Новая тень. В поисках света

Владычица Лориэна и ее подопечная шли по южному склону Карас Галадона, исчезая в тенистых садах. Элуириль небрежно смахивала слезы тыльной стороной ладони, Галадриэль же невозмутимо следовала за ней. Наконец майэ остановилась и, осмотревшись по сторонам, вопросительно взглянула на Белую Леди. — Если существует объяснение этому, — произнесла девушка, — я хотела бы его услышать. — Я понимаю твою боль, — мягко начала Галадриэль. — И отчасти в этом есть моя вина — я не смогла уберечь тебя, не смогла предвидеть, к чему все приведет. — От чего меня нужно было уберечь? — негодовала майэ. — От чувств к этому резкому, самовлюбленному, высокомерному и алчному королю?! Да и в чем тут ваша вина… — Я должна была настоять на твоем возвращении в Лориэн. Ах, если бы я сразу предвидела… Спутницы медленно спускались в низину по широкой каменной лестнице. Чем ниже они оказывались, тем свежее становился воздух, наполненный приятной прохладой и влажностью. Звонко по склону журчал ручей. — Меня Эйриэн предупреждала, — проговорила девушка после затянувшегося молчания, — что нет будущего у этих отношений, но тогда я не понимала смысла ее слов. Да и сейчас не могу сказать, что все понимаю. Что же с Трандуилом не так?.. — Послушай, дитя, — остановила ее Владычица, — эллет была права. И я осмелилась вмешаться, чтобы напомнить Трандуилу о том, что он и так прекрасно знает. Ведь в первую очередь он — король, и должен думать о всеобщем благе, вопреки собственным желаниям, — Галадриэль приобняла майэ за плечи и, увлекая за собой, двинулась дальше. — А причиной тому служит история великого короля эльфов Финвэ. О нем ты, наверное, слышала? — Немногое, — кивнула Элуириль. — Тогда позволь я тебе расскажу… Белая Леди присела на поваленный ясень, прочно пустивший корни в землю и густо поросший молодыми побегами в зеленой листве. Она легко коснулась ладонью его коры подле себя, приглашая девушку последовать ее примеру. И это означало лишь одно — рассказ обещал быть длинным. — В далекие-далекие времена, еще в Эпоху Древ, — начала Владычица свое сказание, — жил Верховный Король нолдор Финвэ. А возлюбленной его была прекрасная Мириэль. Всеобъемлющей и великой была их любовь, но не суждено им было разделить вечность: все до последней капли душевные силы потратила дева во имя рождения их единственного сына Феанора. Не справилась Мириэль с усталостью, а силы ее полностью иссякли. И пожелала она отправиться в Чертоги Мандоса, избрав добровольную смерть. В огромном горе пребывал Финвэ, и печаль его не знала границ. Всю нерастраченную любовь отдавал он своему сыну Феанору… Но шли годы, а короля одолевало желание вернуться к нормальной жизни, желание снова услышать в своем доме звонкий детский смех. Тогда долго спорили Валар, но все же сжалились, позволив ему заключить новый брак, хоть и было это нарушением законов. И женился Финвэ на Индис, и родилось у них пятеро детей. Один из них — Финарфин, был моим отцом. Однако с гневом принял этот союз да невзлюбил свою мачеху старший сын Финвэ. А еще более невзлюбил он своих единокровных братьев и сестер. О Феаноре тебе, должно быть, известно многое? — Да… — отозвалась зачарованная рассказом Элуириль. — Самый могущественный из когда-либо существовавших эльдар — создатель письменности, палантиров, сильмарилей. Но утративший камни… — поджав губы, с легкой досадой добавила девчонка. — Перечислять его творения можно поистине долго. — Его деяния имели огромную славу, но и принесли большое горе, — заметила Галадриэль. — Растущее самолюбие и нелюбовь к своим кровным родичам привели Феанора к открытому противостоянию. Он обнажил меч против своего брата Финголфина, из-за чего был изгнан. Силы Тьмы воспользовались их непростыми отношениями, побудив к бунту против Валар. Это и привело к Войне Самоцветов, а та в свою очередь — к ужасам, насилию, кровопролитию и смертям. Закончив свое повествование, Владычица умолкла. — Но какое отношение к этому имеем мы с Трандуилом? — после затянувшейся паузы, спросила девушка. — Память о раздорах в Доме Финвэ свежа и по сей день. Оттого эльфы впредь избегают двоеженства, — спокойно пояснила Белая Леди. — То есть вы считаете… — начала было Элуириль, но осеклась. — Но с чего вы взяли, что… Нет… это же невозможно! Вы думаете, Леголас возненавидит меня и наших с Трандуилом детей? Поэтому король отталкивает меня?! — Ему эта история известна не хуже, чем мне.  — Но почему вы думаете, что непременно быть войне? И что у нас с Владыкой могут быть… — майэ, смутившись, замолчала. — Я видела это в зеркале, — загадочно сказала Галадриэль. — Если хочешь — ты тоже можешь взглянуть. — Конечно! — воскликнула девчонка. Поднявшись с поваленного ясеня, Леди Галадриэль и Элуириль направились дальше, спускаясь по каменной лестнице в низину. Там располагался пьедестал в виде дерева, высеченный из цельного камня. На возвышении том находилась широкая, но неглубокая серебряная чаша, а подле нее стоял такой же блестящий серебряный кувшин. Владычица зачерпнула им прозрачную, кристально чистую воду из ручья и изящно вылила содержимое в чашу, загадочно взирая на спутницу. — Подойди ближе, — молвила она, — и загляни. Майэ сразу же повиновалась: охватившее ее волнение соперничало разве что с любопытством. И когда она склонилась над гладью воды — второе окончательно одержало верх. Некоторое время ничего не происходило, и девушка понемногу начала терять терпение. Но вдруг… Неожиданно поверх водной глади заплясали образы. Сначала они были неясными, расплывчатыми, однако вскоре стали обретать все более отчетливые очертания… Элуириль стоит в величественных чертогах Зеленолесья — в тронном зале во дворце Владыки Трандуила. Девушка снизу вверх взирает на резной ветвистый трон, находящийся на возвышении. И трон этот несвободен: сидит на нем малыш, совсем еще крохотный. Его красивое личико обрамляют золотистые волосы, из которых причудливо торчат маленькие острые ушки. Но, несмотря на столь малый возраст, в пронзительных голубых глазах ребенка сияет необыкновенный ум. Рядом возникает образ Леголаса — он, так же как и майэ, смотрит на трон. Элуириль видит в его очах такую огромную боль и тоску, каких не видела никогда прежде. Вскоре картина меняется: прекрасный корабль с белоснежными парусами отчаливает от берега и уходит далеко в открытое море… Далее, будто по волшебству, девушка видит небольшую, залитую солнцем поляну в Старом Лесу. Величественный и гордый Владыка Трандуил стоит там. Он с улыбкой глядит на озорного малыша, облаченного в зелено-коричневое одеяние лесных эльфов, который носится вокруг, словно маленький ураган. Внезапно обоих охватывает кольцо пламени. Малыш в испуге прижимается к отцу. Огненное кольцо все больше сжимается вокруг них, и смотреть на это Элуириль становится невозможно. Лес мгновенно превращается в сухостой, охваченный пламенем. Идет кровавая битва. Эльфы обороняются изо всех сил, но противник наступает, сметая все на своем пути. Тлеющее пепелище, много крови, раненых и погибших… Вдруг Элуириль почувствовала, как ее с силой выхватили из водоворота видений. Галадриэль отвела ее от зеркала, заключив в крепкие объятия, и только в этот момент майэ поняла, что горько рыдала. — Я не хочу! Не хочу! Не хочу… — выпалила девушка. — Успокойся, дитя, — промолвила Владычица, — это всего лишь видения. Может, это происходило давным-давно. Может, случится в будущем. А возможно, сему и вовсе не суждено исполниться. Элуириль немного успокоилась. — Я видела мальчика, — вытирая слезы рукавами, произнесла она. — Может, это был маленький Леголас? Однако, вспомнив лицо принца, выражавшее огромную боль, девушка тут же отбросила свои догадки. Она все еще содрогалась от всплывающих в памяти кровавых образов войны. — Трандуил по этой причине отталкивает меня? — с пониманием проговорила майэ. Но вдруг гневно добавила: — Почему же он сам не объяснил мне все и лишь издевался над моими чувствами? — Я никак не могу оправдать его действия, Элуириль, — мягко ответила Белая Леди. — Но скажи — разве он тебе хоть раз… хоть когда-нибудь что-то обещал? «Не люблю!» Майэ отчетливо слышала холодный голос возлюбленного. «Я не мо­гу ни­чего те­бе дать!» Его голос звучал и звучал в ее голове, заглушая собой все вокруг. «Ни­чего то­го, что ты ищешь…» — Никогда… — едва слышно вымолвила девушка. — Вы мне позволите сейчас вернуться к себе? — спросила она, умоляюще взглянув на Галадриэль. — Конечно, дитя, тебе необходимо отдохнуть, — одобрительно кивнула та.

