Покров Шута.

Знакомство с основным персоналом Азиатского Отделения прошло практически в первый час появления Аллена в этом месте. Сначала это была Фоу, которая и впрямь оказалась не человеком, а стражем этого отделения или духом, или чем-то похожим, Аллен точно уяснить не успел, потому что та с громким воплем прилетела к ним с Баком, хорошенько пнув последнего. И бросилась орать на Уолкера за то, что тот посмел уйти из палаты, даже не поблагодарив за спасение. Оказалось, именно она нашла Аллена, когда тот бездыханным тельцем валялся посреди рощи. Но, кажется, его извинения Фоу приняла. Затем его встретил местный врач, Хан Вонг, уже почти пожилой мужчина, бойкий, эмоциональный, и впрямь испереживавшийся из-за того, что подопечный пропал в неизвестном направлении. И, чего уж тут утаивать, он понравился Аллену гораздо больше Матроны Центрального управления. Может быть, потому, что Матрона вселяла в Уолкера только ужас, а приветливость Вонга так и просила открыть перед ним свою душу и рассказать обо всех своих проблемах и бедах? В общем, на перевязку Аллен отправился, ощущая себя виновником какого-то нехорошего предприятия. Правда, его слегка испугал тот факт, что Азиатское управление находилось под землёй и было чем-то вроде разрытой во все направления подземной церковью. В итоге Уолкер, страдающий топографическим кретинизмом по жизни, старался ни от кого не отставать, дабы не заблудится здесь и не подохнуть в каком-нибудь закутке от голода, как страшила его Фоу. У врача его продержали недолго, но уже тогда начали подкапываться к истине. Вернее, сам Аллен попытался уточнить, что произошло с его друзьями, и как обнаружили его самого. — Твои друзья сейчас на пути в Эдо, можешь не беспокоиться насчёт этого, — отмахнулся от вопроса Бак, показывая, что это не стоит его волнений. — А нашла тебя Фоу, я же говорил. — Нет, просто я думал, что скорее мой голем доставит информацию о том, где я… — Твой голем сделал это немногим позже, — на сей раз ответила Фоу. — Я тогда тебя уже принесла сюда, к нам. Но мы знаем, ты встретил Ноя, который отчего-то допытывался, ты ли Аллен Уолкер. Но что произошло после того, как он уничтожил твою чистую силу — нам неизвестно. Да. Вот тут-то и скрывалась информация, на которой можно было запросто поскользнуться и упасть в грязь лицом. Потому Уолкер решил, что правда прозвучит в его случае лучше, чем что-либо другое. — Если честно, я и сам не в курсе, — он виновато пожал плечами. К тому же он правда чувствовал себя виноватым. — То есть, вскоре я потерял сознание. — Вот как… — А что со мной вообще было? Ной что, не тронул меня больше? — Может он решил, что ты и так умрёшь? Ты был не в лучшем состоянии, — пожала плечами Фоу, — с другой стороны, это совсем не в его стиле. Скорее его что-то отвлекло. О! Может быть, он был озабочен пропажей чистой силы Сумана, которую ты отдал своему голему? Аллен в это не верил. Но кивнул неуверенно, только чтобы не пытаться ответить что-то адекватное. Ной выглядел слишком спокойным, почти умиротворённым. И явно никуда не спешил. Или Аллену только показалось? — Он говорил, что я есть в его списке. Карта, она кричала, что он должен меня уничтожить, — тяжело выдохнул Аллен. Воспоминания дохнули на него холодом подступающего отчаяния и смерти. Смерти, что всё же прошла мимо. — Я не понимаю, почему… Страх сдавливал горло. — Не важно, Аллен, главное, что ты сейчас с нами, ты жив, и твоя чистая сила тоже жива. Просто тебе придётся вернуть ей форму! — успокаивающе сжал его плечо Вонг, но Аллен не мог успокоиться. Перед глазами так и стояло разорванное тело Сумана Дарка и стая мерзких, плотоядных чёрных бабочек. А что, если и его Тикки Микк…? — Со мной точно... То есть Суман, его ведь тоже считали выжившим… — Аллен, мы осмотрели тебя, с тобой и правда всё в порядке! Успокойся! — почти приказал Бак, и Аллен только судорожно выдохнул. Что-то было не так. Что-то не вставало на свои места. Никак не желало встать, эта тяжесть, наваливающаяся на него внутри и пришибающая к полу. Он не понимал её. Но догадывался. — Значит я… Просто выжил? Просто взял и выжил без всяких… — Да, Аллен, ты выжил, — до Бака ещё не