the secret of our hearts

Пока где-то в большой комнате вся кодла (все друзья-неудачники) играет в какую-то настольную игру на выпивание, Мунбон и Чонхи в кухне — готовят бутерброды, чтобы было чем закусывать изъятый из стеклянного шкафчика родителей кремовый ликер. Они не преследовали цели напиться; хотели лишь в хорошей компании провести вечер. Мунбон, будучи больше не в силах смотреть на такого красивого сегодня Чонхи (и не только сегодня, но сегодня почему-то что-то внутри тихо подначивало его быть с ним более открытым и нежным, перестать бояться его жестов и взглядов), вызвался делать закуски, и Чжинхван (будь она сто лет неладна!) вслух заметила, что ему будет трудно сделать столько еды, и поэтому «пускай Чонхи поможет!» Чонхи было не трудно; он всегда был рядом, чтобы помочь Мунбону с чем-то, если ему требовалась помощь. Нарезая сыр для бутербродов, Мунбон исподлобья смотрит на сосредоточенного Чонхи и на то, как аккуратны все его движения. С хлеба почти не падают крошки, когда он разрезает кусочек на две части, и кусочки колбасы почти идеально подходят к этим кусочкам. Не заметив, как быстро пролетело время, Мунбон не замечает, как вдруг становится нужен сыр, за который он и был ответственным, и когда Чонхи подходит, чтобы его взять, Мунбон начинает слишком быстро его резать, чтобы не заставлять парня ждать, и в итоге режет палец ножом. Парень шипит, палец рефлекторно отправляется в рот, а Чонхи сразу же оказывается рядом и спрашивает: — У тебя есть пластырь и перекись? Мунбон только кивает, указывает другой рукой на кухонный шкафчик-аптечку и смотрит, как Чонхи без промедления направляется к нему, сразу выуживает оттуда банку перекиси, пластырь и моток ваты, слишком быстро, мастерски даже окунает кусочек ваты в жидкость и мягко, нежно берет ладонь Мунбона в свою, чтобы протереть порез, и того почти прошибает насквозь; он дергается, Чонхи это замечает, но не выпускает ладонь, представив, что он этого не видел, и продолжает свое занятие. Мунбон тем временем рассматривает парня и отмечает в нем несколько прекрасных вещей. — у него смуглая кожа. Смуглая и очень чистая, у него буквально парочка маленьких шрамов от акне на щеках и лбу, в то время как у Мунбона мелкие россыпи прыщей на подбородке и висках. Он не знает, что делать с ними и боится, что они перекочуют еще и на лоб и щеки, и потому внутри него играет какая-то зависть к Чонхи. — у него светлые глаза. Если у всех в данный момент находящихся в этом доме были темные — карие, может быть, почти черные — глаза, то у Чонхи они были серо-голубыми, с уклоном в голубой. Они очень красиво сочетались с крашеными светлыми волосами, и Мунбон сначала и взгляда оторвать не мог от глаз Чонхи. Да и сейчас не может. — у него красивые губы. Они широкие, кажутся очень мягкими и нежными. Он ухаживает за ними, Мунбон это знает, и захотелось взять рецепт скраба, которым пользуется Чонхи, чтобы привести в порядок свои губы. И пока он не успел найти еще что-то в лице парня, стоящего перед ним, из гостиной вдруг послышались громкие улюлюканья и смех, и звонкий игривый голос Чжинхван громко продекларировал: — Юнхен, твоя карточка говорит тебе поцеловать напротив сидящего и выпить стопку! Только-только Чонхи наклеил пластырь на палец Мунбона и нежно его пригладил, последний подбежал к арке, ведущей в гостиную, и выглянул из-за нее. Чонхи же пристроился сзади, он был выше Мунбона, и поэтому ему было вполне удобно наблюдать за происходящим. Юнхен сначала охуевает слегка, потом же на его лице появляется дерзкая ухмылка — ликер в голову ударил, видимо — и он делает резкий рывок навстречу Донхеку, накрывает его губы своими и целует взасос, так, что все вокруг буквально ликуют. Донхек сначала пытается отбиться, а потом, видимо, будучи не в силах сопротивляться своим чувствам, он хватается за то, что любит так сильно. Юнхен оказывается притянут к Донхеку слишком близко, и тогда Мунбон больше не может сдерживаться. Он широко улыбается, смеется в кулак и сползает по стене на пол, будучи не в силах перестать смеяться. Но в последний момент он понимает, что что-то не так, но не смотрит через арку в комнату, потому что слышит какой-то хлопок и стук двери ванной. Чонхи сразу же опускается перед ним на одно колено, спрашивает тихо: — Все хорошо? На это получает лишь быстрый и какой-то смазанный кивок; Чонхи слишком близко, у Мунбона захватывает дух от того, насколько это произведение искусства находится близко к нему, и он вдруг зажмуривает глаза от переизбытка чувств. Он ожидает получить поцелуй, испытать впервые это великолепное ощущение, да и с кем — с самим Ли Чонхи... но перед глазами светлеет — Чонхи ушел. Открыв глаза, Мунбон обнаруживает себя на полу кухни в одиночестве — Чонхи уже в зале, играет с остальными в эту игру и иногда косится в сторону кухни, откуда изредка выглядывает Мунбон. Последний не обнаруживает в зале Донхека. Тот на тихую просьбу Ханбин открыть дверь ванной отвечает твердым и злым «нет». А Чонхи понимает, что давно потерял надежду. Почему-то наблюдение за поцелуем Юнхена и Донхека убеждает его в невозможности отношений с Мунбоном еще больше — это может быть и мысль вроде «только в игре такое может случиться», и просто порыв; Чонхи и сам не знает, чего он страшится. Наверное, снова быть покинутым, как и бесчисленное количество раз до этого. Просто Мунбон так близко и одновременно так далеко, что Чонхи не знает, что нужно делать.