Покров Шута.

Ведение боя так или иначе не должно влиять на внимательность книжника, его способность наблюдать за происходящим и вообще. Лави понимал, что книжник он никакой. Сначала едва не вспылил, увидев того самого Ноя, который, вроде как, убил Уолкера или не убил, но лишил чистой силы. Потом почему-то оказалось, что с ним сражается уже здоровяк из Ноев, Граф присматривается к Линали, которую защитила чистая сила, а сам никудышный ученик книжника не может даже понять, что происходит, как он дышит до сих пор, куда машет молотом, куда ему молотом махать надо и, пожалуй, самое главное, что он на самом деле должен делать? Ну, кроме того, что бесполезно отмахиваться от здоровяка Ноя, который, кажется, даже пока не сражался с ним в полную силу, отвлекал, уводил со сцены. Лави должен был быть благодарен Панде за то, что ещё такой неопытный и не представляет для Ноев интереса в плане информации. С другой стороны, его могут убить и не заметить. С третьей стороны, есть ли у книжников информация, достойная Ноев? Пламя огненной печати взметнулось уже за спиной Ноя, и Лави пришлось снова отпрыгивать в сторону. Вот, вроде бы, здоровяк, а шустрый какой, мерзавец! Очередной удар Ноя заставил стену, на которую Лави запрыгнул, заходить ходуном, и юный книжник едва успел спрыгнуть вниз и увернуться от летящих в него сверху кирпичей. Он не мог допустить для себя смертельных ранений, пусть они все сейчас под влиянием часов Миранды. Это, конечно, весомый плюс, но постоянные мысли о том, что он не знает, насколько ранен на самом деле, иногда лезли в голову в самый неподходящий момент. Вот, например, сейчас Лави припечатало в землю, и он даже не понял, чем именно, только почти вслепую махнул привычным молотом, понимая, что даже поцарапать этого ублюдка не может. Да и не силён он, как экзорцист! Вон, метелил полчаса акума, а заявился Юу и с одного удара его разрубил, едва не став кумиром. Опасным, акума его побери, кумиром! Или всё же стоит пожелать побрать его Ною, акума для такого слишком слаб? Вон он сейчас начал сражаться с тем, который напал на Аллена и, вроде бы, пока неплохо сражается. Следующий удар Ноя не прихлопнул отвлёкшегося от боя Лави только потому, что его прикрыл оказавшийся поблизости Книжник, прошедшийся в особо грубых выражениях по его умственным способностям. А потом что-то произошло. Кажется, небеса разверзлись, и оттуда раскрылось огромное «нечто», поделённое на тёмные секции. Лави был далеко не единственным, кто посмотрел в ту сторону и кто осознал, что это нечто появилось прямо позади Линали, к которой сейчас несся Тысячелетний Граф, атакуя расползающуюся по швам защиту. Чистая сила Линали сдавала назад перед мощью самого Графа, Линали могла быть Сердцем, и они не могли позволить себе потерять её, однако каждый был занят своим поединком, и в одно мгновение переместиться к ней на помощь не могли, а чистая сила Линали была повреждена… Часто она в последнее время у экзорцистов бывает повреждённой — пронеслось в голове Лави, когда он увидел, что на поле боя появилась новая фигура, принявшая удар Тысячелетнего Графа на себя. Вспышка, вызванная столкновением тёмной материи и чистой силы Линали, не дала рассмотреть подробности, затмевая обе фигуры, но у Лави было отменное зрение, и потому он уже на одних инстинктах, используя для быстрого передвижения молот, оказался в стороне, откуда открывался самый лучший обзор на открывшуюся сцену. Но всё, что мог увидеть Лави это очередную вспышку, волну расплавленного серебра, которая лопнула, подобно пузырю, прямо перед Графом с уже из ниоткуда выуженным огромным мечом. А затем Граф отступил в сторону, непонятное создание, окутанное эфемерной, нереальной серебряной с белым вуалью кинулось вперёд, за ним. И в голове юного книжника даже промелькнула глупая надежда на то, что это существо сумеет надавать Тысячелетнему Графу под зад, если уж не совсем убить, что было совсем невероятно. Понимая, что всё-таки пропускает самое интересное, Лави кинулся в ту же сторону, и, когда из дыма на него вынырнула белая, размытая фигура