Агентство «Kingsman», гостиная.
Когда Эггси спустился в гостиную, то агенты уже сидели возле камина. Эмилия держала в руках кружку с горячим шоколадом, протягивая вторую Джону. Агравейн поблагодарил её за напиток и устроился поудобнее, пододвигая к себе ноутбук. Кристофер откинул лезущие в глаза пряди волос и подпер щеку рукой. Николь плотнее закуталась в шаль, щуря карие глаза. — Тоже решил остаться сегодня на ночь? — поинтересовалась Ивейн, обращаясь к Эггси. — Да. Я не нашёл в себе силы поехать домой, — Эггси прошёл в комнату и сел на диван к Николь. — Где остальные? — Гарри и Себастьян поехали на могилу к Рокси и Мерлину. Элизабет приспичило поехать туда прямо сейчас, — отозвался Джон. «Мерлин… Столько времени прошло с его смерти, у нас уже появился новый Мерлин, но мы продолжаем называть предыдущего Мерлина Мерлином…», — подумал Эггси, наблюдая за языками пламени в камине. — Аллен и Шерлок поехали к Джульетте. — Решили оторваться напоследок? — иронично переспросила Эмилия. — В клубе Джульетты было заключено больше договоров, чем на международной политической арене, — Николь глубоко вздохнула. — Ты даже не представляешь, что можно там узнать. И кого там можно увидеть. — Даже знать не хочу, — поморщилась Андерсон. — Избавь меня от подробностей! — А ты не думаешь, что Джульетта и остальные работницы клуба пошли на такое не от счастливой жизни? — поинтересовался Джон. — Знаешь, ненавижу таких людей, которые судят других по обложке. — Я и не думала судить… — Не думала судить? Да у тебя на лице написано! — Картер поморщился и отвернулся. — Вот только ссориться из-за проституток не будем! Этого ещё не хватало! — попыталась урезонить разошедшегося Агравейна Николь. — Нашли из-за чего ругаться в такое время! — Знаешь, ненависть — это хорошо, — подал голос молчавший до этого Кристофер. Картер поперхнулся своим горячим шоколадом. — Лучше ненависть, чем безразличие. — О чем ты вообще? — Мой отец ненавидел балерин, — Кристофер повернулся к остальным агентам и усмехнулся. — Не знаю, с чем это связано. Может, потому, что у него была гувернантка-балерина, с которой он знатно развлекся в свои 16, а затем родители ему устроили хорошую выволочку. Я не знаю. Может, из-за того, что эта балерина, переспав с сыном своего хозяина, кинула его. В общем, мой отец плевался ядом, когда кто-нибудь заводил разговор о балете и балеринах. В общем, однажды мой дедушка всё же смог вытащить этого ненавистника прекрасного искусства на балет. И папа, посмотрев на сцену всего лишь один раз, влюбился в мою маму. Так что… Не всегда плохо ненавидеть. — А твоя мама? — полюбопытствовала Эми. — О, она несколько лет отказывала папе в предложении руки и сердца, что в итоге еле влезла в своё свадебное платье, — усмехнулся Крис. — Вскоре после свадьбы родился я. Отец долго смеялся, что ей пришлось забеременеть, чтобы, наконец, выйти за него. — Я и не знала, — смутилась Гавейн. Крис улыбнулся и снисходительно посмотрел на неё. — Я никому никогда не рассказывал этого. Зато теперь ты знаешь, что не стоит ненавидеть кого-либо или что-либо. Это всё может тебе аукнуться. — Но американцы всё равно мудаки, — мрачно подвёл итог Эггси. Никто ему не возразил.Дом Вивьен Колфилд, ночь.
