***
Не открывая глаз, Элуириль застонала и пошевелилась: все тело ныло, голова гудела — словно кто-то без умолку трубил в рог прямо над самым ухом (а то и над двумя сразу). Она сделала попытку повернуться на бок, но вместо этого с глухим шлепком рухнула с узкой кушетки на каменный пол. Девушка проснулась, и пробуждение это вовсе не было сладким. — Ну наконец-то! — раздался насмешливый голос Владыки. Эльф сидел неподалеку, вальяжно откинувшись на спинку кресла, и нетерпеливо барабанил тонкими пальцами по резному подлокотнику. — Где я? — невнятно промычала Элуириль, осматриваясь. — Что я здесь делаю? — Ты сама решила остаться здесь, — лишь пожал плечами Трандуил. — Думаешь, так просто тебя выпроводить? — А вы все время тут сидели? — майэ неуклюже приподнялась, опираясь на предплечья. — Безусловно, нет. Лишь последние пару часов. Неужели мы снова перешли на «вы»? — Как — пару часов?! Подождите… я с вами на «ты» не переходила! — Разве? По вчерашнему разговору мне показалось совершенно… иначе, — синда прищурил глаза и лукаво улыбнулся, сделав акцент на последнем слове. — Не может быть… — И, к слову, это — наименьшая распущенность, которую ты позволила себе вчера. — Эру Всемогущий! — взмолилась девушка и, приняв сидячее положение, обхватила голову руками. — Я ничего не помню… И вы сказали — вчера? — Уж новый день наступил! Я думаю, остальное тебе не стоит рассказывать, коль так близко к сердцу принимаешь. Ибо больше не сможешь без стыда взглянуть мне в глаза, — наслаждался моментом Трандуил. — Похоже, дорвинионское — не для тебя… Элуириль поднялась с пола, поправляя измятую одежду и взъерошенные волосы, хотя это было тщетно. Она недоверчиво посмотрела на короля и, поразмыслив несколько мгновений, наконец сказала: — Вы же сейчас просто подстрекаете меня своими нелепыми выдумками. А на самом деле — ничего подобного не было! Ведь так? Помню, как рассказывала о себе и… пила вино… и… больше ничего… — Жаль… — Я, наверное, перебрала и просто улеглась тут спать, — упрямо проговорила майэ. — Перебрала. Но не спали мы долго, — заговорщицки понизив голос, произнес Трандуил. — Ты спать не давала, — добавил он и хитро усмехнулся. — А вот и неправда! — Думай как хочешь, — развел руками Владыка. Девушка хмыкнула. Трандуил же посмотрел куда-то в сторону и, едва коснувшись губ, задумчиво провел по ним указательным пальцем. — Я, в отличие от тебя, помню… Губы помнят… — промолвил эллон, и его глаза как-то особенно сверкнули. Так, будто он упивался чувством неловкости Элуириль. — Да ну что вы все врете-то! — щеки девчонки вмиг залились пунцовой краской. — Ничего такого не было! В смущении и полнейшем замешательстве майэ сорвалась с места и широким шагом помчалась к выходу из чертогов. — Я — к себе! С вашего позволения… — буркнула она, стремительно закрывая за собой дверь. Элуириль быстро преодолела длинную галерею, и лишь прошмыгнув в свои покои — дала себе возможность перевести дух. Приложив холодные руки к пылающим щекам, она сделала глубокий вдох, стараясь хоть как-то угомонить сердце, готовое вот-вот выскочить из груди. — Вот ты где! — воскликнул кто-то за ее спиной. — А-а-а!!! — завопила девушка, подпрыгнув от неожиданности. — Ну нельзя же так! Эйриэн! — Элуириль, что с тобой? — удивилась эльфийка. — Ты очень напряжена. — Все хорошо. Просто… больше так не подкрадывайся. — Где ты была? Я сбилась с ног, разыскивая тебя! Я искала везде: в покоях, во дворце и даже в темницах… Но после того, как Владыка тебя увел — ты словно сквозь землю провалилась! — не замолкая, щебетала подруга. Вдруг эллет ахнула, прикрыв рот руками: — Все это время ты была у него?.. — Нет-нет-нет!!! Не пойми неправильно! Я