в клубах плаща и резной, белой же маске с серебристой каемкой, он в первое мгновение даже не понял, что перед ним стоит и даже успел занести молот. А затем маска упала с лица, и фигура сразу же приобрела чёткие, очерченные, до боли знакомые черты. — Куда делся Граф? — крикнул ему Аллен Уолкер, спрыгивая сверху (до Лави не сразу дошло, что, пребывая в своём невероятном обличии, Уолкер, кажется, летал). — Аллен? Граф? Стой… Но стоило только оглянуться, как оказалось, что ни его, ни Ноев больше не видно. — Они все куда-то делись? Без них даже стало как-то совсем пусто и почти одиноко, хотя последняя мысль немного смешила. Лави дёрнул правой, повреждённой рукой, убеждаясь, что перемотка Миранды до сих пор работает. А выскочивший из так и не осевшего дыма и пыли Канда подтвердил их опасения: его Ной тоже куда-то исчез. Только мечник сразу же нашёл, кого в этом обвинить, и они с Уолкером едва не вгрызлись друг другу в глотки. Радость от осознания того, что Уолкер здесь, снова в строю с новой, ещё более усовершенствованной чистой силой, так же не сразу дошла до полного восприятия Лави. Бой был окончен — вот что уже не поддавалось сомнению. *** Они остановились под мостом, каким-то невероятным образом уцелевшим среди руин. Может быть, потому что он был расположен в низинах? Что делать дальше, где конкретно искать Завод Акума или Мариана Кросса никто не знал. Но Лави предпочитал, как обычно, в таких случаях надеяться на начальство, а сегодня с ними был Генерал Тиедол, внимания которого аккуратно пытался избежать Юу и его собственный Старик, по одному взгляду которого Лави понял, что отдыхать именно ему сейчас не придётся. Кинув ещё один наполненный дежурной тревогой взгляд в сторону Линали, он поразился тому, что, кажется, начинает и вправду привязываться ко всем этим экзорцистам и почти считает их своими друзьями, хотя, кажется, Книжник заставил его отказаться от всего этого уже довольно давно. К запретному плоду он тянется что ли? Тряхнув головой и в который уже раз осведомившись у готовивших что-то выживших матросов с корабля, не нужна ли им лишняя пара рук, Лави, получив ожидаемый ответ, отправился в сторону Аллена, который несколько зажато расположился в сторонке, неуверенно улыбаясь каждому, с кем пересекался взглядом. Как будто это он виноват во всех этих ранах и жертвах. О выживших парнях с корабля он тоже успел составить некоторое мнение, решив даже, что двое из них чересчур фанатичны и все находятся под сильным впечатлением от мощи экзорцистов и их противников. Лави они все трое не особо нравились уже хотя бы потому, что такие явно не сумеют верно оценить обстановку. Но пока они не играли важных ролей и не болтались под ногами, ничего страшного произойти не должно было. Он не стремился этого афишировать, но частично соглашался с логикой Канды о том, что простые люди действительно многого не понимают в экзорцистах и их предназначении. Правда, он считал, что они всё же, несомненно, нужны, но… Наверное, это было просто нехорошим предчувствием. Он снова взглянул в сторону Аллена, и паранойя Лави подняла голову и ядовито прошипела что-то о том, что, может быть, Уолкер и впрямь в чём-то виноват и сейчас последний шанс признаться в этом? Как иначе Аллен умудрился выжить? И что теперь с его чистой силой? Юный книжник перевёл взгляд на пристроившегося на его пути Крори. — Привет. Всё нормально? — он помнил, что их «вампир» всего несколько дней в экзорцистах и до этого безвылазно жил в замке. Поэтому проявление беспокойства и волнения абсолютно естественны. Крори ответил, что всё нормально. Немного стеснённо, добродушно. Лави снова удивился тому, как он преображается в бою, и обернулся на ещё одного человека, состоянием которого надо бы поинтересоваться. Миранда. Вот к кому он точно не пойдёт. Он у нее спросит, она вздрогнет, сломает руку, ногу кому-нибудь и себе пару пальцев, впадёт в истерику, а виноватым окажется кто? Лави. По крайней мере, для Панды. Лави вновь пошёл в сторону одинокого Уолкера. — Привет ещё раз! — показано неуклюже поздоровался Лави, подходя