Там, где нас нет

      Во всём парке Изуку и Рин выделялись больше всего. Многие тут ходили вечерком — где какие парочки, где просто школьники группками собирались и рассказывали друг другу про жизнь, про семью, про новые фильмы, в конце концов. Все смеялись, говорили друг с другом, а кто просто проходил мимо, слушая музыку в наушниках. Однако среди всей этой вечерней суеты трудно было бы не заметить двоих старшеклассников, уплетающих мороженки, которые просто шли и улыбались. Они не разговаривали, не смеялись, однако счастливые улыбки так и не сползали с их лиц.       Рин, всё также улыбаясь, подняла голову в небо. Оно было усеяно звёздами — большими и маленькими, яркими и тусклыми. — Звёзды… — прошептала она — если бы только ночь была всегда, а день никогда не наступал…       Изуку лишь удивлённо повернул к ней голову. Он хотел что-то спросить у неё, однако… — Рин? — громко спросил чей-то голос. Довольно знакомый голос, надо сказать. — Э? — Рин обернулась, и глаза её расширились до размеров пятирублевой монеты — Э-э-э? Ты че тут делаешь? — Да так, мимо проходил — улыбнулся незнакомец, однако тут свою реплику вставил Мидория: — Эм, Киришима-кун, ты с каких это пор волосы назад зачесываешь? *       Тут уже пришла очередь Рин поржать от души. Кто же знал, что они НАСТОЛЬКО похожи.       Незнакомец, мягко говоря, офигел. Киришима? Это кто вообще? Вздохнув, он сказал: — Не знаю, с кем вы меня там спутали, однако, Арагаки Сора, пятнадцать лет от роду. А эта швабра — «я не швабра, мухомор ты прогнивший!» — кхм, в общем, эта швабра моя сестра.       Пока до Изуку доходил смысл сказанного, Рин уже успела отвалять приличных пенделей своему братцу. — Сестра… Ясно… А я Мидория Изуку. — довольно громко и бодро представился он, чем вызвал огромнейшее удивление со стороны Рин. — Э, ребят, я за мороженкой сбегаю, сейчас приду. — с ходу выпалила Рин, направляясь в киоск, а Сора и Изуку сели на скамейку, стоявшую неподалёку.       Долгое время они молчали. Просто сидели, развернувшись в разные стороны. Но так, как очередь возле киоска была воистину огромной, то просто так сидеть тут часок-другой было бы верхом идиотизма. Ну или высшей степенью отрешенности. А Сора был не такой. — Слушай, Изуку… Я правильно сказал? — уточнил Сора, на что Мидория лишь кивнул — почему ты ходил тут… с Рин? Ты разве не боишься её? — Ты о чём? Разве такую как она можно бояться? — уверенно сказал Изуку, чем очень удивил своего собеседника — Рин ведь такая хорошая! Она очень добрая и милая, и она всегда улыбается! И она никогда не сделает никому больно!       В тот момент Сора чуть не выронил мороженное из своей руки. Неужели? Рин никогда не ведёт себя так с незнакомцами. Да что с незнакомцами, она так ни с кем кроме Соры и Шоно себя не вела! Что же этот Мидория за человек… Но, дослушав до конца рассказ Изуку, он лишь криво усмехнулся. Точь-в-точь как это обычно делает Рин. — Ты важный для неё человек. — вздохнул Сора, чем вызвал у Мидории легкое смущение. — Но теперь позволь рассказать тебе правду. НАСТОЯЩУЮ правду. Ты многого о ней не знаешь, раз так говоришь. Но сейчас я тебе всё расскажу. Всё, как есть, всё про нашу с ней жизнь. Твоё мнение о ней может поменяться, но я надеюсь, что не сильно. А теперь слушай. — И Сора, вздохнув, начал свой рассказ.

