Хороший может стать плохим ведь так?

      Мидорима пытался несколько раз дозвониться до Такао, но ничего не вышло. Он перегнул палку. Теперь Шинтаро смог признать то, что Казунари безусловно гениальный игрок, что без него команда не будет такой сильной, и то, что он любит этого брюнета. Он плакал три дня и две ночи, но все же смог встретиться с ним на улице и попытаться поговорить. — Такао! — окликнул его Мидорима, но это было без успешно. Он даже не обернулся на его голос. — Ей, Такао! Посмотри же сюда! — и снова ни какой реакции. Тогда он не выдержал и сорвался прямо к нему. — Блин, ну и заставил же ты меня побегать, — первое, что произнес снайпер Поколения Чудес, через раз набирая в легкие воздух. Волосы его уже разлохматились, а щеки покраснели от этой игры в догонялки. — Что тебе надо? — ответил Такао в высокомерной манере. Он смотрел на него сверху вниз, а во взгляде читалась явная апатия, не заинтересованность данным разговором. — Я хотел тебе сказать одну вещь, — неуверенно начал Шинтаро, — я признаю то, что был неправ. Я был полным уродом, прогнав тебя тогда. — он говорил тихо, искренне, с опущенной головой. Такому гению было стыдно признавать ошибку. — Надо было извинятся раньше! Сейчас уже поздно что-то менять! — скорее, накричал на бывшего друга Казунари.       Он пытался казаться спокойным, но сердце не хотело признавать это холодное отношение именно к этому человеку. Что-то манило в нем. Даже спустя столько времени брюнет помнил все до мельчайших деталей в его образе. Эти грубоватые зеленые волосы, нежные глаза такого же цвета, скрытые за очками в черной квадратной оправе, тонкие пальцы в бинтах, этот жест, эти талисманы, эти броски и пасы. Он скучал, но не признает это. — Лучше поздно, чем никогда, — настаивал на своем Мидорима. Он возлагал на эту фразу неоправданные надежды. Конечно, это ничего не изменит, но член Поколения Чудес никогда не сдастся просто так. — Это тебе не фильм или сказка. Я тебе в руки не прыгну после таких слов, — отрезал Такао, возвращая прежнее равнодушие, — мне пора, не трать моё время. После чего Казунари сел в машину и уехал, оставив неприятный осадок после этого разговора.       На следующий день Шинтаро не пришел на тренировку. Акаши пытался дозвонится до него, но не мог. Когда капитан пришел в дом Мидоримы он увидел страшную картину: снайпер пьяный лежит с отеками под глазами от недосыпа. — Мидорима, что с тобой? Что на тебя нашло? — Кахое твое дело, м? Эт маяяя жызнь, — еле-еле произнесло это зеленоволосое нечто. С трудом разобрав, что ему ответили, Сейджуро произнес: — Это выбор твой, но не думаю, что он верен. Думаешь, прежний Такао такое оценил бы? — надавливая на больное, сказал капитан. — Думаешь, я оценю то, что сделал с нхим? — на такой ответ парень лишь покачал головой. — Вот держи. Здесь 2000 иен. Трать как хочешь — это мой подарок, — после чего Акаши ушёл.       Шинтаро много думал над его словами. Он твердо решил добиться прощения брюнета, но не в таком состоянии амебы. Еле встав, Мидорима пошел в магазин и купил кефир. Протрезвев, он решил последний попытать судьбу к Такао. После трёх гудков произошло это. — Да что тебе надо! Задолбал! Я же сказал не звонить мне больше! Сука, что тебе нужно?! — резкие крики и нецензурная лексика обрушились на снайпера. — Такао, не злись. Я был пьян и делал не обдуманные действия. Извини меня за это. Надеюсь простишь… — словно нашкодивший щенок просил Мидорима.       После чего отключил телефон. Через минут 5 ему позвонили. Это был Такао. — Алло, привет. Хорошо я тебя прощаю. Давай встретимся, — это предложение было словно хрупкая соломинка. Возможно, единственный шанс. — Хорошо. Я согласен. Где? — Казунари ожидал этого ответа. Даже спустя столько времени его Шин-чан слишком предсказуем. — Адрес ХХХ, рядом с кафе. Когда Мидорима пришел никого не было. Он ожидал довольно долго, но решил сдаться и позвонить. — Алло, ты где? — Ты что дурак ты правда туда пришел? Хахаха, идиот! После чего он сбросил трубку…