Вивьен Ева Колфилд никогда не верила в сказки и поэтому отрицала всякое существование прекрасных принцев на конях. Жизнь была далеко не такой доброй и приторной, как её описывали в многочисленных романах матери. А лишний раз разочаровываться ей не хотелось. Папа, показывая её реальность и настоящую жизнь, учил её быть живой. Джон Колфилд всегда говорил ей: «Оставайся человеком в любой ситуации, Вивьен. Оставайся собой. Настоящий друг, возлюбленный… Настоящий человек останется рядом с тобой, если он будет настоящим, а не полной фальшивкой». «Да уж, папа, я настоящая. Я живая. И за это мама решила выдать меня замуж за сына главы самого влиятельного мафиозного клана. Как теперь тебе моя живучесть?» — обратилась к отцу девушка, расчёсывая волосы. Волосы были её гордостью: длинные, блестящие и густые — то, что досталось ей от матери. И единственное, от чего ей бы не хотелось избавляться. Известие о вынужденной помолвке изрядно выбило её из колеи. Привычная жизнь пошатнулась, и девушка не знала, как ей к этому относиться. Она, конечно, знала, что мать искала всевозможные способы покрыть долги, но чтобы пускаться в такую авантюру… Надо отдать должное, жених Вивьен понравился. Она ожидала увидеть какого-нибудь старичка на последнем издыхании (это было бы вполне в стиле её матери. «Тебе же не рожать от него детей. Какая разница, каким он будет. Твоё дело мило улыбаться и обеспечивать меня деньгами», — мать пресекла все возражения дочери по поводу помолвки), но совершенно не ожидала увидеть молодого статного темноволосого юношу в костюме. И, юноша, кажется, тоже не ожидал такого поворота событий. Стук чего-то об окно отвлёк Вивьен от размышлений. Отложив расческу в сторону, она нахмурилась и встала с кровати, щуря карие глаза. Стук снова повторился, и Вивьен, подойдя к окну, распахнула его. — Я рад, что ты ещё не ложилась спать. — Что ты здесь делаешь? — она свесилась в окно, стараясь рассмотреть фигуру Томаса в темноте. — Время довольно позднее. — Хотел повидать свою прекрасную невесту, — отозвался он. — Как попасть в тебе комнату? — А как все нормальные люди попадают в комнату? — Ой, прекрати язвить, — Томас фыркнул. — Я хотел пригласить тебя на ночную прогулку, но раз ты такая неприступная и старомодная… — Лестница должна быть левее тебя, если её не переставили, — отозвалась она. — И тише, прошу тебя. Если моя мама тебя увидит, то совершенно подумает не то, что должна подумать. — Я осторожно, — Томас ухмыльнулся, радуясь, что этого не видит Вивьен, и отправился на поиски лестницы. Девушка же, повернувшись к кровати, разгладила скомканное покрывало, взглянула на себя в зеркало и отвернулась, убирая книгу в ящик прикроватного столика. «Я не собиралась встречаться с ним. И потом, раз так хочет меня видеть, потерпит меня и в домашней одежде», — подумала она, вздёрнув нос. На ней была юбка длиной чуть выше колена цвета шоколада и голубая просторная рубашка, которую она беззастенчиво отняла у сына их дворецкого. — Мило, — едва Томас очутился в комнате, то он принялся вертеть головой в разные стороны, стараясь рассмотреть и запомнить всё в комнате своей невесты. — Бежевого цвета стены, много картин, — перечислял он, рассматривая работы Адриана Аддингтона на стенах комнаты Вивьен. — Тебе нравятся картины Аддингтона? — Я люблю искусство, — она пожала плечами, когда он на неё посмотрел, — а Адриан пишет картины так, как я люблю. Теперь, когда ты насмотрелся, мы можем отправиться на твою фантастическую ночную прогулку? — Я же должен знать, что тебе нравится, — Томас усмехнулся. — Так хочешь со мной на прогулку? — Я так хочу, чтобы ты где-нибудь сейчас на ней потерялся. — Тогда тебе выберут другого жениха. — Тогда потеряешься после свадьбы, — Вивьен забрала волосы в низкий хвост и направилась к окну. Очутившись на улице, она обхватила себя руками за плечи и порадовалась, что живет на втором этаже, а не на двадцать втором. Иначе улизнуть из родительского дома было бы намного сложнее. — Я согласен потеряться, если ты будешь меня искать, — Томас бесшумно спрыгнул с лестницы и встал рядом с ней. — Меня устраивает. — Нет, меня такой вариант не устраивает, — покачав головой, Колфилд направилась в сторону небольшой рощи, в которой находилось маленькое озеро. Каждое воскресенье она и папа ходили купаться, фотографировали местность и устраивали пикник в этой самой роще. Со смертью отца Вивьен забыла об этом виде отдыха. Улыбнувшись воспоминаниям и прикрыв глаза, Вивьен пошла впереди