Мертвая бабочка

Раз не хочет быть тем парнем, который сомневается в интеллектуальных способностях животных, но он слабо верил, что доктор Лобото, пусть он не в себе и стоматолог, не отличит человеческий мозг от черепашьего. Для него это просто сомнительная авантюра, в которой мистер Покилоуп опять окажется в контейнере или серьезно пострадает. Но Разпутин все равно последовал за Шигор и спрятался снаружи, пока женщина пыталась убедить своего босса, что принесла хороший мозг, который слишком мал, чтобы мучиться моральными вопросами. Как ни странно, это сработало, и Лобото пронес его в свой купол. Выходя, Шигор дрожа кивнула. Раз кивнул в ответ, подняв большой палец, надеясь придать ей уверенности, и снова оказался внутри, применив невидимость. Они не рискнули проверять, сработает ли телекинез под барьером. Если да, то план начнется сразу же. Если нет, то придется ждать, когда Лобото решит проверить работу мозга в танке. К счастью, через несколько попыток и с большими усилиями и концентрацией мальчику удалось поднять мозг черепахи и швырнуть его в фиксирующие когти танка. Тот сразу ожил, механизмы внутри загремели так, что стоматолог не мог не обернуться. — Пора варить супчик, — злорадствовал мистер Покилоуп, заряжая выстрел, пока Лобото отползал к выходу. Он не успел сбежать, когда удар настиг его, выбросив за ограждение. Раздался лишь его быстро удаляющийся крик. Раз побежал к перилам и перегнулся через край с бешено бьющимся сердцем. Ничто не указывало на то, что мужчина экстрасенс. Если он не может леветировать, падение с такой высоты наверняка убьет его! Но в темноте Разпутин ничего не увидел. Он… Он участвовал в убийстве человека? Если… если они спустятся… будет ли Лобото лежать там. От этой мысли накатила тошнота и подкосились ноги. Раз не хотел никому причинять вреда снова! Ему просто нужно было освободить всех! Торжествующая детская песенка вывела мальчика из прострации. Дрожащими руками он подтянулся, встал и вернулся за мозгами. Ему очень-очень нужны Саша и Милла. Они будут знать, что правильно, а что нет в таких обстоятельствах. Разпутин впервые начал понимать, что означали слова Воделло об отсутствии у него готовности к настоящим заданиям. Но он станет лучше. Теперь у него есть опыт. Если он просто будет вовремя получать правильные рекомендации и больше контролировать ситуацию, подобного больше не произойдет. — Шигор, ты знаешь, как вернуть мозги на место? — Раз почти не узнал свой голос из-за хрипоты, но постарался притвориться, что чувствует себя хорошо. — Ой? Да! Доктор Лобото показывал мне, когда экспериментировал на пациентах внизу, — легкомысленно ответила она, не замечая, как морщится мальчик. Как хорошо, что психбольные могут просто уйти отсюда. Женщина подошла к полуразрушенному столу и стала руться в нем, пока не вытащила воронку, победно подняв ее над головой. — Воронка? — Разпутин недоверчиво повертел ее, приняв из рук Шигор, пока та искала вторую. — Они особенные. Пропитаны экстрасенсорной энергией, — утвердительно закивала она. Раз пожал плечами, не готовый удивляться еще хоть чему-то. Ему просто хотелось покончить со всем и уснуть на неделю. Может быть, он бы согласился на сеансы психотерапии с Сашей. В книгах многократно и настойчиво повторялось, что психонавтам необходимы регулярные проверки, чтобы оставаться в строю и не становиться жертвами собственных сил. Решив оставить это на потом, мальчик вынес банки телекенезом и вернулся к Лили, теперь под ее недоверчивый взгляд возвращая мозги через воронку. Это было странно, трудно спорить. Нужно приложить тонкий конец воронки к уху человека, а в широкую положить мозг. Тогда мозг начинает уменьшаться и, вроде, утекать внутрь головы. Длится это всего несколько секунд, но вызывает ощутимый бег мурашек по спине. Когда агенты воссоединились с потерянными органами, их тела потеряли сознание. Лили и Раз заволновались, но Шигор сказала, что это нормально, поскольку мозг, не получавший стимуляции, снова подключается к органам восприятия. Через несколько секунд они начали просыпаться, морщась и шевеля конечностями, словно проверяя, работает ли все также, как до их ухода. Разпутин сидел почти впритык к лицу Саши, поэтому даже за очками мог видеть, как мужчина несколько раз моргает, привыкая видеть, а затем его взгляд сосредотачивается на мальчике. Он хмурится, словно пытается разгадать