просто немного перебрала… — Ты пила? — с ужасом произнесла Эйриэн. — Да он сам меня напоил! — насупившись, отмахнулась майэ. — Нельзя было позволять мне столько… — Ты провела ночь в покоях Владыки… еще и пила? Никто не должен об этом узнать, слышишь?! — эльфийка потрясла девчонку за плечи. — Ты будешь молчать! Должна молчать… — Погоди, не в покоях, а в рабочем кабинете. Его покои я в глаза не видела! — Что ж… они там же. Ох, Элуириль… Ох, Элуириль! Что же ты делаешь… — продолжала причитать не на шутку обеспокоенная эллет. — Нельзя так… нельзя! — Ну а что такого? Я просто уснула там случайно. Но если ты очень переживаешь, то хочу тебя заверить — между нами ничего не было! Да и быть не могло! — Я вижу все… По твоим глазам… и раскрасневшимся щекам. Думаешь, я не знаю это чувство? — А хоть бы и так! Почему это настолько тебя задевает?! — возмутилась девушка. — Глупая, я просто переживаю за тебя! Это ошибочный путь. Остановись, пока не поздно! — Ну сколько тебе повторять — между нами ничего нет! Сама же знаешь, что Владыка умеет разбудить во мне дракона. Вот и примчалась я… такая, — успокаивала подругу Элуириль. — Ох, да поможет Эру Илуватар… Надеюсь — правду говоришь. Иначе беду накличешь и себя погубишь… — А что ты тут делала? — осторожно спросила майэ, меняя тему разговора. — Ах, ну да… — вспомнила эллет и, улыбнувшись, провела девушку в спальню. — Вот, сегодня велели принести тебе, — произнесла она, указывая на кровать. На кровати лежала изящная лютня из красного дерева. В голове Элуириль вмиг закружились обрывки воспоминаний о вчерашнем дне, совершенно не вяжущиеся друг с другом. Но, несмотря на это, она испытала огромную радость. Подойдя ближе, девчонка увидела маленький сверточек пергамента, вложенный под струны великолепного инструмента. Едва сдерживая волнение, Элуириль развернула записку. «Первое желание» — гласили два слова, написанные красивым, аккуратным почерком Трандуила.***
Зима понемногу подступала к древнему лесу. Листва уже давно облетела, и первый снежок бережно присыпал остывающую землю. Элуириль сидела на медвежьей шкуре по центру огромного чертога с высоким сводчатым потолком — тут акустика радовала ее больше всего. Прикрыв глаза, майэ перебирала пальцами струны лютни и напевала давно забытые песни восточных земель. И пение это было совершенно не схожее с эльфийским: не возвышенное, не искусное, не утонченное. Наоборот — очень теплое и простое. Очередное занятие в спокойном и мирном эльфийском королевстве пришлось Элуириль по вкусу. Гостья Эрин Ласгален с удовольствием коротала вечера за пением и игрой на лютне, а Эйриэн составляла ей компанию, подыгрывая на флейте. Но более всего девушку радовало то, что Трандуил время от времени приходил послушать необычные мелодии, а иногда — даже просил что-то сыграть. И с каждым приходом короля, в ее груди разгоралось приятное, доселе неведомое тепло: щеки майэ заливались румянцем, а сама она стыдливо прятала взгляд. Но, совладав с собой, девчонка вновь смотрела в аквамариновые глаза Владыки, продолжая делать вид, будто ничего особенного не происходит. Однако это дивное, желанное тепло манило снова и снова… Элуириль уже поняла, что чувства к Трандуилу давно «сбили с ног», и летит она в эту пропасть с огромной скоростью, не желая знать, что там на дне. Лишь решила она однозначно: эти чувства никогда не должны быть раскрыты, навсегда оставаясь ее тайной. В этот зимний день Элуириль также наигрывала восточные мотивы. Нежный мелодичный голос складывал в строки слова неизвестной в этих краях песни, и черное наречие с ужасающим смыслом разливалось по всему огромному чертогу… Brus-kuluz taurzur bûrzu tiil-ob Hush-ob