***
Лотлориэн, 2484 год Т.Э. — Это большая ответственность… — задумчиво произнес Лорд Келеборн. — Я слышу нотки сомнения? — спросила Леди Галадриэль. Супружеская чета эльфов слегка склонилась над деревянной колыбелью, стоящей посреди просторных, наполненных светом чертогов. — Нет, вовсе не так. Скорее, очень волнительно… Будто мы вновь станем родителями. К тому же — это повеление мудрых Валар. — Так и есть! Мы должны стать для Силиврен Элуириль настоящими родителями, — с нежностью произнесла белокурая Владычица и улыбнулась крохотной девочке, мирно спящей в резной колыбельке.***
Имладрис, 2509 год Т.Э. — Резче! Резче! — командовал Элладан. Во дворе раздавался глухой стук: Элуириль и, похожий на Элладана словно две капли воды, Элрохир упражнялись на деревянных мечах. — Ну, будет на этом! — сказал Элрохир, прервав занятие. — Ты многому успела научиться. — У меня самые лучшие учителя! — воскликнула девочка, по человеческим меркам выглядевшая лет на десять-двенадцать. Маленькая гостья находилась в Имладрисе уже несколько месяцев, и братья совершенно добровольно вызвались быть «няньками», в свободное время обучая ее всяким военным премудростям. И если стрельба из лука давалась Элуириль весьма посредственно, то мечом юная майэ овладела вполне сносно. Но наступил день отъезда, навеявший некоторую грусть. Владыка Элронд с особой тревогой отпускал в Лотлориэн свою супругу Келебриан, пожелавшую навестить родителей и прекрасную дочь Арвен, которая там проживала. Лорд Элронд и Леди Келебриан долго прощались. Сказав Элуириль несколько напутственных слов, Владыка нежно поцеловал супругу в лоб. И вскоре белоснежная карета правительницы Имладриса тронулась в путь в сопровождении конной свиты. Дорога была долгой и утомительной. Время от времени путники останавливались на ночлег, разбивая небольшой лагерь. Иногда они проводили часы в молчании, иногда вели непринужденные беседы, а порой — разливалась по лесу волшебная эльфийская песнь… И когда, минуя Мглистые горы, небольшой отряд наконец достиг перевала близ Карадраса, карета внезапно остановилась. — Что случилось? — насторожилась Элуириль. — Узнай, почему мы остановились, — велела Келебриан темноволосой эллет из свиты. В этот же миг послышался свист рассекающих воздух стрел и оглушительный лязг мечей. Началась беспощадная битва. Владычица крепко обняла Элуириль: в карете они были одни. Вскоре все стихло, но эльфийка и девочка по-прежнему сидели неподвижно, все еще не решаясь выглянуть наружу. Дверь кареты резко распахнулась — и в проеме возникла черная уродливая морда орка. — Вот это добыча! — мерзким голосом «проскрипела» тварь, хватая Элуириль за руку. — Отпусти ее! — крикнула Леди Келебриан, еще крепче прижимая ребенка к себе. — Убирайся прочь! Но орк лишь хрипло рассмеялся, и ему на подмогу тут же поспешили несколько сотоварищей. Твари бесцеремонно вытащили Келебриан и Элуириль из кареты. В полнейшей темноте с трудом удавалось разглядеть хоть что-либо, но по омерзительному смеху орков, раздававшемуся со всех сторон, можно было определить, что их — множество. Приспешники Саурона пытались силой отобрать у Владычицы девочку, но эльфийка самоотверженно сопротивлялась. Внезапно она вскрикнула и отпустила Элуириль. Девочка с ужасом увидела, что Келебриан тяжело ранена: взгляд эллет потускнел, а сама она без сил опустилась на землю. — Заберите ее! — скомандовал самый крупный орк. Двое его подчиненных грубо подхватили Владычицу под руки и быстро потащили прочь. — Нет! Отпустите! Отпустите! — в отчаянии кричала юная майэ, а по ее щекам