головоломку, когда не хватает несколько деталей. — Разпутин? Что ты тут делаешь? — спросил он, когда оценил обстановку и понял, что был одурачен Олеандром. — Я так рад, что ты вернулся, — не сдержался Раз, сильно обняв Найна и зажмурившись. Тот сразу одеревенел. Мальчик знает, что Саша очень сдержанный человек и, скорее всего, ему не нравится физический контакт. Но Разпутину нужно немного утешения и уверенности в человеке, которому он доверяет. Прямо сейчас ближайшим к нему и физически, и эмоционально оказался мужчина. Он все равно отпустил, когда Найн поднял его и поставил на пол после неловкого похлопывания по спине. — Олеандр забрал мозги всех детей в лагере. Когда мы пошли проверять, не остался ли кто на пирсе, монстр из озера утащил меня. А Раз пошел за мной, — вместо него ответила Лили, нетерпеливо ерзая. — Как ты вернул нам мозги? Это очень сложная процедура, — мягко спросила Милла, приседая рядом с ним и нежно гладя по голове. — Шигор знала, как это сделать, — мальчик кивнул в сторону ранее незамеченной или игнорируемой женщины, та что та испуганно икнула. — Шигор, милочка, ты не знаешь, где сейчас мозги остальных детей? — спросила Воделло, стараясь не спугнуть ее. — Я уже вернул их все агенту Круллеру. Нам только нужно забрать Лили, — вмешался Раз, видя, как Шигор страдает от внимания. — Да. Поторопитесь. Я сижу тут больше двенадцати часов, у меня все затекло, — пожаловалась Занотто. Разпутин сочувствовал ей. Он не мог представить, чтобы ему пришлось так долго оставаться на месте. — Конечно, — Саша поправил пиджак, решив, что все прочие расспросы можно оставить на потом. Все трое повернулись к девочке, взрослые приложили пальцы к вискам. — Мы должны выстрелить одновременно, Раз. По моему сигналу. Один… Два… Три! Обруч вокруг рук и туловища Лили разлетелся и она смогла выскользнуть из шлема, немного пошатнувшись на затекших ногах, отчего сразу стала еще более раздраженной. Раз был просто рад, что хотя бы эта часть оказалась легкой. Ему только стоит проверить, чтобы пациенты успели сбежать, а затем позвать Линду и вернуться на территорию лагеря, где Форд может присматривать за ними. — Наконец-то! Если моя прическа испортилась, Олеандру не жить, — дерзкое отношение Лили невольно заставляло Разпутина улыбаться. Она напомнила ему Квипи. — По крайней мере, он не добрался до твоего мозга. Я еще долго буду приходить в себя, — хотя Милла и сказала это с юмором, она повела плечами, будто стремясь избавиться от раздражающего ощущения. — Разпутин, ты снова нас удивил. Не знаю, как отблагодарить тебя за все, что ты для нас сделал, — торжественно обратился к мальчику Саша. — Да, ладно. Я просто выполнял свой долг — долг психонавта, — попытался отмахнуться Раз, но небольшая гордость от искренней похвалы проникла в него. Несмотря на все испытания, он не ждал благодарности. Это казалось само собой разумеющимся. — Ха-ха… ты хотел сказать «пси-кадета»? — с мягким смешком поправил его Найн. — Да! Психонавтам повезет, если они получат Раза, — из-за горячего восклицания Лили Разпутин испытал небольшое смущение. Она не дала ему пережить это, ткнув в лоб, — Такой мозг, как у него… — Один на тысячу! — легкую атмосферу разрушил внезапно появившийся Олеандр. Милла и Саша приготовились обороняться, а дети нахмурились. — Спасибо вам всем, что отдали его прямо мне в руки. — Ты! Как ты можешь поступать так со своими товарищами?! С детьми, которым должен помогать?! — Раз был так зол, что не обратил внимания на то, что Найн собирался сказать. Вид старшины отодвинул усталость, беспокойство и страх на задний план, оставив только ярость на всю эту ситуацию. — Если с твоей головой что-то не так, это не значит, что ты имеешь право портить чужие! Линда и Бойд страдают из-за того, что ты сделал с ними! А чужие мозги? Давай посмотрим, понравится ли тебе болтаться в банке? — мальчик так завелся, что, не отдавая себе отчета, собрался броситься на Олеандра, но его и Лили обхватил фиолетовый барьер. — К этой битве ты пока не готов, — предупредил Саша. — Дайте взрослым разобраться, — срочно добавила Милла и отправила их наружу и вниз, подальше от предателя и намечающейся битвы. — Саша! — злость снова сменилась паникой, пока Раз пытался найти выход. Он не знает, почему так отреагировал, ведь изначально надеялся, что взрослые со всем разберутся, но необходимость упустить агентов из виду заставляла