Покров Шута.

Вайзли был разбит и вряд ли мог собраться по кусочкам обратно в ближайшее время. Он устал считать сутки, считать недели и месяцы, отмеряя потраченное здесь время. В последнее время его всё чаще забирали на долгосрочные процедуры, занимающие от двенадцати часов до нескольких суток. Немудрено окончательно потеряться во времени. В последнее время реальность имела всё более и более размытые очертания, заслоняемая тенями из ночных кошмаров. Тенями, которые, кажется, были отражением его собственных деяний. Он был беспощадным Ноем, способным свести с ума, и сам сходил с ума теперь лишь от неясных отголосков его прошлого. Это было двоякое ощущение и не слишком устойчивое положение для него и его разума. Он был Ноем, гены которого неистово буксовали и никак не могли пробудиться в полной мере. Он вспоминал то, что может быть понято лишь Ноям, и его человеческое, слабое сознание, не укреплённое необходимой ему тьмой, сходило с ума и корчилось в душераздирающей агонии. Воспоминания бились о стены несовершенного тела и разума, способности едва-едва прорезались, обжигая голову, криками вырываясь из глотки. Руки в крови, сбитые о стены, пара ногтей отсутствует - вырваны с мясом во время очередного безумия. Приступа, как вполне можно это назвать. Всего лишь приступ — термин почти медицинский и интересный. Учёные вокруг него думают наивно, что он просто сходит с ума. Пока он умеет правильно скрывать свою настоящую сущность. Пока он на их долгих исследованиях — он без сознания. Тогда сны, дар и тьма обходят его стороной. Впрочем, если бы Вайзли был честен с собой, он бы признал, что тьма уже внутри него, она была с ним с самого рождения, быть может. Но сейчас она точно уже была в нём и просто не могла проявить себя во всей своей красе. Вайзли, уставший от вида крови собственной и чужой, от криков своих и чужих, от отчаяния своего и чужого, от беспомощности, общей для всех, знал, что его тьма прекрасна, поразительна и почти всемогуща. Это знание было единственным лучиком любимой тьмы в ослепительном сиянии окружающих его ламп. Этот небольшой, тщательно хранимый секрет был тем, благодаря чему юноша всё ещё точно знал, почему он живёт, чего он ждёт и на что надеется. Стимул для продолжения молчаливой и незаметной со стороны борьбы. Иначе он уже нашёл бы способ убить себя или провернуть что-то настолько же безумное и неправильное. Он устал. Действительно устал, хоть ничего и не делал. Он был полностью выжат, как и тело, изнурённое бесконечными глупыми обследованиями, из которых отчаявшиеся учёные пытались выжать по максимуму. На его теле было столько новых шрамов. Его тело казалось таким непрочным, хрупким и грязным. Он жаждал очищения, он жаждал пробуждения, и вряд ли что-то могло пересилить это его желание. Человек, желающий стать бездушным Ноем. Людям должно быть стыдно и страшно, что они создают условия, в которых просыпаются такие мысли. Хотя, конечно же, Вайзли был уверен, что Нои не бездушны. Может ли быть, что скоро они разуверятся в своём проекте и закроют его? Что будет с ними, с подопытными? Убьют их? Наверное, это слишком расточительно для этих глупых, алчных идиотов. Вайзли хотелось конца света. Красивого, масштабного, окончательного, чтобы люди больше никогда не могли вернуться, сколько бы времени со дня Армагеддона не прошло. Чтобы этот мир превратился в вечные руины. Но он знал, помнил смутно, но помнил, что такое уже должно было произойти, происходило. Не смотря на то, что это было невозможно. Это был мир людей. И сколько не убивай их, сколько ни старайся, они всё равно вернутся на эти земли. Что-то в этом было. Наверное, именно то, что видел в этом Тысячелетний Граф. Графу даже демоном не надо быть, чтобы желать смерти человечеству, честно. Достаточно лишь прожить тысячелетия в их компании и увидеть со всех сторон. Никто такого не выдержит. А может быть, это в нём снова заговорила тьма, такая сговорчивая, когда речь шла о планах Тысячелетнего Графа. — Сегодня-то здесь безопасно? — дверь приоткрылась, вырывая юношу из глубокой задумчивости, и в комнату заглянул ни кто иной, как Аллен Уолкер. Четырнадцатый Ной и экзорцист в одном лице. Судьба действительно любит трюки. Очень интересные трюки — понял Вайзли, когда