Неспящие в Нью-Йорке

Скотт поймал его по пути между холлом и конференц-залами, с ходу вцепляясь в локоть. — Привет, Скотт, — вежливо улыбнулся Стив, не прекращая движение. Он мечтал дойти до своего небольшого кабинета, чтобы развесить пальто на плечиках и выпить чашку очень, просто супер крепкого кофе без малейшего намека на сахар или сливки. Но, видимо, не судьба. — Утречка, капитан, выручай, это какая-то, — Скотт оглянулся, чтобы удостовериться в отсутствии ненужных ушей, и эмоционально зашептал: — подстава, это пиздец, там опять эти японцы звонят, и я не понимаю, что им надо. Они хотят говорить только с тобой. Я объяснил им, что тебя пока нет, но этот их главный, как его… — Морита, — подсказал Стив. — Точно, этот Морита сказал, что хочет говорить именно с тобой и подождёт. Короче, — Скотт обречённо выдохнул, — он до сих пор висит там на связи в малом конференц-зале в окружении своих якудз… — Ты хотел сказать, самураев? — Да, точно, самураев. И он ждёт тебя. Стив резко остановился. Цель была задана, голова заработала, и все посторонние мысли вытеснились из-под закрутившихся шестерёнок. — Хорошо. Гейб и Дум на месте? — Да, с утра не отлипают от мониторов. — Выдерни их из автокада, проследи, чтобы выглядели поприличнее, и быстро веди сюда. Будем окучивать японцев. — А Гейб с Дум-Думом тебе зачем? — уставился на него Скотт. — Для массовки. Японцы больше доверяют делегациям, чем одиночкам. Такой уж менталитет, — как можно спокойнее объяснил Стив. В глазах Скотта посветлело. — Давай бегом, Скотти! Время — деньги. Скотт побежал было в сторону проекторского бюро, но замедлился и оглянулся: — Как прошло свидание? Стив не смог сдержать реакции на простое и по сути безобидное любопытство, вскидываясь, потому что задвинутые подальше события сегодняшней ночи и утра вдруг снова вылезли вперёд, окатывая неконтролируемым волнением, но Скотт уже махнул рукой и побежал дальше, кинув ему: — Ладно, потом расскажешь. Я жду подробностей. Понадобилось несколько долгих секунд, чтобы прийти в себя и отмереть. Ещё несколько — чтобы вернуть мозгу вдруг застопорившуюся функциональность. Ругнувшись про себя не понятно на кого, Стив быстро заскочил в мужской туалет, оценил свой вид в зеркало, огладил бороду и поправил узел на галстуке, снова некстати в мельчайших деталях вспомнив парня в бейсболке. Он до сих пор на улице, или уже ушёл? И если всё же на улице, какого чёрта он там делает? Мысль была неуместной, несвоевременной, и Стив встряхнулся. Свой внешний вид он оценил на десять из десяти, даже пробежка его не испортила. Он не стал говорить Скотту, что помимо всего прочего японцев притягивает его густая, роскошная борода. Как магнит. Им, от природы лишённым обильной растительности на теле и лице, кажется, что он, бородатый мужик, типа малого божества, которое всё и вся решает в «Мостах и эстакадах». Отчего-то они доверяли ему априори, и если поддерживать легенду, возможно, он сорвёт сегодня куш, уведя сделку из-под носа отдела, ответственного за продвижение. Те окучивали японцев весь последний месяц. То-то Сэм будет вне себя от радости. Хмыкнув себе под нос — у них с Сэмом велась негласная бесконечная мальчишеская война на тему «чьи яйца звенят круче», — что использовать шанс насолить старому приятелю Стив считал делом чести. Уилсон точно не будет страдать муками совести, если ему подвернётся возможность сравнять счёт. Гейб и Дум-Дум, парни, работавшие со Стивом больше пяти лет, уже сонно топтались у дверей конференц зала. Без слов Стив подошёл к ним, поприветствовал короткими рукопожатиями, проверил внешний вид на сносность — и, нахмурившись, кинулся в общий зал продаж. Там он буквально вывернул из пиджаков двух парней-стажёров подходящей комплекции, клятвенно пообещав, что вернёт