***

— С самого нашего рождения наш отец видел в нас лишь потенциальных героев, не более. Он хотел, чтобы мы прославили его, хотел, но никогда не задумывался, хотим ли этого мы. А мы не хотели. Мы боялись.       У нашего отца была…странная причуда. Что-то вроде моей телепортации, однако куда круче. Он мог ставить барьеры, открывать пространственные дыры. В народе его прозвали «Королём Пространства». Но в душе я всегда называл его жестоким королём, да и сейчас я ни за что от этого не отрекусь.       В четыре года наши причуды проявились, и тогда отец разочаровался во мне, как в энергетическом сосуде. Да, тебе не показалось, в энергетическом сосуде. Которым в итоге стала Рин.       Рин… Она была беспричудной. Смешно, верно? Рин — и беспричудная… Отец был вне себя от злости. Но, так как Рин была довольно крупной и сильной для своего возраста, он решился на рискованный шаг. Он впихнул в неё чужую причуду.       Изначально её тренировал какой-то очень сильный герой, жаль, что я не помню его имени. Он тренировал Рин, дабы подготовить её тело к тяжелому эксперименту. У того героя был сын, и мы часто виделись и играли вместе. Так Рин познакомилась с Шоно.       Шоно был её первым и единственным другом. Она его невероятно любила, почти как меня. Однако я её родной брат-близнец, так что это можно понять, но Шоно… Почему она ему так доверяла я не знаю.       Три года. Ровно три года она тренировалась у этого героя. А потом… Её туда просто не пустили. Запретили общаться с Шоно, иметь с ним какие-либо связи. И тогда начался настоящий ад. Тогда случилось то, из-за чего Рин ненавидит своего отца. Да не просто ненавидит… Но об этом позже.       Ты ведь заметил, что Рин выглядит не на пятнадцать лет? Это очень просто объяснить — с четырех лет и вплоть до смерти самого отца он каждый день издевался над её телом. Проводил над ней опыты, будто она не его дочь, а подопытная крыса. Каждый день он колол ей в руки невероятно опасные лекарства, а потом избивал до полусмерти, дабы проверить результат своих трудов. Если присмотришься к ней, увидишь на её руках множество шрамов, ссадин и синяков. Также ты мог заметить, что кожа у неё какого-то неестественно голубоватого оттенка.        Со временем в теле Рин появилась необычная разрушительная сила — электрическая причуда. Но и те смертельно опасные лекарства дали о себе знать. Рин росла больным ребёнком, и никто никогда не знал, доживёт ли она до завтра. Ты мог заметить — она невероятно худая, очень низкого роста, да и красавицей её не назовешь. Однако судьба — жестокая, но справедливая штука. Рин не наделили красотой, да и умом она не блистала, разве что на базовом уровне. Зато жизнь наделила её невероятной силой. Такая хрупкая израненная девочка однажды смогла в одиночку уничтожить сильного злодея. И это-то в десять лет. Думаю, ты уже понял, что-то, что ты уже видел — далеко не предел её сил.       Рин ненавидела отца. Ненавидела всей душой. А теперь то, к чему я изначально подводил этот разговор. Рин, та девочка, которую ты так любишь, убийца. Она убила нашего отца. Она не смогла выдержать этого давления, не смогла контролировать свой гнев. Что уж говорить, она его не просто убила. Она разорвала его тело, разрубила на кусочки. Пока ты видел только хорошую сторону Рин, но однажды, когда вы встретите злодея, ты увидишь Рин-убийцу. Увидишь ту маленькую слабую девочку с нездоровой психикой, которая жаждет мести. Жаждет кровавой мести. Ты всё ещё не боишься её? Но я не пытаюсь тебя запугать, нет, ни в коем случае. Я лишь предупредил тебя. Постарайся быть готовым к такому. Даже к такому.       И ещё, прошу, всегда будь готов отпустить. Будь готов, что однажды она забудет о тебе. Рин — не твоя. Она любит Шоно, и она будет искать его, пока не найдёт. Не буду отговаривать тебя, не буду читать нотации о том, что у вас ничего не выйдет, нет, однако… Помни, ты ещё многого о Рин не знаешь. И, возможно, не узнаешь никогда. А теперь я пойду, мне ещё ужин готовить. Удачи тебе, малец. Ты первый, кто смог заставить Рин улыбаться… — И с этими словами Сора покинул Мидорию размышлять над полученной информацией. Но у него не было сил думать. Руки тряслись, а голова бессильно упала на грудь. Рин? Убийца? Н-нет, быть не может! Он снова вспомнил яркую улыбку, светящиеся восторгом глаза и ту невероятную радость, которую излучала каждая клеточка её тела. Нет, кто угодно, но не она! Это просто невозможно!       Рядом послышались громкие шаги, и в тот же момент ласковый и добрый голос спросил: — Изуку, что-то случилось? А Сора домой ушел? Уже? Как жаль… Я тут тебе мороженко принесла…       Почти невозможно себе представить, какое нечеловеческое усилие потребовалось Мидории, чтобы поднять голову и взглянуть в Ринины глаза. Выдавив из себя подобие улыбки Изуку заверил Рин, что всё хорошо. И, как назло, только сейчас он начал замечать, какая же всё-таки бледная у Рин кожа.       Вновь лучезарно улыбнувшись, Арагаки протянула ему стаканчик с мороженным. В глаза Мидории бросились страшные шрамы и синяки, покрывающие всю ладонь Рин, и Изуку захотелось плакать от беспомощности и собственной бесполезности.