увидел за плечом Аллена ещё одного гостя. Того, с которым парень не встречался, но уже слышал о нем. Тикки Микк, Ной, с которым Аллен общается. Судя по тому, как порой мальчишка краснел при упоминании этого Ноя, общаются они ещё и в горизонтальной плоскости. Или идут к этому. Или Аллен этого желает… Вайзли точно не знал. Но он знал, что не говорил нормально с Уолкером здесь уже месяц, не меньше. После того, как мальчишку перехватил Линк, он пытался попасть сюда с Тикки однажды, но не смог нормально дойти. А потом лишь пару раз заглянул коротко рассказать об этом… Если мыслить логически и присмотреться к прошедшему внутрь робко улыбающемуся парню, то слухи, которые едва долетали до Вайзли, оказались полностью правдивыми: каким-то чудесным образом Аллен умудрился забеременеть. И Уолкер, дожидающийся ответа, не сразу сообразил, куда именно смотрит Вайзли. — Время сейчас удачное или нет? — передёргивая плечами, покрытыми свободной серебристой накидкой, поинтересовался Аллен. — Наверное, — не отрывая взгляда от живота мальчика, пробормотал будущий и уже частично действующий Ной. — Так это правда? — Ребёнок? А про Тикки ты уточнить не хочешь? — Тикки смотрится куда более реальным, нежели ты. К тому же Удовольствие всегда был немного двинутым по нашим меркам на человечности. — Вайзли слегка качнул головой, морщась от боли в висках. Лучше было не вспоминать обо всём этом всё-таки. — Это сделала твоя чистая сила? — Она обеспечила беременность. — Зачем? — А ответ на этот вопрос тебя не достиг? — ухмыльнувшись, упал по другую сторону от паренька Микк. — Здесь мало говорят о подобных вещах. Здесь вообще мало говорят. Да и я не всегда хорошо слышу… — Вайзли чувствовал себя задетым и быстро переворачивал мысли в поисках достойного ответа, который хотя бы собьёт Тикки с толку. — Так это ты теперь отец? Надо отдать должное, изумление на красивом личике Тикки смотрелось просто прекрасно. И оценивший его Аллен тоже рассмеялся. — Я полагаю, ответ положительный. И сразу же вопрос: Аллен, дважды в прошлый раз тебя здесь застукали, не боишься теперь сдать всю нашу компанию? Я ведь так понимаю, что Тикки уже свой дар использовать не может, он же здесь достаточно долго, так? Да и мы довольно близко к Хевласке. Дальше, чем внутренние отсеки, но всё же. — Линк единственный, кто реально может меня отследить, и сейчас он спит, — Аллен улыбнулся. — Небольшая помощь от друзей. Пожаловался им, что мой надсмотрщик меня уже в конец загонял в последние дни, что Линк нервный, что сам не отдыхает и другим не даёт. Он действительно в последнее время выглядит всё более и более изнеможенным, так что его сон будет выглядеть абсолютно естественным. Линали мне это гарантировала. Да и сказала, что ей самой приятно помочь Линку отдохнуть. Кажется, эти двое неплохо ладят, деля опеку надо мной. — Радуйся, есть люди, которые о тебе заботятся. — Что станет с их заботой, когда они узнают, что я Ной? — криво усмехнулся Аллен. — Не знаю. Но тогда ты увидишь, чего они стоят на самом деле. — Не обязательно, — перебил Тикки, усмехаясь, — люди порой полагают, будто бы сущность Ноя уничтожает нашу личность полностью. И от людей, которыми мы были, ничего не остаётся. Им не хватает ума предположить, что нам дороже Семья, с которой мы прожили тысячелетия, нежели та, в которой мы прожили от силы лет двадцать. А совмещать человеческое с нашей семьёй практически невозможно. Уж это-то они сами должны понимать. Первые же начнут называть демонам или ещё какой нечистью. — И будут правы, между прочим, — невозмутимо отметил Аллен. — А откуда ты это знаешь? — что-то подозрительно неправильное было в этом Удовольствии Ноя. Вайзли даже подтянул ноги к себе и отодвинулся, прижимаясь спиной к стенке. Под рёбрами болело, но терпимо. Зато Аллен смог так же сесть на кровать, поближе, как будто для создания ещё более подходящей для обмена тайнами атмосферы. Тут же Уолкер достал из кармана привычный гвоздь, засовывая его в рот, будто курильщик сигарету, — для успокоения. Странная привычка. Но беременные мужчины не менее странные, по сути. — Почему я не должен этого знать? — уточнил Тикки. — Потому что для этого нужно помнить свои прежние жизни. Удовольствие Ноя никогда так глубоко не соприкасался со