одежду через полчаса. Кинул добытые шмотки Гейбу и Думу, и пока те вяло натягивали пиджаки на свои местами вытянутые пуловеры, провёл краткий инструктаж. — Вы молчите и делаете серьёзный строгий вид за моей спиной. Говорю я. Дожимаем мистера Мориту до победного. Пленных не берём. Всё ясно? Шагом марш. Мысленно воззвав к небесам о любой посильной помощи, Стив толкнул двери конференц зала. Лицо мистера Мориты транслировалось прямо на противоположную стену в девяти плотно смонтированных плазменных мониторах. Стив устроился напротив в мягком кожаном кресле и, изобразив ритуальный поклон, поздоровался по-японски. Сказать по-правде, кроме их «конитива» и «аригато» он больше ничего и не знал. Но тут уж японцы сами отличились. Их разговорный английский был на отличном уровне, даже учитывая техническую специфику. — Мистер Стив Роджерс? — Мистер Морита, — снова чуть наклонил голову Стив и устроился в удобном кресле, подзывая сесть рядом Гейба и Дум-Дума. — Рад вас видеть снова. Мы готовы выслушать вас и посодействовать решению любого вопроса. — Я имею достоверную информацию, что вы начальник проектировочного бюро? — вежливо осведомился Морита, который хоть и выглядел моложаво, но постоянно казался Стиву старше его самого. Кто этих японцев разберёт? — Это так. А это мой первый помощник и, — Стив чуть кашлянул, намекая, чтобы Дум-Дум стёр эту саркастичную улыбочку с уголков своих губ, — мой главный конструктор. Чем мы можем помочь? — Для меня это важный и несколько деликатный вопрос, мистер Роджерс, — начал Морита. — Мне и всему совету директоров очень нравится ваша компания, вы зарекомендовали себя как отличный поставщик разработанных от начала и до конца проектов. Но мы не привыкли вести дела вот так, — он обвёл что-то перед собой взглядом, — интерактивно. Это не внушает нам уверенности. Зато вы — внушаете, — неожиданно закончил он. Голова у Стива гудела. Он думал и думал, что он может предложить, а ещё думал о том, что Ник с него десять шкур спустит, если по его вине они просрут эту сделку века. У японской фирмы «Мотусима» были идеи плодотворного долговременного сотрудничества, и если сейчас у Стива получится их зацепить, в ближайшие несколько лет отделу продаж и рекламы можно будет смело курить бамбук — они будут обеспечены серьёзной работой на годы вперёд. Да у Стива самого руки чесались с ними поработать. У японцев в активах были передовые технологии и какой-то совершенно космический дизайн, который они предлагали органично воткнуть в разработку эстакады. Фишка была в том, что у их американских коллег наличествовал опыт, фундаментальные знания и более экономичная смета. Японцы любили подходить к расходованию ресурсов логически и экономно. И у Стива было, что предложить им. — Мистер Морита, могу я пригласить вас в Нью-Йорк для более близкого знакомства с нашей компанией? Мы могли бы обсудить все интересующие вас вопросы в неформальной обстановке. А я с удовольствием показал бы вам город. Стив двигался с закрытыми глазами на ощупь. Но судя по тому, как оживилось лицо Мориты, он выбрал правильное направление. — Это отличная идея, мистер Роджерс. — Можно просто Стив, — зачем-то добавил он. Японец кивнул и улыбнулся в знак того, что он принял к сведению, однако использовать обращение не спешил. Сколько в них всё-таки осталось преданности старым традициям. Хотя, Стива это только располагало. Если японцы шли на контакт, даже принимая в расчёт все их ритуальные танцы вокруг да около и излишнюю осторожность, они почти никогда не срывались с крючка, в отличие от тех же китайцев, которые на любом этапе заключения сделки всегда себе на уме. Стив выдохнул. Он сейчас провернул огромное дело. Довести бы его до конца. Сэм будет просто в ярости. А вот Скотт опять запрыгает до