к юноше, и его встретила уже знакомая улыбка. — Я смотрю, появляться в критический момент тебе понравилось? — А я что, уже так делал? — Ну, не совсем, но похоже, — рассмеялся Лави, усаживаясь на большой круглый валун рядом с Уолкером, будто приглашая присесть вместе с ним и начать эту не самую простую беседу. — Оно так само получилось. Но я рад, что сумел успеть. — А нас твой Ной уже успел напугать, что сюда доставят твою бездыханную тушку, потому что ты потерял чистую силу. И я почти в это поверил. Аллен ощутимо вздрогнул и, припав к стене, медленно сполз на землю. — Я тоже, — и перевёл взгляд на свою левую руку. Кстати, насколько Лави помнил, она несколько потемнела, становясь ближе уже не к красному цвету, а к чёрному. Впрочем, здесь и освещение было не самым лучшим, чтобы судить о подобном. — Она изменилась. — Ага, Комуи сказал, что теперь она куда лучше, чем прежде, гармоничнее что ли прикрепляется ко мне. — Слушай, а если ты с такой рукой родился, — Лави понадеялся, что Аллен не будет уточнять, откуда это ему известно, если юный книжники не интересовался у Уолкера происхождением чистой силы, создавая иллюзию своего невмешательства и нежелания лезть в чьи-то личные дела. — То получается, по сути, ты родился без руки. То есть, понимаешь, без собственной руки. Или чистая сила поглотила всю твою руку, преобразовав ее. В ней, насколько я видел в записях, ведь больше нет живых клеток тканей, даже костей. — Никогда не задумывался об этом. Хотя устройство моей руки сильно интересовало меня одно время в детстве, — Аллен отвёл взгляд, слегка наклоняя голову, будто пытаясь спрятать глаза за чёлкой. — Когда эта рука была ещё и неповоротливой, до первой активации я относился к ней довольно небрежно. И думал о том, что с ней такое. Да... я много о чём тогда думал. Уолкер явно осёкся. Лави готов был поспорить на Небесный Компас Старика (что было чревато ужасными последствиями), что тот едва не начал рассказывать что-то личное. Слишком личное, для того чтобы рассказывать об этом кому-либо. Так что, пытаясь предупредить окончательное увядание этой беседы, Лави решил, что пора сворачивать с этой темы, но Аллен его опередил. — Но я думаю, что чистая сила всё же вжилась в мою руку. Или мне удобнее так считать. — Ну, это и не важно. Просто она снова с тобой и мы все, — Лави обвёл взмахом руки воображаемую аудиторию, старательно игнорируя тот факт, что многие из реальных зрителей и впрямь косятся на них. — Мы все действительны поражены. — Думаю, что это в большей степени заслуга моей чистой силы, — неожиданно легко рассмеялся Аллен, опускаясь на деревянную коробку рядом, будто смиряясь с необходимостью этой беседы. — Это она каким-то невероятным образом осталось живой, — Аллен сделал непонятный жест рукой, — если можно так сказать, но в виде тумана. Бак позже рассказал мне, что никто в Ордене не знает, что бы это могло значить, и почему чистая сила оказалась неразрушенной. То есть, как мне объяснили, паразитическая чистая сила вообще плохо изучена. Лави снова согласно кивнул, отмечая только что принятую информацию и мысленно расставляя по полочкам. Значит, он столкнулся с ещё одной необычной чистой силой? — Что произошло с Линали? Ну вот, Уолкер сумел перевести тему от себя, и возвращаться обратно было бы несколько неудобно. И непонятно, сделал он это специально или же и впрямь обеспокоен состоянием подруги. Лави чувствовал себя немного растерянным. — Её чистая сила… Что-то случилось, и во время невероятно сильной атаки она защитила её. А потом, когда нас едва не прибил одним махом Граф, она снова защитила её и, кажется, нас, тех, кто находился рядом, не убило по той же причине. — Вот как. Аллен погрузился в свои размышления, а Лави пытался придумать, какой вопрос будет более уместным. О том, что было с чистой силой и Уолкером, пока тот был в Азиатском Отделении, они и так запросто узнают. К тому же у него из головы никак не желал вылезать удивительный образ новой чистой силы Уолкера, когда от самого Уолкера даже ничего видно и не было: только белоснежный, серебрящийся