своей внутренней сущностью, чтобы пробудить память прошлых поколений. — А Тикки и не помнит. Не помнит, как вы все. Он просто знает это и то и дело получает отрывистые сведения. По крайней мере, так он мне объяснил. И это, кстати, похоже на то, как помню свою прошлую жизнь я. Только я гораздо хуже. Может ему тоже что-то мешает? — Совесть? — предположил Вайзли. Тикки фыркнул. — Скажешь тоже, совесть. Откуда она у меня? Я довольно-таки бессовестное создание, учитывая мой послужной список. Я много чего на благо Семьи делал. Даже больше, чем некоторые добропорядочные Нои, но именно я всегда остаюсь испорченным. Из поколения в поколения я неправильный для них, видите ли! Тикки нервно дёрнул головой, оглядываясь по сторонам, а потом вдруг приподнялся, подтягивая колени на кушетку, и притянул к себе удивлённого, но не сопротивляющегося Аллена. — Я у него вроде успокоительного. Кажется, ему довольно больно осознавать, что Семья так относится к нему. — Аллен! — почти прорычал подростку в плечо мужчина, и Вайзли не сдержал улыбки. — Зачем ему говорить об этом? О себе бы тогда сказал, что ли. — И скажу. Я очень напуган перспективой возвращения в Семью. Учитывая, чем всё кончилось в прошлый раз, как они меня примут? Тикки вот говорит, Граф ждёт моего пробуждения. Кажется, он понял, что со мной было что-то не так. И не держит зла. Но это… Это реально страшно! Иногда я думаю, не стоит ли мне остаться экзорцистом до конца жизни? Всё равно чистая сила с успехом блокирует гены. — Ты же нашёл, как это обойти. — И что толку, если я это не контролирую? Вайзли сжал голову, прогоняя нарастающую боль, пытаясь понять, как много произошло, чего он не знал. — Начнём с простого, с вас двоих и вашего ребёнка, — тихо предложил он. Будто после ужасного похмелья громкие голоса вызывали адскую боль. Благо хотя бы свет сейчас не слепил. — Давайте, что это за ребёнок и как так получилось, что вы вместе. — Это напоминает поход к семейному психологу, — хихикнул Аллен.* — А у вас двоих так много проблем? Аллен с Тикки удивительно синхронно переглянулись и так же одновременно ответили: — Нет. — Мы с Тикки познакомились ещё два года назад примерно, — пояснил Аллен. — Тут нет ничего странного, мы понравились друг другу, а потом встретились во время войны по разные стороны, и… — И оказалось, что боимся потерять друг друга, — завершил Тикки. — Именно. А что касается ребёнка, то да, он наш, и он, однако, является частью плана Хелеоса. Помнишь, кто это? Так вот, согласно этому плану Сердце сможет вернуться благодаря новому Шуту. И, как мы поняли, Сердцем станет именно мой ребёнок. Вайзли посмотрел в спокойные глаза Тикки, в сияющие глаза Аллена и пожалел, что не может сейчас упасть в обморок. *** Лави появился, словно из ниоткуда, когда Аллен по мере сил помогал Эрику, Эвану и Джонни с разгрузкой оборудования. Все эти странные штуковины и полсотни неподписанных, словно назло, коробочек были как-то связаны с устройствами внутренней и внешней связи. Аллен не понимал, что это. В соседней комнате, через проход, наблюдая за друзьями, он был полностью поглощён своими заботами. Он лишь сортировал, доставал, но в основном сверял с оставленными Джонни и Эриком чертежами и бумагами, ставил галочки, ведя счёт. Громлен уже громко мычал что-то о критической нехватке предохранителей, Джонни позитивно предлагал пути экономии, Эван возился с клубками перепутавшихся проводов разных видов и сам уже напоминал подобный клубок. Для удобства парень наматывал провод одного вида себе на локоть или плечо, в то же время пытаясь выпутать другие провода, и получалось... Получалось так, что парень уже пару раз кувыркнулся на пол, запутавшись окончательно. Очередная галочка, и выглядывающий из-за спины Лави едва не получил ручкой в рот. Почему в рот - Аллен не знал, но когда, вздрогнув, обнаружил за собой кого-то, не особо полагался на разум. Надо отдать должное, Лави отскочил раньше. — Эй-эй, не размахивай так опасно руками! — Не подкрадывайся к нам со спины. — Хорошо, — смех, сорвавшийся с губ Лави, отлично показал, что парень отлично услышал это множественное число. Но Аллен, сколько бы он ни пытался называть себя в единственном, бессознательно скатывался к одному и тому же. И тем самым постоянно