потолка. Стив улыбнулся. — Тогда мы начнём планировать поездку, — Морита чуть отъехал от камеры и кивнул кому-то головой, кого Стив на экране не видел. — Хорошо. До скорой встречи, мистер Роджерс. Стив, — он кивнул ему едва заметно, очень строго улыбнулся и отключился, как только Стив успел попрощаться. — Ну ты кремень, мужик, — выдохнул за его спиной Гейб. — Ты сейчас откусил такой кусок у отдела продвижения… — хмыкнул Дум-Дум и лихо подкрутил рыжий ус со следами молочной пенки. — Как бы они теперь тебя самого не сожрали. Вместо японцев. Это были его ребята, его трудяги, вместе с которыми Стив денно и нощно пахал на благо компании в частности и всей Америки в целом. Они были простыми и надёжными, как старый отцовский «Ролекс», и дело своё знали на отлично. Но «Ролексы» на дороге не валяются. Это был тяжёлый и долгий путь, пока Стив собрал свою команду из людей, которым мог доверить спину и часть проекта на разработку. Потому что, каким бы супергероем по части проектирования он ни был, одному сделать всё было невозможно. Слишком велики объёмы. — Да уж. Сэм сегодня будет потрясать топором войны, — негромко и отчего-то устало, хотя день только начался, согласился Стив. — Откуда у этой истории ноги растут? — поинтересовался Дум. — Сколько вас знаю, слышу, как вы друг друга подкалываете. — О, это дела давно минувших дней, — Стив широко улыбнулся и прикрыл глаза. — И, если быть честным, я первым начал. А он просто не оказался достаточно рассудительным, чтобы не обратить внимания. Мне было скучно. — Все беды от скуки, — подытожил Гейб, — так что давайте-ка за работу. Они поднялись из кресел. Стиву пришлось напомнить про чужие пиджаки. — Так что, я на самом деле стал главным проектировщиком? — со смешком уточнил Дум на выходе из конференц зала. — Я подумаю над этим, — кивнул Стив. Однако серьёзно задумываться не собирался. У Дума хорошо получалось, порой — даже вдохновенно. Но он не мог долго держать концентрацию и почти всегда упускал какую-то важную мелочь. Из-за этого Стиву пришлось искать к мужику подход, дробить его задачу на короткие этапы и каждый этап проверять под лупой. Чтобы всё было в порядке. Собственно, поэтому он и был начальником отдела — чтобы нести ответственность. Стив не сердился на задиристого рыжеволосого добряка. Он отдал пиджаки парням, у которых их отобрал. Они посмотрели на него так, словно уже и не чаяли свои вещи увидеть. Словно готовы были пожертвовать их безвозмездно на благо общего дела. Стив едва сдержал улыбку. Интересно, какие именно легенды народ про него сочиняет? А потом на него сзади налетел неугомонный Скотт. — Ну что? — почти что крикнул он в ухо. — Кажется, я их подцепил. Они собираются прилететь в Нью-Йорк для уточнения деталей и подписания сделки лично. — Да ладно! Радости Скотта не было предела. Она полыхала до небес, точно так же, как топорщилась кверху его новомодная молодёжная причёска с выбритыми висками. Стив вытерпел крепкие мужские объятия, охлопывание плечей, а потом как-то резко устал от всего. От радости Скотта, от нерешительных скрупулёзных японцев, от чужих взглядов исподтишка, от работы в заслуженные выходные. Ему очень захотелось дойти до своего кабинета, развесить, наконец, пальто на плечиках и закрыться ото всех, чтобы посидеть в тишине. И совсем — вот просто нереально странно, — совсем не хотелось начинать работать. Он снова вспомнил о парне с футляром для гитары и рыжим котом на улице. Стало тоскливо. — Я пойду, доложусь Нику, — обрадовал его Скотт. — Спроси, могу я взять сегодня отгул? Что-то мне как-то… странно сегодня. — Ты что, Стиви? Неужели заболел? Быть этого не может. Ты ведь наш главный бессмертный супергерой. Стив, — его тон и взгляд вдруг стали по-настоящему серьёзными и тревожными. — Всё в порядке? Ты