Примечание автора: Последняя глава! Ейй! Я хочу поблагодарить всех, кто оставался со мной всё это время, и я надеюсь, что вы будете ждать менее холодные (но всё ещё такие запутанные) взаимодействия бакудеку в будущем, когда я выложу следующую часть этого экшена. : D Последняя глава, последняя записка, которая распространяется и на следующую работу: Я много себе позволяю с Ному/Искусственными людьми. Потому что могу. Но вы могли это заметить, потому что всех искусственных людей Изуку я зову «Ному», хотя я думаю, в аниме под этим именем подразумевался исключительно тот один экземпляр, который напал на Юэй, но я буду «весь их род» так звать, потому что печатать «искусственный человек» слишком долго. *кхм-кхм* В любом случае, наслаждайтесь эпилогом. До встречи в сиквеле! Надеюсь, он выйдет скоро. :D
— Мог бы прихватить с нами и Каччана, — сказал Изуку, отряхиваясь и мягко отталкивая Ному, прижавшегося к его спине, когда они вошли в другой штаб, чтобы обеспечить безопасность монстра. Изуку сразу же понял, что Курогири не собирается забирать с собой обоих парней, когда увидел, насколько маленьким был портал под ним, но это не значило, что мужчина так легко от него отделается за то, что он не сделал то, что ему было под силу. — Мы были совсем рядом. — Не знаю ни одной причины, почему я должен был забрать твоего драгоценного маленького героя для тебя после такого фиаско. Я отказываюсь поощрять тебя за проваленную миссию, — Курогири отозвал дым, чтобы была видна его форма. — К тому же, может для нас всех будет на руку то, что ты тоже потерпел неудачу в эту ночь. Мидория не был удивлён, услышав, что попытка Томуры напасть на Всемогущего была неудачной и, честно говоря, ему были неинтересны детали. (Но ему были интересны последствия.) — Насколько он расстроен? — Скажем так, он вряд ли и дальше будет уважать твоё желание оставаться в стороне от конфликтов, связанных со Всемогущим, — ответил мужчина. — И в вашей комнате дыра, которую сделал не он. Изуку заворчал, в мыслях ругая себя за тот беспорядок, который ждал его дома. Ному потянул Изуку за капюшон, требуя внимания, как щенок. Удивительно, как такое громадное и жестокое существо могло выглядеть так слабо, когда не убивало кого-то. Хотя это было весьма полезно, и этот образец был не таким тупым, как остальные, которые двигались только тогда, когда им приказывали. Мидория развернулся и погладил Ному по плечу, пробормотав «хороший мальчик» прямо ему в грудь. Довольный, Ному отпустил капюшон и продолжил смотреть в пустоту, не отставая от них. Мидория правда должен был поблагодарить Шигараки за то, что тот выделил ему персонального Ному, даже если у Мидории не было большого желания узнавать, как он был сделан. (Но ему всё равно придётся ждать, пока Шигараки не будет в хорошем настроении, чтобы отблагодарить.) Изуку и Курогири всю оставшуюся дорогу молчали, заговорив только тогда, когда они дошли до клеток, в которых Ному ждали новых приказов. — Пора спать, — сказал Мидория, открывая дверь последней клетки. Он показал на скамейку. — Сидеть. Ному сделал то, что было приказано, после чего продолжил смотреть прямо перед собой. Пока он ждал, Курогири присоединил к нему трубки с питательными жидкостями. — Не двигайся, пока я не вернусь, — приказал Мидория. Зная, что глупое животное будет делать, что велено, Изуку проследовал за Курогири и вышел из клетки, зевая и прикрывая рукой рот. Дверь за ними закрылась. — Ну, что, идём? — Курогири поправил свой костюм. Изуку следил за тем, как мужчина выдохнул, и за его дымом, трепещущим сильнее обычного. Нервозность Курогири означала, что настроение у Томуры было хуже, чем он предполагал. И мужчина подтвердил это простой