Покров Шута.

Джасдеби всегда стремились оказаться в центре назревающих беспорядков. И занять этот центр, само собой. Что может быть интереснее участия в беспорядках, драках, сражениях и вообще в чём угодно, включая приёмы Шерила? Главное принять участие и погрузить мероприятие в хаос! Это было их собственное искусство, их религия, их образ жизни. Разумеется, Семья отлично об этом знала. Слишком хорошо знала вкус Уз и частенько срывала их проказы. Некоторые из их планов действительно могли оказаться слишком опасными для жизни целых стран, и иногда они даже воплощались в жизнь, но чаще всего подобные безобразия Узы проводили с кем-нибудь в компании. Сюрприз для Графа - вот как они обычно называли подобные эскапады. Но чаще Семья их проделки игнорировала или же останавливала. Так что ничего удивительного в том, что их двоих отправили в Ковчег, не было. Узы могли бы и воспротивиться, это было возмутительно: то, как их гоняли и как с ними обращались. Им хотелось действий, и братья желали остаться в гуще событий, но… Но кое-чему время, проведённое под бдительным оком Правосудия, их научило. Например, тому, что в таких случаях старших надо слушаться и не лезть, куда не послали. Иначе проблем не оберёшься. А ведь в Ордене происходило что-то интересное, какое-то подозрительное землетрясение и, может быть, что-то большее. Самое место для Уз, по мнению самих Уз, разумеется. И Тринадцатый быстренько как-то сообразил, что их надо отослать подальше. Подозрительно быстро, словно давно готовился к чему-то такому или только и ждал момента и повода отослать их подальше. Как назло совершенно не вовремя в Ковчег вернулся Тикки, который куда-то смывался, а так как там никого больше не было, Майтра отправил Джасдеби проверить Удовольствие. Смысла в этом, разумеется, не было. То есть был, но самый очевидный и обидный: Узы останутся в Ковчеге и не заработают себе неприятностей. Именно сегодня Граф почему-то не мог допустить их вмешательства! Будто братья были обречены на провал или ещё что-то глупое и не должны были приближаться к Башне Ордена и другим его объектам ни в коем случае! Напор Тысячелетнего Графа и имеющихся в наличии членов Семьи был слишком силён, так что пришлось возвращаться в Ковчег. Но так как братья были злы и обижены, то делали это окольными путями, медленно, растягивая время, и, оказавшись, наконец, внутри города-корабля, уже совершенно не представляли, где искать Тикки и чего от него вообще ждать. Город был тих и… И подозрительно сонный он был сегодня. Как будто пытался передать чьё-то настроение - на него иногда накатывала этакая атмосферность, а Узы были восприимчивы к подобному. Бывало даже, долгими ночами валяясь в обнимку под открытым небом, так сказать, полностью сливаясь с местной природой, они не раз замечали, что у Ковчега будто есть настроение. Или, что казалось более реальным, по нему можно отследить не только местонахождение квартирантов, но и их состояние. Сегодня эта идея оправдывала себя. — Веселье отменяется, — с изрядной долей раздражения прошипел Дебитто, подцепляя носком сапога небольшой камень и отправляя его в полёт резким пинком. Камень с глухим стуком и обиженным вскриком встретился прямо со лбом прошедшего вперёд Джасдеро, волочившего по земле повисший на локтях плащ. — Мы могли бы разбудить Тикки и узнать, где он был. Куда так срывался. Вдруг там что-то интересное? Дебитто пожал плечами. Ему, как и брату, было плевать, чем именно занять себя, но хоть чем-то. А пока лишь рассматривал окрестности и Джасдеро, уж очень выразительно маечка на одной лямке и короткие штаны с заниженной талией оголяли подтянутый живот, гладкую