только намекни, я всё сделаю. Помогу, чем смогу. — Просто устал, — Стив неопределённо повёл плечом и перевёл взгляд, не в силах смотреть Скотту в глаза дальше. — Отпроси меня у Ника. И придумай, что сказать Сэму, чтобы он меня не испепелил мысленно. Скажи, что я буду ждать его реванша. Скотт растерянно кивнул. На самом деле, Скотт Лэнг был тем свойским парнем, который отлично ладил даже с ненормальными визгливыми болонками стареньких бабуль. И так или иначе находил общий язык с кем угодно. Он всегда был в курсе всего, и именно поэтому Стив ещё в колледже уцепился за их едва намечающуюся дружбу так крепко. Ему, интроверту, был нужен кто-то, кто свободно ориентируется во внешних потоках информации. И Скотти всегда его спасал. Но порой и утомлял немало. В любом случае, он был отличным парнем и хорошим другом. Стив тепло улыбнулся. — Я в порядке. Зайду в кабинет, проверю срочные. Может, на письма отвечу, если есть. И домой. — Хорошо, Стив, я всегда на связи, если что. Ладно? — Конечно, — он ободряюще похлопал Скотта по предплечью, развернулся и пошёл к своему кабинету. Пальто он небрежно скинул на небольшой кожаный диванчик у стены. Подошёл к окну. Его кабинет как раз выходил на Грин-стрит. Стив захлебнулся вдохом, потому что внизу у фонарного столба, удобно расположившись на краю цветочной клумбы, сидел тот самый парень и играл на гитаре. Перед ним на асфальте лежал распахнутый футляр, в футляре виднелось рыжее пятно. Кот. Стив заскользил руками по раме в надежде отыскать защёлки и открыть хоть одну створку окна. Очень хотелось послушать, что он там играл. Может, снова блюз? Выманивал его на живца? Окно открылось с третьей попытки. И тут же в кондиционированный нагретый воздух кабинета дохнуло осенним Нью-Йорком, суетливыми звуками едущих машин и бесконечно идущих куда-то людей. Дохнуло свежим холодом и терпкой, прелой сыростью. Шумы почти заглушали живую музыку, однако Стив, прикрыв глаза и прислушавшись, кое-что разобрал. Парень пел явно собственную аранжировку какой-то песенки из диснеевского мультфильма, старательно выводя голосом: «Рапунцель, Рапунцель, спусти свои косоньки вниз…», и взгляд его гулял по верхним этажам здания. Вот же говнюк… Стив разозлился. А потом увидел, как люди, проходящие мимо музыканта, почти все начинали улыбаться. И его отпустило. Что ж, ладно. Можно считать, что с юмором у парня порядок. Не то, что у него. — И кого ты там ищешь наверху? — шёпотом возмутился Стив, когда парень вдруг посмотрел значительно ниже, Стиву показалось — прямо на него, — и он шарахнулся от окна за завесь продольных ламелей жалюзи. Чёрт-те что творится. Ему нужно пойти домой и выспаться. Безо всяких подушек. Его посетило стойкое чувство, что от трудоголизма, наконец-то, у него поехала крыша. Слабак. Других свободных выходов из здания, увы, не было. А поднимать на уши службу безопасности из-за своей блажи Стив не хотел. Оставалась крайняя мера. Если бы кто-то однажды сказал ему, что он будет переодеваться из костюма в обычную повседневную одежду, внимание, — чтобы скрыться от парня, с которым он вроде бы как переспал ночью, внимание, — во сне! — Стив бы не то что не поверил. Он бы поделился телефоном хорошего психоаналитика, визитку которого ему однажды подсунул Сэм. В качестве дружеской подначки, конечно. У Стива в небольшом шкафу в кабинете висел набор повседневной одежды, которую он сейчас и натягивал на себя, и запасной костюм. Мало ли что могло случиться, не в костюме же ехать на стройку сверять работы с планами, а иногда приходилось. Он надел классические синие джинсы, лонгслив и сверху куртку, отросшие волосы убрал под бейсболку. И на нос водрузил тёмные очки-авиаторы. Ну вот, совсем другой человек. Потом он вспомнил про неаккуратно брошенное пальто