dhurum agh ufum dhurum Tor Vautu brus-troguz Urgai-u gukh dûmp agh tiimor Ghaash agh akûl — Nazgûl skoiz Mirdautas vras! Karn ghaamp agh nût Shaut Manwë quiinubat gukh Talaan-u rûk-ir tor urûk Nauru-ir agh kragoru nûrsu grishûrz Nork-ulu furtun agh goth Mordor-ob bot-tuk Ghaash agh akûl — Nazgûl skoiz Mirdautas vras! Karn ghaamp agh nût Shaut Manwë quiinubat gukh* Послышались приближающиеся шаги, и майэ, не открывая глаз, замолчала: в душе вмиг загорелась надежда. — Кто ты такая? — раздался холодный незнакомый голос. Элуириль с удивлением воззрилась на вошедших: златовласый голубоглазый эльф сверлил ее недобрым взглядом, а из-за его спины выглядывал озадаченный гном. Медленно поднявшись с медвежьей шкуры, девушка расправила бордовое атласное платье и гордо выпрямила спину. — Мне повторить свой вопрос? — нежданный гость был очень серьезен. — Не нужно. Я прекрасно расслышала с первого раза, — в подобном тоне ответила Элуириль, — и то же самое могу спросить у тебя. Негодуя, гном заворчал себе в бороду, а красивое, светлое лицо молодого эллона накрыла тень злобы. Он хотел было что-то сказать, но в этот миг по чертогу прокатился бархатный и всегда волнующий сердце голос. — Леголас! — окликнул юношу Владыка. — Вижу, вы уже познакомились! — Еще не успели… — Тогда я вам помогу, — с легкой улыбкой промолвил Трандуил, подойдя к юному эльфу, и, положив руку ему на плечо, обратился к девушке. — Это мой сын — Леголас. — Пф… Сын… — прыснула Элуириль, отведя взгляд в сторону. И впрямь — король и принц были очень похожи. — Кто она, adar? — спросил Леголас у отца, одарив девчонку колючим, недоверчивым взором. Трандуил помолчал мгновение, подбирая нужные слова, а затем, лукаво улыбнувшись, произнес: — А это — одна майэ из свиты Саурона. Элуириль лишь открыла рот от удивления, даже не зная чем возразить, а молодой эллон и гном в недоумении посмотрели друг на друга. — То есть? — словно не веря услышанному, выпалил Леголас. — Да, именно так. Персона из ближайшего окружения Темного Властелина. Его соратник, так сказать, — спокойно пояснил правитель Зеленолесья. — Почему же тогда она не в темнице?! — вознегодовал принц. — А она там была — ей не понравилось. — Отец!!! — Ну знаете, Владыка! Такого я от вас не ожидала! — разозлилась девушка и, развернувшись на каблуках, гордо зашагала прочь. — И это нормально? Вот так развернуться и уйти? — непонимающе проговорил Леголас. — Поверь, для нее это нормально, — Трандуил добродушно похлопал сына по плечу. — Я рад, что ты вернулся целым и невредимым. Но относительно твоего своевольного и необдуманного поступка — похода в Мордор, у нас будет очень серьезный разговор!***
Элуириль ворвалась в свою комнату, словно разъяренный дракон. Она бережно положила на кровать дорогой сердцу инструмент и наконец дала волю эмоциям. Громко зарычав и пнув ногой ни в чем неповинное кресло, девушка немного успокоилась. Затем она сделала пару кругов по комнате и, остановившись, взглянула на себя в зеркало. — И что это вообще было? Зачем он такое сказал? — немного помолчав, спросила у «собеседницы» майэ. Ее взгляд скользнул ниже, на столик перед зеркалом, и остановился на коробке, обтянутой черным бархатом. Этого предмета здесь с утра еще не было! Девчонка робко подошла ближе. Рядом с футляром лежала записка: всего два слова, написанные все тем же изящным, аккуратным почерком. «Второе желание». Элуириль пожала плечами. — Это точно проделки Трандуила… — улыбнулась она сама себе. Майэ нетерпеливо открыла коробку и обомлела: в ней лежала прекрасная корона, усыпанная сияющими сапфирами, — такая искусная, тонкая и невесомая. Элуириль тут же водрузила ее на голову и, не помня