грудь, загорелую шею. Он действительно был красив и смотрелся по-девичьи хрупким. Дебитто пожизненно был убеждён, что блондинистый брат гораздо худее и тоньше его, хотя это было и не так. Возможно, всё дело было в слишком длинных волосах, уходящих ниже подтянутой задницы. Более и менее короткие светлые пряди лишь обрамляли лицо юноши, создавая причёске ещё больший объём. Да, всё дело было в характере Джасдеро, любящем поболтать даже без темы, и в волосах с которыми по утрам часами приходилось возиться брюнету. А всё потому, что Джасдеро был категорически против завязывать волосы любым способом к отходу ко сну. Блондин будто входил в закрытое общество, посвящённое свободе волос от варварских резинок, завязок, заколок и шнурков. Единственное, что могло коснуться его головы и волос раньше, это красная ленточка, повязанная от линии стигмат и по линии пробора каким-то невероятно хитрым способом. Насколько понимал Дебитто, блондин так же использовал эту ленточку вместо сдерживающего его лохмы ободка. Было сложно поверить, что он действительно хотя бы иногда устаёт от своих волос. Дебитто огладил ладонью свои собственные взъерошенные волосы, проведя пальцами по шее, и, ощупав несколько особо длинных прядей, он всерьёз задумался над тем, стоит ли ему подстричься. Пока Джасдеро распевался о чём-то своём, крутясь на месте в тщетной попытке придумать себе занятие, кроме бесполезного поиска Тикки Микка, Дебитто получил возможность… стоять? Да, стоять и наблюдать за кружащимся блондином, чьи волосы восхитительно блестели в ярких лучах солнца и действительно заслуживали всех тех забот, что давал им парень. — Пошли, попробуем отыскать нашего братца, — наконец решил Дебитто, разворачиваясь к тому месту, где ранее были врата наружу, а теперь тянулась тенистая алея с несколькими удобными фонтанчиками у обочин. Хорошее место, красивое и функциональное. Дебитто скосил взгляд на удобные скамеечки как раз в тот момент, когда нагнавший его Джасдеро обнял одной рукой, бухнув свой острый подбородок в плечо брюнета. — Навевает воспоминания? — заговорщицким тоном пропел блондин, и Дебитто отчего-то стало ещё веселее. Впрочем, он был абсолютно уверен, что его брат, — названный по генам, по крови или по чему-то ещё, это уже не важно, — был в примерно таком же состоянии. И что его глаза взбудоражено сверкают из-под длинных, тщательно накрашенных ресниц. — Это был другой Ковчег. Да, они прятались на этой аллее от жаждущих их крови Гнева и Страсти. Странной несовместимой парочки, объединившейся только для того, чтобы достать Узы. Прятались они здесь целых пять дней и вылезли на свет совершенно разморенные, взмыленные и жутко голодные, первым делом со всей силы настучав по голове расслабившемуся Гневу. — Но выглядит всё точно так же, как и раньше. Пара столетий уже прошла, как думаешь? Ммм, ты тогда был пошире в плечах! Дебитто оскорблено обернулся. — Но сейчас мне так даже больше нравится. — Ты специально напрашиваешься как раз тогда, когда мы ищем Тикки? — А мы ищем Тикки? — Джасдеро!! — предупреждающе протянул Дебитто, обнимая мальчишку, — ты хулиган, ты в курсе? — Мы сегодня как раз хотели хулиганить отправиться! — кивнул юноша и, вывернувшись из объятий, быстренько заспешил вглубь аллеи под ветвистую тень колышущихся на ветру молодых дубков. Как ни странно, вопреки всем законам времени деревья эти и не думали расти или стариться с нормальной для деревьев скоростью. Узы вообще не были уверены, что эти деревья являются настоящими. — Ты спросил, где Тикки? Ковчег не выдавал конкретной информации о том, где, кто и чем занимается в данный момент каждому обитателю, но отвечал