* * *
В гостиной трещит камин, а за окном молчит могучий лес. Только что установленная пышная ель ещё веет лёгким холодом и хвойной родиной. Чимин, суетясь рядом, сияющими глазами осматривает её, нетерпеливо потирая ладони. Когда Юнги ставит последнюю коробку с новогодними игрушками и украшениями, омега подскакивает к нему, помогая открыть. Из-за любопытства он забавно шипит на клейкую ленту на картоне, и Мин посмеивается, прося Чимина ещё немного подержать себя в руках, чтобы кроме скотча ничего больше не пострадало. Юнги открывает первую коробку с красными шарами разных видов и размеров, и омега восхищённо их изучает, словно маленький ребёнок, впервые наряжающий ёлку. Он уже начинает развешивать игрушки на тонкие ветви ели, отходя и придирчиво оглядывая, какие-то меняя и недовольно цокая, если один из шаров висит на несколько сантиметров ниже, чем нужно. Иногда, когда Чимин не может дотянуться до места, где обязательно должен быть этот атласный бант, Юнги смеётся и поднимает омегу на руки, чтобы помочь ему. — Ты знал, что еловые ветки можно есть? — спрашивает Чимин, рассматривая красивого ангела. — Так, блять, — Юнги дёргается, хмурясь. Омега смеётся из-за реакции Мина. — Они помогают с похудением, — хихикает Чимин. Альфа закатывает глаза, тяжело вздыхая. — Просто чтобы ты знал, если завтра утром половины больше не будет. — Вы, омеги, точно чокнутые, — произносит Юнги, целуя Чимина в макушку. — Ты самый красивый, ясно?* * *
Чимин, протянув стоящим у окна Джину и Тэхёну их чашки с горячим какао, слабо улыбается, спрятав ладони в длинные рукава вязаного свитера. На улице дурачатся альфы, валяя друг друга в снегу. Друзья, приехавшие только что к Юнги с Чимином, явно рады увидеться друг с другом. — Такие дети, — тихо произносит Сокджин с теплотой. Чонгук толкает Хосока в сугроб и держит его, чтобы тот не мог встать, пока Мин с Намджуном засыпают красное лицо друга снегом. Тот забавно брыкается, заставляя остальных смеяться. Когда старший Чон всё-таки поднимается, страшно пыхтя, троица разбегается в разные стороны, широко и довольно улыбаясь. Тэхён хихикает, наблюдая за ними. — А им уже за двадцать. — Говоришь так, будто они должны вести себя подобно тем занудным пузатикам в офисах, — Чимин притаскивает огромный плед и несколько подушек, укладывая их на большом подоконнике, чтобы омеги могли сесть на него. — Да они и в шестьдесят будут такими же, — Тэхён поджимает губы, чувствуя в груди невыносимое тепло. — Только помедленнее и с палочками. Чимин усаживается на месте, которое устроил только что, взяв своё какао, и зовёт оставшихся двоих. Юнги за окном ловко уворачивается от снежка Хосока, и тот прилетает прямо в лоб Намджуну. — У-у-у, ну всё, пиздец тебе, — тянет Мин, когда видит, как чернеет Ким, становясь крупнее и начиная собирать большой ком снега. — Бля, ребят, — неловко смеётся Хосок, — давайте мирно всё реш- Альфа запинается, потому что в Юнги, что отвлёкся на него, прилетает снежок. Мин дёргает головой, перестав улыбаться, и начинает помогать Намджуну со вторым огромным комом, что по размеру как две головы человека. — Зря, Чонгук, — говорит Хосок, но младший и сам понимает это, не двигаясь с места и лишь наблюдая за тем, как двое собирают свои орудия убийств. — Бежим, — выпаливает старший Чон, когда Юнги с Намджуном встают с корточек, убивая глазами, но не успевают Хосок с Чонгуком отбежать, как огромные снежки прилетают в них, сбивая с ног, и оба падают. — Боже, — Чимин смеётся, мотая головой, — они в порядке? Чоны поднимаются на ноги и с криками несутся на друзей. Все четверо ныряют в сугробы, громко смеясь; Хосок, толкаясь ногами и руками, вырисовывает на снегу ангела.* * *