текли слезы. Но один из орков крепко удерживал «добычу» за шиворот, продолжая громко хохотать. Каким-то чудом Элуириль удалось вывернуться. Резким движением она выхватила меч из ножен мерзкой твари. Глаза противника, не ожидавшего такого поворота событий, расширились от удивления. Собрав воедино всю ненависть, ярость и боль, девочка вскинула оружие — и одним сильным ударом перерезала горло врага. Уродливое тело с глухим шлепком повалилось на землю, а Элуириль замерла, испачканная черной кровью. — Прикончить ее! — заревел огромный орк. Несколько подручных сразу же кинулись выполнять приказ своего командира. Как вдруг… Пламя факела в руках одного из них раздулось до невероятных размеров, огненной волной захлестывая ближайшую вражескую шеренгу. Твари опешили, но уже через мгновение бросились к девочке снова. — Стоять! — рявкнул командир. — Об этом должен узнать Темнейший. Отправить весть Повелителю, а девчонку чтоб и пальцем никто не тронул! Орки подхватили падающую без сил майэ и, уложив ее на ворох тряпья в собранной наспех повозке, двинулись прочь, увозя награбленное.***
Рун, 2513 год Т.Э. Смуглая приземистая женщина в летах несла большую корзину с какими-то тряпками. — Рхишкалат! — громко орала она со злостью. — Где тебя носит?! Только попадись мне, гадкая девчонка! Девочка притаилась за углом старого покосившегося хлева, размышляя: стоит ли выходить из «укрытия» или же спрятаться где-нибудь до глубокой ночи. — Хорош орать! — недовольно проворчал вастак, шедший по проселочной дорожке, и уже изрядно подвыпивший к обеду. — Вон твоя девка! — он ткнул пальцем в сторону «беглянки» и, пошатываясь, поплелся прочь. — Ах вот ты где, гадина такая! — грузная женщина, несмотря на свой вес, очень быстро оказалась рядом с девочкой и, схватив ребенка за исхудалое запястье, потащила ее к не менее ветхому, чем хлев домику. — Что я сделала?! — кричала и брыкалась девчонка. — То, что родилась! — злобно шипела женщина, а ее черные раскосые глаза полыхали огнем. — Повесили мне на шею тебя — никому не нужную! Одевай тебя, корми… и никакой благодарности! Ничего не делаешь, только без дела шатаешься! — женщина остановилась и швырнула корзину с тряпьем в лицо Рхишкалат. — Белье само не постирается! Немедленно займись этим! Но, конечно же, все было не так. Рхишкалат выполняла всю тяжелую работу по хозяйству, и лишь ночью — на несколько часов обретала долгожданный покой. Порой она сбегала днем на берег — полюбоваться морем. И за это непременно получала несколько «заслуженных» ударов плетью. — Сама стирай свои тряпки… — прошептала девочка, едва сдерживая слезы от обиды на резкие слова. — Вот дрянь! Сейчас я уменьшу твою прыть! Женщина силой втолкнула ребенка в дом. Обстановка внутри была довольно бедной и неряшливой. За столом, на лавке сидел немолодой мужчина — муж склочной хозяйки дома, попивая из деревянной кружки кислое домашнее вино. — Что, опять доводит? — процедил сквозь редкие зубы вастак. — Сейчас мы это исправим! Он встал из-за стола и, схватив лежащую на нем розгу (видимо, бережно подготовленную заранее), нетвердой походкой направился к воспитаннице. Замахнувшись что есть силы, он ударил Рхишкалат, которая только и успела прикрыться руками. Снова раздался свист розги, рассекающей воздух, но в этот раз девочка успела отскочить в угол тесной комнаты. В противоположной стороне жилища, в печке томилось вонючее варево. В какое-то мгновение раскаленные докрасна угли охватило сильное пламя, вырывающееся из печи… Огонь перекидывался на все вокруг неестественно быстро, и вскоре — языки