себя от радости, закружилась перед зеркалом. — Ну и пусть говорит, что хочет! — она остановилась, внимательно рассматривая свое отражение. — Он не меня выставляет в плохом свете, а себя перед сыном. Пусть теперь сам и расхлебывает! Девушка невольно поежилась, вспомнив колючий, испытывающий взгляд принца. Но, не желая портить себе настроение подобного рода пустяками, она спешно направилась к большому шкафу и, рывком распахнув дверцы, принялась торопливо перебирать висящие там наряды один за другим. — Нет… нет… нет. И это не то… Нет… О! То, что нужно! Элуириль вытащила платье глубокого синего цвета — точно как те прекрасные сапфиры в короне. Еще долго пробыла она в покоях, прежде чем решилась «выйти в свет». И вот наконец, на ее взгляд, все было идеальным: и темно-синее платье из дорогих тканей, и волосы, уложенные в высокую прическу, и, конечно же, корона с мерцающими в свете свечей сапфирами. Все было так, как некогда в Мордоре, под покровительством Саурона. Майэ шла по одной из бесчисленных галерей дворца, но вокруг не было ни души. Дворец словно опустел. И Элуириль разочарованно вздохнула: некому было показаться в полном великолепии. Она решила разыскать Эйриэн, но и эллет нигде не оказалось. Вдруг до слуха девушки донеслось нежное звучание арфы, и Элуириль незамедлительно двинулась навстречу дивным звукам. Она вышла на балкончик в большом и просторном многоуровневом зале. На самом нижнем его ярусе играли менестрели и поражал воображение праздничный стол, искусно накрытый на пять персон. Владыка Трандуил, как и полагается, сидел во главе стола. По левую руку правителя восседал незнакомый гостье старец в белых одеяниях, а напротив — принц Леголас. Рядом с наследником расположился гном, которого девчонка уже видела утром, на удивление радушно принятый в Зеленолесье. Собравшиеся вели непринужденную беседу. И лишь место по правую руку короля — все еще оставалось свободным. Элуириль притаилась в тени, опираясь о каменное ограждение балкончика в виде переплетенных между собой ветвей. Личность старца не стала для девушки загадкой: она сразу распознала в нем Гэндальфа Белого. Но вот кого еще ожидали за ужином — это было действительно любопытно. — Ты будешь стоять в темноте и ждать личного приглашения? — громко спросил Владыка, поднимая взгляд к балкончику, где затаилась майэ. — Ну так спускайся же! Невежливо заставлять всех ждать. Музыка стихла. По спине Элуириль пробежал холодок: и как давно он заметил ее там, наверху? Но допустить мысли, что собравшиеся ждали именно ее — девушка не могла, ибо приглашения она не получала. — Adar, не думал я, что ты пригласишь эту… — осуждающе начал Леголас, но осекся под строгим взглядом отца. — Ну же, Силиврен, изволь спуститься! — настаивал Трандуил. — Вы меня простите великодушно, — собрав волю в кулак, Элуириль наконец решилась подать голос из своего «укрытия», — но я вынуждена отказаться. Не стоит мне быть там, где мне не рады. Больше всего на свете ей хотелось оказаться там, внизу. Сидеть подле своего любимого Трандуила, не сводя с него глаз весь вечер… «Любимого?» — пронеслось в голове девчонки. Да, это действительно было так, и отрицать очевидное — все равно что заниматься самообманом. Но при всем этом, майэ решила оставаться самой собой и, не будь она Элуириль, не съязвить в такой ситуации. — Леголас, прояви немного терпения. Я же терплю! Хотя знал бы ты — чего мне это стоит… — сказал сыну Владыка и, снова глянув на гостью, указал рукой на свободное место возле себя. — Силиврен… На этом девушка решила отложить капризы на будущее и, по приглашению Трандуила, мчаться вниз по крутой лестнице. Ну, или не мчаться, а гордо идти с высоко