и развесил его на плечики, убрав в шкаф. Он был готов. Свой ноутбук он так и не включил, и в папку «срочно» даже не стал заглядывать. К чёрту. Сегодня его на самом деле тошнило от всего этого. Хотелось тишины и покоя, и немного прийти в себя от пережитых потрясений. Ему до сих пор казалось, что привычная реальность отдавала каким-то налётом галлюциногенного бреда, как если бы он так и не проснулся до сих пор. Всё было очень, очень странно. Надев на плечо лямку своего портфеля, Стив запер кабинет и отправился в сторону лестниц. Никто не обращал на него внимания. У самой двери, отсекающей их холл от лестничных пролётов, на Стива неожиданно налетела Наташа, прижимающая к груди с обычно большим вырезом блузки тонкую папочку. — Оу, Стив Роджерс, почему в таком виде? От кого-то прячешься? — тут же смекнула она, игриво оглядывая его. В первое время общения Стиву вечно казалось, что она хочет затащить его в постель. Пока не узнал, что у Нат прекрасная семья и две очаровательные дочки. Просто она практиковала такой стиль общения, овеянный лёгким флиртом. И надо отдать ей должное, была совершенно успешна в своей отрасли и непреклонна, если кто-то делал грязные намёки. Ещё могла и в морду дать, Стив сам не видел, но слухами земля полнится. — Да… так. Решил сегодня уйти пораньше. Нат, — сообразил он, как перевести тему. — Я же японцев дожал. — Мориту? — у неё округлились её зеленовато-жёлтые кошачьи глаза. И даже волосы были рыжие, искрящиеся в свете дневных ламп. Прямо как шерсть у того… да что же за чёрт! — Да, его. Собирается прилететь в Нью-Йорк для заключения сделки лично. — Ты просто герой дня, Стив! — она привычно, — Стив дипломатично опустил тот период, когда его словно сковывало от ужаса всякий раз, когда чужой бюст прижимался к его телу, — прижалась и коротко поцеловала его в щёку. — Мы с Пегги даже поспорили на глазах у всех продажников, этот перестраховщик-сан сдастся в этом году, или ещё полгода промается? Так что я поздравляю тебя от всего отдела продаж. Мы выпьем за тебя на вечеринке по этому поводу. Тебя же не будет? Стив неловко улыбнулся. — Слушай, если тебя нужно прикрыть, только скажи. Ну, знаешь, пустить пыль в глаза доставучей подружке, — она весело подмигнула, и выражение её лица на миг стало томным. — Ничто так не заставляет людей отвернуться, как публичное выражение чувств. А ведь это отличная идея, подумал Стив. Спуститься сейчас под ручку с Наташей, воркуя о делах. Довести её до Старбакса и угостить кофе. Да и разойтись с миром. Даже если парень их увидит, сам без лишних слов всё поймёт. И вопрос будет снят. Он уже открыл рот, чтобы согласиться: — Нет, Нат, спасибо большое. Я справлюсь. — Ну что же, тогда отдохни хорошенько. А то Пегги давно гадала, когда твои мешки под глазами достигнут таких размеров, что пригвоздят тебя к полу. — Передай ей благодарность за заботу, — усмехнулся Стив, провёл ключ-картой и толкнул дверь на лестницу. С Пегги у них было несколько свиданий. Они попробовали. Заместитель Наташи по отделу рекламы, она была очень хорошей. Потрясающей даже, яркой и свежей, как бархатная роза, как привлекающий все взгляды оттенок помады на её мягких губах. Но искры выбить не вышло. Стив до сих пор испытывал очень тёплые чувства к ней — и ничего похожего на влечение. Было даже обидно. Порой Стив испытывал сильное желание побить себя самого. И тогда вечером он шёл не домой, а в зал неподалёку, чтобы поколотить грушу и выпустить пар. Правда, случалось это очень редко. Работа отнимала все силы. Толкнув стеклянную дверь общего холла, Стив оказался на улице в почти непрекращающемся потоке входящих и выходящих людей. Прислушался. Парень под ритмичные переборы гитары пел что-то довольно попсовое про океан, который зовёт его вперёд. Кажется, что-то