пламени охватили весь жалкий деревянный дом. Рхишкалат слышала, как истошно вопила женщина и как вскорости умолк ее муж. Не оглядываясь назад, девчонка пробиралась к выходу, перескакивая завалившиеся балки и совсем не ощущая жара от огня. Девочка стояла на улице, наблюдая, как ее бывшее жилище сгорает дотла. Хозяева дома не смогли выбраться из пламени, а на помощь к ним никто не поспешил. Сколько еще было впереди приемных семей — сказать сложно. От кого-то Рхишкалат была рада избавиться, а за кем-то совершенно искренне скорбела, ибо век человека слишком короток для бесконечной жизни майэ…***
Рун, 2951 год Т.Э. Молодая темноволосая девушка сидела на чердаке, под самой крышей дома. Удобно расположившись на овечьей шкуре, она ловко перебирала струны лютни. Звучала приятная восточная мелодия. — Рхишкалат, — к лестнице на чердак подошла обеспокоенная женщина, — пожалуйста, ни звука! Он скоро придет… Дверь с грохотом распахнулась. На улице было темно. Монотонно шумел дождь, и время от времени все вокруг содрогалось от оглушительных раскатов грома. На пороге стоял рослый широкоплечий мужик — довольно высокий, как для истерлинга. Мужчина был изрядно пьян. — Что, женушка, ждешь? — спросил он, оскалившись. — Конечно жду, — спокойно ответила женщина. — Ложись спать. — Покомандуй мне тут! — пьянчуга ввалился внутрь. — А где твоя содержанка? — Ее нет. — И где же это ее носит? Принесет в подоле — голову оторву! — Забудь о ней, иди проспись. — Нет уж, я подожду! А когда вернется, то выдеру ее как следует! Деревянные лаги на чердаке предательски скрипнули, когда Рхишкалат отпрянула от края. — Значит, выгораживаешь эту девицу?! — зарычал мужик. — Оставь ее! — Не сегодня… — шипел он, направляясь к узкой лесенке на чердак. — Не трожь, прошу тебя! — женщина цеплялась за мужа, преграждая ему путь. Пьяный истерлинг выхватил кинжал из ножен на поясе и несколько раз с остервенением ударил жену в грудь. Та, застонав, опустилась на дощатый пол, а ее льняное платье побагровело от проступающей крови. — Я научу тебя уважать мужа! — прорычал вастак, пнув ногой бездыханное тело. Рхишкалат вскрикнула, но тут же крепко зажала ладонью рот. На мгновение перед глазами возник забытый образ раненой Келебриан — и сразу же рассеялся. Шаги негодяя становились все громче… — Вот теперь эта баба не сможет нам помешать! — оскалился мужчина, наконец забравшись под крышу. Девушка испуганно вжалась в стену, но крепкий истерлинг дернул ее за ноги и, притянув к себе, навалился всем своим весом. Рхишкалат вырывалась и истошно кричала, однако ее попытки спастись были напрасными. Мерзавец с жадностью впивался зубами в ее плечи, целовал и облизывал шею, продвигаясь к нетронутой девичьей груди, все более распаляясь от ощущения власти и собственной безнаказанности. Одним сильным движением вастак с треском разорвал простенькое платье, оголяя юное дрожащее тело. Рхишкалат колотила его руками и плакала, не в силах признать свою беспомощность. Внезапно мужик остановился, немного отстранившись. Приспустив штаны, он с силой раздвинул бедра девушки и, задыхаясь от растущего возбуждения, грубо потащил на себя. Раздался оглушительный удар, сотрясший весь дом: нечто невероятной силы снесло почти половину крыши. Дождь немного утих, и в зияющей дыре появилась огромная фигура в черном плаще и доспехах. Под широким капюшоном не было лица — лишь бездонная чернота. Истерлинг в ужасе отскочил в сторону, но мужчину это не спасло. Так и не успев опомниться, он был мгновенно рассечен надвое острым мечом незнакомца. — Тебе не нужно меня