Светоч

      Еще до начала времен существовало первое древнейшее и вездесущее — Сущность. Именно она дала начало взрыву, благодаря которому из ее пепла появилась реальность во всех возможных Вселенных. Сущность была единственным живым существом во всех реалиях, обладая безграничной силой и мощью. Однако ей стало невыносимо одиноко, поэтому Сущность решила завершить свое существование. Такая сила не могла исчезнуть без следа. Из шести сингулярностей (останков первородного существа) со временем образовались овальные слитки — камни Души. В этом и заключался смысл, заложенный Сущностью, — перерождение в шести камнях, которые должны были освещать истинный путь только зародившейся Вселенной.       Предвидя, что душа, заложенная в каждый камень, может быть использована во зло, Сущность втайне от всех реалий создала перед смертью «нечто», что могло совладать со всей силой камней. Светоч есть основа всему. Лишь избранная Сущностью первородная раса знала об этой тайне и должна была оберегать ее. Светоч не был силой, не был камнем или артефактом, это существо, способное вобрать в себя и выдержать мощь камней. Но мало кто знал, что именно Светоч, единственный из всего существующего во Вселенной, мог уничтожить камни.       Светоч не вечен, он умирает и перерождается раз за разом в новом обличии, но лишь по главной ветви расы, жизнь которой дала Сущность. Если рождался Светоч, это было знаком, что камни Души в опасности. И таких случаев за все время было два. Самые первые Боги, Целестиалы, были не способны выдержать мощь камней, но, обладая бесконечным разумом, смогли создать перчатку Бесконечности, которая могла концентрировать в себе их силу. Небожители, упоенные мощью, решили собрать все камни и поработить Вселенную. Их смог остановить Светоч ценой своей жизни — тогда погиб первый хранитель камней. Второй же раз случился, когда безумный титан Танос, ослепленный любовью к Богине Смерти, решил доказать ей свои чувства и уничтожить половину Вселенной. Его собственных сил не хватало, поэтому он решил второй раз за существование реальностей собрать камни Душ, переименовав их в камни Бесконечности. Второй хранитель камней смог остановить титана, но цена такой победы была велика: вся планета первородной расы была уничтожена безумным Таносом в ответ на поражение. Последний Светоч исчез вместе с отвоеванными кровью своих предков камнями в неизвестном направлении. Титан так и не смог найти его, а после Смерть, разочарованная подобным исходом, навсегда покинула Таноса, заклиная его на вечное одиночество.       — Как-то невесело, — скучающим взглядом Клинт скользил по высоким стенам, увешанным большими полками с миллионами безделушек. Он часто задавался вопросом: зачем Старку столь незначительные вещи, как статуэтка Будды или старинный неработающий патефон? Каждый раз гений лишь по-своему усмехался, качал головой и уходил дальше по делам.       — Это еще мягко сказано, красавчик, — усмехнулся Ракета, вальяжно устроившийся в кресле. — Это уже второй раз, когда Танос решил смести все и вся, только на этот раз он хочет уничтожить не часть Вселенной, а ее всю.       — Но зачем? — Наташа непонимающе взглянула на болтливого енота, который с каждым часом раздражал ее все больше и больше.       «Хуже Старка», — нахмурилась она, скользя ногтями по гладкой поверхности кружки.       — Потому что он чокнутый придурок, — Ракета сказал с такой интонацией, будто это было очевидно даже самому незнающему ребенку, на что Романофф раздраженно закатила глаза.       — Нам еще долго ждать вашего чудо-гения? — Квилл сидел, скрестив ноги по-турецки, на диване и активно жевал сэндвич, то и дело сталкиваясь с раздраженным взглядом Гаморы, что угрюмо стояла в тени у окна.       — Тони был ранен, ему нужно отдохнуть, да и нам всем не помешало бы, согласитесь, — Стив мягко улыбнулся, аккуратно протягивая большую кружку молчаливому Барнсу, который за последние дни от силы произнес четыре предложения. Он понимал, как трудно приходится Джеймсу в подобной обстановке: много незнакомых лиц, осуждающих взглядов вперемешку с жалостливыми. Они волнами все больше топили Баки, тянули на дно собственного сознания, заставляя вести себя словно загнанный зверь. Стив не знал, как помочь ему. Единственный человек, обладающий достаточными знаниями для этого, ненавидит его всеми фибрами души. Но видеть такого подавленного и забитого Барнса не было сил.       — Как ты? — Стив сел рядом с другом, обхватив рукой запястье солдата и мягко поглаживая.       — Сносно, — кивнул Джеймс и отвел взгляд в сторону, маленькими глотками выпивая свежезаваренный зеленый чай.       Ему не хотелось видеть во взгляде Роджерса жалость, только не от него.       — Да, но знаете, титаны не спят, это вам на заметку, если вдруг Вселенную снесут, пока мы тут плюшками балуемся, — раздраженно фыркнул Ракета и, вскочив с кресла, быстрым шагом направился на крышу, где обычно находился Грут.       — Как приятно с утра видеть ваши веселые лица, — пропел Старк, вошедший в гостиную. Он быстро проскользил взглядом по присутствующим и, хмыкнув себе под нос, принялся варить кофе. Даже стоя спиной Тони чувствовал на себе тяжелый взгляд, и он готов был поспорить на что угодно, это не обладатель небесных оленьих глаз.       Даже на мгновение кинув быстрый взгляд через плечо, Тони заметил этот «предупреждающий» взгляд Капитана. Он, словно скала, стоял перед Барнсом, почти заслоняя его широкими плечами. Может, в нем говорил ребенок, но в глубине души Старк понимал, что испытывает зависть. Стив готов был пожертвовать ради своего отмороженного принца всем, отдать за него жизнь и отнять ее, если потребуется. Стив Роджерс относился к своему старому товарищу и лучшему другу так, будто тот являлся для него всем. Такого теплого взгляда Капитана Старк не ловил на себе ни разу. И это бесило, раздражало и заставляло медленно закипать изнутри, ведь на Тони Старка никогда никто так не смотрел.       — Хэй, Снежная королева, — резко обернулся Старк и по-кошачьи сощурился, глядя на резко натянутого как струна Барнса.       — Тони, не начинай, — тут же вступился Роджерс, его руки были напряжены и казались налитыми сталью, что буквально проступала через плотную ткань футболки, — мы же говорили об этом, — блондин сделал шаг к гению, вглядываясь в его глаза и будто намекая на недавно состоявшийся разговор — «не делай хуже, чем есть».       Брюнет усмехнулся и наигранно задумчиво почесал бородку, делая вид, что усердно пытается что-то вспомнить. Он буквально физически ощущал нарастающее раздражение Капитана, который напоминал медленно закипающий алюминиевый чайник, и свисток вот-вот противно запищит.       — Тони, — голос Стива стал ниже, были слышны хриплые нотки, отчего по телу гения побежали мурашки и он сглотнул, ощущая, как внутри все содрогнулось от подобного тона Роджерса. Чем он заслужил такое отношение? Разве он не больше всех пострадал после случившегося?       — Спокойно, ковбой, — попытался как можно натуральнее рассмеяться Старк, но в голосе промелькнула та самая высокая надрывная нотка, и он молился, чтобы Капитан ее не заметил.       Налив в кружку ароматный напиток, гений удивленно взглянул на Кэпа, который, казалось, и не заметил этот надрыв. Зато Барнс, нахмурившись, мельком глянул на Старка, подмечая, как блеснули голубые глаза и то и дело быстро дергался кадык. Весь вид Тони будто кричал о несправедливости мира и его глубокой обиде на все это. Но Стив — упертый баран — умудрялся иногда игнорировать и не замечать абсолютно очевидные вещи.       — Я лишь хотел пригласить Холодное Сердце на мини-осмотр, а то сломается в середине боя, — наконец выдал Старк и как-то слишком горько улыбнулся, отчего сердце Баки пропустило удар и болезненно потянуло.       Стив уставился на Тони с таким неописуемо шокированным взглядом, что тот невольно подавился кофе. Выругавшись себе под нос, он потер пальцами проступившее на синей футболке пятно и недовольно поджал искусанные губы.       — Ладно, чем быстрее начнем, тем быстрее закончим, — не дождавшись никакой реакции, произнес Старк и, что-то бурча себе под нос, направился в сторону лаборатории. — Жду тебя, Снеговик! — добавил он перед тем, как скрыться за поворотом окончательно.