в ярком свете плащ и эта маска. — Я похож на Шута? — Прости, что? — удивленно переспросил Лави — Я о своей чистой силе, — отозвался Аллен. — Как-то так меня назвали в Управлении. А Граф… Он сказал что-то о плаще Коронованного Шута. И я даже удивился, что он знает название моей чистой силы. — А что конкретно он сказал? — мысленно ударяя себя по голове, поинтересовался Лави, ведь должен был и сам доползти до того, что, нападая на Графа, защищая от него Линали, Аллен мог перекинуться с ним парой слов. — Что-то о том, что не ожидал меня увидеть. А потом что я таки напялил на себя мантию Коронованного Шута. Да, кажется, он назвал плащ мантией. — Аллен пожал плечами и почесал макушку. — Не думаю, что в этом был какой-то смысл. Да и эта новая чистая сила. Она так странно ощущается. Не уверен, что я до конца понимаю, как теперь ей управлять. Когда я только получил эту форму, я сумел разрубить третий уровень одним ударом, просто взмахнув пологом. Кажется, это было что-то вроде волны или даже лезвия. А теперь я вообще не понимаю, как это получилось… — Он нервно рассмеялся, отворачиваясь в сторону людей, которые собрались в основном вокруг Линали и Генерала Тиедола. Канда, как обычно, стоял особняком, но тоже недалеко от Линали, не приближаясь к своему учителю. — Ага, — кивнул Лави, оборачиваясь в ту же сторону, в которую устремил взгляд Аллен, — кажется, я зачем-то нужен Старику. Зато мы скоро сможем перекусить. — Нечестно, ты знаешь, что всегда поднимает мне настроение! В ответ юный книжник только рассмеялся. Когда он подошёл к Книжнику, тот уже почти горел от нетерпения. Правда, выражалось это только бросаемыми на него проницательными взглядами, так что Лави уселся рядом с Книжником и начал демонстративно болтать о ерунде, ожидая, пока тот дочертит свой талисман, что сможет защитить их даже от слуха Мари. — Итак? — наконец произнёс Книжник. Лави быстренько и кратенько рассказал Книжнику о том, как восстановилась чистая сила Аллена, о его проблемах с этой чистой силой и уже успел перейти к таинственному рассказу о том, что сказал при их встрече Тысячелетний Граф, как Книжник вдруг взглянул на него страшным взглядом, да ругнулся так, что у Лави уши в трубочку свернулись. — А? — наконец-то смог он выдавить из себя. — Узнал, значит. Не к добру, что Аллен так себя проявил… Рано. Да перед Графом. Всё не к добру. Тайномер Лави зашкаливал, он нетерпеливо ёрзал на неудобном, слишком остром камне, с некоторой завистью поглядывая на подушечку, которую подложил под свою пятую точку Книжник. Лави ждал откровений. И сегодня ему определённо везло. — Знаешь, почему книжники могут синхронизироваться с чистой силой? — вопрос Книжника, как обычно, был неожиданным и совсем не тем, какие уже успел себе нафантазировать Лави. — Нет. К счастью, Книжник не стал спрашивать, задумывался ли его ученик над тем, почему так произошло. Потому что тот воспринимал это слишком уж естественно. — Потому что эта милость была дана первому из нас и всем нам дальше, и мы можем передавать её ученикам, чтобы не забыть. — Не забыть о чём? — хотя в голове промелькнуло изумлённое «первый книжник?», Лави попытался спросить о чём-то, что продвинет их в нужном Книжнику направлении. — О том, с чего это всё началось. Я думаю, об этом расскажу позже. Лави с трудом держал ничего не значащую мину, чувствуя, как обида пытается скривить его губы. Может быть, и хорошо, что Книжник на него не смотрел в этот момент. — Шут. Первый Шут, Коронованный Шут, Божественный Джокер. Да, называй его как хочешь, но его появление означает, что грядёт кое-что невероятное. — Неожиданно прервал молчание Книжник. — Вы говорите об… Аллене? — Да. И не только о нём. Ещё о Первом Шуте. Лави кивнул, хотя пока ничего не понимал. Вообще ничего, но он слишком боялся спугнуть удачу, чтобы уточнять что-либо у своего старого учителя. — Это важно. Это значит, что всё серьёзно, и война разразится при нас. При тебе. Нам её не избежать, как это происходило со всеми нашими предшественниками. Шут уже здесь. Он не явился бы просто так. А ещё, если появился