triple d

      Это, вероятно, одно из худших чувств, которое Инсон может себе представить — просто наблюдать за тренировкой со стороны, не имея возможности присоединиться. Он прислоняется пылающим лбом к твёрдой поверхности зеркала, в котором отражается всё ещё практикующаяся команда. Обидно настолько горько, что слёзы непрошено наворачиваются на глаза. Выучить хореографию за пару дней, чтобы в итоге просто смотреть — иронично, но совсем не смешно. Чон даже не может возразить Джинхо, который после пары прогонов просит его поменяться с новеньким (он прекрасно знает, что не дотягивает до уровня остальных после длительного перерыва). Вскользь брошенное обещание позаниматься с ним отдельно — плохое утешение, учитывая, что уже сейчас понятно: Хёнгу старается изо всех сил, и ему очень нужен этот шанс, чтобы показать себя. У Инсона нет даже сил злиться на наглого мелкого, в конце концов, тот вовсе не наглый, а он здорово проебался, снова. Неудивительно. Чжихун с неодобрением качает головой и поджимает губы, но молчит. Он скорее ляжет и умрёт на месте, чем послужит причиной ссоры, которая отнимет драгоценное время от репетиции; и Инсон это тоже отлично понимает. Сам должен отстаивать своё место, не маленький.       Чон проваливается в беспокойный сон под аккомпанемент рвущей барабанные перепонки музыки из стоящей поблизости колонки (он привык) и открывает глаза от прикосновения прохладной ладони к его щеке. Не нужно быть ясновидящим, чтобы догадаться, у кого в этой группе руки ледяные круглый год независимо от обстоятельств — Хиджун довольно ухмыляется и тычет ему телефоном чуть ли не в лицо. На слабые возмущения и попытки спрятаться от камеры младший капризно тянет своё любимое «ну хён» и совершенно нахальным образом липнет к Инсону, трётся щекой о его плечо и просит улыбнуться. Чон сдерживает желание отправить телефон в его руках в полет по залу и вымученно улыбается.       Удовлетворённый результатом, Хиджун продолжает трансляцию, снимая сонных и едва живых после тренировки одногруппников. — Джун, перестань! — Йенан, который как раз решил переодеться, прижимает к груди толстовку и пытается спрятаться за Хёнгу (что при его росте достаточно проблематично).       Хёджон, распластавшийся по полу и устроивший обнимашки с Хвитэком, выразительно показывает Хиджуну оба средних пальца. А потом убегает от лидера с криками «я — рэпер, мне можно, что ты мне сделаешь?». — А если кто-то случайно включит эту тупую трансу и увидит, чем мы тут страдаем? — Джинхо устало закрывает лицо руками.       Инсон выпутывается из цепких конечностей Хиджуна и выходит проветриться на улицу. Возле входа в студию он встречает Чангу. Ё задумчиво вглядывается в далёкие огни на ночном небе, выпуская дым изо рта. — Похоже на звездопад, — Чангу тянет Инсона за рукав худи и указывает на мигающий огонёк прямо над ними. — Чангу-я, это просто самолёт, — Инсон вытягивает из чужого кармана пачку сигарет и достаёт одну, — здесь не видно звёзд, тем более в такую погоду.       Ё сомневается, что Чону с его проблемным здоровьем вообще можно курить, но всё же поджигает сигарету, зажатую в тонких пальцах с выделяющимися суставами (его передёргивает от мысли, что их легко можно сломать одним неосторожным движением). Чжихун точно разозлится на него, если узнает. — Почему я такой бесполезный? — спрашивает в никуда Инсон и с жадностью затягивается.       Чангу кладёт ладонь на его плечо, и это, вроде как, должно ободрять, но получается довольно жалко. — Ты не прав. Всё в порядке, у каждого бывают трудные времена. — В порядке, — с сарказмом повторяет Инсон, смотря в глаза друга.       Чангу выглядит до безобразия великолепно даже в столь поздний час после изматывающей репетиции. Он улыбается так ярко, что Чону становится физически больно, и убирает отросшую чёлку с глаз собеседника. Инсон жмурится недовольно и думает, что Чангу, в принципе, слишком классный. И у него есть такой же классный и талантливый Йенан, сколько бы Ё не отрицал их более чем трепетные отношения.       А у Инсона есть разве что безымянная папка в галерее, которую он и под страхом смерти никому не покажет. Он сам не знает, зачем сохраняет каждое фото, прокладывая свою персональную дорогу в ад.