Эндрюса. Ей не нужно было открывать глаза, чтобы знать, куда идти. Воспоминания из детства вели её. — Куда мы? — Какая чудесная ночь для купания, разве нет? — Вивьен внезапно для себя решила, что хотела бы искупаться. Возможно даже открыть жениху что-то, что было сокрыто в её душе, благодаря их прогулке. — Надеюсь, что ты взял с собой плавки, Эндрюс. — Как я мог сделать предложение такой язве? — задал риторический вопрос Эндрюс, когда они очутились прямо напротив озера. Лунный свет освещал его поверхность, в озере отражались звезды, а недалёко раздавалось пение сверчков. — Я утоплю тебя, — пообещала ему девушка. Она расстегнула юбку, наклонилась, сняла её, отпихнув ногой в сторону, а затем через голову стянула рубашку. Сбросив с ног кеды, Вивьен разбежалась и прыгнула в воду. Вынырнув, Колфилд откинула лезущие в глаза пряди волос и махнула Эндрюсу рукой. Томас усмехнулся, быстро разделся и нырнул следом. — Скорее это я тебя утоплю. Я выше и сильнее, — заметил он, подплывая к ней. — Но я быстрее и миниатюрнее. — Рад, что ты так думаешь. — Ты невыносим! — Вивьен брызнула Томасу в лицо водой и взвизгнула, когда он нырнул, хватая её за ноги. Затем он вновь очутился на поверхности и обнял её за талию. Они смеялись, визжали и вели себя как счастливые дети. После всех игр Вивьен почувствовала себя уставшей. Томасу пришлось обхватить её рукой и помочь выбраться на берег. Они повалились на траву и принялись рассматривать усеянное звёздами ночное небо. Эндрюс устроился на небольшом склоне рядом с Вивьен. Девушка молча перебирала висевший у неё на шее кулон. Она протяжно вздохнула и прикрыла глаза. — Что-то не так? — Том приподнялся на локте. — Это был грустный вздох. — Скоро нужно будет возвращаться домой, — произнесла она, — и воспоминания так и останутся воспоминаниями: ни нашего поцелуя в клубе, ни нашей сегодняшней прогулки. Чувствую себя Золушкой. — О, так в клубе, значит, была ты? — поддел её Томас. Вивьен закатила глаза, пихая его в плечо. — Ладно-ладно, извини. Только в клубе ты была свободна, я понял. Я понимаю, что ты чувствуешь. Возвращаться всегда нелегко. — К тем, кто имеет над тобой власть, всегда нелегко возвращаться. — Ненадолго. — Что? — Ты станешь моей женой, а значит, моя власть над тобой будет значительнее власти твоей матери, — Томас откинул лезущие в глаза пряди волос. — Золушка превратится в принцессу. — А принц предложит лучшую туфлю на свете, — подыграла ему Вивьен. — Спасибо, Томас. — Том. Близкие зовут меня Томом. А как тебя называют твои близкие? Извини, конечно, но Вивьен слишком уж официально для этой ночи и… — Ви. — Что ж, Ви, романтик из меня так себе, но, надеюсь, что тебе понравилось. За нами даже никто не увязался, что прекрасно. Слушая истории Томаса и одеваясь, Вивьен подумала, что, возможно, сказки и существуют. Вот только не во всех сказках на помощь принцессе приходит жених-мафиози.Агентство «Kingsman», утро.
Эггси поперхнулся яблочным соком, когда мимо пронеслась почему-то рассерженная Кэйлин. Она врезалась в идущего по коридору Аллена, что-то прокричала ему: «Извини, я должна убить этого идиота!» и буквально взлетела по лестнице. — Нет! Не говори! Ничего не говори! — Аллен жестом руки попросил Эггси помолчать, когда Анвин посмотрел на него и открыл было рот. — Когда дело касается женщин, то здесь ничего нельзя сказать! Молчи, Эггси! — Да он подавился! — со знанием дела заявила Эмилия, от души хлопая Галахада по спине. — Эггси тебе при всём желании ничего сказать не сможет! — Передайте масло, пожалуйста, — попросил спокойно и невозмутимо подошедший к столу Борс. Агенты переглянулись, удивляясь его спокойствию. — Лучший способ бороться с искушением — поддаться ему, — загадочно произнёс Шерлок. — Вот Кэйлин и поддаётся. Я всего лишь немного её подтолкнул. Тем временем Кэйлин повисла на двери, ведущей в комнату Себастьяна, и дёрнула за ручку. Не устояв на ногах, Мордред ввалилась в комнату и упала на колени, ладонями утопая в пушистом ворсе ковра. Себастьян на грохот ударившейся об стену двери повернулся и застыл с ярко-синим галстуком в руках. Кэйлин торопливо вскочила на ноги и пригладила взъерошенные волосы. — Это из-за меня, да?! Скажи честно! Из-за меня? — Кэйлин… — Давай лучше я уеду! Я! Ты не должен покидать агентство! Уеду я, так и передай… — Кэйлин, — мягко произнёс Себастьян, — я не собираюсь уходить из агентства. — Вот я и говорю, что… Что? Но ты же… Ты же собираешь вещи, — протянула она, косясь на раскрытый чемодан Мортона