дошло, куда клонил Аллен, а тот уже был на грани истерики. — То есть все те экзорцисты, что встретили этого Ноя, все они… Все они мертвы, а я просто вот так, непонятно почему… Это было невероятно, чтобы быть правдой. Это было неправильно. Почему, почему этот чёртов Ной решил оставить какого-то мальчишку в живых после всего, что он натворил? И это после всех его зверств и насилия, после того, как он столько времени искал именно Аллена, ведь это имя Уолкера было в карте Ноя! Почему он так сделал? — Аллен! Уолкер, не сметь винить себя в том, что ты жив, а они мертвы! — голос Бака был неожиданно твердым, а лицо неестественно серьёзным, выражающим почти каменную решимость. И юный экзорцист наконец-то понял, что так давило его изнутри. — Извините. — Тебе не за что просить у нас прощения. Ты должен быть благодарен судьбе и удаче за то, что остался жив и можешь продолжать свой путь. Или все твои слова о клятвах, рвении, решимости были всего лишь словами без смысла? — Ничего подобного!! — резво вскочил Аллен на ноги, не давая нормально закрепить бинты на груди. — Вот именно. Заканчивай здесь, и я жду тебя через пять минут, чтобы отправиться восстанавливать твою чистую силу, Аллен Уолкер. Ты и без того задерживаешься на больничном, когда твои друзья сражаются! — Так же твёрдо произнёс парень, но эффект от его фразы был разбит о покашливание Вонга. — Это было лишним, господин Бак! Он только очнулся, какие битвы… — Великие битвы! Его чистая сила всё ещё жива, разве это не доказывает его уникальность! — скатываясь в обычный спор, продолжил настаивать на своём Бак Чан, отчего-то начиная напоминать Аллену Комуи. Очередной переход, и наконец-то они прошли в зал, большой, с теряющимся где-то в высоте потолком. В зал, наполненный туманом. — Это твоя чистая сила. — Этот туман? — Я бы сказала, что песок, — отметила Фоу, выглядывая из-за плеча. — Но, может, и туман. Мельчайшие частицы твоего оружия, потерявшие форму, но продолжающие окружать тебя на всём пути. Обычно, если довести чистую силу до такого состояния, то она считается уничтоженной. То есть и впрямь уничтожается. Но эта продолжала кружить вокруг тебя, мы едва смогли запереть её здесь, пока Вонг не впал в истерику из-за того, что не мог помочь пациенту, которого толком не видит. Скажу сразу — отступила она от тебя с явной неохотой. А я трижды сбилась с дороги, пока несла тебя в управление, потому что не понимала, в какую сторону двигаюсь. А потом вспомнила, что я могу просто напросто ощутить управление и вход в него, я всё же страж-защитник, — девушка легкомысленно пожала плечами. Она повернулась к Баку, ожидая, что тот тоже что-то скажет. Но оказалось, что тот пытается разобраться с молодыми учёными, которые, судя по разговорам между собой, пришли в Орден совсем недавно и пока не разучились удивляться. И, конечно же, им было интересно посмотреть на экзорциста и тем более на то, как он будет восстанавливать чистую силу. Аллен даже почувствовал лёгкое смущение от такого пустого, в общем-то, внимания к собственной персоне, ведь он и впрямь ничего не сделал, это всё его чистая сила. Он с лёгкостью приветливо улыбнулся выглянувшей девушке и поздоровался. Девушка почему-то тут же схватилась за покрасневшие щёки, охнула, отступила. И, на пару мгновений зажмурившись, снова распахнула глаза и посмотрела на него очень странным взглядом. Аллен едва не споткнулся, стоя на месте. Он знал этот взгляд. Но никоим образом он не мог понять, как… Как? Как взгляд, которым одаривали молоденькие девушки его Учителя, оказался здесь, сейчас, да ещё и направленный в его сторону? Откуда? Почему? Ведь он даже не… не дарил этой девушке какую-нибудь шикарную брошку, не отпустил в её сторону изысканный комплимент, не угостил каким-нибудь дорогим напитком, не оставил чаевые, вдвое превышающие стоимость заказа. Он улыбнулся и сказал, что ему приятно познакомиться. А эта девушка… — Ну, ничего не поделаешь. Уолкер, ты не возражаешь? – раздался голос Бака, и Аллен сумел выдавить только непонимающее: — Ась? — Они посмотрят сегодня. А сейчас ты должен попытаться установить контакт с чистой силой, позвать её, восстановить её прежнюю форму. Или, быть