Пальто

      Чтобы не тащить с собой лишнюю пачку тетрадей я решила проверить её в школе. Сосредоточиться на тексте не получалось, мысли кружили далеко от французских букв, написанных корявым детским почерком. Пора было идти домой. Вернуться в свой привычный мир и делать вид, что ничего не произошло. Я понимала, что ощущение одиночества со временем притупится. И посмеялась над собой, когда вспомнила, как несколько недель назад воевала за свою свободу. А сейчас она мне не нужна.       Я брела к дому, изредка прислушиваясь к звуку своих шагов. Чтобы занять голову чем-то кроме дурацких мыслей я про себя читала стихи:

* Я много лет пальто ношу. Давно потерлось и не ново. И я всю жизнь о нём пишу, К нему лишь подбираю слово. Я столько лет ношу, что ты, Мой пристальный, в совместном торсе Не разглядишь, где чьи черты: Мои, пальто… — наш образ стёрся. Наш образ слился. Столько лет, Ношу, что я про то лишь помню: Что пуговиц вот здесь двух нет, Что пуст карман, что ворот — поднят. Пальто, прихожая, повтор. Его надену я на плечи. И в зеркалах — одно пальто. Мне отразиться больше нечем… *

      Напрягая память, я, видимо, сильно увлеклась и больно стукнулась коленкой о чёрную машину, припаркованную прямо у подъезда. Ловя равновесие, я взмахнула руками и снесла с носа очки. Они с характерным звуком упали сначала на капот машины, а затем скатились на асфальт. Подумалось, что с моим везением я прямо сейчас на них наступлю в темноте. Я села на корточки и стала шарить рукой вокруг, пытаясь на них наткнуться. Но пальцы мои нащупали сначала гладкую кожу носов туфель, потом и брюки, а под ними точны были ноги. Хм… Ноги. Явно мужские. Стояли от меня совсем близко. Примерно догадываясь, кому они принадлежат, я малодушно подумала о побеге. Потом представила, как на корячках пытаюсь отползти от хозяина ног в кусты, горько усмехнулась.       — Думаю, будет вполне достаточно, если ты просто объяснишь мне, почему ушла. И если повод покажется мне не столь веским, уверяю тебя, ползание на коленях не спасет. — Я услышала его голос, и, кажется, у меня участился пульс.       — Стой на месте и не двигайся, — ответила я, продолжая свои поиски. — Глянь, какие мы нервные… Голова болит? Корона передавила сосуды, и кровь в головной мозг поступает хуже чем обычно, — не громко прокомментировала я его слова, так не поднимаясь.       — Давай, я посвечу, — мягко сказал он, и по интонации было понятно что он пытается сдержать улыбку. В его руке загорелся экран телефона. Чтобы увеличить зону поисков, он сделал несколько шагов назад, не оборачиваясь. Хруст моих очков под его ботинками показался мне жалостливым.       — О-о, Пардоньте., — брякнул он растерянно, резко сдвинувшись с места. Извинения мои очки принять уже не смогли. А я пожалела, что не могу разглядеть выражение его лица. Ситуация была настолько комичной, что я, уже не сдерживаясь, рассмеялась. И он тоже. Так мы и стояли у подъезда, глядя друг на друга в темноте и смеясь.       Нервное напряжение целого дня отпустило меня. Может быть, потому что мне показалась смешной печальная участь собственных очков, а может, потому что рядом был он. И стоял он достаточно близко, чтобы я почувствовала, как приятно смешан запах его тела с дорогим парфюмом.       — У тебя ужасный французский, — сказала я, когда смеяться уже не было сил и волшебный момент рассеялся сам собой. — Мне пора.       Глаза, привыкшие к темноте, уже различали черты его фигуры. Но лица было по-прежнему не видно.       — Я приехал не просто так. Нам надо поговорить. Почему ты ушла? Я так сильно обидел тебя вчера? — Его тон снова стал жёстким и требовательным.       — Нет. — Теперь уже я растерялась, не зная что ответить.       — Тогда почему? Мы прожили вместе под одной крышей две недели. И я заслуживаю объяснений, — напирал он на меня.       — Да, — согласилась я. Потому что это действительно показалось мне логичным. Думая целый день обо всём этом, оказывается, я не могу сформулировать ему свой ответ.       — Я жду! — Голос его стал ледяным. Как в тот день, когда я впервые его увидела на бетонном заводе. Я даже зажмурилась, ожидая, что он снова ударит меня.       — Т-ты… ты… сказал, что устал. Что я всё сломала. Что со мной всё не так. Я подумала и решила, что если уйду, так будет лучше. — Со страху я снова начала заикаться.       — Нет! То есть — да! Чёрт, как с тобой трудно. — Он нервничал, но уже не кричал. — Я напугал тебя, да? Снова напугал? Прости! Я не обижу! Идём в машину. — Не дожидаясь моего ответа, он схватил меня за руку. И посадил на пассажирское сиденье. Зная, что я могу удрать, он тут же заблокировал машину с пульта, и оббежав капот, открыл и сел сам на водительское сиденье. Повисла пауза. Мы смотрели друг на друга внимательно и долго.       — Я, я не так все сказал, понимаешь. И я не знаю, как это всё объяснить, потому что со мной такое впервые. Ты действительно всё сломала. В моей голове. Раньше, там все было гораздо проще и понятней; работа — деньги — отдых — секс — омеги — деньги — работа. Я так жил с 16 лет, и этот круговорот меня вполне устраивал. Отношения с омегами тоже были просты и понятны обеим сторонам. Всё было ясно по жестам, взглядам, запахам. Они флиртовали, я оценивал и выбирал. Знаешь, как в магазине вещь покупаешь, для конкретного использования…       Я слушала его и понимала, что разревусь прямо сейчас. Мне захотелось остановить его и уйти, чтобы не услышать то, что я и так знала. Чтобы он не озвучил то, что я непривлекательная и чокнутая. Кто угодно: однокурсники, коллеги, соседи — только не он. Он продолжал.       — Когда Катька попросила долг стрясти, я и не собирался. Давно с этим завязал, по молодости было, каюсь. Опыт есть. Начинал коллектором. Там и ребят собрал своих. Сейчас уже восемь лет в официальном бизнесе. Не жалуюсь. За нелегалку берусь редко. Тебя на заводе увидел и, честно признаться, удивился. Подумал, что шлюхи вышли на новый уровень, наверное, с театральным образованием на панель, ролевые стали реалистичными. Ты была так натурально напугана. По лицу ударил — так, для острастки. А вот когда ты в кабинет ко мне зашла, тряслась как лист осиновый и пахла так, что у меня ноги подкашивались. Я даже не поверил сразу, ну знаешь — как галлюцинация. Только через час отошёл, и дошло — моя пара шлюха. Хоть стреляйся. Подумал — наказание мне за всё. Ребят поднял. Найти тебя не смогли. Я запил. Пока Катька не позвонила и не сказала, что Дарья Кузнецова ей долг вернула. А я понять не могу, какие деньги, если они у меня в сейфе лежат. Я их в этой суматохе с тобой Катьке не передал. Велел ей эту Дарью Кузнецову ко мне везти. Привезла. Да не ту. Стали разбираться, и оказалось, что ребята в темноте дом перепутали. Так что Дарья Сергеевна Кузнецова, шлюха из борделя «Мадам Жули», живёт в доме напротив твоего.       А мне снова хоть стреляйся, получается, я до смерти напугал свою пару, ударил её, деньги вымогал, и вообще вёл себя как скот. В тот же день деньги тебе повёз. А ты смотрела на меня, как на опасное дикое животное. Может и правильно, но в тот момент я ещё этого не понимал. Про Истинность даже не услышала. Ребята на тебя информацию принесли, я даже не поверил сначала. Так ведь не бывает? Тебе двадцать пять, а твоя жизнь как чистый лист. Подумал, что это слишком подозрительно, скорее всего, обычная омега, как все, только скрывает всю грязь лучше остальных. Велел следить. И ты не заставила себя ждать. В тот же день с каким-то альфой в кафе кофейничала. Пока приехал, ты уже одна за столиком была. Хорошо, что ты в тот день удрала, я ведь за себя не отвечал от ревности и злости. Домой приехал, подумал обо всём и решил, что будешь жить со мной, хочешь ты этого или нет.       А ты оказалось и вправду такой. Сначала Ленка твоя мне о тебе рассказала. Потом и сам увидел. Почувствовал. Понял.       Только это всё хуже сделало. Я не знаю к тебе подхода. Ты не смотришь на меня томно, в штаны мне не лезешь, не кокетничаешь двусмысленными фразами. Не напяливаешь на себя дурацкие шмотки, не красишь лицо, не пытаешься, как-то приукрасить свой фасад. Думаю, для тебя важнее содержание. А моё содержание оставляет желать лучшего. Мне постоянно приходится думать, прежде чем что-то сказать, чтобы это получалось как у тебя, прямо, без намёков. Мне приходится примерно предугадывать твою реакцию, но это мне удаётся очень редко. Твоя ирония и сарказм задевают меня больнее ножа, но мне кажется, что так ты просто защищаешься от меня, того, который оскорблял и ударил в самом начале. Я стал зависим от тебя. Твое присутствие где-то рядом, как будто даёт мне жизненных сил.       Рядом с тобой я не чувствую себя взрослым, опытным, солидным бизнесменом. Я просто альфа. Знаешь, что я делаю по утрам в твоей комнате, когда ты ещё спишь? Мечтаю. Не уходить в свою спальню на ночь, не расставаться так на долго. Заниматься любовью почти до утра, а потом просто обнять тебя и чувствовать, как ты дышишь вместе со мной.       А потом ты просыпаешься. И говоришь мне о том, что я могу подвезти тебя только за квартал от школы. И я снова чувствую себя опасным диким зверем, которого ты стыдишься. Не поймет твой пед.состав, что может быть общего у тебя со мной.       Сегодня утром я снова пришел в твою комнату. А ты ушла. Я не знаю, что мне делать? Я не умею, так как надо. Как мне тебя вернуть?