Прикосновения

      Когда Эсмеральда опять появилась во Дворе Чудес, Клопен глазам своим не поверил.       — Боже! — просипел он, протягивая к ней руку. — Скажи, что ты — не призрак!       Она, всхлипнув, кинулась ему на шею. Как же она по нему соскучилась!       — Да где же ты была?! — восклицал Клопен, прижимая Эсмеральду к себе. — В последний раз я тебя видел, когда этот судейский стервятник утащил тебя в свою карету! Тебе удалось от него сбежать?!       — Нет, дорогой братец, — покачала она головой, отстраняясь от него и усаживаясь на ступеньку повозки. — Я не могу от него уйти. У нас с ним соглашение.       — Что за соглашение? Какого именно рода? — Клопен зло нахмурился, не ожидая от судьи ничего хорошего.       — Я живу в его доме и позволяю касаться себя, а он не сжигает вас всех, — вздохнула она.       — Касаться? Как именно он тебя касается?! — Клопен начал багроветь от злости.       — Ничего такого, Клопен! Он обещал меня не бесчестить, — пробурчала Эсмеральда.       — И ты ему поверила?! — возопил цыганский барон.       — До сих пор он исполнял свои обещания! — вскинулась Эсмеральда. — И далеко он не заходил!       — Ох, девочка, ну и попала же ты в переплет, — горестно вздохнул Клопен.       — Не на кого пенять, братик, я сама все это устроила. Не надо было мне дразнить Фролло. Не поцелуй я его тогда на празднике, он бы не зашел так далеко, — Эсмеральда выглядела отстраненно, задумавшись о чем-то.       — Ты защищаешь его? — Клопен был ошарашен.       — Было бы несправедливо говорить гадости про человека, который обо мне заботится.       — Но какую цену он заламывает за свою заботу?! — возмутился Клопен.       — Никакой. Он не позволяет себе ничего лишнего. Просто хочет, чтобы я была рядом. Я могла бы от него сбежать, потому что он не держит меня взаперти, но я не хочу этого делать.       — Конечно не хочешь! — фыркнул Клопен. — Потому что он тогда устроит здесь такой ад, никому пощады не будет!       — Не поэтому! — рявкнула Эсмеральда, придя в раздражение. — А потому, что я не хочу нарушать свое обещание! Я обещала ему, Клопен! И от своего слова я не отступлюсь! Он-то этого не сделал, чем я хуже?!       — Ну хорошо, хорошо! — Клопен успокаивающе помахал руками.       — Скажи, Клопен… Ты Фебюса не видел? — внезапно спросила Эсмеральда.       Клопен вдруг сник.       — Понимаешь… После того, как Фролло тебя утащил, Фебюс как-то… обозлился, что ли… — сказал он. — Он живет здесь, но наособицу, с нами не разговаривает. Я бы не стал к нему соваться, Эсмеральда! — поспешно добавил барон.       — А я и не буду.       Она действительно не собиралась забираться в повозку, которую отвели Фебюсу, она просто устроилась на бревне недалеко от нее. Может, он все-таки захочет поговорить? Впрочем, даже если не захочет, надо же ему будет когда-нибудь выйти наружу.       Как она и ожидала, Фебюс через некоторое время все-таки показался, когда понял, что она ни за что не уйдет, пока не поговорит. А если даже и уйдет, то потом придет снова, и снова, и снова…       Он встал перед ней и спросил:       — Что ты здесь делаешь, Эсмеральда?       — Что я здесь делаю?! — она вздернула брови, и Фебюс поразился — до такой степени это был фролловский жест. — Фебюс, это же я! Твоя Эсмеральда! Та самая, которая вытащила тебя из Сены, зашивала твою рану, а ты потом сказал, что любишь меня!       — А еще ты — та самая Эсмеральда, которая ушла с Фролло, — угрюмо заявил он.       — Думаешь, я просто так с ним ушла, потому что мне захотелось?! — возмутилась Эсмеральда. — Он пообещал, что если я не пойду с ним, он устроит большой костер, а на растопку пойдете все вы! Как я могла не согласиться?       — Как ты могла согласиться?! — рявкнул он.       — Что?! — Эсмеральда задохнулась. — Ну, знаешь, если тебе наплевать на свою жизнь, то мне на твою — нет, и на жизнь моего народа тоже нет! И я сделала все, чтобы Фролло оставил всех вас в покое!       — Я даже думаю, что знаю, какие именно средства ты использовала, чтобы уговорить его, — усмехнулся солдат.       — Что ты имеешь в виду? — Эсмеральда почувствовала, как начинает выходить из себя.       — Да брось, ты же знаешь! Судья Фролло хочет засунуть в тебя свой член с того момента, как ты свернула его шаперон набекрень! — хмыкнул солдат. — Ты бы видела его стояк, сутана в том месте была похожа на шатер!       Это было последней каплей. Эсмеральда впала в ярость.       — Вот, значит, куда ты уставился, вместо того, чтобы смотреть за порядком на площади, — с вреднейшей отравой в голосе сказала она. — А голову мне морочил — люблю, жить не могу, какая чушь! Сказал бы сразу, что запал на судью, и следишь за его неприличными местами!       Побагровевший солдат уже хотел было схватить Эсмеральду за плечо, но та, юркая как оса, увернулась и выставила перед собой свой острый нож, который извлекла откуда-то из складок своей юбки.       — Не трогай меня, — тихо прорычала она.       — Вот дура! — в сердцах крикнул Фебюс. — Я же любил тебя, а ты… Ты с ним пошла! Ты предала меня!       