его думать, что они снова исчезнут. — Мы тоже хотим его убить! — в очередной раз присутствие Занотто успокоило его и напомнило, что теперь не нужно справляться со всем одному. У Разпутина есть друг. Мальчик не испытал ни капли облегчения, когда барьер опустил их на землю и развеялся. Воздух наполнял запах дыма, в темноте позднего вечера слишком хорошо различались языки пламени, охватившие Торни Тауэрс. Раз тяжело сглотнул, подходя к Лили, чтобы защитить ее при необходимости. Наверное, Бойд проиграл бой молочнику. Не стоило оставлять его в таком уязвимом состоянии. Оставалось только надеяться, что он и все остальные, включая Шигор, успешно выбрались. По крайней мере, криков о помощи не слышно. — Пойдем к берегу, — Разпутин взял девочку за руку, проигнорировав возмущение по поводу несправедливой эвакуации, и попытался увести подальше от горящей башни. Он не успел. Прогремел взрыв, заставив их испуганно поднять головы. От обилия яркого света заболели глаза, но Раз все еще мог легко разглядеть летящие к ним обломки. Он побежал к воротам, потащив за собой Лили. Каждый грохот за спиной становился ближе, будто шаги догоняющего их гиганта. Затем камень упал прямо перед ними, отрезав путь к отступлению, а башня начала разваливаться на части в серии новых взрывов. — Берегись! — закричала Занотто, указывая на летящий прямо на них кусок куполообразной крышы. Инстинктивно Разпутин втянул ее в объятия и вызвал щит настолько крепкий, насколько был способен. Удар по барьеру отозвался в голове мальчика агонической болью, но не заставил перестать сопротивляться. Разу казалось, что он застрял внутри бьющего колокола. Он вцепился в Лили, как за единственную соломинку, соединяющую его с сознательным миром. Только когда обломок скатился со щита, Разпутин убрал его. Его ноги подкосились, но девочка не позволила ему упасть, продолжая держать. — Ты в порядке, Раз? — тихо спросила она, заметив, как он прижимает руку ко лбу и морщится. — Голова, — прохрипел мальчик, собираясь с силами, чтобы отпрянуть и стоять самостоятельно. У него точно будет мигрень после сегодняшнего. Разпутин ненавидит головные боли. Он с трудом контролирует свою энергию при них, а это может быть опасно для окружающих. — Милла даст тебе что-нибудь, когда мы вернемся в лагерь. Она занимает кабинет медсестры, когда надо, — Лили попыталась поговорить, чтобы отвлечь, усадив на один из обломков и сев рядом. — Я не знал, — вздохнул Раз, когда через пару минут боль начала превращаться из острой в тупую и пульсирующую. — Ага. Это в лаборатории Форда, чтобы дети не могли свободно входить и выходить, — продолжила Занотто, гладя его по спине. — Пойдем искать Сашу и Миллу? — вопрос Разпутина показался ему самому жалким, но Лили понимающе улыбнулась и снова взяла его за руку. В этот раз повела она, поскольку мальчик был слишком озабочен тем, что может споткнуться, если не обратит достаточно внимания на свои ноги. Он гордился координацией, привитой в цирке, поэтому такая неуклюжесть его раздражала. К тому моменту, как они вошли внутрь разрушенной больницы, Раз уже начал чувствовать себя человеком, а не развалюхой. Ну, теперь он хотя бы имеет четкое, не романтизированное представление о работе психонавтов. Между сражением в реальности и исследованием ментальных миров, мальчик, без всякого сомнения, выбрал бы второе. Ментальные миры понятны и безопасны, в них легко ориентироваться, можно узнать, как человек смотрит на мир и себя просто по тому, как выглядит и ведет себя разум. Реальность же слишком недвижима, слишком осязаема и непроницаема, к тому же смертоносна. Разпутин совсем не понимает, почему существует столько книг, предупреждающих об опасности проникновения в чужое сознание. — Лили! Разпутин! Где вы?! — раздался обеспокоенный зов Миллы где-то над головой. — Сюда! — откликнулась Занотто, махая рукой. Теперь, когда пыль начала оседать, Раз мог различить яркое платье женщины. Он постарался сделать храброе лицо. — Вот вы, милые. Вы не пострадали? — Воделло приземлилась перед ними, внимательно осматривая на предмет травм. Мальчик постарался не морщиться, когда она заставила его повернуться. Вскоре на землю спустились Саша с совершенно безмозглым Олеандром и, что удивительно, агент Круллер с привязанным к спине куском пситания. — Все хорошо, — Раз сразу понял, что звучит не так уверенно, по жалостливому лицу Миллы и поспешил