на запрос о нахождении живых существ внутри. Если, конечно, эти существа не попросили конфиденциальности. Тот же Граф мог точно знать, где и кто, но это уже была совершенно другая песня. Сейчас в Ковчеге должен был быть только Тикки, если и он не успел сбежать снова, и Ковчег выдавал в ответ всего одну точку, однако… Узы переглянулись. — Он не один. И снова обратились к Ковчегу. Тот не отвечал, сколько человек там было конкретно, но Тикки один не был. — Может быть, это кто-то из Семьи нас опередил? — предположил Джасдеро, почёсывая щёку и улыбаясь. — Тогда наше дело плохо, эти дурни сказали нам отправляться сюда немедленно! — Невелика беда, — фыркнул брюнет, сворачивая к высоким стенам, скрывающим узенький проход прямо к мосту. — А всё-таки интересно, с кем Тикки и сколько их на самом деле-то? Если это спутник нашего Удовольствия, наверняка их не слишком много. С другой стороны, Ковчег так явно сказал, что он не один. Может, трое? Он не слишком любит толпу. Спорим? Джасдеро будто специально давал Дебитто повод. Повод провести очередное пари. Как раз одна идея выигрыша крутилась в его буйной головушке уже около недели. А мысли, которые оседали в его голове на столь долгий срок, нуждались в тщательном изучении как минимум. — Я должен поставить на два? — Ну, вроде… — Тогда и на четыре. — А я… — А ты на нечётные. Только это будет количество всех, кто там есть, а не только гостей! — уж слишком часто из-за мелких недоговорок во время прошлых споров Джасдеро находил способ вывести спор в свою пользу. А если подобным трюком пытался воспользоваться брюнет, его обвиняли в мухлеже, и спор не засчитывался вовсе. — Ладно. На что спорим? А вот и решающий момент. Джасдеро тоже насторожился, сообразив, что дело может быть неладно. Обычно приз за их небольшие внутренние споры был неприятным или опасным для проигравшего. И чаще всего им вместе же приходилось разгребать последствия. — Выиграю я, ты будешь неделю носить шапку, что я тебе найду! Джасдеро подавился. — Тогда ты… ты подшутишь над Трайдом, как я тебе скажу, и сам же ему признаешься, что это был ты, если он не обнаружит или там будут неясные моменты! — Это жестоко! — Дело касается моих волос! — Но мы спорим вообще о Тикки! И они, кстати, успели пройти площадь и остановиться перед небольшим двухэтажным домиком с открытыми балконами, увитыми плющом и огромными окнами по всему периметру. Дырявый домик выходил, по мнению Уз. Им больше нравились укромные уголки или уголки, которые лишь кажутся укромными. Но главное было то, что внутри был Тикки. И он был, если верить Ковчегу, не один. И это был… — Момент истины! — выстрелив друг в друга пальцами, они шагнули во входные двери, в наполненный светом холл. — Второй этаж, — определил Дебитто. — Правая дверь, — уточнил Джасдеро. Подъём много времени не занял, а вот когда они оказались у заветной двери, прямо так и замерли, заинтересованно переглядываясь и улыбаясь. Прислушались, пытаясь уловить хоть какие-то звуки из-за стены, но ничего слышно не было. Любопытство разгоралось всё сильнее, ставки были сделаны, спор закреплён. Одновременно положили ладони на дверь, мысленно досчитали до трёх и тихонько толкнули её внутрь, тут же припадая к открывшейся щёлке. И, разумеется, стукнулись лбами, потом носами, щёками, висками и дождались того, что дверь распахнулась полностью и явила им удивительную картинку. Узы замерли с раскрытыми ртами. Джасдеро пытался что-то сказать, но получалось только нелепое мычание. Дебитто пытался закрыть рот и едва не прищёлкнул собственный язык. — Ахренеть, — протянул блондин, протягивая руку и пальчиком указывая вперёд. — Это же.. Это