бояться… — прошипел назгул, приближаясь к Рхишкалат. Он завернул ее в овечью шкуру, лежавшую на полу, и, подняв на руки будто очень ценный груз, легко соскочил с пологой деревянной крыши. Внизу своего хозяина ожидал исполинский иссиня-черный конь. Назгул стремительно вскочил в седло, и спустя мгновение жеребец быстрее ветра понесся на юг — в Мордор. Сложно сказать, сколько времени прошло, но на горизонте уже четко виднелись темные горы. Вскоре Черный Всадник и Рхишкалат, оставляя Эред Литуи справа, вошли в Мордор с востока, направляясь в Барад-Дур. — Ты справился, мой верный Кхамул, — тишину мрачных чертогов разорвал холодный, пронизывающий голос Саурона. — Я тобой доволен, — добавил он, одаривая назгула легким кивком. — А теперь — пусть отсыпается. Нам нужно беречь ее…***
Барад-Дур, 2954 год Т.Э. Звонкий стук каблуков отдавался эхом в коридорах Темной Башни — с замиранием сердца и легкой дрожью в коленях Рхишкалат спешила к своему Властелину. Два замечательных года провела она в Барад-Дуре, и последнее известие жестко отрезвило ее, будто ледяная вода. Девушка мчалась, шелестя дорогими тканями, переливающимися в ночном освещении крепости сотнями драгоценных камней. Угольные локоны были собраны в высокую прическу, а голова увенчана диадемой, усыпанной черными бриллиантами. Саурон находился на самом верхнем ярусе своей цитадели. Восседая на каменном троне, он имел облик прекрасного мужчины, но такой субтильный и эфемерный — словно бесплотная серебристая дымка, окруженная «короной» света. Темный Властелин обретал едва зримый телесный облик. — Я слушаю тебя, дитя… — сказал он вошедшей девушке. — То, что я узнала — правда? — срывающимся голосом спросила Рхишкалат. — Смотря как ты это поняла, — спокойно ответил правитель Мордора. — Почему вы отсылаете меня? — чуть не плача, продолжала майэ. — Отсылаю? Это вовсе не так! Я уже говорил тебе — у тебя особая миссия. И мне без тебя не справиться. Подойди… Рхишкалат послушно приблизилась к трону Саурона и, опустившись на каменный пол, села возле его ног. Едва ощутимой рукой Владыка коснулся лица девчонки, и та склонила голову на его колени. — Моя маленькая Рхишкалат, ты должна безупречно выучиться и овладеть своими способностями. А когда мы одержим верх над всем миром — мы будем править им рука об руку. — Но сейчас я не смогу видеть вас. От этой мысли хочется умереть. — Ну что ты… Это временно. К тому же отправляешься ты не так далеко — всего лишь в Минас Моргул. Лунный свет, проскользнувший в маленькие окошки, пробежался по коже девушки — и она мгновенно «заиграла» миллионами серебряных искр. — Я буду очень скучать… — тихо произнесла Рхишкалат, прикрыв глаза. — А как я буду… Рхишкалат, мой бриллиант, я тебе такую роль отвел в своей игре… — задумчиво протянул Саурон.***
Этой же ночью к Темному Властелину прибыл его верный слуга Кхамул для получения важнейших распоряжений. — Что прикажете, мой господин? — низко поклонившись, прошипел назгул. — Найди своих потомков — наследников короны Рун. Вскоре родится тот, кто по праву станет властвовать на востоке и поведет на войну армии истерлингов под нашим знаменем. — Слушаюсь. — И еще… Рхишкалат… Необходимо больше исказить ее душу… Уничтожить сострадание, муки совести и любовь. Я жду больше алчности, жажды власти. — Любовь? — Она должна быть мне беззаветно предана, а не влюблена, как девчонка, — раздраженно бросил Саурон. — Но почему тогда не подчинить ее разум? — Понимаешь ли, она должна оставаться живой. От этого и зависят ее способности, которые мне нужны, — размышлял Темный