перевести тему. — Где его мозг? — Должен быть где-то здесь. Взрыв вынудил нас быстро покинуть башню, — ответил Саша, обводя взглядом руины. — Как только найдем его — я проведу тщательную проверку, что подтолкнуло Морри к этому. — Да, странное дело. Олеандр всегда был одним из самых надежных агентов. Наверное, не стоило ему так долго оставаться рядом с залежами пситания, если были какие-то неразрешенные конфликты, — посетовал Форд, почесав затылок. — Но ладно, я оставил детей без присмотра. Надо возвращаться. Вас двоих тоже заберу. — Мы можем помочь искать мозг Олеандра. Так будет быстрее, — нахмурился Раз, не в силах игнорировать странное предчувствие. — Вы сделали достаточно. Особенно ты, Раз. Сила экстрасенса не зависит от наличия у него тела, поэтому мы все еще не можем позволить вам участвовать, если вдруг он еще в состоянии сражаться, — покачал головой Саша, а затем растерянно повернулся к Милле, когда дрожь земли, которую мальчик не сразу распознал с онемевшими ногами, усилилась. Обломки за ними громыхнули, разлетаясь во все стороны, позволяя полностью экипированному и готовому танку заехать на насыпь. Разпутин сглотнул ком в горле, но приготовился защищаться. На чертеже и в лаборатории Лобото эта штука уже казалась достаточно страшной, но сейчас, когда ей управлял полностью обученный экстрасенс, готовый стрелять на поражение? Раз клянется, что больше никогда не пожелает чего-нибудь захватывающего, если каждый его призыв к действию будет реализовываться таким образом. Но из-за усталости мальчик так и не среагировал, когда танк выстрелил пси-лучем. Лили и агенты попытались вызвать щиты, однако они не справились с усилением, которое дает техника, и разрушились. В одно мгновение Разпутин уловил вспышку, а в следующее обнаружил, что лежит на земле, в голове звенит, а перед глазами все двоится. Соображать стало еще сложнее, чем раньше. Сквозь дымку он осознал неподвижные фигуры своих компаньонов. Наверное, слом внешних барьеров привел к потере сознания. Раза спасло только то, что он не пытался защититься. Ему надо бежать, уйти подальше. Но он не может никого бросить, он уже оставил свою семью позади и не хочет снова оказаться в одиночестве. Он не может взять их с собой, у него не получится, Олеандр не позволит им уйти. Значит, надо помешать ему? У Разпутина болит голова, так сильно болит, что слух и зрение смешиваются в одно, что вкус крови на языке горит огнем, что спину колют тысячи иголок. Разу надо драться, но он ненавидит это. Он защищается и убегает, а единственный раз, когда он взял инициативу, чуть не травмировал его отца. Разпутин хочет, чтобы все прекратилось, чтобы все затихло. — Ты еще можешь двигаться? — удивился телепатически Олеандра, когда Раз кое как собрался в клубок на коленях. При звуке этого голоса мальчик зарычал, продолжая вставать из чистой злобы. — Будет интересно посмотреть, на что ты способен. «Это то, о чем ты думаешь, когда твои друзья разбросаны, как сломанные игрушки?» — хочет спросить мальчик, но все, что выходит из его рта — это влажное бульканье. Энергия Разпутина не работает правильно, часть ее прорезает тело, словно тупой нож, и в таком нестабильном состоянии едва удается поддерживать ментальные барьеры. Он мог бы просто поддастся тому, что увело его из дома и защищало, но эта часть Раза нестабильна и непредсказуема. Она может и не захотеть оставаться, сбежав и продолжив бежать бесконечно, пока не останется никаких сил. Мальчик должен сделать все сам, не взирая на то, как сильно его пугает влажность, пропитывающая одежду. Он бросается на танк в отчаянном стремлении добраться до капсулы с мозгом и разбить ее, но Олеандр замечает это и атакует в ответ выстрелами и телекинетическими когтями. Разпутин уворачивается с легкостью и скоростью, которая обычно ему не доступно. Его тело истощено, поэтому он изгибает силу внутри и заставляет конечности двигаться, словно он хищная кошка. Иногда это больно, но, хотя бы, не дает старшине и шанса нанести урон. Олеандр не может угнаться за ним, с каждой попыткой Раз подбирается все ближе. Понимая это, мозг выбросом энергии отбрасывает ребенка, пока сам собирает обломки и строит баррикаду из камней и досок. В темноте Разпутин легкая мишень для обломков, которые в него без конца бросают, из-за переливающегося оранжевого света энергии, струящейся из спины. Раз почти не видит, ведь нет