фразой: — Надеюсь, ты готов. — Не особо, — Мидория почувствовал, как его плечи потихоньку опускались, а тело становилось медленнее с каждым шагом. Он не врал Кацуки, когда сказал, что устал. Изуку задрожал, подумав о другом парне, сидевшем рядом с ним. От этой мысли он улыбнулся. — Но, может быть, я смогу поднять ему настроение. — Правда? — спросил мужчина. — Скажем так, мой список героев, которые находятся вне досягаемости, сегодня сократился. Курогири усмехнулся себе под нос и открыл портал домой. — Возможно, ты переоцениваешь свою ценность, но может сработать. Изуку натянул на голову капюшон и зашёл в портал, глубоко вдыхая, чтобы приготовиться к встрече с очень раздражённым Шигараки. (Ничего такого, к чему бы он ещё не привык.)***
Эйджиро решил, что просыпаться и видеть белый потолок больницы — это не тот опыт, который бы он хотел повторить. — Ты явно не торопился, — знакомый ворчливый голос раздался сбоку. — Ты проснулся как раз вовремя. Киришима поднял голову и не смог не улыбнуться, когда увидел Бакуго, сидящего рядом с его кроватью. У его друга в руках был нож, а на коленках лежала тарелка. — Ты вырезаешь кроликов из кусочков яблока? — спросил Эйджиро. — Расскажешь хоть кому-нибудь из класса, и я брошу тебя в подарочной упаковке обратно Изуку, — ответил Кацуки, указывая кончиком ножа в лицо Киришимы. Его движение только больше раскрыло его, потому что теперь было видно, что на его тарелке было два порезанных в форме кроликов яблока, из которых он сделал гнёзда. Кацуки продолжил резать ломтик. — А я узнаю об этом. — Пока они для меня, я не скажу и слова, — Киришима был рад видеть своего друга раздражённым, как и всегда, и здоровым. Через несколько минут пришла медсестра, проверила пульс Эйджиро и дала краткую сводку по поводу ран: швы на плече, сломанная нога, многочисленные ушибы. Киришима справится с этим — могло быть гораздо, гораздо хуже. Бакуго сидел рядом с ним всё это время и возился с яблоками, пытаясь не выглядеть обеспокоенным, пока медсестра один за другим называла диагнозы и рассказывала, как пользоваться кнопкой вызова. — Спасибо за то, что спас меня, — произнёс Киришима, когда они наконец остались наедине. Бакуго проворчал в ответ. (Он принял это за смущённое «пожалуйста».) Эйджиро поднял руку и сжал ладонь. Рука не заболела, и тогда он вспомнил, что ранено у него было другое плечо. Он фыркнул про себя и потянулся здоровой рукой за кусочком яблока. — Ты расскажешь мне, что произошло после того, как я вырубился? — Появился персональный шофёр Изуку и перенёс его и Ному в другое место. Они сбежали, как злодеи в плохом мультике, но до этого Изуку успел упомянуть, что хочет прикончить всех в классе, — Бакуго хмыкнул и положил себе в рот один из кусочков своего яблока. — Короче, в школе строят новое общежитие под названием «Альянс Хайтс». Мы переезжаем в конце недели. — Это какая-то совсем укороченная версия, — Эйджиро надеялся на объяснение подлиннее, чем это. Последнее, что он видел перед тем, как Ному перекрыл ему воздух, был Мидория, который говорил, что ему было бы легче убить человека, чем делить Бакуго с кем-то, а потом он проснулся в больнице, после чего снова потерял сознание. Прошло очень много времени. — Я знаю, что отвлёкся, пытаясь не задохнуться, но разве вы с Мидорией не подрались? Кацуки сломал кусок яблока пополам. — Всё настолько плохо? — облокачиваясь обратно на подушку, спросил Эйджиро. — Изуку совершенно не изменился, — перекатывая кусочки яблока между пальцев, заключил Кацуки. Бакуго что-то недоговаривал, но Киришима решил дать ему собраться с мыслями. Кацуки облизал губы. — Он решительный, безрассудный, одержимый и умный, что пиздец, когда хочет. Он просто