новенькое из Диснея. Стив невольно усмехнулся. И потихоньку, стараясь не отсвечивать, пошёл в сторону подземки, имея оформленное намерение зайти в Старбакс и взять там себе двойной эспрессо. Хорошо бы, с ложечкой-другой коньяка. Он не мог понять, почему бы просто не взять — и не поговорить с ним. Выяснить аккуратно, какие у парня к нему претензии, порасспрашивать. Может, они могли бы подружиться? Но при этих мыслях что-то внутри него тут же настороженно выстраивалось в боевой порядок, ощеривалось орудиями. «Опасность, опасность!» — начинали возмущаться игрушечные генералы на пластмассовых конях. «Угроза установленному порядку вещей!» — кричали они, потрясывая саблями. Он просто не хотел всё усложнять. Незачем. Дойдя до кофейни, уже внутри, окунувшись в запахи кофе и специй, Стив с уколом сожаления понял, что не слышит больше музыки, да и парня этого он больше не увидит. Потому что для себя заранее решил выходить на другой станции и немного прогуливаться пешком перед работой — всё польза. Он уже знал, как обезопасить себя от возможных столкновений. — Здравствуйте. Мне, пожалуйста, два двойных эспрессо в одну кружку, — он снял очки и улыбнулся девушке в длинном фартуке. Вся левая рука у неё была забита чудной вязью татуировок. Стив не успел отойти на шаг, как сзади на него кто-то налетел, и до него донеслось: — Мне то же, что и ему. Двойной эспрессо? Вот гадость. Хорошо, готовьте. Стив медленно-медленно развернулся. Чтобы встретиться взглядом с серо-голубыми насмешливыми глазами из-под тени козырька бейсболки. Футляр был при нём, за спиной, а вот кота нигде не было видно. — Где кот? — зачем-то спросил Стив. Парень фыркнул: — Басти гуляет сам по себе. Иногда он вспоминает, что у него есть хозяин, но как правило только в те моменты, когда приходит время обеда или ужина. Утром я не ем. Стив стоял и смотрел, смотрел, как заворожённый. В глаза и почему-то на двигающиеся губы, почти не улавливая смысла. Внутри вместо холодной ярости становилось всё теплее, пока тепло не начало перерастать в жар. Только тогда он спохватился и, моргнув, включил мозг. — … твой портфель. Я играл и увидел, как промелькнул очень похожий портфель. Думаю, что за странный тип ходит в спортивной куртке и с дорогим кожаным портфелем. А оказалось, это ты. Так что, всё было зря. — Что зря? — переспросил Стив. — Весь этот маскарад, — парень обвёл его потяжелевшим взглядом, словно облизал с головы до ног. — Думаю, даже в Хэллоуин я бы узнал тебя, даже если бы все вокруг напялили одинаковые костюмы Капитана Америки. — Это была вынужденная мера, — совсем смутился Стив. Он вроде мило разговаривал сейчас с едва знакомым парнем, и в это же время мозг постоянно подбрасывал ему картинки-напоминания о том, что они недавно трахались, и, боже, как они трахались. Это было невыносимо. Он начал потеть и краснеть одновременно. — Да, я так и понял, — широко улыбнулись ему в ответ. — Может, присядем? Стив только кивнул. Ему казалось, что он сделал всё, что мог. И если это не сработало, то остаётся только плыть по течению. Все остальные методы казались слишком энергозатратными. — Я отойду ненадолго, — сказал ему Стив и пошёл в известном направлении в сторону туалетов. Лицо горело, и страшно хотелось умыться холодной водой. Он замер перед зеркалом над раковиной и несколько секунд постоял, со смешанным ощущением поджидая, что парень с гитарой пойдёт следом. И в этом случае он бы врезал ему хорошенько, от всей души, потому что это уже было бы перебором. Какая-то тёмная часть внутри него хотела этого. Драки. Но парень не шёл, и Стив, включив холодную воду, несколько раз ополоснул лицо с покрасневшими над бородой щеками и ушами. Легче не стало, но он хотя бы освежился. — Почему ты любишь эспрессо? — был первый