Майа, будто смакуя свои коварные замыслы. — Без них она не представляет ценности. А теперь, пусть почувствует себя Владычицей… Тем более — после пережитого за сотни лет. Назгул снова поклонился и готов был уйти, но, внезапно остановившись, обернулся к своему повелителю. — Ты можешь спросить, — благосклонно произнес Саурон, словно прочитав мысли Кхамула. — Все беды, через которые прошла майэ — тоже часть вашего плана? — Да. А тебе ее жаль? — удивился Владыка Мордора. — Нет, — коротко ответил назгул и быстро скрылся в темноте коридоров.***
Минас Моргул, 2955 год Т.Э. Осторожно открыв дверь, Рхишкалат на цыпочках подкралась к колыбели. Уж очень сильным было ее любопытство: что за новый житель появился в крепости, которого все величали будущим королем. В кроватке мирно и безмятежно посапывал младенец. Еще несколько месяцев назад в Минас Моргул прибыла его мать на сносях. И вот — уже существовал маленький человек, названный Тхангом. Он был единственным, выжившим в междоусобных распрях, прямым потомком великого короля прошлого — Кхамула. И предначертано ему было нести корону правителей Рун. Девушка и подумать не могла, что пройдет немного времени — и она будет носиться за маленьким непослушным наследником по всему Минас Моргулу. Что будет дуть вместе с ним на его первые ссадины. Что будет катать его на пепельном варге под звонкий, заливной детский смех…***
Барад-Дур, 2959 год Т.Э. — Не все следует намеченному вами, — шипел назгул. — Сложно искоренить любовь в сердце Рхишкалат, когда она так самоотверженно нянчится с принцем. Возможно, не следует им жить бок о бок, ибо эта взаимная привязанность сводит все наши планы на нет. — Не торопись с выводами. Как только мальчик вырастет, он, сам того не ведая, сыграет ключевую роль, — медленно проговорил Саурон. — Нам и вмешиваться почти не придется…***
Минас Моргул, 2967 год Т.Э. — Рхишкалат, смотри! — крикнул смуглый черноволосый мальчуган. Майэ, сидевшая на каменном парапете неподалеку, отвлеклась от своей книги и глянула на мальчика. Тот натянул тетиву лука и, хорошенько прицелившись, пустил стрелу прямо в центр кожаной мишени. — Отлично! — воскликнула Рхишкалат, улыбаясь. — А я так не смогла научиться… — Тогда я тебя буду учить! — уверенно заявил Тханг. — О, это совсем не мое, — со смехом отмахнулась девушка. — Другое дело — мечом махать! Мальчишка оставался серьезным. Он подошел к Рхишкалат, глядя на нее колючими, угольно-черными глазами. — Рхишкалат, знаешь что? — М-м-м?.. — Когда я вырасту — я собираюсь на тебе жениться. Только пообещай мне, что не постареешь! Девушка звонко рассмеялась и, легонько потрепав его за щеку, сказала: — Обещаю…***
Минас Моргул, 2976 год Т.Э. Рхишкалат нервно мерила шагами маленький угрюмый дворик крепости, заламывая пальцы рук до неприятных щелчков. То, к чему она поначалу относилась весьма легкомысленно, грозило перерасти в серьезную проблему. Тханг так и не оставил идею с замужеством, и теперь эти разговоры порядком угнетали девушку. Рхишкалат никогда не собиралась замуж, ибо сердце и разум ее были рядом только с Темным Властелином. — Я везде ищу тебя, — раздался из темноты низкий голос юноши. Майэ остановилась и невольно вздрогнула. — Мне нужно было побыть одной, — серьезно ответила она. — У тебя скоро будет такая возможность. Я отправляюсь на восток — занять место, принадлежащее мне по праву. Я собираю армию. Грядет война, — проговорил Тханг, медленно подходя к девушке. — И это к лучшему… — Ты не дала мне ответ, — настойчиво продолжил юноша. — Я знаю, что ты откажешься. Поэтому не отвечай мне сейчас. Дашь ответ, когда я вернусь. Подумай еще. — Скажи только одно, — глядя ему в глаза, спросила Рхишкалат. — Почему? Любишь? — Люблю.***