поднятой головой — так, решила Элуириль, будет лучше. Она заняла свое место за столом, и менестрели тут же заиграли новую мелодию. Майэ взглянула на короля: тот смотрел на нее, и явно был очень доволен. На этом, как уже давно было заведено, Элуириль смутилась, опустив глаза. — Силиврен, хочу представить тебе Гэндальфа Белого, — начал Владыка, и старец коротко кивнул, — Гимли из Эребора — друга моего сына… Ну и самого Леголаса ты уже знаешь. На слове «Эребор» майэ едва заметно вздрогнула, но постаралась скрыть свое волнение за «каменным видом». Собравшиеся за столом продолжили заурядную беседу. Девушка же сидела молча и глядела в свою пустую тарелку, чувствуя на себе пронзительный, испепеляющий взор принца. Элуириль казалось, что она всем телом ощущает исходящие от Леголаса волны гнева. Майэ дерзко заглянула в его серо-голубые глаза: уж эту войну она решила не проигрывать — ибо куда сыну тягаться с отцом в мастерстве надменности, презрения и высокомерия. — Отец! — прервал беседу юный эльф, и все присутствующие тут же повернулись в его сторону. — А отчего же ты не позволил своей темной гостье «порадовать» нас песней на черном наречии? Леголас даже не пытался скрыть исполненный злобой сарказм, однако король проигнорировал неуважительный тон сына. — Я непременно попрошу Силиврен спеть нам, — спокойно ответил Трандуил, — но позже. Накрытый стол ломился от разнообразных изысканных яств, но у Элуириль совершенно не было аппетита. Остальные же охотно приступили к трапезе. Нахмурив брови, принц внимательно наблюдал за майэ, не касающейся ни одного из стоящих на столе блюд. — Почему же твоя гостья ничего не ест? — не унимался Леголас. — Может, ей неведомо, как пользоваться ножом и вилкой? Интересно — в Мордоре известны эти простые вещи?.. — Я не ожидала, что особа столь высокого ранга может проявлять такое неуважение, — процедила девчонка, сверкнув угольно-черными глазами. Атмосфера между майэ и молодым эллоном была накалена до предела. — Леголас, друг мой, — вмешался Гэндальф, — не стоит винить, пока вина не доказана. Не забывай об этом. — Может, нам нужно что-то еще узнать о нашей гостье? — Леголас испытывающе посмотрел на Владыку. — Adar, корона — довольно дорогой и символичный подарок, не так ли? Или, быть может… я, сам того не ведая, невежлив с нашей новой королевой? — Леголас, я понимаю твое недовольство, — Трандуил сжал руку девушки, теребящую под столом подол своего одеяния. — Но твои упреки — совершенно беспочвенны. — В самом деле?! — негодование принца, кроме неприкрытой враждебности, обретало некоторую обиду. — Именно поэтому для слуги Саурона ты отвел мои покои? Элуириль отдернула руку и, вскочив с места, громко стукнула обеими ладонями по столу — да так, что посуда зазвенела, а пламя свечей испуганно задрожало. — Довольно!!! — воскликнула она. И, глянув на Трандуила, гневно добавила: — Могли бы придумать иной способ поиздеваться надо мной! Майэ резко развернулась и пошла к выходу, шелестя дорогими тканями платья. В чертоге стояла тишина. На мгновение остановившись, Элуириль обернулась: собравшиеся за столом внимательно смотрели ей вслед. Она взмахнула рукой — и все до единой свечи в зале погасли, создав непроглядную тьму. Девушка быстро зашагала к двери и, задев по пути серебряный канделябр, рухнувший на пол с оглушительным звоном, смачно выругалась на черном наречии. Еще несколько мгновений прошли в темноте и тишине, прежде чем две миловидные эллет засуетились, зажигая свечи заново. — Думаю, сейчас мне стоит рассказать все с самого начала. Надеюсь на твою мудрость, Митрандир, — медленно произнес Владыка. И Трандуил поведал о своей гостье все, что ему было известно.