вопрос, когда Стив подошёл к занятому им столику в углу зала. Казалось, оттуда открывается отличный вид через панорамные окна на Грин-стрит и весь небольшой зал кофейни. — Это ведь… горько. При таком широком выборе вкусностей ты выбираешь самое простое и горькое. В чём смысл? Стив сел. Его губы невольно разъехались в улыбке. Кажется, однажды Пегги спросила его о чём-то подобном. — Вкусности, как ты это назвал, забивают вкус и аромат качественно сваренного кофе. А я люблю всё, что настоящее и простое. — И горькое, — добавил парень, отпивая ещё один глоток эспрессо и морщась. — Ты мог заказать что угодно, — заметил Стив. Ну вот, они сидят за столиком, пьют кофе и говорят, как воспитанные люди. А не бегают друг от друга, как пугливые неандертальцы. Уже прогресс. — Я хотел узнать тебя получше. Стив подавился своим кофе. — Я Баки, — протянул парень руку через стол. Ладонь у него была широкая и горячая, но при этом сухая, при пожатии чётко ощущались гитарные мозоли на пальцах. — Стив, — просто ответил он. — Я могу узнать, зачем? Баки, что за странное имя, Стив таких ещё не встречал, только посмотрел с любопытством и очень привычно изогнул бровь, словно желая конкретики. — Зачем пошёл за мной? Зачем узнавать меня получше? Не обижайся, но для меня это звучит как какой-то странный бред. Я не понимаю, что происходит. И от этого мне неловко. Мама когда-то говорила ему, что чем доступнее человек может объясниться с другим человеком, тем больше шансов, что его поймут. Стив запомнил науку. — Ты сейчас серьёзно? — тихо спросил Баки, прихлёбывая эспрессо и даже не морщась. — Серьёзно — что? Баки вздохнул, отставил кружку и принялся пристально смотреть в глаза. Облизнул свою нижнюю губу, прошёлся по ней зубами, оставляя белёсые следы. Его длинные волосы, прежде спрятанные под бейсболкой, рассыпались по плечам, а щетинистая ямочка под губой словно умоляла, чтобы Стив нажал на неё пальцем. Его бросило в жар. В какой-то миг Стив понял, что момент упущен. Момент, в который он мог вести себя как незаинтересованный непонятливый мужик. Но не сейчас, когда всё лицо горело, а в паху невыносимо пульсировало. Он напряг задницу, сжимаясь, но от этого стало только хуже. — Поэтому я и спрашиваю, кого ты хочешь обмануть, — сказал Баки серьёзно и снова взял кружку в руку. — Себя или меня. Я не знаю, что это за чертовщина, но мы были вместе сегодня ночью. Я запомнил тебя так хорошо, как даже своих реальных партнёров редко помню. И ты отлично понимаешь, о чём я, ведь так? Стив решил последовать примеру и тоже сделал глоток кофе. Прикрыл глаза и, мучительно борясь сам с собой, коротко кивнул. Если не ждать этого кивка, не выглядывать, его можно было бы не заметить. Вдруг Баки наклонился чуть ниже и тихо спросил: — Ты ведь знаешь, что с моей рукой? Хотя она в рукаве и перчатке. А я запомнил твою татуировку вокруг левого соска. Стив шумно сглотнул. Его затягивало. В глаза, в то, как Баки говорил. Он словно хотел его прямо здесь, сейчас разложить. И то, как он при этом отстранённо-спокойно звучал, и как обжигал взгляд, будило внутри что-то тёмное. — И что дальше? — Стив нашёл в себе силы спросить. Он пошевелил плечами, расправляя их, и выпрямился, откидываясь на мягкую спинку дивана. Собирая последнюю решимость, снова посмотрел глаза в глаза. — Чего ты хочешь? — К тебе или ко мне? Вот так вот просто. Прямо, без обиняков. Не отводя взгляда. Стив, честно, охренел. Прыснул, спрятал лицо в ладонях и с силой потёр глаза, сжал пальцами переносицу. Этот парень был словно бомба. Как их вообще угораздило пересечься? — Прости, но я так не могу, — сказал он наконец, всё ещё улыбаясь. Это было несерьёзно. — Как — так? — уточнил Баки. — Так быстро? Так медленно? Так неожиданно? — Он наклонился и сказал тише, чётче: — У меня с сексом никогда не было проблем. Мне нравились и парни, и девушки, но уж так сложилось, что девушки успевали перехватить меня первыми. Я сегодня утром час лежал, дуплил в потолок. Потому что никак не мог очухаться после ночи с тобой. Мне в жизни никогда такие сны не снились.