На следующий день Юнги чувствует, как умирает. Он бурчит, не находя сил встать с кровати, и проклинает целый мир. — Куда одеяло убрал? — возмущается Чимин. — Я же сказал тебе хорошо укрыться. — Но мне жарко, — кряхтит альфа, словно вышел из преисподней. Подурачившись на улице вчера слишком долго, Юнги с Намджуном слегли с простудой. Хосок и Чонгук, ушедшие в дом раньше них, сейчас с довольными лицами свободно расхаживают по особняку и с умным видом как бы невзначай обсуждают, насколько же не повезло тем, кто мог заболеть накануне Нового года. — Если хочешь встать к тридцать первому числу, то будь добр слушать меня, — хмурый Чимин ставит на прикроватную тумбочку тарелку куриного бульона. — Приподнимись немного. Альфа, собрав в себе силы и шикнув из-за боли в голове, садится, облокотившись на мягкую спинку кровати. Он чувствует жуткую слабость и тяжело дышит, вспоминая, что в последний раз болел года четыре назад. Чимин протягивает ложку с ароматным супом, и стоит Юнги попробовать, как взгляд альфы становится невыносимо тёплым, потому что бульон, которым Мина лечил его дедушка в детстве, был таким же на вкус. Спустя столько лет, Юнги всё ещё помнит. Он удовлетворённо мычит, говорит краснеющему Чимину, насколько это вкусно, и не замечает, как доедает. — Молодец, — омега отставляет пустую тарелку, взъерошив волосы Мина и поцеловав его в макушку, будто маленького ребёнка. — Осторожно, — через силу говорит альфа, потому что собственные слова сейчас раздражают его. — Не хватало ещё, чтобы и ты заболел. Юнги бесится. Он хочет коснуться Чимина, обнять тонкую талию и прижать к себе, но не может, боясь, что омега заразится. По-хорошему, им бы и вместе не спать, но тогда Мин найдёт в себе силы, чтобы разнести этот дом. — У меня сильный организм, — оправдывается Чимин и тушит в себе невыносимое желание поцеловать Юнги, положить голову на его грудь и уткнуться носом в шею. — Я тоже так думал, — альфа хмыкает, прикрывая глаза. — Постарайся уснуть, — Чимин, хлопнув по своим бёдрам, встаёт, чтобы убрать посуду. Он приоткрывает немного окно, дав свежему воздуху возможность попасть в комнату, и просит Мина укрыться лучше. — Возвращайся быстрее, — сквозь дрёму бурчит ему Юнги, и омега, улыбнувшись, уходит под своё тихое «хорошо». — Как он? — спрашивает Джин, когда омега спускается в гостиную. — Уснул, — Чимин ставит тарелку в посудомоечную машину, которую старший как раз собирался включать. — Намджун тоже спит? Джин кивает, настраивая температуру. Чимин, хлопнув дверью винного шкафа, достаёт красное полусладкое. — Ой, я могу помочь тебе открыть, — появившийся Хосок замечает алкоголь, подойдя к омегам. — Ты можешь даже не думать о спиртном до Нового года, — рычит Джин и бьёт альфу по рукам. Тот вздыхает, закатив глаза, и, развернувшись, чтобы уйти, начинает кривлять Кима. Чимин тянется к верхнему шкафчику за специями, и Джин помогает ему. — Будешь варить для них глинтвейн? — спрашивает старший, и Чимин согласно кивает, открыв бутылку. Он ставит кастрюлю на плиту, подготавливая лекарственные пряности. — Иди-ка, отдохни пока, — похлопав по спине, говорит ему Джин, выливая вино. Чимин хочет возразить, но замолкает, вздыхая и ероша свои волосы. Вернувшись к альфе, Чимин садится на край кровати. Грудь Мина ровно, но тяжело вздымается, он хмурится, сжимая в руках одеяло. Омега ладошкой касается чужого горячего лба, поправляя мокрую чёлку, и поглаживает альфу по голове, охраняя его сон, пока Мин расслабляется.* * *