Шут, значит, Граф блефует. — О чём вы? — О том, что Сердца здесь быть ещё не может, — просто ответил Книжник, скашивая взгляд в сторону Линали. — Почему? — в горле пересохло от волнения, испытываемого Лави, и потому вопрос прозвучал невнятно. — Шут тот, кто приведёт Сердце в этот мир. Вот что я знаю. Граф должен знать, что Сердца ещё нет на свете, если Шут только обрёл силу! Или… Или он не знает об этом, не знает, что именно Шут?... — Книжник задумался и покачал головой. — Его верный Шут. Не знаю, как найдёт он его, поможет синхронизироваться или, может быть, именно Шут хранит тот самый осколок. Но я точно знаю, что так оно и будет. И я так сказал больше, чем должен был. — Но тогда реакция сапог Линали на опасность - что это было? Они ведь защитили её! — Всего лишь особенность именно её чистой силы. Ты никогда не думал, что деление чистой силы на паразитическую и техническую неверно в корне? Что изначально она делилась по-другому? На оружие дальнего боя, на оружие ближнего боя и на ту, что создаёт условия для боя. Например, твоя больше похожа на ту, что создаёт эти самые условия. Взять хотя бы Древесную печать, что управляет погодой. Или, если на поле боя наши огнеустойчивые игроки, хорошо было бы всё поджечь, к тому же уменьшая видимость. Или ещё какие тактические манёвры. Молот не похож на оружие прямого нападения. Так же как и сила Миранды Лотто. Перемотка времени - какое отличное устройство для проведения боёв и лечения, плюс какая никакая защита. А посмотришь на силу Канды Юу — вот образец прямой атаки, — продолжал рассуждать Книжник. — Чистая сила Мари похожа на силу разведчика, хотя, конечно, она может и атаковать сдерживающими нитями в основном. Чистая сила Линали же… Больше всего напоминает курьера. Огромная скорость, возможность перемещаться по воздуху. Что ещё надо для важного гонца, передающего координирующие сражение сведения? Защита разве что. Защита, что прикроет её от опасности до поры до времени, и спасёт к тому же важное послание. — Вы… вы знаете об этом… — изумлённо выдохнул Лави, понимая, что всё это могут быть не просто предположения. — Может быть. А Лави был ошеломлён настолько, что даже забыл поинтересоваться, какая же обязанность была тогда у Шута. Впрочем, возможно, он и не успел бы спросить об этом потому что очнулась Линали с которой сейчас говорил Аллен. Лави поспешил к ней, так же как Крори и заинтересованно глянувший в ту сторону Канда. Линали улыбнулась в ответ на какую-то реплику Аллена и в то мгновение под ней вдруг распахнулась воронка, Аллен оказавшийся рядом, ухватил её за руку пытаясь удержать, кто-то на заднем плане закричал, что Граф добрался до Линали Ли, Лави тоже потянулся вперёд а затем пришло ощущение падения, падения на что-то в меру мягкое и живое, а через мгновения что-то свалилось на него. Лави не видел, он зажмурил глаза от слишком яркого и назойливого света. Оказалось, что все они вывались посреди залитой ярким светом улицы, окружённой невысокими белыми зданиями. Сориентировавшийся Аллен заявил, что это Ковчег, и что он проходил по нему, перед тем как эффектно заявиться на поле боя. А затем они помогли Линали подняться и обнаружили под ней знакомый зонтик-тыковку. Осознание истины одновременно проявилось на двух лицах… или всё же уже не совсем лицах? — Так-так-так… И кто это у нас? — Это был ты! — И если ты не хочешь закончить щепками для растопки, тебе лучше сказать, как отсюда выйти! — С подробной картой! Юу с Алленом выглядели, словно на конкурсе самого злобного демона. — Вы все в ловушке Графа, Леро! Выхода нет! — тут же завертелся вырвавшийся на свободу зонтик. И продолжил, поднимаясь всё выше, уже знакомым громогласным голосом Тысячелетнего Графа. — После долгих лет кропотливой работы этот Ковчег наконец-то всего лишь жалкая заготовка, которую я с удовольствием выбросил бы в корзину! Но это было бы слишком скучно, не так ли, дорогие экзорцисты? Как хозяин, встречающий гостей на своём острове, я был обязан проявить некоторое гостеприимство, например, пригласить вас внутрь на вечеринку. Вашу последнюю