Минас Моргул, октябрь 3018 года Т.Э. Уже давно в крепости сосредоточивались армии: тянулись длинными вереницами телеги, груженные под завязку оружием, в сопровождении тысяч солдат. Рхишкалат стояла на высокой зубчатой стене цитадели и наблюдала за очередным обозом, въезжающим в ворота Минас Моргула. — Госпожа, — скрипучим голосом обратился к девушке маленький щуплый орк. — Прибыл вождь истерлингов Тханг. Он просит вашей аудиенции. Рхишкалат резко развернулась и глянула на подошедшего так разгневанно, что тот мгновенно отскочил назад, словно опасаясь нападения. — Пришло время, — сказала в пустоту майэ и двинулась в крепость. — А ну, прочь с дороги! — зарычала она, и орк послушно отступил в сторону. В просторном сводчатом зале ожидал мужчина лет шестидесяти. Седина коснулась его висков, а морщины узором легли на лицо, но в его облике все еще читались знакомые черты некогда двадцатилетнего юноши. Рхишкалат узнала его сразу: перед ней стоял Тханг. — Не думал, что мне придется покинуть это место на столько лет. И, как видишь, время меня не пожалело, — будто оправдываясь, начал вождь Рун. — А ты не изменилась совсем с нашей последней встречи… Здравствуй, Рхишкалат! — Приветствую тебя, Тханг… — сдержанно произнесла собеседница. — Мы словно чужие стали, — усмехнулся мужчина. — Но не было и дня, чтобы я не вспоминал о тебе. И теперь я наконец приехал. Приехал за тобой. — Если ты о прежнем, то этот союз невозможен, — холодно ответила майэ, высоко подняв голову. — А я и не спрашиваю. Я утверждаю. У нашего народа не принято интересоваться мнением женщины. — Может, ты забыл, но я не из твоего народа. И я вправе распоряжаться своей судьбой сама. — Ты выросла среди истерлингов, а значит — из моего народа, — Тханг сделал паузу. — И кто же тебя наделил таким правом — перечить своему вождю? — У меня один-единственный Повелитель. И это — Саурон. Остальные мне не чета и не указ, — не скрывая раздражения, бросила девушка. Вдруг разговор прервал орк, внезапно вошедший в зал. — Докладывай! — крикнула Рхишкалат. Посыльный коротко поклонился. — Госпожа, один гоблин из пехоты был пойман на том, что прихватил золота из недавно прибывшего обоза. — Отсечь ему обе руки и вышвырнуть за пределы Минас Моргула! — не раздумывая, скомандовала майэ. — Слушаюсь, — еще раз поклонился орк и поспешил удалиться. — А ты совсем не та Рхишкалат, которую я полюбил, — задумчиво проговорил Тханг. — И теперь ты здесь правишь… — Именно! Я тут превыше всех. Особенно — в отсутствие девятерых Кольценосцев. Мне жаль, что твои представления обо мне не совпали с реальностью. Но теперь — я тут закон, и судьба моя может быть связана только с единым Властелином! — девушка развернулась на каблуках и гордо прошествовала к выходу.***
Тот вечер был особенным для Рхишкалат: после длительной разлуки она наконец снова увидит своего повелителя. Саурон, практически обретший телесный облик, но не утративший дивного свечения, лично явился оценить подготовку своего западного форпоста к грядущей войне. Девушка шла на встречу с Темным Владыкой, а водоворот мыслей, круживший в голове, заставлял сердце биться еще сильнее — ей столько всего нужно было ему сказать! В мрачном закоулке крепости послышались голоса. Майэ притаилась в темной нише и прислушалась: Тханг и Глашатай Саурона вели беседу, не подозревая, что их могут подслушивать. — Она противится, но, думаю, это временно, — проговорил истерлинг. — И