переключился с цели «стать героем» на цель «стать злодеем». — Бакуго? — спросил Эйджиро. — Я продолжаю недооценивать его, — прошептал Бакуго. Он поставил тарелку на край кровати Киришимы и уткнулся лицом в свои ладони, наклоняясь вперёд. Кацуки начал нехотя говорить, его голос был напряжённым, как будто ему было больно говорить. — Если бы наш план с Хагакурэ, которая ходила за ним по пятам, пока он был отвлечён мной, и ждала удобного момента, не сработал, я не уверен, что Айзава и остальные смогли бы остановить Изуку и его питомца Ному до того, как он убил бы тебя. — Мы чуть не проиграли, Киришима, — Бакуго взял руку Киришимы и сжал её так, что мог остаться синяк. Кацуки прищурился и посмотрел на дальнюю стену. — Это больше не повторится. — Напомни мне поблагодарить всех, — ответил Киришима, не уверенный, нужно ли было комментировать такое уязвимое состояние Бакуго. — Я рад, что ребята пришли спасти меня. — Конечно, они пришли, — сказал Шинсо, заходя в комнату с цветами в маленькой вазе в руках. Он помахал одной рукой и поставил подарок на прикроватный столик рядом с колодой карт, которую Киришима только заметил. Хитоши сунул руки в карманы. — Класс 1-А — это одна большая семья. — Я уверен, что они все будут приходить один за другим, чтобы пожелать тебе скорейшего выздоровления, если смогут пройти мимо Айзавы, который говорит, что тебе нужно больше отдыхать, или они смогут найти другой проход, как это сделал я, — Шинсо легко толкнул Киришиму в плечо и пододвинул стул к противоположной от Бакуго стороне кровати. — Но, если серьёзно, все в классе начали волноваться, когда Бакуго зашёл в класс со сломанными рёбрами, во всё горло крича «Изуку забрал его!», пытаясь найти Айзаву. Он так паниковал, что едва мог сдерживать свои взрывы. — Всё было не настолько плохо, — Кацуки покраснел и прищурился. Что значило, что всё было настолько плохо, если не хуже. Эйджиро хихикнул себе под нос, после чего его наградили яблоком в лицо. — Заткнись! Ты идиот, который дал себя поймать! Шинсо хмыкнул себе под нос, и, боже, это было так громко. Хуже Бакуго ситуацию с Мидорией переживал только Шинсо. Эйджиро играл с кожурой от яблока и улыбался, наблюдая за саркастичными перепалками Бакуго и Хитоши. Шинсо всё ещё чувствовал вину за то, что произошло с Мидорией, но сейчас ему становилось лучше. — Ой, — Эйджиро сел ровно и дрогнул, задев рану. — Аккуратнее, идиот, — сказал Кацуки. — Не делай себе больно. — Прости! — Киришима поднял руку и помахал ей. — Я кое-что вспомнил! — Что? — хмыкнул Бакуго. — До того, как ты пришёл и сломал стену, Мидория упомянул Шинсо, — сказал Эйджиро, наклонившись вперёд. — Меня? — переспросил Хитоши. — Он сказал, что больше не злится на тебя. Он был расстроен тем, что забыл сказать Бакуго передать это тебе, хотя не уверен, что это то, что ты хотел бы услышать, — Киришима провёл рукой по волосам, путаясь в прядях. — Но он не сказал, почему больше не злится. — В любом случае, спасибо, что сказал, — Хитоши скрестил руки на груди. — Он сказал что-нибудь ещё? Ты был там один до того, как появился Бакуго, а Хагакурэ мало говорит обо всей этой ситуации. Она сказала, что всё, что она слышала, было типа личным, поэтому она рассказала об этом только учителям. Киришима посмотрел на Кацуки, тот вжался в стул, — понятно, эту тему оставим на потом. Он положил откусанный кусок яблока обратно на тарелку и сменил тему: — Мидория много говорил, пока Ному разбирался со мной, но в основном это были разные вариации «Почему ты нравишься Каччану больше, чем я?». Но пока им не понадобится больше доказательств того, что он одержим Бакуго, мне больше нечего толком рассказывать. — Точно, — Шинсо внимательно наблюдал