крепко спят.
— Диззи, - она полезла под диван, откуда достала очки, слишком большие для её лица, и нацепила их с важным видом.
— Не хочешь выпить кофе и рассказать мне, что вчера было?
Девчушка осмотрела комнату, покрытую ворохом спящих тел, и, что-то буркнув себе под нос, встала. Её пестрое зеленое платье было помято (или оно так должно выглядеть?), а на ноге отсутствовала одна туфля. Она вполне могла бы вписаться к ним в общежитие, если бы не была человеком. Диззи отыскала свою туфлю в ворохе тел на полу и с невозмутимым видом надела её.
— Я готова, - констатировала она.
Ума лишь махнула головой, и они обе покинули театр. Такая детская наивность очень забавляла, ведь родители говорят — «не разговаривай с незнакомцами», а эта даже гулять пошла.
— Ты же Ума, да? - наконец-то решила узнать Диззи.
— Да. Откуда знаешь?
— Харри описывал тебя как морскую богиню. И ты вправду на неё похожа.
— Ну, вот что ты наделала? — возмутилась Ума.
— Я что-то не то сказала?
— Я хотела позлиться на Харри, но теперь это тяжело, когда я знаю, что за спиной он называет меня богиней.
Диззи, кажется, это всё забавляло, и она чуть ли не вприпрыжку шла рядом, пока они не дошли до кофейни. Сама Ума не очень любила кофе: оно было горьким, а со сладкими добавками было слишком приторным. Поэтому она чаще брала чай, если только она не выспалась. Тогда без чашечки эспрессо она точно не могла обойтись. Проведя большую часть жизни в океане, такое обилие вкусов вызывало у неё скорее рвоту. Поэтому, когда она оказалась на земле, то стала вегетарианкой. Впрочем, в океане она ела рыбу и прочую живность в виде моллюсков и рапанов, но тут они мало того, что не в сыром виде, так и на вкус — искусственные. А мясо птиц и других животных Ума просто переварить не могла. Так что вегетарианкой она стала скорее из необходимости, чем по собственному желанию. И, кстати, рыбий корм, который продавался в зоомагазинах, был тоже ужасен.
Кафе, в которое они зашли, нравилось Уме тем, что здесь в основном занимались продажей чая и кофе, а готовка напитков была на втором месте. Поэтому народу здесь было всегда немного. Заказав себе каркаде, а Диззе – латте, они устроились на диванчике в дальнем уголке помещения.
— Итак, что вчера было? - начала разговор Ума.
— Ничего такого, из-за чего стоило бы вызвать, скажем, полицию, - Диззи немного поерзала на месте, выбирая лучшую позу, и, облокотившись на подлокотник, начала рассказ.
— Выступление прошло неплохо, и мы даже немного окупились за продажу билетов. Туристы золотая жила. Так вот, все, кто захотел остаться, собрались в общей комнате. Мы пили, ели и играли в игры. Всё как обычно.
— Ох, да знаю, как у вас это всё проходит. Объясни, как эти трое решили спать на диване.
— Ааааа… На счет этого я не совсем уверена. Кажется, Харри, и Бен собрались домой и начали искать Иви, чтобы пойти вместе. Только она уже спала на диване. Они начали спорить – будить её или нет. И, в итоге, уснули вместе с ней.
— Эх, а я думала, повеселей, что будет, - закатила глаза Ума.
— И вправду, обычно историй после этого на год хватает. И чаще зачинщик Харри, только вот всё время он был занят Беном. И не пил ничего, кроме сока. Он сильно изменился, хоть я и знаю его мало.
— Да, это всё Бен. Он делает его лучше, аж противно.
— Тебе не нравится Бен?
— Нет, он – хороший и положительно влияет на Харри. Я говорю об отношениях в целом. У них так всё приторно сладко, что… - Ума взмахнула руками, пытаясь подобрать слова поприличнее, но не вышло. — Ну, ты понимаешь.
— Тебя бесит, что они счастливы, а ты одна, - улыбнулась Диззи.
— Я вовсе не бешусь. Мне нравится быть одной, я привыкла.
— То, что ты привыкла, не значит, что тебе не хочется, чтобы тебя кто-то любил.
— Будет меня ещё малолетка жизни учить.
— Мне восемнадцать!
— Как скажешь.
Ума уставилась в свою чашку с чаем. Красный оттенок напоминал кораллы, что росли в её рифе. Именно их приплыл изучать тот, ради кого она покинула океан. Ума как сейчас помнит, как его лодка тенью прошлась по дну, пока она лежала под песком, лишь изредка поглядывая на поверхность. Туристы здесь были редким явлением, ибо здесь слишком разрослись рифы так, что даже не ясно, где дно.
Ей стало любопытно. Она видела людей лишь издалека на их громоздких посудинах, которые и на воде не должны были держаться. Поэтому, выбравшись из своего укрытия, она поплыла туда, откуда неслись мелкие рыбки. Неизвестный плавал в небольшом естественном бассейне, глубиной всего три метра. Ума сама здесь любила плавать, ловя цветных рыбок. Она пряталась на дне в одном из туннелей, осторожно поглядывая на ноги человека. Если её отец правильно обучил, то это был мужчина неопределенного возраста, в разноцветных тканях, которые держались на его талии. Тогда она не знала о таком понятии, как одежда, и поэтому эта вещичка вызвала у нее смех.
Он приплывал каждое утро, как только начинало подниматься солнце, и уплывал, как только оно приближалось к горизонту. Неизвестный вел себя странно, собирая растения в стекляшки (пробирки). Так прошло три дня, и Ума заметно привыкла к своему новому распорядку дня. Она старалась держаться от него на таком расстоянии, что, в случае чего, он мог бы принять её за рыбу или ещё кого. Это также означало, что она не могла разглядеть его. И всё же кое-что изменилось в один из дней.