как же ты ее убедишь? — спросил черный нуменорец. Рхишкалат немного высунулась из укрытия, чтобы лучше расслышать мужчин. Словно заметив ее, Глашатай Саурона обернулся и долго всматривался в темноту. Девушка замерла, стараясь даже не дышать. — А никто не будет убеждать! Я просто не оставлю ей выбора, — продолжал Тханг. — Тебе будет выгоден этот союз, — нуменорец заговорил громче, будто стараясь, чтобы его услышали, — ведь она — майэ, а ты — человек… Она — бессмертна, а ты — смертен. Если ты будешь с ней, то сможешь обрести бесконечную жизнь. А что может быть слаще бессмертия?! — Я много думал об этом. Это и есть сама цель, — признал Тханг и, кивнув собеседнику, пошел прочь. Ошеломленная Рхишкалат еще немного постояла в своем укрытии, а затем, сдерживая негодование и гнев, двинулась к глашатаю. — Повелитель ждет вас! — в неприятной улыбке оскалился тот, пропуская девушку в просторные покои. Она же лишь коротко кивнула и вошла внутрь. — Рхишкалат! — Саурон протянул вперед руку, и девушка, прикрыв глаза, припала губами к тыльной стороне ладони Владыки Мордора. — Ты проделала отличную работу! — Столько лет вдали от вас… — майэ тяжело вздохнула. — Скоро все изменится. — Я жду этого с нетерпением! — Рхишкалат посмотрела в янтарные глаза Саурона, и огромная тревога накрыла ее. — Что тебя беспокоит, дитя? — Тханг, — немного помедлив, ответила девушка. — Точнее — его намерения… — И каковы же они? — Он хочет взять меня в жены. — А ты против? — Конечно против! — с возмущением воскликнула майэ. — К тому же — он желает этого из корыстных побуждений. Он размышляет лишь о бессмертном уделе. — Он — глупец! Связать с тобой свою жизнь — недостаточно, чтобы стать бессмертным. — Но я слышала, как Глашатай говорил ему об этом, — искренне удивилась девчонка. — Не придавай значения тому, что говорит Глашатай. Что он, что Тханг… они просто людишки. А люди — довольно глупые и низкие существа. И нам с тобой лучше держать их (и им подобных) под жестким контролем. Грядет Новое время, и оно требует новых решений. Иди, Рхишкалат… И пусть Глашатай зайдет ко мне. Девушка кивнула и вышла из покоев. Через мгновение из-за тяжелой двери появился нуменорец. — Ты сделаешь все, чтобы навязчивая идея Тханга полностью овладела его сознанием! — властно приказал Саурон.***
Минас Моргул, ноябрь 3018 года Т.Э. — Вы снова отправляете меня. Только в этот раз — еще дальше! — с досадой воскликнула Рхишкалат. — Я делаю это для нашего общего блага. Мы создадим два фронта: на юге и на востоке, и одержим победу над врагом. — Опять… Опять так далеко… — Ты нужна мне на северном фронте. Твоя цель — сокрушить Лориэн и Лихолесье. Кто еще, как не ты справится с лесами! — улыбнулся Саурон, и в его янтарных глазах загорелись недобрые огоньки. — А потом настанет черед Дейла с Эсгаротом… — Но как же «рука об руку»? Вместе… — Когда северные королевства падут, мы атакуем Гондор с двух флангов. А сокрушив и его — непременно воссоединимся вновь. Майэ только вздохнула. — Я надеюсь, ты отменно овладела своим даром? — В совершенстве! Конечно, если хорошенько разозлиться… — Хорошо! Используй его. И вот еще, — правитель Мордора протянул девушке черный клинок в изящных ножнах. — Небольшая полезная вещица. — Он прекрасен, — восторженно выдохнула Рхишкалат, принимая подарок. — На нем мое имя?! Спасибо! — Никогда с ним не расставайся — мало ли при каких обстоятельствах он может пригодиться. — Он всегда будет при мне! — А теперь ступай. Рхишкалат повиновалась Саурону, даже не догадываясь, что видит своего повелителя в последний раз.