Благодаря Чимину, Юнги более-менее встаёт на ноги уже на следующий день. Правда, без разрешения омеги, пока тот маячит на кухне, потихоньку начиная готовить блюда на новогодний стол. Мин осторожно подходит сзади, обнимая тонкую талию и укладывая голову на хрупкое плечо. — Какого...? — Не злись, — перебивает альфа, прижимаясь ближе. — Я же сказал тебе остаться в кровати! — Но мне уже лучше, — Юнги поворачивает младшего лицом к себе, слабо улыбаясь. Чимин хочет продолжить возмущаться, но сдаётся, тяжело вздыхая. — Не знаю, что ещё с тобой делать, — бурчит омега. Он хочет вернуться к готовке, но Мин не даёт ему, оставляя поцелуй на щеке. Со второго этажа спускается Джин, подходя к воркующей паре. — Как ты? — спрашивает он Юнги. Чимин, смущённо поджав губы, упёрся руками в грудь альфы, немного отстраняясь. — Лучше, — Мин притягивает своего малыша обратно, зарывшись носом в чужие мягкие волосы и многозначно взглянув на Джина. Тот понимающе кивнул, слабо улыбнувшись, и легонько похлопал Чимина по плечу. — Спасибо, — хмыкает Юнги. Он подхватывает удивлённого Пака под бёдра, собираясь вернуться в комнату; омега пыхтит, прося отпустить, потому что Мин только встал на ноги, и ещё не все силы вернулись к нему. Но альфа отказывается, пока не доносит Чимина до кровати, роняя его на мягкий матрас и нависая сверху, мажет губами по нежной шее, не больно прикусывая тонкую кожу. Омега цепляется за широкие плечи, царапая их короткими ноготками и красиво выгибаясь, чтобы ближе прижаться к Юнги. Комнату обволакивает запах винной сосны, перемешанный с кофейной лавандой, впитывается в стены и касается окон с живым рисунком падающего снега. Мин нежно поглаживает бёдра Чимина, смакуя любимые пухлые губы, запоминая их мягкость и сладость. — С-Стой… — омега упирается в грудь Юнги, отворачиваясь. Альфа отказывается отпускать его, кусая ушко Чимина и тихо рыча, впиваясь в сочные бёдра до побеления кончиков пальцев. Омега, ёрзая, хнычет, чувствуя что-то другое. — Юнги! Мин будто приходит в себя, вздрогнув, и отстраняется. Младший замечает в чужих глазах расходящуюся дымку, как взгляд альфы становится яснее и чётче. — Извини, — прочистив горло, Юнги приподнимается, оставшись меж ног Чимина. — Это гон? — тихо спрашивает омега, притянув Мина обратно к себе. Он укладывает голову альфы себе на грудь, позволяет крепко обнять, окольцевав сильными руками тонкую талию, и перебирает тёмные волосы Юнги, пока тот выравнивает дыхание. — Твой запах становится сильнее, — приглушённо хрипит альфа, проводя языком по сухим губам. В груди разгорается дикое желание закурить. «Чёрт», — проносится в голове Чимина, когда он вспоминает о скорой течке и надеется, что она начнётся только тогда, когда они вернутся обратно на виллу. — Просто скажи, и мы поедем домой, — Юнги будто читает мысли. Он не единственный альфа здесь, поэтому странное чувство скребёт рядом с сердцем просто от осознания того, что кто-то другой может оказаться рядом с его деткой. Нарушив тишину, которую оба хранили уже несколько десятков минут, на телефон Мина пришло сообщение. Альфа лениво потянулся за смартфоном, открыв только один глаз и прочитав небольшой текст на заблокированном экране. — Кто вечно то звонит, то пишет тебе? — спрашивает Чимин, разморённый спокойствием. — А что? — улыбаясь, Юнги что-то печатает в ответ и ложится рядом с омегой снова. — А что? — возмущается Пак. — Серьёзно? Позвольте напомнить, если вдруг кто-то забыл, ты мой альфа, и- Мин целует краснеющего Чимина, притягивая к себе. Он сжимает бока, гладит бедро, привычно закинутое на него, и всё ещё продолжает улыбаться. — Хватит делать так, когда я- Юнги точно издевается, целуя снова. Омега обиженно пихает его, но не отстраняется. — Я могу совершенно случайно забыть заблокировать телефон и уйти в душ, — Мин осторожно поправляет волосы Чимина, поглаживая большим пальцем мягкую розовую щёку. — А ты прочтёшь всё, что хочешь. — Я не буду делать так, — бурчит омега, хмурясь. — Это низко, я доверяю тебе. Юнги перестаёт улыбаться, будто замирая. Он вздыхает, встаёт с кровати под чужой вопросительный взгляд и подаёт Чимину руку, предлагая пойти вместе. Хосок, что собирался зайти к ним в комнату, пересекся с друзьями на лестнице, окликая. — Чимин, там- — Мы знаем, — перебивает Юнги, не останавливаясь. — Что мы знаем?