же.. Ты смотри, он же Ной! А странный… милашка такой, тоже… Мудрость, наверное? — Мудрость. Пробудившийся. Точно. А что они здесь.. — А как они здесь? Узы снова переглянулись, теперь уже прижимая палец к губам друг друга и радостно улыбаясь. Да и невозможно было не улыбаться, умиляясь с этой чудесной картины, которую они увидели, войдя в зал. Это была гостиная. Без огромного камина или других средств обогревания, но с пушистым-пушистым ковром под ногами, как раз между диваном с маленьким столиком и тремя креслами. И именно на этом ковре уютно разместились всё же четыре обитателя этой комнаты. Здесь был Тикки, которого искали Узы, в потрепанной, окровавленной одежде, но было очевидно, что кровь не его. Смятый пиджак, пропитанный всё той же чужой кровью, валялся в углу бесполезной тряпкой, которая только и делала, что портила интерьер. Тикки выглядел уставшим и довольным в то же время, жадно прижимая мальчишку, уложившего голову на его грудь. Этот мальчишка был Ноем. Серая кожа, стигматы на лбу. Всё как надо, исключениями были седые волосы, легко узнаваемый шрам на лице, на серой коже почерневший, но не потерявший формы, и рука чёрная, левая, та самая, что должна быть чистой силой. На ней странный пушистый браслет на самом запястье, частично вживлённый в саму руку. Ошибки быть не могло. Это был Аллен Уолкер. Аллен Уолкер, намозоливший глаза Тысячелетнему Графу и наделавший Семье проблем, оказался Ноем. И у Уз хватало соображения, чтобы предположить, каким по счёту он мог быть Ноем. Тайные встречи Тикки и любовная история обрастала новыми фактами, и мозаика постепенно собиралась, укладывая все фрагменты по местам. Третий член этой компании Ноем не был. Он был человеком, немного в крови, в грязной одежде без отличительных знаков, темноволосый, спокойно уткнувшийся Аллену в бок. Сам Аллен, разлёгшийся головой и одной рукой на Тикки, другую сложил именно на этого неизвестного паренька. Больше ничего о нём сказать было невозможно. И наконец, четвёртый, долгожданный Мудрость. По крайней мере, вместо классических стигмат у него на лбу был демонический глаз, так что ошибки быть не могло. Он был худ, среднего роста, если смотреть навскидку, лежал с другой стороны от Тикки, притянувшись к старшему Ною и так же погрузившись в блаженный сон. И одет был как-то странно, в белую одежду, которую Узы, скорее всего, назвали бы пижамой. Правда, на руках ещё ремни порванные наблюдались, но Дебитто и не такие видал. И сам использовал. Джасдеро тоже любил разные эксперименты. Но у этих ремней определённо было менее приятное предназначение. И Мудрость тоже был в крови. И тоже в чужой. Почти так же искупался в ней, как Тикки, хотя Тикки определённо был самым кровавым. Узам действительно было любопытно, что случилось. Но так же Узы были в определённой степени эстеты. Они не могли нарушить эту прекрасную картину. Не могли. — Я выиграл, — тихонько прошептал Дебитто, ехидно улыбаясь. — Сейчас ты всё равно не испортишь мне настроение. Посмотри, как мило они лежат! Мне так и хочется прилечь под боком и тоже поспать. Семья же… — Там между двумя из них больше, чем «семья», — фыркнул Дебитто, переминаясь с ноги на ногу. — А давай... давай другим сюрприз устроим! — жарко прошептал Джасдеро, оборачиваясь. — Никого сюда не пустим. Никого, и потом они проснутся и сами себя явят перед светлыми очами наших родичей! Представляешь их реакцию? Представляешь? Я слишком тускло и неявно, давай посмотрим в реальности! Дебитто не мог устоять перед таким решением. Но им определённо нужна была помощь кого-то авторитетного, кто тоже удержал бы остальных членов Семьи от их любопытства. И снова они