напоминал окружающим его людям о своём положении. — Ты всё ещё здесь? Уже две недели прошло, а тебя до сих пор никуда не отпускают? Была там какая-то история с Лави и Книжником, из-за которой рыжий остался в Ордене на неопределённый срок. — Я думаю. Но, даст Панда, уже додумал и скоро вырвусь из этого заточения. Разумеется, о причине подобного действия парень упоминать и не подумал. Аллен опустил взгляд в документы, пытаясь вспомнить, поставил ли он галочку до того, как появился Лави, или нет. — Я отметил его? — махнув в сторону небольшой коробочки, уточнил Аллен. — Ага. Вот здесь, а потом почему-то решил, что с расцарапанными губами я буду выглядеть симпатичней. — Со скрипом Лави подтащил к Аллену стул, но прежде чем рухнуть в него, выглянул в соседнюю комнату, здороваясь с остальными. — Итак, я вижу, ты в отличном настроении? Аллен мысленно прикинул, что могло его выдать. — Сегодня неплохой день. Я проспал шесть часов. И наконец-то избавился от необходимости использовать избытки энергии. Она со мной, и я не буду спать следующие три-четыре дня, но желания прыгать, скакать, бить морды уж больше не возникает. — Бить морды, — фыркнул Лави, — кто-то плохо на тебя влияет. — Я и сам далеко не ангелочек. Вот только умиротворенная улыбка и мягкий серебристый взгляд его выглядели действительно ангельскими. Совершенно ангельскими. Говорят же, что женщинам материнство идёт, что беременные по-особенному умеют выглядеть, и, определённо, Аллен хоть и был мужчиной, но так же был пропитан чем-то таинственным и восхитительным. Самой жизнью, наверное. По крайней мере, именно такое сравнение дал Аллену Тикки во время их прошлой встречи. И не улыбаться, вспоминая её, юноша не мог. Тикки такой спокойный, невозмутимо усмехающийся и надёжный. Казалось бы, что может быть надёжного в Тикки Микке? Но Аллен точно знал и его чистая сила тоже. — И ты точно уже в астрале, — донёсся до Аллена голос Лави, и юноша позволил себе улыбнуться, показывая, что уже слышит. — А где златовласка обитает? — Он ушёл час назад, у него же тоже есть работа помимо слежения за мной, — Аллен пожал плечами, оборачиваясь и впиваясь взглядом в юного книжника. Это его вынужденное затворничество, странные намёки Линали и нервозность, проскальзывающая даже сейчас, — Уолкер слишком хорошо научился читать людей, чтобы не видеть, что что-то происходило с Лави. Юный книжник в это время, правда, явно отвлёкся на разговор. Сильно отвлёкся, думая о чём-то неприятном и колеблясь между возможностью рассказать, в чём дело, Аллену или промолчать. Лави оглянулся на проход, нахмурился и не слишком громко пробормотал: — Они собираются забрать тебя в первых числах апреля точно. Но приедут за тобой за неделю до этого, поэтому точной даты не скажу. Но у них уже всё расписано. Ты понимаешь? — Мне нужно делать ноги, — Аллен открыто и бесстрашно улыбнулся, глядя прямо. Лави был на его стороне, какой бы эта сторона не была, - в этом юноша был полностью уверен. — И.. — Лави прочистил горло, — ты знаешь, как это сделать? — Возможно, но есть одна деталь, которая вызывает опасения. Это касается Камнепада. Ты можешь устроить мне встречу с Книжником, спросить кое-что? — Мне страшно думать о том, что именно ты собираешься делать с камнепадом, но ладно, я верю, что ты разберёшься в этом гораздо лучше нас всех. Это ведь всё же именно твоя забота и ты единственный, кто действительно знает, что значит защищать Сердце. — Единственным, кто действительно это знал, был Шут, — тихо-тихо ответил Аллен. - Только он. Он тот, кто начал это, кто держал на своих руках мёртвого Хелеоса, кто позволил ему возродиться вновь. А мне лишь предстоит попытаться стать хоть отдалённо похожим. Знаешь, я видел его коротко всего в трёх моих снах- посланиях от чистой силы и однажды во время камнепада. Увидел точку начала временного разлома и всё равно… Этого было достаточно для того, чтобы проникнуться, что ли. Он был удивительным и странным человеком, и я не вполне уверен, что смог бы так же. Я не уверен, что нужен кто-то такой же. Я могу остаться собой, но я не уверен в себе. — Ты не сможешь защитить своего ребёнка? — хмыкнул Лави. — Не слышал предположения глупее. — В жизни всякое случается. Не подашь мне ту кучу бумаг в углу? У меня