может, даже новую. Сделай из этого тумана чистую силу и снова в бой! — Чистую силу из тумана? Это было из разряда того, к чему Аллена Уолкера никто никогда не готовил. И он был не готов. Он вообще не был вполне уверен, что нормально обращался со своей чистой силой, потому что Кросс про это ничего не говорил. Из уст Мариана Кросса вся техника борьбы с акума состояла из двух этапов: активируешь чистую силу, крушишь этих задохликов. И добавлял, что коли мозги есть — придумает тактику под своё оружие и под врага, хотя они все настолько тупы, что и тактики не нужно. Ну да, в те времена они в основном встречали первый уровень, но для юного недоэкзорциста и их было достаточно. Аллен изначально не знал даже, как чистую силу хотя бы активировать. А Учитель был… Учитель был… Аллен нахмурился, мысленно прогоняя облако уныния, повисшего над ним и неустанно пытающегося напомнить о количестве оставленных учителем долгов. И о том, что с каждым новым днём жизни Мариана Кросса эта сумма наверняка увеличивается, и при встрече тот точно передаст ученику подарочек. Что-то часто он сегодня поминает Учителя. — Хорошо, — выдохнул, поднимая голову. Всё же это его чистая сила. Правда, его смущал тот факт, что он не чувствовал, что это она и есть. Не смотря на то, что ему казалось, будто вначале она его звала. А сейчас отрезало все связи — совсем чужой, кружащийся туман. Ни разу не его рука. Он постарался сосредоточиться. Самым логичным показалось представить руку на месте и как обычно активировать её. Просто активировать, потянуться к знакомой силе и раскрыть её в полном объёме. Привычная команда сорвалась с его губ так же просто, как и всегда: — Активация! Туман со всех сторон бросился к Аллену, словно живой, уплотняясь, обретая форму, давая почувствовать, ощутить, дать себе надежду… лишь для того, чтобы снова рассыпаться в тот самый момент, когда восторг переполнил его существо. Аллен, продолжающий тянуться за чистой силой, всё же ощутивший её, как прежде, даже шлёпнулся на колени, но не сумел удержать. Сзади раздались разочарованные вздохи, дающие понять, что не только он не ожидал подобного исхода. — Активация!! — снова закричал он, и снова форма руки показалась всего на какие-то пару дразнящих мгновений. — Активация!! — он просто не мог отпустить её сейчас. — Активация!! — это его чистая сила, его оружие, его путь, да что там, часть самого него, куда большая, нежели рука! — Активация! — голос уже хрипел, не желал слушаться так же, как и чистая сила. — Активация!! — неужели он больше никогда не сможет? Нет, невозможно. Он должен продолжать попытки, доказать свою верность чистой силе. Потому что каждый её новый распад был словно удар, страшный, очень болезненный, как будто это не его несформировавшаяся рука раз за разом распадается на части, как будто ему раз за разом её ломают целую и невредимую. Хотя он и понимал, что на самом деле боли нет. Физической, по крайней мере. И сил на новые попытки больше не было. Хорошо хоть врач тут же оказался рядом, интересуясь состоянием и напоминая, что Аллену не следует перенапрягаться. А вот остальные, с умным видом наблюдая за его чистой силой, высказывали свои предположения о том, почему же у Аллена не получилось восстановить силу. Вернее, восстановить силу у него почти получилось, но вот удержать, довести до конца — нет. Это бесило. Он поднял голову, вглядываясь в будто бы издевающийся туман. — Я не сдамся, чистая сила! Я всё равно тебя активирую!! — выкрикнул он, задрав голову. И услышал в ответ уже знакомый смех. А может быть, это угасающее сознание сыграло с ним шутку, и никакого смеха не было. Но этот смешок, так и вопрошающий «Кто ты без меня?»