Это было жестоко и несправедливо. Эсмеральда почувствовала, как ее сердце разбилось. Ей вдруг стало тяжело дышать. И этого идиота она любила?! Нет, подумала она, я не покажу ему, как мне больно! Она развернулась и пошла прочь от Фебюса. Наспех попрощавшись с Клопеном, она вернулась в дом судьи, прошла в свои покои и только там, находясь наедине с собой, позволила себе разрыдаться.       Судья заметил, что Эсмеральда вернулась какая-то побледневшая и несчастная. Она пробежала мимо него, буркнув наспех приветствие. Судья был уверен, что она сейчас угрюмо засела в своей комнате. Джали подошла к нему, сидящему в своем кресле, и со вздохом положила свою голову ему на колени.       — Из-за чего твоя хозяйка так расстроена? — он ласково погладил козу по морде.       Коза вдруг отстранилась, встала на задние лапки и начала пафосно блеять. Кого-то мне это напоминает, подумал судья, нахмурившись.       — Капитан де Шатопер? — уточнил он.       Джали радостно взмемекнула.       — Спасибо, дорогая, кажется, я понял, отчего наша девочка так печальна, — задумчиво пробормотал судья и скормил козе остатки яблока. Затем он направился в покои Эсмеральды. Возле двери он остановился, прислушался и, услышав явные всхлипывания, ворвался к ней в комнату.       Эсмеральда сидела на полу, и судья порадовался, что приказал в свое время застелить пол роскошным ковром, а то сидела бы она сейчас на холодном камне… Эсмеральда подняла на него свои заплаканные глаза.       — Это все вы виноваты! — сказала она. — Если бы не вы, я бы сейчас была счастлива!       Ее слова ранили судью как острый нож. Что Фебюс ей сказал, что она сейчас находится в таком состоянии?!       — И в чем же я виноват, моя прелесть? — он опустился на колени рядом с ней, и Эсмеральда мельком отметила, что сегодня на нем нет сутаны — только туника и шоссы.       — Вы сделали меня своей шлюхой… — прошептала она. — Фебюс любил меня, но теперь, когда вы…       Она не договорила.       В судье вспыхнул гнев.       — Твой Фебюс — тупая убогая каналья! — рявкнул он.       — Не смейте о нем так говорить! — она даже попыталась дать судье пощечину, но тот перехватил ее руки и рывком прижал к себе. Неожиданно, она обмякла в его объятиях и опять заплакала.       — Что он тебе сказал, дитя мое? — судья поглаживал ее по волосам. Она не ответила, только сильно вжалась в его грудь и отчаянно зарыдала. — О, понимаю… Он выставил тебя виноватой? Сказал, что ты не должна была защищать свой народ и идти со мной? Что ты продалась мне, так?       — И еще, что вы хотите засунуть в меня свой член, — всхлипнула Эсмеральда.       Судья прыснул.       — Ну, собственно, я этого и не скрывал. Но, дитя мое, подумай о том, что хотеть и сделать — это не одно и то же, — он заставил ее посмотреть на себя. — Фебюс — редкостная скотина. Нет, сначала послушай, что я скажу! — строго оборвал он Эсмеральду, готовую разразиться возмущением. — Разве виновата ты в том, что тебя решили грязным шантажом привести в этот дом? Виновата ли ты, что тебя вынудили согласиться на такие условия, какие выдвинул тебе я? Ты просто не могла поступить по-другому, там были твои близкие, и тебе необходимо было их спасти. Можно ли винить тебя за это? Обвинять женщину, которую принудили к такой жизни подобным образом, — это мерзко.       — А вы что бы сделали на месте Фебюса? — вырвавшись из его объятий, выкрикнула Эсмеральда.       Глаза судьи потемнели, а его лицо исказилось ненавистью.       — На месте Фебюса я бы меня убил, дитя мое, — его низкий голос то и дело скатывался в рычание. — О, если бы какая-нибудь тварь так поступила бы с моей женщиной, я бы нашел ее и спалил бы. Или снес голову.       — Вы так говорите потому, что у вас есть власть и вы богаты! — всхлипывала Эсмеральда. — Вам есть, чем откупиться.       — Поверь мне, если бы я был беден, как церковная мышь, то терять мне тем более было бы нечего, поскольку ты была бы моим единственным сокровищем, — пророкотал судья. — Я бы обязательно вспорол ублюдку пузо и наблюдал бы за тем, как тот медленно подыхает! Но я никому и никогда не позволил бы до тебя дотронуться.       Судья был убийственно серьезен. Эсмеральда притихла. Затем подвинулась к нему и уткнулась в его широкую грудь.       — Незачем тебе тут сидеть, моя дорогая, — ласково сказал ей судья. — Давай-ка, я отнесу тебя в кровать.       Он осторожно взял ее на руки и отнес в постель.       — Ты сильно плакала, и тебе сейчас надо поспать. После сна все будет не таким отвратительным, — судья прикрыл ее одеялом и уже собирался уйти, как она схватила его за руку.       — Останьтесь, пожалуйста… — попросила она.       — Что?! — судья не поверил своим ушам.       — Со мной останьтесь. Ну, пожалуйста, — ее подбородок опять задрожал.       — Только не рыдай! — скрывая улыбку, строго сказал он. — Ишь, развела тут болото.       Он снял пулены* и, не раздеваясь, скользнул к ней под одеяло.       Эсмеральда прильнула к судье всем телом, почувствовав себя так спокойно и такой защищенной от всего, что только можно. Это потому, что судья рядом, подумала она. Это с ним мне так хорошо и спокойно.       Судья прижал ее к себе, стараясь не думать сейчас о том, что бы он на самом деле желал сделать с этой девушкой. Эсмеральда уже тихо сопела носом, и слезы подсыхали на ее щеках. Через некоторое время задремал и судья.