почему-то копия не копия какая-то. — И для этого тебе нужна вся стопка? — А ты как думал? — хмыкнул Аллен, освобождая на столе место и нечаянно опрокидывая стакан с карандашами, ручками, линейками и прочими, разлетевшимися по полу канцелярскими принадлежностями. Демонстративно отвернувшись от этого маленького бедствия, он решил переменить тему: — А ты сам как на самом деле? Выглядишь не очень. Проблемы с БаКандой? Грохот за спиной подтвердил все догадки Аллена и вызвал моментальное появление Джонни, переживающего за хрупкую технику. Лави пришлось оправдываться. Махать руками в сторону виноватого на самом деле Аллена, но тот нагло игнорировал всё, кроме заполняемого им бланка. Удобная позиция. Через пять минут Джонни утащил Эрик, заподозрив, что старший товарищ, отвлекаясь на лекцию для Лави, всего лишь халтурит. Гилл оказался оскорблён. Спор ушёл в соседнюю комнату, где в голос материл мотки бесконечных проводов Эван. Это было так классно - слышать такие слова от Эвана! Лави выдохнул с облегчением. — С какого дуба ты рухнул, что вдруг стал таким прозорливым? — Это очевидно, Лави. Это действительно очевидно, если общаться с тобой и Линали. — Предательница. — Она ничего не говорила. Но скрыть, что что-то там есть, не могла. Она честная девушка, в чём дело? — Интересно, что бы сказал твой ухажёр, если бы услышал, как ты о ней говоришь, — Лави решил перехватить инициативу. Но к разговору о Тикки Аллен был готов. — Я не знаю, что он думает обо мне и как сильно ревнует. Но… повод опасаться за Линали действительно был бы… — печальное прошлое Тикки из головы всё ещё не выходило. Но рассказывать об этом Лави было незачем. — Так в чём твоя проблема? — А оно не очевидно? — Ты успел поцапаться с БаКандой до того, как он отправился на миссию? — Он на этой миссии уже две недели и не спешит возвращаться. Я интересовался сроками прибытия всех экзорцистов и насчёт него ничего не знают. А это долго! Ну да, Аллен, который виделся с Тикки от случая к случаю, привыкший жить, скучая и ожидая, совсем забыл, что Лави другое дело. И тем более Канда. Канда Юу — это имя почти вызывало уныние. Если бы он мог, Уолкер посоветовал бы Лави средство для того, чтобы разлюбить или вытравить эту одержимость. Сам Лави вряд ли признался бы, что прямо-таки любит. — А ещё он отправился с этой Дебби. — Лави ударился лбом о стол. — С кем-кем? — Искатель. Женщина, они реже бывают, но эта... Очень легкомысленная особа. Но привлекательная, сссуу… не важно. Я бывал с ней на миссии пару раз в последний год, но не помнил, чтобы… — Мы точно говорим об одном и том же Канде? — вперив взгляд в потолок, скучающим голосом произнёс юноша. — Он презирает Искателей. И это я ещё корректно выразился. А тем более, если эта Искательница так себя подаёт. — Дебби точно считает Юу очень привлекательным. Я сам это слышал, когда с ней пил. Пил, потому что холодно на миссии было, не смотри на меня так, да и как книжника меня споить трудно. — Пил всё детство для этого? — хмыкнул Аллен, вспоминая свои собственные не радужные отношения с алкогольной продукцией. — Нет. Есть другие методы. — А от ненужных переживаний там ничего нет? — Не понимаю, как ты сам можешь быть таким спокойным, будто тебя таблетками накачали! — Лави возбуждённо вскочил. — Возможно, это чистая сила. И мастерское умение не думать о том, о чём не надо. — У меня это умение тоже есть. То есть было. То есть я, кажется, потерял его где-то там же, где и мой рассудок, — прошипел Лави и закончил неожиданно ожесточённо, — я ревную! Понимаешь, ревную! Тишина, нарушаемая лишь мерным гудением системы отопления-кондиционирования, опустилась на комнату. Аллен задумчиво водил пальцем по губе, жалея, что ел всего час назад, и отправиться сейчас в столовую будет не вполне нормально. Впрочем, он всегда нуждался в большем количестве еды, чем другие, почему бы не поесть? Да, почему-то от серьёзного его мысли потекли совсем в другую сторону. — Это не то, с чем я могу помочь тебе, Лави. Я думаю, ты знаешь о Канде гораздо больше меня. И ясно осознаёшь своё положение. — Этот ребёнок сделал тебя умнее. — Главное, чтобы после, гм, рождения я не отупел вдруг, — Аллен поднялся на ноги, с наслаждением потягиваясь. — Так ты отведёшь меня к Книжнику?