***
Лондон, Площадь Гриммо, 12 01.09.2017 - Я это или не я? - спрашивала своё отражение Лили, рассматривая себя перед зеркалом у родителей в спальне. По ту сторону зеркала, перед ней стояла девочка девяти лет, остриженная под удлинённый каре с заколкой со светло-рыжими тонкими волосами, под солнцем немного переливающимися в блонд. Девочка пристально смотрела в свои ярко-карие глаза; лицо ее, одаренное солнцем мелкими веснушками у носа и на щеках, вопрошающе глядело на потустороннюю гладь, сияющей отполированной поверхности. - Я это или не я? -не унимаясь, вопрошала Лили. Маленькая Лили не заметила, как в комнату, некогда принадлежавшую Вальбурге Блэк, тихо вошёл её старший брат Джеймс. Завидев происходящее, он поспешно закричал: - Мам, Лили снова задаёт вопросы у зеркала! Подобное явление его пугало и волновало, как и остальных членов семьи Поттер, но единственный, кто пытался относиться с неким пониманием, был Альбус. Тихая натура мальчика со спокойствием и терпением воспринимала такие минуты его сестренки. Но только Джеймс, с его чрезмерно воинственным характером, воспринимал подобное поведение маленькой Луны настолько беспокойно. В остальные минуты, не считая тех, в которые выпадала из реальности, как это называл старший из детей, девочка была весьма жива характером. «Истинная Гриффиндорка!» - с восклицанием окрестил её дедушка Уизли, не зная всей полноты её души. - Джеймс Сириус Поттер, - воскликнул голос матери с нижних этажей,- Перестань донимать сестрёнку! Спускайтесь оба вниз немедленно! В ту же минуту старший и младшая с грохотом спустились вниз, подталкивая друг друга. В коридоре у дверей их ждали родители и Альбус, окружённые чемоданами и клетками с совами. Средний по старшинству находился в глубокой задумчивости перед первым годом в Хогвартсе. Хоть Северус и отличался своим спокойствием и умиротворенностью, в душе он переживал. - Не верится, что теперь и Альбус уезжает, - воскликнула Лили. - И ты тоже поедешь через два года, - ободряюще сказал Гарри. - Ну почему я не могу сейчас?! - возразила маленькая дочь, топнув ножкой. Будни в маггловском мире порой казались ей невыносимыми, особенно посещение начальной школы, где ей приходилось скрывать очевидные для её мира вещи. Душа девятилетней девочки рвалась навстречу приключениям, познавая новые вещи. Лили предвкушала жизнь в Хогвартсе, надеясь тоже попасть в не менее захватывающую авантюру, как когда-то её родители. Все истории о её отце и его друзьях Луна знала наизусть и всегда с жадностью слушала в те часы, когда у дедушки Артура было настроение рассказывать о былых днях и том как, Гарри Поттер сразил Темного Лорда. Первый день сентября оказался несвойственно холодным этому году. Город уже был одет в золотую, красную листву. Всю дорогу Лили разглядывала себя в боковом зеркале машины, чем вызвала насторожённость у Гарри. - Что-то увидела, милая? - вывел её в реальность голос отца. Гарри и Джинни зачастую замечали те секунды, когда их маленькая дочь становилась отрешённой и взгляд её устремлялся в никуда, будто бы её душа покидала тело. Иногда она разговаривала с зеркалом, повторяя все тот же вопрос с самого детства: «Я это или не я?» Поначалу, Поттеры решили, что это присуще ее мальковому возрасту и старались не замечать, не беспокоится за зря. Однако, это состояние не проходило с годами, а даже усиливалось, чем вызвало беспокойство у них. Тем не менее, они старались не подавать виду по совету крестной девочки - Луны Скамандер, в девичестве Лавгуд объясняя это тем, что у маленькой Лилии было чрезмерное воображение. Но и это далеко не рассеяло их обеспокоенность. Ведь Гарри Поттер подозревал, что миссис Скамандер что-то знает, или, быть может, догадывается, но не хочет раскрывать правду. И незнание, что творится с его дочерью, тяготило его. В ответ на вопрос Гарри, Луна многозначительном промолчала, хмуро смотря на него. - Я хочу в Хогвартс, - пробубнила маленькая Поттер, - Я тоже хочу поехать, как Джеймс и Альбус! Захныкав, девочка отвернулась в сторону, выказывая обиду. - Лили, мы это обсуждали несколько раз, ты поедешь в Хогвартс лишь только через два года! Тебе придётся ся подождать, - холодным тоном заключила мать.* * *
