Пальто

      Утром о том, что произошло вчера вечером мне напомнило уже чистое, но все ещё мокрое пальто. Я сидела на кухне и беззвучно ревела, вгрызаясь в свой кулак. Слёзы капали в кружку с горячим кофе. Что делать? Что мне с этим делать? В кармане пальто я обнаружила обрывок бумаги, на котором отвратительно ровным и красивым почерком была выведена запредельная для меня сумма и адрес. Но не это вызывало во мне волны леденящего ужаса сейчас. Ленка. Мне не хотелось даже думать, что может с ней произойти. Мысли в голове прыгали как бешенные блохи, перескакивая от одного к другому. Думаю, будет недостаточно, если она переедет к тёте Розе, я отправлю её двоюродному деду. На пару месяцев. В универе возьмём академ. А там посмотрим что будет дальше. А может и самой уехать? Нет! Я не могу. Как же квартира? Другой у нас с Ленкой нет. Да! Возьму кредит под залог квартиры. Расплачусь, с этими непонятными людьми. И меня оставят в покое. И Ленка потом вернётся. Всё! Давай, соберись, тряпка. Слезами горю не поможешь. Вот так, подбадривая себя сомнительными афоризмами из народного фольклора, я стала собираться на работу.       Практически вся неделя у меня ушла на оформление кредита. Заполняя бессчётное количество каких-то бумаг, выстаивая в очереди за совершенно непонятными мне справками, я размышляла о сложившейся ситуации, уже более холодно взглянув на обстоятельства. Получается, я как дура пошла на поводу у каких-то бандитов. Из страха. Оказывается, я ничтожнее чем могла себе представить. Жалкое ничтожество. Я не пошла ни в полицию, ни в прокуратуру. Потому как осознавала, что эти структуры мне ничем не помогут, и никак не смогут гарантировать безопасность. Помочь в данной ситуации было совершенно некому.       Ленку пришлось долго уговаривать. Ехать она совершенно не хотела. Она не понимала, почему мы должны платить и прятаться. И тогда я, снова рыдая взахлеб, сказала, что у меня никого нет кроме неё, и что она самый мой дорогой человек на свете, и что даже если есть вероятность опасности для неё, я сделаю всё, чтобы этого не допустить. Мы с Ленкой обнялись и ревели уже в два голоса.       — И сколько мы будем платить этот кредит? — спросила Ленка, собирая вещи в чемодан.       — Всего пять лет. — Моя улыбка, наверное, выглядела по-дурацки в данной ситуации.       — Всего?! — фыркнула Ленка. — Дашка, ну нельзя же так! Вокруг есть же цивилизованные люди?! Которые, могут нам помочь!       — Лен, ну конечно есть! Я знаю что есть! Только пока мы их найдем, может произойти всё, что угодно. Я не могу рисковать, понимаешь? — втолковывала я уже в сотый раз.

***

      В стареньком здании вокзала были высокие потолки и постоянно гуляло эхо от разнообразия звуков вокруг.       — Дашка. Я уверена, что всё как-нибудь решится, я сразу же приеду, и мы пойдём и купим тебе новое пальто. Это ты уже с третьего курса носишь. — Взволнованная Ленка клюнула меня в щеку, лихо улыбнулась и побежала по перрону. А я стала часто и глупо моргать, чтобы снова не разреветься.       В назначенный день я явилась в здание офиса с красивым названием «Гермес». Это была транспортная компания по отправке товаров по всему миру. Мне хотелось как можно быстрее покончить с этим. На ресепшене мне сказали, что нужного мне человека я могу найти на десятом этаже. В приемной меня встретила секретарь благопристойного внешнего вида.       Когда я входила в двери кабинета, я была уже готова увидеть кого угодно. Но там восседал все тот же мужчина. Сейчас в этой атмосфере дорого цивилизованного офиса, он выглядел человеком при своем деле и на своем месте. — Проходи. — Взгляд его был также холоден как и в последнюю нашу встречу. Но он уже не улыбался, и не пытался поиздеваться. Наверное, зрителей нет, подумалось мне.       — Я принесла указанную Вами сумму. — Вынимая конверт трясущимися от унижения и страха руками, я выронила сумку. Выложив конверт на стол я села на корточки собрать выпавшее добро. Мысленно ругая себя за неуклюжесть, которая заставляет меня задержаться здесь на ещё несколько секунд, я не заметила, как он подошел. В этот раз на нем были другие туфли. Крокодилья кожа. И вдруг я увидела себя со стороны, как я стою на коленях, собирая тетрадки и ручки, в дурацком, ненавистном мне пальто перед этим… Подобрать подходящего слова я не смогла, зато с легкостью подобрала их для себя — жалкая, ничтожная, даже не шлюха. Шлюхи не носят такого ужасного пальто.       Я встала, и выпрямилась.       — Я могу идти? Или вы будете пересчитывать? — я старалась голосом не выдать своего ужасного состояния. Он стоял слишком близко, возвышаясь на целую голову. От него очень хорошо пахло. Мне казалось, его внимательный взгляд сейчас прожжёт во мне дыру. Он медленно протянул руку к конверту. Заглянул в него. Кивнул, каким-то своим мыслям. А потом произнес:       — Да, сейчас, только проверю кое-что. — Он неожиданно склонился ко мне очень низко и, уткнувшись в шею, глубоко и громко вдохнул. Потом резко отстранился и даже отошёл на пару шагов. Лицо его стало каким-то безумным. Он рвано и резко выдыхал.       — Ты?! Этого не может быть! Чёрт возьми! — Он потряс головой, как мокрый пес. А я рванула к выходу.       Когда я уже выбегала из приемной, услышала, как мне скомандовали:       — Стой! — Но я уже была такова.