***

Элуириль уже давно не покидала свой небольшой талан в Карас Галадоне. Часами она лежала на кровати, свернувшись калачиком и обхватив руками прижатые к груди колени. И дело было вовсе не в телесном недуге — мятежная душа майэ снова была ранена. Огромной, неподъемной тяжестью легла на грудь боль и обида на Трандуила, так долго игравшего ее чувствами. И не было отныне у девушки желания ни прогуливаться в тени мэллирн, ни петь песни, ни наслаждаться изысканными эльфийскими яствами. Она лишь лежала так целыми днями, разжевывая волшебные насыщающие ягоды Радагаста, которые попросила в их последнюю встречу, — и от этого осунулась да изрядно исхудала. В один из таких дней к Элуириль наведались сыновья Элронда, дабы хоть немного развлечь увядающую «сестренку». Элладан устроился в удобном плетеном кресле, а Элрохир присел на край постели майэ. — Элуириль, — эллон легко потрепал девушку по плечу. — Ну, будет тебе… — Пора воспрянуть духом! — мгновенно отозвался Элладан. — Именно! — согласился с братом Элрохир. — Тебя оправдали, ты невиновна! Но майэ, с головой затянутая в омут уныния и безысходности, лишь тяжело вздохнула. — Неужели ты так убиваешься из-за «ледяного» короля Эрин Ласгален? — шутливо заметил Элладан. — Вот беда-то, — усмехнулся его близнец, — со свекром не поладила! Будто соглашаясь со словами брата, Элладан едва слышно хихикнул. — Вы ничего не понимаете, — произнесла девчонка осипшим от долгого безмолвия голосом. — Все понимаем, сестренка! — ободряюще улыбаясь, проговорил Элрохир. — Все наладится! И король согласится на ваши отношения с единственным сыном… — Леголас — мой друг! — слегка приподнявшись на постели, перебила майэ, но, почувствовав слабость, снова опустилась на подушку. — Мое сердце отдано не принцу. Близнецы мгновенно переглянулись, и их лица стали серьезными. — Не нужно ничего говорить, — словно опережая нравоучения, поспешила добавить Элуириль. — Мне уже давно все разъяснили. — Ну тогда… — мрачно сказал Элрохир, поднимаясь с кровати. — Надеюсь, ты знаешь, что делаешь. Он кивнул брату, поспешно покидая флет, и Элладан незамедлительно последовал за ним. Девушка же так и осталась лежать на своей постели, продолжая грустить и жалеть себя. Немного погодя она все-таки решила подняться. Медленно ступая босыми ногами по прохладному полу талана, майэ направилась к стоящим неподалеку сундукам. Открыв один из них, девчонка опустилась на колени и начала тщательно перебирать его содержимое: тут было множество свитков пергамента — писем от принца Зеленолесья. Она развернула первое попавшееся послание и скользнула взглядом по изящным, витиеватым строчкам. «Прошло так мало времени со дня расставания, а меня уже одолевает невозможная тоска по нашим встречам…» Элуириль оторвалась от пергамента, в ужасе осознав, что предназначавшиеся для нее строки, которые старательно выводил Леголас, мысленно озвучивала низким и проникновенным голосом Владыки. Девушка взяла другой свиток. «В наш край пришло лето, но благоухание разнотравья и звонкие напевы птиц в наших садах не скрасят моего одиночества. Я очень скучаю…» И снова повторилось то же самое: в ее мыслях эти желанные слова вновь