оба пришли к одной и той же спасительной, гениальной в своей простоте мысли: — Майтра!! — воскликнули они и зашипели друг на друга, когда Мудрость заворочался. Больше не смея тревожить эту идиллию, они тихонько прошли к дверям и отправились встречать Ноев. А всего через два часа заглянувший в эту же комнату Тринадцатый оценил положение, запер двери и объявил, что ни Тикки, ни того, кого он привёл, никто беспокоить не будет. А Графу намекнул, что неплохо бы затеять сегодня вечером грандиозный семейный ужин. И стянуть туда всю семью. Его голова больше не болела — это то, что Аллен понял, проснувшись, но ещё не успев открыть глаза. Было тепло, удобно, хоть и немного жестковато, спокойно. Какая-то мелкая зараза толкала его в живот. Аллен с трудом распахнул глаза, и широкая ладонь тут же легла ему на лоб, отводя волосы и нежно проводя пальцами по только проступившим стигматам. — Проснулся? Да, голос Тикки это то, что Аллен хотел слышать, просыпаясь. Другой, почти вывернутой рукой он обнимал кого-то ещё, а с другой стороны от Тикки заметил светлую голову Вайзли. Очень светлую. Если раньше в ней проглядывались рыжеватые оттенки, то теперь Ной был белоснежным, словно поседел так же, как и Аллен. Аллен смутно помнил, как подбирал код к Чёрному Ковчегу, не помнил ничего после этого. Знал, что просто так они выбраться из Башни наружу не сумели, что Ноев заметили, но те, кто заметили, скорее всего, мертвы. В горле мешался ком, это было неправильно, то, что Тикки и Вайзли пришлось убить невинных по сути людей. Аллен лишь надеялся, что их было не слишком много. И что там не было знакомых ему людей. Тикки уже знал довольно безлюдные пути к входам и выходам центрального отделения. — О чём ты там так усиленно думаешь теперь? Посмотри, всё складывается не так уж плохо. — Я могу лишь надеяться на это. — Всё вышло отлично, Уолкер, просто прекрати бурчать! — фыркнул Вайзли. — Ты так же думаешь, Эван? — Я хочу спать… Мы всю неделю сидели над этими новыми удлиннё…. Амм… — слова Эвана прервал зевок, и тот решил, что рассказывать ничего и не надо. — Тихо здесь. — Это только пока, — с подозрительными интонациями произнёс Тикки. Приподняв голову, Аллен понял, что тот смотрит на кого-то в дверях, и посмотрел туда же. И увидел двух знакомых парней с улыбками в пол лица. — Майтра просил вас поторопиться к ужину! — пропел блондин. — Так что вы должны поскорее успеть привести себя в порядок. Небольшое опоздание будет вам только на пользу! Так что давайте, вставайте! — Мы хотим увидеть их лица, когда они увидят вас! — Майтра? — со сна Аллен соображал плохо и отметил лишь незнакомое имя. — Тринадцатый, — пояснил Тикки, поднимаясь и утягивая на ноги Уолкера. Тому захотелось захныкать и вытребовать ещё немного сна, тело было совсем слабым, хотя ничего и не болело. Он полностью исчерпал себя, и знакомая, но довольно тусклая манжета на руке была тому подтверждением. К чистой силе неуверенно возвращались силы. Но тёмная сущность Алена была сегодня удивительно яркой и сильной. Может быть, он сумеет разрешить свой конфликт? Может быть. Рука машинально легла на живот, и Узы, вдруг взмахнув руками и в один прыжок оказавшись рядом с ним, почти хором, наперебой начали бормотать что-то странное, перебивая друг друга, и одновременно умолкли, понимая, что дельного ничего не сказали. Право сказать взял на себя Джасдеро: — А ты правда беременный? Аллен скосил взгляд на Тикки. Об этой проблеме он и подумать не успел. Но всё же его беременность уже вошла в стадию очевидного, и скрывать её становилось всё сложнее, так что он кивнул. Вопль восторга и такой же восторженный вздох были совсем не