***

      Именно сейчас, медленно протирая инструменты для работы и параллельно отпивая полуостывший кофе, Тони начал задумываться, что явно в его жизни что-то пошло не так, раз сейчас он будет чинить протез человеку, который убил его мать. С другой стороны, он понимал, что Барнс тут особо ничего и не решал, ГИДРА дала приказ — Зимний Солдат исполнил. Сам Джеймс в ту ночь скорее всего и не осознавал своих поступков, являясь в каком-то смысле такой же жертвой. От этих мыслей Тони все глубже погружался в свои мысли, и Баки ощущал себя не менее странно. Хотя «странно» не совсем то слово. Неуютно? Страшно? Отталкивающе? Пожалуй, все вместе. Ведь он снова в медицинском высоком кресле, вокруг разбросана куча инструментов, а на местах, где кожа соприкасается с широкими кожаными ремнями, словно жгло. В голове то и дело вспыхивали воспоминания тех лет, когда его только привезли в лабораторию ГИДРы и начинали вводить в его мозг код Зимнего Солдата. Те месяцы были самыми болезненными, даже малейшее воспоминание отзывалось во всем теле дрожью.       — Расслабься, — усмехнулся Старк, видя застывшую гримасу ужаса на лице солдата. — Клянусь, что взрывать не буду.       — Как великодушно, — нервно выдохнул Барнс, когда брюнет сел рядом на стул, придвинув ближе к себе металлический стол на колесиках с инструментами.       — Что ты собираешься делать? — в голове мелькало много мыслей, планов, идей того, как может в этот момент расправиться с ним Старк. Но пугало больше не это… Баки знал, что, если Тони захотел сейчас придушить его, он бы не сопротивлялся, не раз повторяя себе, что за все свои проступки он достоин худшего наказания. Но не было никакого суда и расстрела, была добрая улыбка Стива и его теплые до боли в сердце знакомые руки, а затем разбитые в кровь руки Старка и неописуемая прожигающая боль в его голубых глазах. Взрыв. И вновь Баки не судят, и человек, боль которому он причинил больше всего, сейчас сидит и помогает ему.       Джеймс словил себя на мысли, что явно не заслужил подобного отношения Тони.       — Твоя рука сконструирована ГИДРой, поэтому там наверняка куча ужасных штук, которые могут взорвать всех в самый неожиданный момент, — Старк, игнорируя абсолютно читаемое сожаление в глазах солдата, сосредоточенно начал снимать верхние пластины руки, мягко проезжая кончиками пальцев по холодному металлу. Тони любил это ощущение «новой игрушки», и пусть все его посчитают за такие мысли моральным уродом, но должен же он как-то отыграться? К тому же он должен ненавидеть Баки, презирать, и поэтому мысль, что помощь этому отмороженному лишь развлечение, вполне удовлетворяла и позволяла на какое-то время выкинуть из головы убийство родителей.       Джеймс неожиданно дернулся, когда Тони задел инструментом проводок нерва. Гений на мгновение замер, давая возможность прийти в себя, когда же дыхание солдата выровнялось, то он вновь окунулся в изучение техники. Барнс пытался дышать тихо и размеренно, словно боясь спугнуть громким дыханием сосредоточенного брюнета. В какой-то момент солдат и не заметил, как начал изучающе скользить взглядом по лицу мужчины, что с интересом копался в бионической руке. Такой чарующе напряженный, со сведенными к переносице бровями, то и дело по нижней губе скользил кончик языка, оставляя чуть заметный влажный след на потрескавшейся коже. Зрачок чуть расширился, голубые глаза будто сияли изнутри, когда Старк не глядя схватил нужный ему инструмент и продолжил работу. Баки не успел отвести взгляд, когда Тони неожиданно резко поднял глаза на него и тихо усмехнулся, глядя на то, как солдат с широко раскрытыми глазами молниеносно устремил его на «интереснейшую» стену.       — Я не кусаюсь, — все еще улыбаясь, хмыкнул брюнет и аккуратно начал присоединять пластины обратно к руке. А в голове Барнса мелькнула мысль, что лучше бы Старк кусался, царапался, как дикий кот, разрывая плоть врага острыми когтями. Вместо того, чтобы днями напролет заниматься саморазрушением, прикрываясь толстым слоем насмешек и колкостей.       В тишине каждый щелчок раздавался эхом, расходился по лаборатории вместе с тихо передвигающейся секундной стрелкой часов, что висели напротив.       Тик-так. И удар сердца бьет по вискам, заставляя болезненно закрыть глаза и поджать губы, чтобы не выпустить рвущийся тяжелый вздох. Тони, кажется, не замечает напряженности солдата, или банально игнорирует, делая вид, что его это не касается. Он полностью погружен в работу, даже если стену проломит Халк, он и бровью не поведет, а лишь попросит Барнса не дергаться. Всегда, глядя на людей подобных Старку, Джеймс в тайне восхищался ими, может, немного завидовал. Ведь каково это ощущение, когда есть нечто, которое переполняет тебя, заставляет двигаться, не имеет значения в каком направлении, ты двигаешься и мыслишь — значит живешь. У таких людей всегда есть собственный мир идей и фантазий, в который они могут уйти когда угодно. Сколько себя Баки помнил после того, как избавился от влияния ГИДРы, он не мог найти подобного места в своей голове.

***

      Странное ощущение, когда ты сидишь между двумя, пожалуй, самыми важными людьми в твоей жизни. Один из которых гениальный инженер-алкоголик с манией величия, но до безобразия очаровательный, а второй (не менее очаровательный на взгляд Стива) с медленно съезжающей крышей из-за долгих экспериментов ГИДРы над ним. Идиллия, не правда ли?       Его вздох был или слишком громкий, или слишком отчаянный, но почти каждый летящий с ним в джете решил поднять на него взгляд. Лишь Тони проигнорировал рвущийся из его груди звук, увлеченно копаясь в сенсорах Арсенала. Робот, оставленный ему отцом, занимал все мысли гения и все его свободное время. Оказалось, что в Арсенале хранилось более шестисот записей, которые оставил ему отец.       Чем больше Стив смотрел краем глаза на лицо Говарда, которое то и дело мерцало из-за возраста записи, тем более все внутри словно разлеталось на куски, впиваясь до крови осколками. Он все чаще задавался вопросом: а действительно ли он предал Говарда? Того самого не лишенного чувства юмора юного ученого, который во многом ему помог. Ответом служил тусклый холодный свет реактора в груди Тони, который проникал сквозь поддоспешник. До сих пор Роджерс не мог объяснить собственные чувства к этому самовлюбленному гению. Но факт того, что его беспрерывно тянуло к Старку, был неоспоримым.       Стив вздрогнул, когда джет довольно резко остановился, и рассеянно поднял взгляд на окно. Они приземлились на возвышении, вокруг которого расположились невероятных размеров здания. Стив не разбирался в архитектуре и ее направлениях, но здания вокруг смутно напоминали ему будто декорации восточного фильма, которые иногда любила смотреть Наташа. Казалось, вот-вот и из-за угла выпрыгнет вражеский налетчик с катаной, и со спокойствием на лице с ним будет драться голыми руками Мастер храма.       Покатистые крыши состояли из мелкой черепицы, они словно росли друг из-под друга, образуя фигурную «елку». Длинные позолоченные шпили резко выделялись на фоне серого многотысячного города, они словно пронзали и город, и столь же хмурые тяжелые облака, нависшие громоздким черным пятном.       