слетали с уст Трандуила. — Нет, — с тяжким вздохом прошептала майэ, — это совсем не одно и то же… Еще немного покопавшись в сундуке, девушка даже не заметила, как достала до самого его дна. Пальцы наткнулись на холодный металл, и Элуириль несмело извлекла свой клинок — свою маленькую тайну. Едва коснувшись темного дара, она почувствовала, как по телу снова разлилось приятное тепло. Неужели она могла забыть, как много значило это оружие? И как сложно преодолеть растущее с новой силой желание вернуться к своему господину?.. Майэ небрежно опустилась на кровать, разглядывая изящную гравировку на лезвии. «Нельзя…» — тотчас воззвал здравый смысл. «Тебя оправдали…»  — едва слышно отозвался «голос» совести, заглушаемый скрежетом прячущегося в ножны клинка. «Ты все испортишь…» — подсказало сердце. Элуириль откинулась на подушку, прикрыв глаза и обнимая оружие. Спустя совсем немного времени девушка погрузилась в сладкую дрему. — Неужели ты решила сбежать от меня, — произнес тут же возникший Саурон, — после того, как мы вновь заключили союз? — Нет, — неуверенно вымолвила майэ, сев на кровати и взглянув на гостя. — Мне нужно было… — Ну да ладно! Главное — ты здесь, — казалось, по-доброму проговорил Темный Властелин. — Ты совсем не злишься? — искренне удивилась Элуириль. На губах Владыки Мордора заиграла зловещая улыбка. — Нет. Ты — моя самая верная последовательница. Зачем мне злиться на тебя?! Но отныне принимай верные решения. — Майрон, мне так плохо… — Я знаю, — Саурон подошел ближе, присаживаясь рядом. — Все, кого ты любишь, делают тебе больно: Трандуил не упускает случая ранить еще сильнее, а Галадриэль не дает возможности выбирать. Она всегда будет вмешиваться в твою жизнь. — Что мне делать? — девушка умоляюще посмотрела на собеседника. — Будь мне верной, — вкрадчиво произнес тот. — Я не причинял тебе боли, и готов выслушать все твои беды. Излей мне душу — и освободись от гнетущих тебя дум. А еще… прекрати морить себя голодом, ибо не стоит так истязать свое тело. Темный Майа внимательно посмотрел на Элуириль своими янтарными глазами, а затем, сделав небольшую паузу, добавил: — И непременно возвращайся ко мне снова. Сказав это, Саурон поднялся, бесшумно ускользая прочь. — Хорошо, — промолвила майэ уже в пустоту. Девушка очнулась. Она все так же лежала в своей постели, крепко сжимая в руке черный клинок. Внезапно к горлу подступила горечь: почему Темнейший проявлял к ней большую заботу и участие, нежели все эти Светлые вместе взятые? Разве справедливо Саурон был вознесен в ранг Вселенского Зла лишь потому, что его стремления не совпадали со взглядами лидеров народов Средиземья? Или его вина заключалась в том, что, желая все обустроить по своему разумению, он поступал прозорливо, учитывая и благополучие других обитателей Арды?.. Элуириль спрятала клинок под подушку и, решив отказаться от добровольной голодовки, отправилась на поиски съестного в королевские кухни. …Отныне каждую ночь проводила майэ за беседами с Темным Властелином, изливая ему все свои горести, беды и обиды. А Саурон слушал, слушал и слушал. Да только легче девушке не становилось — день ото дня продолжала она слабеть телом и духом…