вечернику, господа экзорцисты! Пришло время отправляться в ад! Будьте осторожны, — словно увидев, что здания вокруг начинают неестественно прогибаться, переламываясь и разрушаясь, продолжал Леро голосом Графа. — Будет нелепо, если вы умрёте в самом начале, когда лишь первые загруженные объекты будут разрушаться один за другим. Хотя, конечно, в итоге он исчезнет полностью. Но у вас есть ещё три часа. Последние три часа вашей жизни. Насладитесь ими как следует. — Ублюдок, — выразил всеобщее настроение Канда, уворачиваясь от огромного каменного блока. А потом говорить было уже не о чем. Разрушения перешло со зданий на землю, кроша её на мелкие кусочки и обнажая чёрную бездну, в которую никто из экзорцистов, конечно же, попасть не желал. — Здесь должен быть выход, я ведь проходил здесь! — попытался было вселить надежду Аллен, когда они перестали дико оглядываясь по сторонам: грохот слегка затих за спинами и отдавался теперь лишь далёким эхом, кажется, они сумели сбежать от основной волны разрушений. — Это был какой-то дом. — Все выходы перекрыты, Леро! — оказалось, зонтик всё ещё парил над ними. — Все, кроме одного. Не хочешь воспользоваться им, Малыш? — раздался голос сзади, и первое, что заметил начавший разворачиваться Лави, это резко побледневшее лицо Аллена и тот факт, что кто-то схватил его за плечо. Впрочем, Аллен мгновенно развернулся, отскакивая назад и прерывая телесный контакт. Перед ними стоял всё тот же старый знакомый Ной. — Ты! — только и выдохнул Аллен, смотря на того диким взглядом. Ной выглядел усталым. — Я, Малыш. Знал бы ты, сколько нотаций мне пришлось выслушать из-за тебя. Правда, Роад тоже, но что с неё взять! — Ной махнул рукой и покачал перед лицом Уолкера небольшим ключом. — Гораздо важнее вот эта вещичка. Потому что она открывает вон те двери. Вы знакомы с Роад, не правда ли? За спиной Ноя в это время прямо из-под земли выросли высокие, красно-чёрные двери необычной формы. — Дело в том, что она умеет перемещаться в пространстве с помощью таких вот врат, не используя Ковчег. И теперь вот эти врата будут вести наружу. — Да ладно? — протянул Аллен с явным недоверием. — Всё честно, Малыш. Я предлагаю тебе сыграть в игру. Тебе и твоим… товарищам, — на последнем слове Ной уже не скрывал усмешку и протянул ладонь с ключом. — Это ключ, в единственном экземпляре. Советую взять его и сохранить до самого конца, до самой верхней точки Ковчега. Она разрушится последней, логично поместить ключ там, не так ли? — Игра? — Аллен положил свою руку на ладонь Ноя поверх ключа, слегка сжимая. — Игра, — несомненно довольная улыбка Ноя. — И, конечно же, все, кому не лень, будут нам мешать. — Иначе это было бы слишком скучно, без возможных жертв, ведь так? Вот ведь, логика Ноя! Лави продолжал, как и остальные, напряжённо наблюдать за Ноем, а Аллен, сжимая зубы, едва сдерживался от того, чтобы задать какой-то вопрос. Не выдержал. — Почему ты оставил меня в живых? — Спроси это, найдя меня у финала? — предложил Ной, отступая и пожимая плечами, проходя прямо сквозь стену, перед которой он стоял, словно та была лишь иллюзией. Тишина, повисшая за этими словами, прерывалась лишь всё более приближающимся грохотом. Им пора было двигаться, если они хотели выжить. Лави покосился на небо, туда, где, возвышаясь над городом, стояла центральная башня с их предполагаемым спасением. — Он не убил тебя? — долгожданный вопрос задала Линали. — Он уничтожил мою чистую силу, сказал, что экзорциста Аллена Уолкера больше нет, и ушёл, — ответил Аллен. Страшно. Хотя бы потому, что даже Канда не съязвил на этот счёт. Страшно, потому что Аллен Уолкер, Шут, который должен привести в этот мир Сердце, сейчас в ловушке. Если Граф блефовал, неужели он просчитал, что Уолкер рванёт за Линали? А иначе зачем Уолкера так выделяют Нои? Думают, тот приведёт Сердце прямо в их руки для уничтожения? Выглядит реально. Очень. И появится ли Сердце вообще, если Шут будет убит? Лави впервые пожалел о том, что Книжник рассказал ему что-то важное. Потому что сейчас он явно не был готов нести это знание.