С возвышенности, куда приземлился джет, было видно тренировочные площадки у входа в небольшую пристройку. Около десяти одинаково одетых людей синхронно и с присущей резкостью делали выпады вперед, повторяя один прием уже, наверное, более тысячи раз. Чем больше практики, тем скорее овладеешь каким-либо мастерством. — Вы первые, кому позволено войти в Камар-Тадж, не являясь чародеем, — все обернулись на голос плавно спускающегося мужчины, алый плащ которого медленно плыл за ним. — Добро пожаловать, Мстители.       Стрэндж кивнул в знак приветствия и обвел гостей внимательным взглядом. Как и ожидалось, вся команда защитников Земли собралась вместе, однако его взгляд привлекла стройная зеленокожая женщина, которая раздраженно закатывала глаза на слова рядом стоящего парня.       — Мы не на экскурсию пришли, — первым подал голос Старк, с некой опаской разглядывая надписи на древних языках, что украшали плиты под ногами и стены вокруг.       Его обычно сложно смутить или напугать, но сама мысль, что существуют чародеи, которые могут создавать нечто из ничего, была просто иррациональной и не укладывалась в его голове. Поэтому весь вид гения излучал настороженность и сомнение, что, честно признаться, повеселило Стрэнджа.       — Не беспокойтесь, мистер Старк, тут абсолютно безопасно, никто не сможет проникнуть сюда без моего ведома, — усмехнулся Доктор, приглашая всех прибывших внутрь.       Как оказалось, беседа выходила не слишком «веселой», если она вообще могла быть таковой при условии, что на Землю летел Титан с мощью атомной бомбы в руке.       — Другими словами, что такое этот Светоч, вы тоже не знаете? — нахмурился Квилл, явно разочарованный услышанным.       — Никто во Вселенной не сможет вам точно ответить, что, а точнее кто является Светочем сейчас, — Стрэндж был раздражен не меньше остальных. Он провел несколько бессонных ночей за поисками любой информации или хотя бы упоминания о Светоче. Но даже в самых древнейших трактатах Старейшины не было никакой определенной информации, лишь общие слова. Однако…       — Есть способ найти Светоч, — Доктор взмахнул рукой, с его пальцев посыпались миллионы ярких искр, которые образовали некий горящий обруч с незнакомыми древними письменами. Стрэндж свободной рукой проник в круг и в следующее мгновение извлек оттуда небольшую вещицу.       — Это «Sol Okulus», артефакт, позволяющий видеть и читать души людей. Если он окажется в руках Светоча, то ярко засияет, — пояснил Доктор, показывая небольшой ромбообразный камень почти черного цвета в золотом обруче с узорами драконов по бокам.       — Отлично, теперь дело за малым — проверить восемь миллиардов человек, — прыснул Бартон и устало потер переносицу.       — Это лучше, чем ничего, — нахмурился Стрэндж. — К тому же нам не придется проверять каждого, достаточно отобрать людей с определенными качествами. Род, в котором рождался Светоч, относится к вымершей расе, основным признаком которой является высокий уровень интеллекта, двойственность сущности и негативная реакция на насилие и проявление любого рода зла. Если мы ищем Светоча на Земле, то скорее всего он сам и не подозревает, кем является на самом деле. Но, несомненно, этот человек будет на слуху в научном мире, я бы сказал, что мы ищем гения, который борется за «мир во всем мире».       — Другими словами, нам нужен кто-то вроде него, — вопросительно вскинула бровь Гамора, указывая на притихшего Старка, который сидел, облокотившись о плечо Арсенала.       Тони нахмурился, глядя на то, как все обернулись и смерили его неоднозначными взглядами. Даже холодок по спине побежал.       — Но под это описание так же можно найти несколько тысяч человек, — поднялся на ноги Старк и подошел ближе к Доктору, разглядывая черный камень.       — Не думаю, если я правильно понял из найденных рукописей, то Светоч на момент активации камней Бесконечности должен тоже прийти в некую активность. Вы знаете много выдающихся людей в какой-либо области науки, достигших небывалых результатов, например в тридцать лет, и занимающихся на данный момент благотворительностью или разработкой вакцины от неизлечимых болезней?       — Знаю, — с каменным выражением лица произнес Клинт и резким движением указал на Тони, отчего тот лишь раздраженно закатил глаза.       — Я составлю список, — выдохнул гений и уже хотел направиться к Арсеналу, чтобы вбить алгоритм поиска, как на его плечо легла рука.       — Давайте с вас и начнем, — Стрэндж протянул ему артефакт, который опасно переливался на свету.       — Серьезно? — усмехнулся Старк. — Если бы мои родители были супер инопланетной расой, то наверняка Холодное Сердце не смогло их так просто убить, — при своем упоминании Барнс моментально напрягся, готовый сжаться до размеров молекулы, лишь бы не чувствовать на себе раз за разом жалостливый взгляд Роджерса и прожигающий — Тони.       — Не ломайте драму, Мистер Старк, — выдохнул Доктор. — Нам нужно с чего-то начать, — он еще ближе протянул камень гению, который смотрел на артефакт с поджатыми губами и сведенными к переносице бровями.       Тони не мог объяснить причину, по которой ему не хотелось прикасаться к этому камню. Это было словно внутреннее чутье, которое сейчас просто вопило и било во все колокола, что трогать черный артефакт нельзя. Когда же он все-таки потянулся к нему, ощущая как сердце в какой-то момент словно прекращает биться, а в горле нарастал давящий ком, Стрэндж неожиданно одернул руку и ошарашенными глазами взглянул на светящийся глаз Агамотто на груди.       Камень времени странным образом начал светиться и вибрировать, Доктор буквально ощущал, как он прожигает его сквозь зачарованный металл Агамотто. Подобное было впервые, и Стрэндж не мог понять причину резкого пробуждения силы камня. Он словно метался внутри Агамотто. Доктор пытался сдержать его, вновь подчинить, устанавливая небольшие магические барьеры, которые через секунды превращались в золотистую пыль. Сила камня нескончаемым потоком лилась из него и была просто невероятной, пугая до дрожи в руках.       Следующее мгновение стало роковым — камень потух, опасно сверкнул и резко вылетел из артефакта, разрывая глаз Агамотто на мелкие кусочки. Зеленоватый свет на мгновение ослепил, и в это же мгновение волна непомерной силы откинула всех в стороны, словно бильярдные шары.       Тони успел лишь удивленно приоткрыть рот, когда в его грудь врезался камень Времени. Казалось, что все тело начало полыхать огнем, словно его окунули в кипящую лаву. С губ сорвался хриплый болезненный стон перед тем, как ноги резко подкосились и он рухнул на пол. В груди жгло, Тони инстинктивно потянулся к реактору и начал бессознательно царапать его ногтями, шипя от боли и выворачиваясь под пугающими углами. Единственная мысль, звучащая в голове на тот момент, — избавиться от боли, выдрать ее, даже если это получится вместе с куском собственной плоти.       Тони кричал и изворачивался в руках ошарашенного Стрэнджа, который пытался извлечь камень из реактора, в то время как Стив, Клинт и Наташа сдерживали брюнета от резких движений.       — Какого черта?! — зло рыкнул Клинт, когда Старк неожиданно выгнулся под нечеловеческим углом, до хруста в спине; его губы, казалось, даже посинели, а из груди со свистом вылетали пугающие стоны, напоминающие больше звук ногтей, которыми царапали доску.       Тони не слышал, как Стив звал его, повторяя как молитву его имя, крепко держал за руку и готов был впиться в глотку растерявшемуся магу, что пребывал в неком ступоре и бездействовал. В какой-то момент гений не чувствовал более боли, перестал биться в агонии и издавать пугающие нечеловеческие стоны. Он просто обмяк и провалился в затягивающую его темноту.