тем, что ожидал Аллен, которого ухватили с двух сторон, потом, словно испугавшись, отпустили и начали, жестикулируя и поддакивая друг другу, спрашивать о ребёнке: правда ли Тикки отец, а как так получилось, когда, что это будет за ребёнок, будет ли он Сердцем и сразу же или нет… Оттеснил их Тикки, напомнивший, что они торопятся. Узы очнулись и явно пытались спросить о других присутствующих здесь лицах, но не смогли - Тикки выставил их за дверь, получив сменную одежду для них и уточнив, где именно находится душ и ванная, коих в этом доме оказалось целых три. Разумеется, Аллен не согласился идти в душ с Тикки, напомнив, что им надо поторопиться. К тому же в душе он мог успокоиться, собраться с мыслями, натянуть на себя свободную тунику и штаны, удивлённо отмечая, что ему идёт, улыбнулся собственному, но такому чужому отражению и тихо-тихо пообещал, что всё будет в порядке. Пообещал себе, Тикки, своему ребёнку. И подумал, что это впрямь будет забавно - вдруг заявиться перед Тысячелетним Графом и остальными. И если уж даже Тринадцатый не переживает насчёт того, как именно его там встретят, то уж точно убивать и калечить его не будут. К тому же у него есть целых три защитника. Ну, или два с половиной - Эван пока не пробудился, но всё ещё чего-то стоил. Во время путешествия до обеденного зала Аллена почти трясло. Да, рядом шли поддерживающие его люди (Нои), да, даже Узы, кажется, были от него в восторге (от его беременности), и да, ему ничего не угрожало. Но когда они увидели распахнутые двери зала и услышали гул голосов, Уолкер замер, против своего желания отчаянно труся. Три руки подтолкнули его вперёд к залу вслед за выскочившими вперёд, неунывающими Узами, и он пошёл решительно и уверено. Их заметили сразу. Хотя бы потому, что Джасдеби залетели перед ними с диким гиканьем и остановились у стены, впиваясь в распахнутые двери предвкушающими взглядами, а Майтра при виде этого, не сдерживая смех, уткнулся в стол. Конечно, все тут же стали ждать, кто именно заявится в двери вместе с Тикки. Какими бы не были их ожидания, такого они точно не представляли. У Графа был вид, словно он вот-вот рухнет в обморок. Он даже приподнялся, пытаясь что-то сказать, но не находя слов. А остальные молчали, переводя взгляды с вошедших на Главу Семьи. — И что это…. — пробормотал Жалость, на которого и впрямь было жалко смотреть. Такой здоровяк мямлит, словно дитя. — Скорее уж кто, — поднимаясь на ноги и отступая за спинку кресла Графа, Страсть вся ощетинилась, словно готовая в любой момент нанести удар. Роад сидела с открытым ртом рядом со своим просто удивленным, но почти не выдающим свои чувства отцом. Майтра был доволен, и довольство его волнами расходилось по комнате, чтобы всех проняло, зато лицо его как обычно было скрыто. Гниение выглядел так, словно ничего против не имеет и вообще не понимает, с чего здесь такой переполох. И только в сторону Правосудия Аллен смотреть в открытую побаивался. После пробуждения память о его мучительной смерти, о том, как он принял атаку Второго, была слишком яркой. — Это было, — наконец произнёс Граф и, остановив взгляд на Майтре, неожиданно сменил тон, — ожидаемо! Действительно ожидаемо, если вспомнить, о чём вы тут.. — Я предупреждал! — с энтузиазмом принялся кивать Тикки. — Итак, кто хочет объяснить мне происходящее? — Граф обернулся к Майтре. — То есть? — Тринадцатый вскинулся и пожал плечами. — Я ни при чём. Я всего лишь позаботился о том, чтобы нашим нуждающимся в отдыхе гостям никто не мешал, вот и всё. Но вы же хотите знать не это? Спрашивайте у них. — И давно пора!! — Роад отмерла, соскакивая на пол, и, недоверчиво разглядывая