… Аллен ощутил почти животную ярость в глубине себя по отношению к смеющемуся существу. Ярость и отчаяние. Итак, время шло. Аллен провёл в Азиатском отделении уже несколько дней, и все эти дни пытался восстановить чистую силу, спал, ел, потихоньку общался с местными сотрудниками и всё. На сон и попытки синхронизировать уходило почти всё его время. Но впустую. Он не сдвинулся ни на йоту. Тренировки поменяли характер. И Аллен, и Бак сошлись на мнении, что для удачного преобразования чистой силы в оружие ему нужен противник. Так как отправлять экзорциста без стабильной чистой силы в поле искать приблудного акума для этих целей было чистой воды идиотизмом, а любого сотрудника отделения левая рука Аллена могла завалить с одного удара раз и навсегда, ему нашли достойного противника — Фоу. Появилась она перед ним в первый раз эффектно, из двери, той самой, закрытой, в которую ранее уткнулся Аллен. Появилась с двумя огромными лезвиями вместо рук и без предупреждения начала своё избиение. Чистая сила на провокации не поддавалась. Не то впрямь понимала, что Аллена никто убить не хотел (хотя Уолкер был уверен, что Фоу покалечила бы его при первой же возможности, если бы он хоть раз не увернулся), не то ей требовался иной подход, хотя Аллен уже и умолял, и выпрашивал, и приказывал, и чего только не делал. В итоге его утащил врач и накачал успокоительным, приговаривая, что не дело это, так над своей психикой издеваться и надо бы побольше отдыхать. И это значит, что Аллен получше познакомился с работающими здесь людьми. К примеру, он узнал, что та девушка, которая смущалась, но не могла глаз от него отвести всякий раз, когда видела, была кем-то вроде ассистентки и только месяц как прибыла со своим знакомым в Орден. Но, кажется, теперь её интересовала не чистая сила, а один конкретный экзорцист, которого подобное внимание пугало, и потому он предпочитал делать вид, будто ничего не видит. Играть и притворяться у него всегда отлично получалось. Фоу оказалась… Садисткой. Но преданной своему делу садисткой. Ей сказали заставить Аллена вернуть себе полностью функциональную чистую силу, вот она и старалась изо всех сил. Или изо всей дури старалась поставить его в опасную ситуацию. Аллен так же успел решить для себя, что Вонг и вправду нравится ему больше Матроны, гораздо больше. Он не был таким надоедливым, не пытался удержать Аллена в госпитале и в то же время тщательно, но ненавязчиво отслеживал его состояние. К тому же он выдал Уолкеру ещё порцию информации о чистой силе, например, рассказал, что экзорцистам с паразитическим типом чистой силы гораздо труднее, нежели с технической чистой силой. Рассказал, что чистой силе придают вид оружия для того, чтобы её проще было контролировать, сдерживать мощь, что синхронизация ещё не залог этого самого контроля. Аллен тут же вспомнил Миранду, которая синхронизировалась со старыми часами, но не могла управлять ими осознано. А вот паразитический тип синхронизировался напрямую, и человеку приходилось испытывать на себе всё губительное воздействие такой экстремальной связи. Так же Аллен узнал, что Бак не маньяк-извращенец, но что он просто хранит у себя такое количество снимков Линали, что смог бы посоревноваться в их количестве с Комуи, пожалуй. Так как Аллен узнал это случайно, он торжественно пообещал, что никому ничего об этом не расскажет, хотя, казалось, все и так были в курсе. Но теперь он знал не только чем можно шантажировать главу Азиатского отделения, но ещё и то, что у Бака есть шпион с камерой в Центральном отделении. Иначе откуда бы ему собрать такую обширную коллекцию? Аллен даже решил, что на роль шпиона идеально подошёл бы голем с камерой по типу его собственного, и только в тот момент понял что… Он может отправлять Тимканпи снимать компромат! И потом продавать его за хорошие деньги. Не шантажировать, разумеется, а просто продавать. Так звучало гораздо лучше. А потом до него дошло, что подобным образом мог развлекаться его Учитель. Пустить такого голема в женскую баню и всё. Хотя, нет, чего там Кросс в этой женской ванной не видел-то? А вот шантаж… Зато именно Бак высказал идею, что чистой силе не хватает собственного стиля. Что сам Аллен не всё знает о ней, и что этих знаний сейчас ему катастрофически не хватает. И Аллен понял, что, возможно, это и есть истина. День за днём, утром и вечером борьба с Фоу становилась всё более привычной, не смотря на то, что у этого Хранителя явно было немало стилей ведения боя, и Уолкер не успевал привыкнуть к одному, как противник выбирал уже другой. Однако даже это начинало казаться привычным. Он почти ощущал отчаяние, когда меч Фоу прошёл сквозь