Чтобы так реалистично все… И я ни о чём думать не мог больше, только вспоминал и прокручивал с начала снова и снова. До сих пор не могу, — выдохнул он, и выдох этот обжёг Стива, в который раз заставляя отвести глаза, глупо рассматривая грязный ободок собственной чашки. — Я тебя совсем не знаю. Я понятия не имею, что ты за человек, и сейчас мы… не спим, — закончил он твёрдо. В какой-то момент он вдруг ярко и отчётливо понял причины своего страха. Это было так просто и одновременно так сложно. Сколько бы раз его ни натягивали во сне на член, он до сих пор ни разу не был с мужчиной снизу. Да что там, вообще не был с мужчиной хоть как-то, и ничего из того, чем он баловался в юности, не заходило дальше горячего петтинга или торопливого минета. От чужого напора кружилась голова, а от волнения сжималось всё внутри. С одной стороны, он был готов поехать куда угодно, развалиться на кровати и закрыть лицо рукой, позволить сделать с собой всё, что тот хочет, потому что, чёрт, Баки явно хотел. С другой, он очень сильно хотел Баки навалять. Просто по-мужски вдарить ему за эту непонятную настойчивость. И со спокойной душой поехать домой, чтобы не выходить оттуда до понедельника. Потому что Баки так уверенно и чересчур смело вламывался в его тщательно и любовно отстроенный мирок, что становилось больно. И ещё хуже оттого, что сопротивляться его уверенности было очень сложно. — Хорошо. Что именно ты хочешь узнать? — со всей серьёзностью спросил Баки, и подумав, начал: — Баки Барнс, настоящее имя Джеймс Бьюкенен Барнс, тридцать три года, родился и живу в Бруклине, штат Нью-Йорк, с гитарой и котом, который, между прочим не мой кот. Сестра оставила, когда переехала к своему парню в Калифорнию. Теперь приходится с ним таскаться везде, потому что дома эта сволочь сидеть не хочет, в прихожей мне все обои подрал и диван в гостиной. Я самодостаточен, преподаю гитару в школе искусств и плюс даю частные уроки, иногда развлекаюсь уличным музицированием, в материальной поддержке не нуждаюсь, родители живут в пригороде. Несколько лет назад катался на мотоцикле и попал в аварию, долго восстанавливал подвижность и чувствительность в руке, не мог играть на гитаре, вообще ничего не мог. Много чего переоценил тогда, особенно когда снова начал играть. И теперь стараюсь не тратить своё и чужое время на хождение вокруг да около. У меня так, как с тобой, ни с кем ни разу в жизни не было. Пускай во сне, плевать. Словно нас перемешали, и я в тебе растворился нахрен до последней крупинки. До сих пор прийти в себя не могу. Стив снова сидел и просто смотрел на него. Кофе они давно допили, и теперь он просто крутил пустую кружку между пальцами. Народу в кофейне по случаю субботнего полудня было совсем немного, никто не обращал на них внимания. Баки был таким невероятным. Простым, искренним, живым и горячим. Он завораживал. Реальность вокруг его широких плеч словно размывалась, Стив ни на чём не хотел больше концентрироваться. Возможно, это был его последний шанс? Почему-то Стив подумал, что если сейчас сам упустит его, по своей доброй воле, совершенно осознанно, это будет очень тупо. Он давно не юный пугливый мальчик. И давно смирился со всеми своими обстоятельствами. И как бы мощно и брутально он ни выглядел снаружи, внутри ему было по-человечески страшно, он часто дышал и пытался успокоиться, чтобы не выдать себя. Если бы это помогало. — Хорошо. К тебе. Баки кивнул, не прекращая оглаживать взглядом. И тихо улыбнулся.