Аллена, начала медленно идти к нему. Потом посмотрела на остальных, особенно на Тикки, который, кажется, собирался испепелить девчонку взглядом… и кинулась Аллену на шею. Тикки застонал, Граф делал вид, что ничего не происходит. Аллен смирился, пока девочка не лезла целоваться или вытворять что-то столь же безумное. — Тикки? — Граф обратился к Удовольствию. — А я что? Что-то не так? Всё, что я сделал, этот откликнулся на зов Малыша из Ковчега и забрал его и этих двоих. Ничего большего. Ну…. И мы договаривались о подобном… — Мудрость? Юноша удивлённо моргнул. — Я… я то что? Меня вытащили из ордена, между прочим! Мне крупно повезло, и я просто влился в общий поток, вы что, не рады меня здесь теперь видеть? — На тебя тысяча планов, Мудрость, не волнуйся, — с трудом сдержал смешок при виде невинного и оскорбленного Ноя. Граф обернулся к Аллену. Аллен вопросительно приподнял бровь, закусил губу и сдался первым. Всё же беременность заставляла его нервы ходить ходуном. — А я что? Я просто-напросто не удержал финальную лавину, Камнепад то есть. А дальше пошла целая цепочка различных событий, которые я совершенно не контролировал. Надо спрашивать с того, кто это начал всё... это всё… с Шута! — дошёл Аллен до гениального решения. — А он уже сдох. — И последний таинственный член вашей команды… — Меня не узнали, — Эван хихикнул, отступая назад. — Но я ничего не делал. Я тоже действовал по обстоятельствам. И вообще это Аллен тут тянул чего-то, не убирался из Ордена, когда надо было, и в итоге сам загнал себя в капкан! — Я? Сам? — да, сегодня терпения Аллену не хватало. — С чего бы это? Как бы я смылся с Ордена раньше, ты хоть подумал? — Да там было две сотни способов! — Так я и не знал ещё тогда, кто я такой и что мне нужно делать ноги!! — Да ты постоянно так делал! Насколько я понимаю, жаль, не могу сказать прямо… — Даже если и так. Какая разница? – упирая руки в бока и, отодвигая от себя Роад, продолжал Аллен. — Ах, ну конечно, ты, блин, всегда был беспомощен! Способности, Ковчег, дар у него есть, но ты всегда тупишь! — Так зачем бы мне нужен был ты, если бы не твои советы? — Мне кажется, или Эван, он… — Роад первая поняла, в чём дело. — Он, собственно… — Мой брат, — невозмутимо кивнул Аллен. — То есть теперь-то не брат. По крови. Он Пятнадцатый. — Мы не будем узнавать, что и как сейчас, не стоит ли сначала сесть и поесть? — напомнил Майтра, который будто и так уже всё понял. — Ах, ну да! Так ты же наверняка всё сам знаешь! — взбеленился Джасдеро. — И если Аллена пробудившегося я понимаю, при чём тут Мудрость… — Он почему-то был в Ордене, — Страсть продолжала излучать недоверие. — Если мы верно поняли, — сомнение было и во взгляде Шерила. — И… и… — Вайзли крутился, словно пытаясь найти кого-то, и, найдя, тут же подскочил к… Трайду, оказавшемуся всего в паре шагов от него. — Какие вообще могут быть претензии с вашей стороны-то? – он оглянулся на Графа и снова ткнул пальцем в Трайда. — Если что, это я был вынужден сидеть в Ордене в Родительских оковах, как чёртов пленник! И никто, ни одна зараза даже не подумала обо мне!! Аллен совсем не понимал, почему Вайзли так кричит на Правосудие, хотя его воспоминания были довольно мутными и подсказывали, что у него были какие-то подозрения. Правосудие продолжал невозмутимо стоять перед Вайзли, всем видом показывая, что внимательно слушает. А Вайзли после трёх минут ругани беспомощно оглядывался, пытаясь придумать что-то ещё…. И всё же кое-что беспокоило Аллена сильнее всего вместе взятого. — Эй, а может мы наконец-то того… поедим?? — осторожно поинтересовался он, потирая запястье левой руки с манжетой. — Я голоден.