***

      Самую невыносимую боль в своей жизни Тони познал, когда ему устанавливали пробный реактор в Афганистане, почти не используя наркоз. Панические атаки, что били по его и так шаткому состоянию нервов, только все усугубили. Все это показалось легкими шалостями Судьбы, когда Тони, болезненно простонав, медленно открыл глаза.       Веки будто налиты железом, а пробивавшийся сквозь окно яркий солнечный свет неприятно бил по глазам. Мышцы — вытянутая струна, одно резкое движение — и по всему телу проходила волна ноющей боли. Сделав глубокий вдох, Тони буквально подавился воздухом и, схватившись за шею, начал глухо кашлять в подушку лежа на боку.       — Пятница, — прохрипел он, подняв затуманенный взгляд вверх. — Пятница! ИИ молчала, тишина огромным многотонным грузом нависла над ним и вот-вот резко упадет мертвой плитой.       В груди жгло, Старк, морщась от ломоты во всем теле, коснулся реактора и зашипел, отдернув резко руку.       — Какого… — прошептал брюнет, глядя на теплое зеленоватое свечение из своей груди.       На пальцах остались еле заметные красноватые легкие ожоги, а по груди волнами расходилось жжение, будто там не электромагнит, а бурлящий вулкан.       — Пятница, ты что, оглохла?! — постарался громче произнести Старк, ожидая, что это будет звучать как минимум угрожающе. Но собственный голос прозвучал как у сорвавшего голос мальчонки лет восемнадцати.       Нахмурившись, Тони прокашлялся в кулак и попытался встать, но почти сразу завалился обратно на кровать. Тело неожиданно будто свело судорогой, он дернулся и зашипел сквозь зубы, впиваясь в нижнюю губу до крови, чтобы не застонать в голос. Брюнет не понимал, что происходило с собственным телом. И этот пугало его до чертиков.       Предприняв еще одну попытку подняться, Старк наконец выдохнул, когда его босые ноги коснулись прохлады пола. По спине пробежали мурашки, и он сглотнул, ища глазами графин с водой. И только когда он, кряхтя, добрался до живительной влаги и осушил пару стаканов залпом, понял, что находится у себя в башне.       — Пятница! Если ты немедленно не ответишь, сотру твой жесткий диск под корень, — зло произнес брюнет в ожидании вежливого голоса дворецкого с потолка. Но ИИ молчал. И Тони ощутил странный холодок, ползущий по спине.       Он медленно, аккуратно ступая по холодному полу, подошел к зеркалу у гардероба и застыл с широко раскрытыми глазами. В отражении на него смотрел молодой парень с большими голубыми глазами, взлохмаченными каштановыми волосами, которые торчали в разные стороны. Никакой бородки или даже намека на щетину. Тони приблизился к зеркалу и провел по гладкой поверхности пальцами, которые противно заныли от соприкосновения с холодным. Реактор в груди смотрелся в относительно хрупкой фигуре очень странно. Сам гений не сказал бы, что в двадцать лет был хилым, скорее неспортивным.       Взгляд тут же привлекла будто прорванная дыра внутри реактора, которую что-то пробило или прожгло. Он вновь аккуратно коснулся ободка электромагнита, перед глазами единой вспышкой пронесся момент, когда Камень Времени вспыхнул и откинул всех волной света. А дальше… Дальше в воспоминаниях была лишь тьма и прожигающая все тело боль, которая до сих пор пульсировала в груди.       Казалось, что Тони забыл, как дышать, потому что в следующее мгновение у него сами по себе подкосились ноги, и он не упал только благодаря вовремя подхватившей его бионической руке.       — Хэй, — тихо позвал брюнета солдат, видя его расфокусированный взгляд и чуть дрожащие приоткрытые губы.       — Успокойся, дыши, — Барнс довел парня до кровати и, аккуратно усадив, присел перед ним на корточки. — Тони, — от того, с какой обеспокоенной интонацией произнес его имя Зимний, Тони сморщился и рвано вдохнул.       — Что это значит? — как можно спокойнее попытался спросить Старк, но еще не до конца оформившийся голос прозвучал слишком тонко и оттого более жалко, как ему показалось.       — Если вкратце, то Камень Бесконечности у тебя в груди, и ты все еще жив, — пожал плечами Джеймс, присаживаясь рядом. — Как объяснил Стрэндж… — он на мгновение замялся, вспоминая шокированный вид Дока и испуганные глаза Стива, когда тот, торопясь, выносил Старка из джета.       — Все еще жив?! — нервно усмехнулся Тони и надрывно выдохнул, впиваясь пальцами в простынь. — А не должен?       — Стрэндж говорит, что лишь от касания люди буквально рассыпаются на атомы, а ты, как я погляжу, цветешь и пахнешь, — тихо рассмеялся Барнс, ощущая, как сердце забилось чаще, когда Тони поднял на него взволнованный взгляд.       Так странно, недавно готовый убить его человек сейчас напоминал загнанного в грязной подворотне котенка, особенно теперь, когда на его загорелом лице не было бородки, морщин, еще не до конца сформировавшееся тело и голос добавляли некой невинности, которая резко вступала в диссонанс с его речами.       И, кажется, Баки подумал, что такой Тони Старк чертовски мил.