***
Человек, который так и не узнал своего имени, шёл по городу и медленно приходил в себя. Тьма смешалась с элегантностью. Новоявленный гость столицы искал то, чему не находил названия. Чего-то не хватало. Так хотелось найти и мучительно и жестоко покарать виновных в этом. Но вместо поля брани, ноги привели в трактир с трёхрогой луной на вывеске. Что-то шевельнулось в памяти и сердце, когда он взглянул на дугу месяца. Повинуясь чутью, не названный и незваный вошёл. Здесь собрались люди, в каждом из которых угадывалось что-то знакомое. Из разговоров стало ясно - он тоже сочинял стихи и песни, вот что их объединяло. Дождавшись вечера, гость выступил среди прочих, воспеть этот город было несложно, одно удовольствие подыскивать рифмы, для мостовых, крыш, кораблей в порту, лабиринтов улиц, уютных трактиров, вод реки и величия дворца на острове. Когда закончилась драка, новый превозноситель красот Ехо, обнаружил у себя на плече руку в тяжёлой перчатке. - Извините, что нарушаю Ваше уединённое празднование победы в споре, но я желал бы с Вами поговорить. Я видел, Вы не пили хмельного и осмелился предположить, что Вам нужен чистый разум. Могу ли я предложить свою скромную помощь гостю столицы, столь одарённому в умении облекать в слова состояния души. - Да, у меня найдётся время для того, кто до сих пор не воздал славу Осскому Ашу. Сам не прочь выпить, вот только делаю это чтобы забыться, а это проблематично, когда нечего помнить. - Я рад, - сказал человек, облачённый в белое, никак не обозначив радости на лице. - И мне хотелось бы задать Вам несколько вопросов. Осмелюсь предложить Вам другой трактир. - Не откажусь. Шурф Лонли-Локли едва не выдал своих чувств, и рисковал потерять контроль, услышав сегодня стихи. И дело было не в том, как хороши они были, а в том, что их пронизывала идеальность. Такая, которую не ищут, а та, которую осуществляют по праву существования и следуя вдохновению. Если бы он сам не увидел, то навряд ли бы поверил книгам, где говорилось о подобном. То, что совершенства не нужно достигать, а просто быть им - эта истина едва не обрушила Рыбника на ночной город. Мастер Пресекающий Ненужные Жизни осознал, что едва не сбился с ритма, вообще забыл, что надо дышать. Если бы не хватка Чиффы на сердце, так бы оно и случилось. Это существо не было тем, кем казалось. И было оно ущербным. Это больно резало чувства - видение того, что прекрасный путник, несущий на себе пыль сотен тысяч миров, сейчас ранен. Но это было поправимо. Надо было ему помочь выхроматься. Но есть ещё полчаса, ничто не мешает понаблюдать за выяснением мнений. А после, достаточно вежливо попросить с ним пойти. Аккуратно, взвешивая каждое слово, певец вызнавал у него тайны, которые не являлись секретом. Шурф слишком любил информацию, чтобы не заметить того же во всё ещё не представившемся поэте. Тактично он довёл до собеседника мысль, что понимает затруднение в котором тот оказался и готов предоставить помощь, при условии, что тот не покинет Ехо в ближайшее время и напишет ещё несколько песен. Согласие было ему ответом. И завуалированное признание в том, что было совершено преступление, причинившее неосторожному провинциалу много убытков. Ложь болью отдалась в висках, терпеть её не хотелось, и причин игнорировать это желание не было. - Я - Истина на Королевской Службе. Если у Вас есть причины хранить тайну, и при этом Вы стали жертвой чьих бы то ни было противозаконных поступков, обратившись ко мне, Вы в последнюю очередь будете считать определение вашего положения дилеммой. Автор чарующих строк о парусах и многоцветии камней, подобрался, явно продумывая свои шансы убить, но быстро оставил эту провальную затею. Подумав некоторое время, он согласился принять скромную помощь.Принц Корвин в Ехо
24 октября 2017 г. в 22:16
Удостоверитель Реальности возник посреди гостиной Почтеннейшего Начальника Малого Тайного Сыскного Войска Джуффина Халли без воспоминаний о своей прежней жизни, а потому не мог похвастаться ни красивым именем, ни длинным титулом. Вообще этому переломанному, мокрому телу в изорванной одежде, кроме ускоренной регенерации, ни на что хорошее рассчитывать не приходилось. Чиффа скрипнул зубами, так как его личность не любила наглого вмешательства в далеко идущие планы, пожелал Вершителю Максу удачи в других мирах и принялся за лечение подарочка, который ему доставили.