Лихолесье, 3020 год Третьей Эпохи Шёл конец Третьей эпохи, уже как больше года прошло с уничтожения Саурона и год, как объединённые войска эльфов отбили оставшееся войско орков и разрушили темную крепость. Выдержав натиск, лес ожил и заиграл зеленью. И как в былые времена превратился из Лихолесья в «Лес Зеленой Листвы». Наконец в мире Средиземья воцарился долгожданная идиллия. Родившемуся в начале Первой Эпохи Солнца, династии Эрин Галена Трандуилу уже шло седьмое тысячелетие и все эти тысячелетия состояли из потерь и нескончаемых воин. Устав от бренности мира, восседая на троне, он находился в полудрёме от песен эльфов, воспевавших весну. Песни их плавными, мелодичными волнами разносились по коридорам подземного дворца, пересекая тронный зал. На мгновение Трандуилу идея Элронда покинуть Средиземье и отправиться в Бессмертные земли уже показалась не безрассудным, а вполне логичным завершением его жизни. Однако, помимо слишком долгого пребывания в Средиземье, у короля Элронда была причина. Он потерял свою единственную дочь Арвен, которая предпочла в свою очередь удел смертых, отдав жизнь, ради пришествия новой. К счастью, единственное чадо Трандуила, Леголас был в добром здравии и даже стал предводителем Итилиэна чем Трандуил гордился. Но безрассудством казалось Леголасу так долго жить в одиночестве, и новоиспечённый предводитель Итилиэна, окружённый смертными друзьями, считал, что и сам покинет Средиземье и направится в Валинор, после того как никого уже не останется в мире из его послерожденных друзей. Быть может по этой причине король лесных эльфов не имел привычку водить дружбу со смертными. Ведь смертные были одарены и одновременно прокляты смертью, а он слишком много потерял бессмертных. К тому же мир и так был погружён в бесконечные войны и вести дружбу с aphadrim* казалась ему просто немыслимой затеей. Хотя, он не воспрепятствовал вхождению своего сына в одно Братство со смертными. Рождённый в огражденном королевстве Дориат с началом Первой Эпохи, он был воспитан Орофером ещё во времена правления Элу Тингола и Мелиан. Из рассказов Мелиан, певшей айнулиндалэ будучи ещё айнур, он знал о Дагор Дагорат* и возможно это и забота о Леголасе его останавливало от ухода в Валинор. Но король Лихолесья так и не оправился после потери Элэндиль, и теперь Леголас уже мудр, чтобы обходиться без отца. Да и сам Трандуил потерял отца и мать, едва он прожил пол тысячелетия. Все его мысли уходили вдаль, а перед глазами появлялся её лик; такой прекрасный и умиротворенный взгляд, который всегда успокаивал его пылкую натуру. В дни, когда он был ещё молод, в дни своих первых тысячелетий, он обрёл неугасаемое пламя, повстречав Элэндиль, средь зарослей Сумеречного леса и казалась бы жизнь его вновь обрела смысл. - Ваше Величество, - прервал его мысли голос поданного, - прибыл Митрандир. Он просит аудиенции. Владыка некогда Сумеречного леса устало взмахнул рукой, в знак одобрения. Приход чародея совершенно не заинтересовал короля, но так как Гэндальф являлся духом айнур во плоти майа, он просто не имел права отказать. - Elen síla lúmenn’ omentielvo, Thranduil!*-поприветствовал чародей короля. - Приветствую тебя, Митрандир, - холодным тоном проговорил Владыка. Майа поклонился. - Ваше Величество, - обратился только что прибывший Гэндальф, - Пришли вести, что душа вашей жены Элэндиль покинула чертоги Мандоса и возродилась в человеке... На мгновение королю показалось, что его сердце перестало биться, затаив дыхание, он поспешно взмахнул рукой, приказывая всем слугам покинуть зал. Оставшись наедине с чародеем, безэмоциональная маска короля дала трещину, лицо исказилось в обеспокоенности, а зрачки ледяных глаз расширились и заблестели яростным огоньком. - Ты хочешь сказать, что Элэндиль теперь engwar*? - проговаривая последнее слово с неким презрением воскликнул он, вырастая перед Митрандиром. - Так и есть, - как можно равнодушней, но с полными надежды глазами подтвердил чародей. Опешив от полученной информации, Трандуил вернул маску невозмутимости. - Возможно, - заговорил король, плавно спускаясь к Митрандиру, - у Великого Эру Илуватара есть свои планы на её судьбу раз теперь её душа облечена в смертное тело. Или во всяком случае она сама избрала для себя такую участь. В лице короля за маской невозмутимости и безразличия виднелось разочарование. Ведь он прекрасно знал, что после очищения души в чертогах, у Эльдар появляется возможность возвратиться в материальный мир и даже вернуть своё тело. Ему показалась, что некогда ему дорогая Элэндиль сама сделала такой выбор и избрала путь смертной. Равнодушно посмотрев на Гэндальфа, он убрал руки за спину, выдерживая королевскую осанку. - Если на этом все, то не имею смысла дальше продолжать этот разговор, - закончил он. Величественной поступью, король покинул тронный зал, оставляя Митрандира озадаченным.