глаз, которые он мог бы использовать, кроме своих, ослепленных силой. Однако рога позволяют ему очень четко осознавать окружающую обстановку, превращая дермооптическое восприятие в более доступную для мозга информацию. Хвост сильно увеличивает маневренность, а телекинетические когти годятся как для нападения, так и для защиты. Как бы опасен ни был Олеандр, Разпутин сейчас представляет не меньшую опасность. — Прекрати бегать, маленькая обезьяна! — взбешенно потребовал старшина, отбрасывая его, когда Разу удалось повредить капсулу. Мальчик вскрикнул, врезавшись в землю, но сразу поднялся и увернулся от летящего в голову блока бетона. Для экстрасенсов очень опасны травмы головы. Иногда после серьезного сотрясения силы могут пропасть на месяцы, годы или, вообще, навсегда. На мкновение спрятавшись за кучей мусора, Разпутин проверил агентов и Лили с другой стороны поля боя, но они оставались неподвижны. Плохо. Он не знает, сколько еще сможет держаться подальше, чтобы не подставить их под перекрестный огонь. У него нет другого выбора, кроме как продолжать тянуть время и пытаться вывести Олеандра из строя. Казалось, что Раз пытался прорваться к танку часами, но это не могло длиться дольше пятнадцати минут. Он перенял тактику противника и стал забрасывать его обломками. Когда толстое стекло капсулы не выдержало, создав достаточно большую дыру, чтобы безопасно достать мозг, танк перестал работать. Мальчик настороженно наблюдать, готовый в любой момент сорваться с места. Но ничего не происходило. Раз, лишенный необходимости сосредоточиться на старшине, поморщился от осознания, как сильно у него болит грудь при каждом вздохе. Медленно он начал переставлять ноги, чтобы вытащить мозг и унести его куда-нибудь, где можно отдохнуть. Разпутин сохранял бдительность, залезая на машину, но без прямой угрозы жизни было чрезвычайно тяжело заставлять пси-энергию поддерживать тело. Она ускользала, сияние вокруг него гасло. Надо торопиться и закончить до того, как он потеряет сознание. Раз протянул руку в к стеклу, не заботясь об отвратительной слизи, к которой придется прикоснуться. О выбросе чихательного порошка его предупредило только тихое шипение и едва видимый след зеленых частиц в воздухе. — Нет! — простонал мальчик, сжимая обеими руками нестерпимо чешущийся нос в тщетной попытке удержаться от чиханья. Когда он все же чихнул, это было похоже на внезапный щелчок переключателя. Все исчезло. Звуки, зрение, запахи, ощущения в теле, даже вкус слюны и крови, которые Разпутин почти не замечал. Остался только он сам и его мысли в бескрайнем нигде. Это сбивало с толку и пугало. Он не понимал, где находится и что происходит. Что еще хуже, он не знал, как из этого выбраться. «Саша! Милла! Лили! Форд! Кто-нибудь!» — в отчаянии прокричал Раз, но не почувствовал вибраций колосовых связок и не услышал голоса. Он словно перестал существовать. — «Нет, не думай так! Нельзя паниковать!» Панические атаки опасны. Они не только нарушают работу ментального мира, но и полностью выводят человека из строя. Если Разпутин на каком-то уровне подсознания, то ему не нужно сражаться еще и с этим монстром. Вдох выдох. Дышать нечем. Значит, считай овец. Достаточно слышать свои мысли. Может быть он может услышать чужие? Раз сосредоточился исключительно на психическом восприятии и с облегчением обнаружил рядом свое тело. Оно лежало без сознания, поэтому не пригодно для применения ясновидения, но это объясняет, почему кажется, что ничего нет. У голого мозга нет органов восприятия. Однако, у экстрасенсов больше способов для ориентирования в мире, чем у обычного человека. Мальчик попытался «видеть» дальше, но нашел только одно активное сознание. Это наверняка был Олеандр, но он не давал никакого ответа. Если бы он был без сознания, Разпутин не чувствовал бы его. Значит, он может в любой момент попытаться вернуться в собственное тело. Приняв решение, Раз призвал телекинетическую руку, что оказалось намного сложнее, когда делаешь это вслепую, и попытался передвинуть себя к мозгу Олеандра. Если он сможет проникнуть в разум старшины, то задержит его до пробуждения агентов. Потребовалось несколько попыток, но Разпутин оказался настолько близко, что мог метафорически потрогать стену соседнего разума. Должно быть, он упал в капсулу танка. Так даже лучше. Концентрировавшись, мальчик прорвался в ментальный мир Олеандра.