Ведь он старался, выдумывал, подгонял и выверял правильные воспоминания, моделировал качества, душу вкладывал. И создал нечто настолько сильное, что родной Мир счёл возможным обменять его, Джуффина, творение на подержанного парня другой специализации. Разумеется Сэр Халли знал, что и мир, забравший Макса, тоже очень постарался в выведении особых существ, раз уж смог обменять одно на непроверенного, "зелёного" новорожденного Вершителя. Понимал, что Удостоверитель Бытия и Связей - зверь редкий и строптивый, способен держать мир вообще не напрягаясь. А мальчик по имени Макс справится с бывшей задачей этого раненного куда легче и быстрее, чем все Удостоверители вместе взятые. Но такова нынешняя маска - будем скрипеть зубами.
Память тела дала знание полусотни имён, ни одно из которых не было настоящим. Этот парень давно позабыл как его звали и, что самое смешное, прожил с полдюжины веков в том нелепом местечке, которое Макс будет считать теперь своим домом. Действительно, может ли Судьба устоять, когда её так дразнят?
В голове у жертвы автокатастрофы было совершенно пусто. Этого беднягу можно было сейчас бросить в Хумгат - он ничему бы не удивился. Восстановившийся организм начинал активно искать связи с прикомандированным к нему сознанием. Ну-ну, не больно-то там можно разжиться.
Хотя... лишённая прежних связей, потерянная душа была готова к действиям. Мудрая древняя часть этого существа никогда полностью не засыпала, сторожила, подсказывала, кипящей смолой усиливала ярость и жажду мести. Никаких терзаний и мук самоопределения. Жив и это главное. Разум выстраивал планы защиты и нападения, на случай если недавний враг не добил только по ошибке. И судя по всему, надежды на второй шанс у этих врагов уменьшались с каждой секундой.
Парень приходил в себя и вот уже зашевелился поэт. Грань на стыке повседневного с глубинным древним для него была столь острой, что было священным долгом орошать это лезвие свежей кровью. Вкупе с этим ненужные, но слишком сильные для того чтобы можно было их игнорировать, способности к Истинной Магии давали знакомый эффект "слишком живого". Мудрая и мстительная циничная часть служила противоядием от внезапной и глупой смерти. И вместе с тем отравляла, заставляя лететь, а после падать, мучаться, но изыскать верные слова и пути во что бы то ни стало.
Тем временем память Удостоверителя начала пропитываться новым Миром. Ничего не зная о себе, "подарочек" уже понимал, что судя по запахам он где-то на Хонхоне, под щекой кеттарийский ковёр, а в комнате стоит человек одетый в серебристое лоохи и серую скабу. Циник незамедлительно предложил напасть, но почуяв силу, выжидающе замер. Поэт испытывал благодарность и, не встретив сопротивления, выразил её не хуже придворных льстецов.
С некоторым разочарованием глядя в зелёные, как у самого настоящего лесного колдуна, глаза, Джуффин заверил его, что беспокоиться совершенно не о чем, улики собраны, пострадавший вылечен и никому ничего не должен. Только стоит всё же сменить эту, пусть и восстановленную, но безнадёжно старомодную провинциальную одежду в ближайшей лавке. Именно из-за своего диковинного вида гость столицы и был выбран детьми для глупой шалости, всего-то седьмой и девятнадцатой степеней чёрной и белой магии.
Провожая гостя, Чиффа не вслушивался в его мысли, только вновь протирал эмаль на зубах. Никаких трепетных первых шагов новорожденного существа, ни наивных успехов, ни чудес, ни смеха, ни шуток. Его лишили даже простой награды в виде потрёпанного и толкового ученика. И что это мощное создание, так похожее на девочку Гледди, которой ему и Сотофе нечем было помочь по-настоящему, сможет сделать здесь?