за Эйджиро, после чего отвёл взгляд. — Спасибо. Эйджиро поднялся повыше на подушку и посмотрел на Бакуго. Ему было интересно, насколько всё стало плохо после того, как он перестал слышать разговор этих двоих. Должно быть, Бакуго очень плохо переносит это. Киришима был всё ещё встревожен, поэтому уловил только начало разговора. Что уж говорить о том, каково это чувствовать себя целью этого… — Не зацикливайся на этом, — Кацуки сполз вниз на стуле и положил подбородок на ладони. — Изуку боготворил героев и бегал за мной с тех пор, как нам исполнилось четыре. Я привык к этому дерьму настолько, что это начинает меня раздражать. — Мне кажется, что это немного другое, но ладно, — выступил в качестве посредника, на удивление, Шинсо (хотя обычно он бы попытался разозлить Бакуго). Он зевнул в руку. — У нас будет полно времени всё это обсудить на следующей неделе в общежитии. А пока ты должен отдыхать, Киришима. Это будет сложной год. Особенно часть, где надо будет попытаться ужиться в общежитии с этим классом. Киришима кивнул и обменялся с Кацуки взглядом, который обещал то, что они обсудят это позже. (Все друзья так делают!) — У меня остался только один вопрос, — Хитоши указал на тарелку и спросил: — Кто сделал этих миленьких кроликов? Киришима рад был посмеяться над тем, как Бакуго угрожал Шинсо взрывами, чтобы тот хранил молчание, пусть у него и болела грудь из-за синяков. Всё будет хорошо. (Он надеялся на это.)***
— Нам нужно больше игроков, — сидя на полу, заключил Шигараки. Он прислонился спиной к стене и запустил руку в волосы Изуку, большим пальцем круговыми движениями потирая синяк, который он только что нанёс. — Для кооператива нужно больше, чем двое. — У тебя есть кто-нибудь на уме? — Мидория принял более удобную позу у костлявого бока Томуры. Через какое-то время он положил голову на плечо Шигараки и прижался к нему. — Мы не особо занимались вербовкой. Шигараки заворчал, поднял свою руку из волос Изуку и с силой надавил ему на плечо. (Мидория гордился тем, что не дрогнул.) У него всё болело после драки, которая началась из-за того, что Изуку допустил ошибку и попытался остановить Шигараки от разрушения своей комнаты, но это была в какой-то степени приятная боль. Такая боль, на которой он мог сосредоточиться вместо того, чтобы думать о Кацуки, который смотрел на Изуку, как на сломанную игрушку. (Изуку был сломанным питомцем, не игрушкой.) — Тебе не понравился наш последний вариант, — Мидория облизал свои зубы. — Не то чтобы он и мне нравился. — Мы найдём их, — Шигараки засмеялся и поднял голову. — Тебя я нашёл в той аллее, плачущим над своим драгоценным автографом Всемогущего. — Наша первая встреча, — прошептал Мидория. — Если я сделал злодея из тебя, то я могу сделать его из любого, — Томура тыкнул в щёку Мидории и ухмыльнулся. — Давай уничтожим их, одного за другим. Уничтожим их бесценное будущее поколение. Это не пройдёт так легко, но Изуку не хотел портить Шигараки настроение. Да и мысль о новых участниках команды не казалась такой уж и плохой. Каччан был единственным человеком, который мог преуспеть в чём-то в одиночку. Или, по крайней мере, мог, до того, как Юэй добралась до него и лишила его всего, что делало Каччана Каччаном. (Изуку вдохнул, успокаивая себя.) К тому же, если Каччан мог заводить новых друзей, то и Изуку может. Может быть, тогда он получит то, что хочет. (Каччана, Каччана, Каччана.) А до тех пор… Мидория прижался к Шигараки и снова натянул на голову капюшон, закрываясь от восходящего солнца. — Я буду спать. Не буди меня. Шигараки потянул его за волосы, но промолчал. Завтра будет новый день, и Мидория хочет быть готов к нему. Кацуки не будет знать, откуда нанесут удар.