на кровати. — Шерлок сказал, что ты уезжаешь. — Шерлок? — изогнул бровь Себастьян. Кэйлин кивнула, стараясь унять трясущиеся руки. — Никогда не слышал от него такой нелепицы, — мысленно он удивился дальновидности Шерлока и пожимал ему руку. — Это не так! — возразила ему Морган, подступая к Себастьяну. — Себастьян, я… Послушай, я знаю, что я сказала в тот раз. Мы расстались, но… Я люблю тебя. Я всё ещё тебя люблю, и если ты всё ещё любишь меня, то… — Порой ты бываешь такой глупой, — Себастьян с нескрываемым облегчением вздохнул и прижал Мордреда к себе. — Я тоже тебя люблю. И никогда от тебя никуда не денусь. Я тоже наговорил тебе всякого и… Сожалею. — Никогда не смей уходить, — пробурчала она, утыкаясь носом в ткань пиджака Мортона. — Я, кажется, слишком люблю одного туговатого на уши мужчину. — Я уезжаю в Японию вместе с Гарри, — Себастьян провёл ладонью по её волнистым волосам. — Мы едем туда по просьбе одного японского императора. Меня не будет пару дней, поэтому я очень прошу тебя быть осторожной. В связи с тем, что мы увидели на флэшке, я бы очень хотел, чтобы ты не оставалась одна. — Я большая девочка. Я в состоянии о себе позаботиться. — Я не хочу, чтобы ты пострадала. В тот самый момент, прижимая её к своей груди и чувствуя биение её сердца, Себастьян понял, что любит Кэйлин. Его сердце переполняли чувства, и больше всего он хотел никуда её не отпускать. Себастьян Мортон больше всего на свете желал оказаться обычным мужчиной, а не аристократом, чтобы только быть с ней. Он поцеловал её в висок и уткнулся носом ей в волосы. Мортон отстранился от Кэйлин и снял с шеи цепочку с крестиком. — Что… — Пусть это будет у тебя. Лиззи подарила его мне и сказала, что он приносит удачу. Сохрани его до моего приезда, — он вложил в ладонь Мордреда крест и сжал её. Кэйлин кивнула и привстала на цыпочки, целуя Себастьяна. Это было лучше всяких слов.Агентство «Kingsman», ночь.
Джон спал без задних ног, утомлённый сегодняшней работой в архиве. Кристофер болтал по телефону со своей девушкой на балконе, совсем не задумываясь о том, что она из «Statesman» и вполне могла быть не за него. — Спокойной ночи, — в комнату заглянул Аллен и кивнул. Эггси махнул ему рукой и поудобнее устроил голову на подушке, прикрывая глаза. Сегодня он решил остаться в агентстве, а не возвращаться к Тильде домой. Сегодня он чувствовал, что больше нужен здесь. Сегодня он чувствовал, что должен остаться. До его ушей доносилась негромкая болтовня Криса. Эггси вспомнил, что он, Эггси, так же разговаривал с Рокси. Рокси… А что теперь осталось от Рокси? Воспоминания, звук имени и разбитые сердца. Своим уходом Рокси довела всех до предела. Эггси впервые видел, чтобы Себастьян рыдал. Эггси впервые видел, чтобы Элизабет громила комнату. Эггси впервые сбивал костяшки пальцев настолько, что бинты пропитывались кровью. Эггси вспомнил её загорелые ноги на белоснежной простыне, которыми она отпихивала Кэйлин и Николь, пытавшихся стащить её с кровати в первый день их заслуженного отдыха. Он вспомнил её любимые духи, — «Chanel №5» — от которых Николь постоянно чихала, а Эмилия хвалила Рокси за вкус. Он вспомнил её мягкие волосы, намного мягче, чем его, которых ему нравилось касаться, когда Рокси оказывалась близко. В такие минуты, когда Себастьян не грозился оставить его на вечность в Африке, когда Эггси не был занят спасением мира и был предоставлен себе, Эггси вспоминал Рокси. Конечно, он вспоминал и Мерлина, но с Рокси у него было намного больше воспоминаний. «Рокси — твоя лучшая половина, да? Про меня так с Кристал говорят. Меня это бесит, поэтому я задеваю и тебя за компанию. Извини, Эггси. Но, может, люди правы, когда про нас так говорят», — извлёк заплетающимся языком Арчер, когда они отмечали очередное спасение мира. Кристофер рассмеялся, что-то отвечая своей девушке. Эггси вздохнул, встал с кровати, взъерошил волосы и решил прогуляться по агентству. «Мне определённо нужно прогуляться, — подумал он. — Сил нет слушать Криса». Он спустился на кухню, где сегодня чуть не умер из-за яблочного сока, и прошёл к стойке, чтобы налить себе воды. В кухне было темно, но Анвин за время, проведённое в «Kingsman», научился хорошо ориентироваться в темноте. Он налил себе воды и, сделав глоток, прикрыл глаза. Дуло пистолета, упиравшееся ему в затылок, бросило сердце Эггси в пятки. Анвин поставил стакан на стойку и глубоко вздохнул. — Умница, Гэри. А теперь будь хорошим мальчиком. Медленно повернись. — Рад встрече, Селина.