него, и оказалось, что та устала поддерживать материальную оболочку. Вся собственная усталость тут же накатила на него, превращая тело в неповоротливый студень, и Аллен так и упал посреди пола, раскинув руки и ноги в стороны. Вонга сейчас поблизости не было. Правда, были те молодые учёные, которые постоянно кружили рядом, но Аллен попытался вяло уговорить их оставить его здесь на чуть-чуть. — Полминуты, и я смогу подняться, пожалуйста. Он улыбнулся, и отступили все трое, хотя и с явной неохотой. Но отступили. Они смущали его. Все эти учёные, доктора, вообще непричастные люди носились с ним, а Аллен не знал, что ему делать. Его никто не научил. И ему было плевать, что никто в Ордене с таким раньше не сталкивался. Аллену хотелось ругаться. И мысленно он ругал не научившего Мариана Кросса. А на следующий день отступил он сам. От него что-то ускользало. Что-то, чего он не понимал, но что чувствовал. Что-то было не так. Он всего лишь попытался вновь представить себя с рукой, со своим оружием, со своим… даром. Даром ли? Представив себя вновь с рукой, он вспомнил лишь боль. Фоу орала что-то на заднем плане о том, что если он сейчас же не вступит в бой, то она его прикончит, и проблеме конец. К счастью, её удержали ребята из научного отдела, а Аллен тихонько отступил к стеночке, утирая пот со лба и кусая губы. Что-то внутри него говорило тихонько, украдкой нашёптывало, что, быть может, без этой руки ему было бы лучше. Не от неё ли пошли все проблемы? Из-за неё от него избавились родители, из-за неё его считали недостойным жизни уродом, из-за этой руки у него не жизнь, а бой. Из-за руки, а не из-за того, что он сам так решил. Всё решили за него. Просто его желания счастливо совпали, его судьба подсказала путь, а Мариан Кросс указал, как на него ступить. Мариан Кросс очень удобный объект для негодования или возмущения. По крайней мере, что-то опять же в глубине настойчиво шептало что-то вроде: это опять Мариан Кросс во всём виноват!! Как будто это была присказка о происхождении которой он не задумывался толком. — Мне надо кое-что обдумать... — Аллен, развернувшись, ушёл прочь, с облегчением понимая, что никто его не попытался удержать. А глупая мысль, что это всё его грёбанный Мариан, так и осталась им незамеченной. *** Вас когда-нибудь мучила непроходимая икота вперемешку с приступами чихания? А вы видели икающего черепа? А чихающего? А слышали, как это звучит, чих черепа? Того самого черепа, что ходили обычно толпами, работали на Графа в непосредственной близости от Ковчега, в нём самом и вообще. На людях они обычно не появлялись и обычно выбирались из бывших учёных постольку, поскольку интеллект у них оставался на том же уровне, что и при жизни, после преобразования. Но на вид они были жуткими, чёрными, будто сгоревшие. Сгоревшие черепа. А вот в Ковчеге недавно появился один подозрительный Череп, последние несколько дней только и делающий, что чихающий без остановки, уже даже не пытаясь припомнить огромный послужной список, люди из которого могли бы вспоминать его с такой огромной, почти невероятной настойчивостью. И ведь, похоже, это был кто-то один единственный, но уж очень, очень, очень… Кто-то, кто очень желал доставить Мариану Кроссу неудобства. Потому уже который день Генерал Кросс вместо того чтобы осматриваться и работать, был вынужден скрываться и таиться, ибо использование Марии, его скрывающей чистой силы в самом центре великого творения Ноев, было чревато нехорошими последствиями. К тому же его один раз уже засёк один странный тип в плаще. Прохаживался тут с хозяйским видом, осматривался, бормотал под нос оскорбления, от которых Кросс едва его не зауважал. А потому вспомнил, что бродить тут с таким видом могут разве что Нои. И по-быстрому улизнул из зоны видимости этого типа, вспомнив, что это за Ной может быть. К тому же на него как раз накатил «икательный приступ». Он как смог его сдержал и от напряжения даже расчихался. Вся операция летела акума под пушку из-за этой чертовщины! Не мог же он знать, что один непутёвый ученик решил, что негодование надо выливать не на себя, чистую силу или избивающую его Фоу, а на своего очень мудрого учителя?